Это были мы...

Гермиона помнила, что в ту ночь впервые выспалась за очень долгое время. Чуть было не проспав, девушка взглянула в отражение в зеркале и смогла увидеть себя со стороны. Действительно жалкую, слабую, нуждающуюся хоть в ком-то, кто бы помог. Но пока рядом никого не было, истязающую саму себя. В ожидании спасителя. Но ее никто не спасет. Эта мысль четко сформулировалась в сознании Грейнджер, придавая уверенности. Девушка сделает это сама. Слабо улыбнувшись собственному отражению, Гермиона решила начать с малого. А именно, привести себя в порядок. Она действительно постаралась. Нанесла легкий макияж, выделив губы помадой, заплела аккуратный низкий хвост на боку, надела новую блузку и брюки. Старенькие рабочие туфли на низком каблуке неизменно сделали ее немножко выше, а мантия преподавателя придала образу завершенности. Покрутившись возле зеркала, Грейнджер никак не могла вспомнить, когда она в последний раз это делала, однако воспоминания утягивали ее далеко в прошлое, в те времена, когда она наряжалась, чтобы произвести хорошее впечатление на собеседовании. Давненько… Изменения в ее состоянии заметили многие. Профессор Макгонагалл по-доброму улыбнулась за завтраком, когда их взгляды пересеклись, а Хагрид, который в то утро решил посетить Большой зал, потрепал ее по плечу. Кажется, заметил изменения и Драко Малфой, с которым Гермиона столкнулась уже в дверях после завтрака, торопясь в учительскую, чтобы забрать кое-какие бумаги. Чуть было не врезавшись в парня на полной скорости, девушка охнула, подняла глаза и столкнулась с ним взглядом. Драко, как и всегда, смотрел внимательно, вот только ответы искал не в ее внешности, а в глубине карих омутов. Сдержано улыбнувшись и извинившись, Гермиона на секунду перевела взгляд на Забини, а затем, снова посмотрев на Малфоя, кивнула и прошла мимо. И уже не слышала, как Блейз, обращаясь к своему другу и так же, как и он, смотря девушке вслед, произнес: — Что это с ней сегодня такое? — а не получив никакого ответа, мулат продолжил. — А она, оказывается, ничего, когда не напоминает привидение. Малфой перевел на друга тяжелый взгляд, но тот, казалось, этого и не заметил. Усмехнувшись вслед Грейнджер, Забини продолжил свой путь к столу для преподавателей в Большом зале, а Драко последовал за ним несколькими секундами позже. Он сам говорил девушке перестать напоминать побитую собаку, вот только не думал, что их вчерашний разговор в принципе к чему-то приведет. Сентябрь подошел к концу. Ближе к концу октября всеми четырьмя командами были сыграны все игры первого круга. Гермиона даже сходила на парочку, отдавая предпочтение родному факультету. Главное, что она решила для себя — никаких газет. За эти два месяца она не взяла в руки ни одного выпуска «Ежедневного пророка». После случая в поезде становилось не по себе читать новости, связанные с министерством. Она могла сказать, что приходит в себя, вот только от демонов избавиться простым макияжем было невозможно. Но девушка старалась. Она все так же коротала вечера в библиотеке, иногда заглядывала на ужин к Хагриду или спускалась в Большой зал. А иногда приходила в выручай-комнату, где могла найти книги, которых не было даже в хранилище старых талмудов Хогвартса. Работала ли так магия заколдованного места, она не знала, но новые знания вновь оживляли ее. Гермиона могла читать до поздней ночи, открываясь лишь своему вынужденному соседу по тайному месту, который, как девушка поняла, в выручай-комнате коротал каждый свой вечер. Почему, он так и не сказал ей. Да и не должен был. Они толком не разговаривали. Малфой читал, развалившись на диване, или иногда, неожиданно для нее занимал стол, похожий на самое настоящее рабочее место артефактора, и копался в старых механизмах, что были разбросаны по всему помещению. Грейнджер помнила, как однажды, оторвавшись от чтения, со своего уже законного места в одном из кресел перед камином, она пыталась осознать прочитанное, а ее взгляд упал на напряженную фигуру Малфоя, пространство над которым освещалось магическими шарами. Перед ней был словно другой человек. Как сильно люди меняются? За день, месяц, год или десяток лет? Она не узнавала молодого мужчину, что мальчишкой буквально ненавидел ее. Никогда бы раньше он не разделил с ней даже комнату. Их сосуществование в классах вечно сводилось к придиркам, оскорблениям и огрызаниям. Того несносного и высокомерного мальчишку Гермиона даже сейчас бы оттягала за уши как следует. Иногда она видела его отражения в молодых студентах со слизеринского факультета. Аристократы волшебного мира теперь не так относились к чистоте крови, однако вдолбленная веками ненависть не могла так просто исчезнуть. Однако, девушка видела и других учеников на этом факультете. Тех, кто не брезгует общением с маглорожденными, дружит с ними и не придает собственному происхождению такой смысл. Да, оставалось соперничество, кто-то кого-то ненавидел, но причиной тому была не кровь. Дети вечно ссорятся и слишком часто по мелочам. Смотря на Малфоя, Грейнджер задумывалась: а были ли их детские ссоры какой-то мелочью? Тем, что проходит со временем, потому что дети взрослеют и начинают понимать друг друга? Или же все потому, что Драко изменился? Было бы глупым этого не заметить. Гермиона не знала причин, а спрашивать не решалась. Она знала, что после войны Нарциссу и Люциуса судили. Им предстояли долгие годы домашнего ареста с ограничением магии, а содержание Малфоев, как древнего волшебного рода, было сокращено в разы. Люциус, разумеется, больше не работал в Министерстве и вряд ли имел возможность туда вернуться. Но вот Драко удивлял. Он мог делать что угодно после выпуска, насколько ей было известно, на него не возлагали серьезных обвинений. Возможное наказание было смягчено за счет действий во время войны и помощи в решающей битве. Однако Малфой решил работать в Министерстве в бывшем отделе, которым руководил его отец когда-то. Теперь же — должность преподавателя в Хогвартсе. Интересно, что думали по этому поводу его родители?.. Эти мысли Гермиона отгоняла от себя подальше. Ее это не касалось совершенно. Да, они с Малфоем стали общаться лучше, если это можно было так назвать, однако друзьями они не являлись. Это уж точно. В один из последних дней октября, когда стояла поразительно хорошая погода, девушка сидела во время рабочего перерыва в комнате для преподавателей, проверяя домашние задания третьекурсников. Задачи по трансфигурации когда-то были ей чутко обожаемы, а потому, найдя в одном из старых учебников в библиотеке целый перечень таковых, с интересом задала их своим студентам. Результаты были разные и Гермиона, порой смеясь над ответами предприимчивых учеников, с интересом читала их работы. Блейз Забини появился на пороге учительской в полном обмундировании для игры в квиддич и с метлой наперевес. Подняв на него удивленный взгляд, Гермиона увидела, как парень оглядывает помещение и останавливает на миг свой взгляд на ней, а после вздыхает и чертыхается. Прищурившись в немом вопросе, Грейнджер ждала развития событий, и они не заставили себя ждать. Метнувшись к большому расписанию, что висело на одной из стен, парень мученически застонал и бросил стопку бумаг, которую держал до этого в свободной руке, на стол. — У тебя все в порядке? — не выдержав, участливо спросила Гермиона, наверное, впервые в жизни начиная разговор с ним первой. Забини на нее даже не обернулся, поставил метлу на пол и уткнулся в ее древко, видимо размышляя, что же ему делать. Грейнджер наблюдала эту картину секунд пятнадцать, а после, проклиная собственную добросердечность, все же задала еще вопрос: — Что случилось, Забини? — Макгонагалл с меня шкуру сдерет, — простонал парень, чуть стукнув себя многострадальным древком метлы по лбу. Удивившись, Грейнджер приподняла бровь и сверлила взглядом спину мулата. — Через пять минут меня на поле ждут студенты, я обещал провести общую тренировку по квиддичу у игроков всех факультетов. Но если Малфой не заполнит эти бумаги и после пары они не окажутся на столе у Макгонагалл, то мне крышка. — Не думаю, что директор так разозлится, если ты принесешь ей заполненные бумаги вечером, — слабо улыбаясь, произнесла девушка. — Я обещал сдать их три дня назад, — ровным и обреченным голосом произнес мулат, не меняя своего положения. — Задержись, ведь у тебя не пара, а просто тренировка, — предложила новый вариант Гермиона. — Все четыре команды, Грейнджер, — огрызнулся парень, искоса глядя на нее. — Не удивлюсь, если к моему приходу уже кто-нибудь кому-нибудь сломает нос. Тут уж девушка была вынуждена с ним согласиться. Игроки в квиддич, даже с Пуффендуя, были крайне агрессивны к соперникам и буквально не могли сосуществовать спокойно. Так было, кажется, со времен основания школы. — Попроси одного из домовых эльфов передать документы, — сделала еще одну попытку девушка и получила взгляд полный скепсиса и пожелания навестить мадам Помфри. Что там ее размышления по поводу изменений некоторых на тему собственного происхождения? Забини это точно не касалось. Тяжело вздохнув, девушка посмотрела на домашнее задание одного из учеников и, поджав губы, вновь бросила взгляд на мулата. — Хорошо, оставь их. Я передам перед следующей парой Малфою документы и скажу, чтобы он отнес их Макгонагалл, — ответом на щедрое, как считала Грейнджер предложение, был полный сомнений взгляд. На какой-то миг Гермиона почувствовала себя домовым эльфом под взглядом чистокровного волшебника, однако продолжала прямо смотреть на Забини, ожидая от него вопросов типа «А зачем тебе это нужно?». Но парень, к ее удивлению, нарываться не стал. Кивнув, он собрал разбросанные по столу документы неуклюжими движениями, держа метлу подмышкой, и приблизился к ее столу, протягивая чуть помятые бумаги. Гермиона приняла их спокойно и положила на край стола, возвращая все свое внимание домашним заданиям третьекурсников, таким образом показывая, что разговор закончен, да и вообще, кое-кто торопился. Уже стоя на пороге учительской, Блейз четко и громко сказал: — Спасибо. Но ответа на благодарность ждать не стал. Дверь за ним захлопнулась ровно тогда, когда Гермиона удивленно подняла голову. Но не улыбнуться девушка не могла. Да, с возрастом они менялись и учились сосуществовать и принимать друг друга. И это радовало.

***

Со спокойной душой проверив оставшиеся работы и внеся оценки в классные журналы групп, девушка, не забыв о просьбе Забини, направилась на третий этаж, который и стал пристанищем Малфоя. Пара закончилась как раз в тот момент, когда она подошла к приоткрывшимся дверям класса, откуда доносились взволнованные голоса учеников. Снова третий курс. Девушка примерно представляла, от чего они так переполошились. Студенты смотрели на нее с удивлением, когда покидали класс. Она вошла внутрь, не желая тратить лишнее время и заметила Малфоя за своим столом, что-то записывающим в свиток. Услышав приветствующие ее голоса студентов, парень оторвал взгляд от своих записей и удивленно посмотрел на незваную гостью. Класс опустел быстро, а за последним студентом дверь тактично была прикрыта. Отчего-то Гермионе стало немного не по себе, но она не сбавила шага и уверенно приблизилась к Малфою, который поднялся, стоило ей подойти. — Забини умолял тебя заполнить эти документы и после пары отнести их Макгонагалл, — она надеялась, что ее голос звучал легко и непринужденно, потому волнение от внимательного взгляда блондина только возросло. Он принял из ее пальцев документы и быстро просмотрел их. — Почему, если это документы Забини, мне их передаешь ты? — приподняв бровь, негромко спросил он, опуская папку на стол. — Он переживал, что его студенты перебьют друг друга. Межфакультетная тренировка по квиддичу то еще развлечение, — на ее последние слова Драко усмехнулся и кивнул. Гермиона отвела от него взгляд и посмотрела на старый шкаф, что стоял посреди комнаты. Парты были отодвинуты к стенам, освобождая пространство в центре. — Боггарт? — спросила она, с тоской вспоминая профессора Люпина, который учил их сражаться с этими существами точно так же. — Да, — просто ответил парень, обходя стол и направляясь к шкафу. — Покажешь мастер-класс, Грейнджер? Вопрос Малфоя ввел ее в ступор и сковал страхом. Чертов боггарт еще не появился, а в горле уже стоял ком и от ужаса холодели пальцы. А все потому, что она знала свой страх. Тот, что сейчас терзал ее, не так как в школьные годы. Благо, экзамены и выговор Минервы Макгонагалл ей теперь не грозили. Потому уверенно покачав головой, девушка сделала шаг назад. — Пожалуй, воздержусь, — чуть хрипло произнесла она и сделала шаг назад. После, развернувшись, Гермиона уверенно пошла к выходу, однако была остановлена фразой, брошенной ей в спину. — Боишься увидеть своего рыжего дружка-придурка, Грейнджер? — Что ты сказал?! — пораженно повернувшись, проговорила она, чуть было не задохнувшись от возмущения, что волной поднялось в ней. — Разве это не так? — пожал плечами Малфой, с усмешкой глядя на нее. — Тут не нужно быть гением, чтобы сложить два и два. Наша встреча на смотровой площадке той ночью, твое состояние тогда, внезапный уход из Министерства и приезд в Хогвартс… — Тебя это не касается! — сжав ладони в кулаки, девушка сделала несколько шагов по направлению к Малфою. Она злилась. О да, тут действительно не нужно было быть гением. Хотя ощущение этой ярости так плавно заполнило ее, вытесняя шок от его слов, что это состояние казалось ей почти родным. И снова, как в старые добрые времена. Это состояние окутывало Гермиону в детстве, стоило блондину и его недалеким дружкам ляпнуть какую-нибудь гадость. — И счастливое фото Уизли в Ежедневном пророке, — продолжал блондин. — Как я уже сказал, гением быть не нужно. Следя за Гермионой, Драко не сводил с нее взгляда, понимая, что это был тот момент, когда он близок к новому перелому, вот только молчать не стал. Ведь говорил блондин чертову правду, и оба это понимали. — Замолчи, Малфой, — твердо и внятно проговорила девушка, чувствуя собственное сердцебиение под горлом. В ней смешались стыд, страх и гнев, что сумасшедшим коктейлем разрывали ее изнутри. — Прекрати жалеть себя, — жестко произнес он. — И тогда люди перестанут делать то же самое. Или тебе это нравится? Когда тебя гладят по головке, а ты занимаешься вечным бесполезным самокопанием? Жалкое зрелище, Грейнджер. Ее ладонь взметнулась раньше, чем она смогла это осознать. Звук от хлесткой пощечины, казалось, отрекошетил от стен и еще несколько секунд отдавался эхом в ушах. Рука Гермионы буквально горела огнем, а на бледной щеке Малфоя быстро образовалась алая отметина. Но ей было нисколько не жаль. Наоборот, гнев в ее душе больше не бушевал, хотя злость она до сих пор чувствовала. — Заткнись, Малфой, — разделяя каждое слово, буквально выплёвывая каждую букву, шепотом произнесла Гермиона, зная, что он и так ее услышит. Вот только теперь до воспаленного сознания стало доходить, что, возможно, она о пощечине и не жалела, но Драко мог заставить ее это чувствовать. Он мог спокойно ответить ей тем же. Наверное, она была к этому даже готова. Но парень лишь тряхнул головой и ухмыльнулся. — Тебе так неприятно слышать правду, Грейнджер? Золотая девочка, которая ошиблась. — Не тебе говорить мне об ошибках, — покачав головой, ответила Гермиона. Она знала, что не отступит, но в глубине души молилась, чтобы что-нибудь произошло. Чтобы они прекратили эту… что это? Ссора? Как назвать то, что сейчас между ними происходило? Когда он говорил ей правду, а она буквально ненавидела его за это. Когда он лез не в свое дело, пробуждая в ней то, что с таким трудом удавалось усыпить. Но ничего не происходило. Никто не пришел, звонок не прозвенел, чуда не произошло. А потому девушка с трудом сделала шаг назад, увеличивая то крошечное расстояние, что было между ними. Слишком крошечное. Только после этого она смогла вздохнуть полной грудью и сделать еще один шаг. А после, развернувшись, буквально понеслась к выходу. — Снова убегаешь? — понеслось ей в спину. — Это теперь твой выход? Как только все начинает рушиться — забиваться в очередную нору? Но Гермиона в этот раз на провокацию не повелась, понимая, что ничего ответить ему не могла. Да и не хотела. Это ни к чему хорошему не привело бы.