***
Рэй в очередной раз поправил на себе одежду, провёл руками по непривычно бритой голове, посмотрел на патрона и спросил, стараясь скрыть волнение: — Как я с ней буду говорить? — Мать знает корди. А если захочет тебе что-то показать, то ты поймёшь это и без слов. Пойдём, Дорш. Не переживай так. Я подожду тебя у Ризава. Хавьер оглянулся на сидящего тут же Абака и с улыбкой в голосе поинтересовался: — А ты чем займёшься, Радость моя? Мальчишка покраснел от смущения так, что это стало заметно даже на его смуглой коже. Норрьего ласково взъерошил короткие, ещё не сбритые перед обрядом волосы Абака. — Привыкай. Это твоё имя. Керг значит «Радость». И это в самом деле так. Мать, выбирая имя, смотрит в самую суть души человека. Так что ты намерен делать? Абак улыбнулся так открыто и чистосердечно, что иначе как «ходячей радостью» его действительно было не назвать, и бодро начал: — Я вчера познакомился с сыновьями Кароша! Они говорят на нузар и корди! Двое из них тоже пойдут в шатёр в этом году. А сегодня их очередь проминать коней… — Всё ясно, — остановил его Хавьер. — Можешь не продолжать. Одобряю. Эти в обиду не дадут. Только помни всё, что я тебе говорил. Хорошо? Беги! Тебя наверное уже ждут. А Дорш к вам присоединится позже. Абак со счастливым видом ещё раз кивнул, наскоро покрыл голову и пропал за ведущим из шатра пологом.***
Рэй поклонился сидящей напротив него закутанной по самые глаза женской фигуре и замер, не зная, что ему дальше делать. — Садись, — раздался тихий мелодичный голос. — Выбери место, где тебе будет удобно. И давай знакомиться. Нам с тобой о многом нужно поговорить. Из складок тяжёлого расшитого покрывала вынырнула узкая рука и поманила к себе приветственным жестом. Он огляделся. Весь пол шатра был устлан коврами. У дальней стенки виднелся большой сундук, но его Рэй отмёл сразу. Куда здесь ещё можно сесть? Не найдя ничего более подходящего, он просто взял одну из кучей лежавших поодаль подушек, и сел на неё прямо возле хозяйки шатра. — Яблочко от яблоньки… — пропела она с лёгкой усмешкой. — И ты туда же. Ну да ладно. Я сама сказала, что ты можешь сесть так, как тебе нравится. Итак. Давай знакомиться. Моё имя Тииса. Если тебе трудно это произнести, можешь называть меня Веточка. Я мать народа кири. Храню все семьи, живущие в песках, говорю с духами пустыни. И не только с ними. Знаю настоящее, прошлое и будущее, каким оно может быть. Или не быть. Вот в чём вопрос… Что ты хочешь узнать? Что тебя тревожит? О чём болит сердце? Выбери на сегодня что-то одно. Самый для тебя важный вопрос.***
— Через Гуйлан?! — Посеребрённые сединой брови Ризава взлетели вверх. — Скажи, что ты шутишь, сын. Нет? Вы с Шафаром удивили меня… Я ещё могу понять тебя, ты давно здесь не был и не понимаешь того, что происходит. Но Шафар! Он должен знать о Чёрных Песках! Ризав недовольно тряхнул головой, потом протянул сидящему напротив Хавьеру чашку чая и почти приказал: — Пей. А потом скажи мне, почему вы решили ехать через Гуйлан. Что именно султан сказал тебе об этом? Тот принял чашку, сделал несколько глотков и постарался точно вспомнить слова Шафара. — Ничего необычного, отец. Он сказал, что Гюзель будет трудно перенести жару и песок, а потом морскую качку… Что через Гуйлан до Кордии ближе ехать. Только и всего. Ризав пристальным взглядом пронзил своего собеседника. — Это ведь Тииса надоумила тебя сказать мне про Гуйлан? Да? Я так и понял. Если бы не она, вы бы мне даже и не обмолвились об этом. А я и не подумал бы спросить. Это же полное безумие! Да! Наша когтистая девочка — настоящее сокровище и благословение духов! Хавьер поставил чашку, омыл лицо руками и обеспокоено произнёс: — Так что там с Гуйлан, отец? Что не так? Ризав сощурился и переспросил: — Что не так? С тобой приехал воин оттуда. Иди. Спроси у него. А потом придёшь ко мне. Скажешь, что ты думаешь по этому поводу.***
Мать народа смотрела так пристально, что Рэю стало ещё больше не по себе. — Итак. Надумал? Говори. Он вдохнул поглубже. «О чём же спросить? Что мне важнее всего сейчас? Пожалуй, что вот это…» — Скажи мне, Веточка. Шерик станет королём Кордии? У них с Шафаром получится перехитрить Мадино? Могу я чем-то ему помочь? Рэю показалось, что Тииса вздохнула. «Что? Я что-то не так спросил?» — Да… — подала наконец голос мать народа. — Не зря говорят, что не стоит город без праведника… Она очередной раз посмотрела Рэю прямо в глаза и продолжила: — Что же. Давай начнём с этого, Дорш. Ты знаешь, что означает твоё имя? Нет? Шерик не сказал тебе? Тут он на удивление прав. Лучше это сделаю я. Посмотри на мой шатёр. Как ты думаешь, будет ли он благополучно стоять и укрывать жильцов от внешних стихий, если убрать вот этот столб? Она указала когтистым пальцем на крепкую колонну почерневшего от времени гладко полированного дерева. Рэй отрицательно мотнул головой и ответил: — Нет. Сразу всё развалится. Она согласно кивнула, подтвердив: — Правильно. Всё развалится. Поэтому мы храним их как величайшую ценность и передаём из поколения в поколение. А ты знаешь, как на языке кири называют такие столбы? Дорш. На корди это слово можно перевести как «Удерживающий». Тот, кто в основе всего. Без кого всё рухнет. Тот, кто держит всё на своих плечах. Понятно? Это имя очень важно. Его носит тот, кто хранит душу. Душу этого мира. Человека, без которого всё, что ты видел, видишь и будешь видеть вокруг, может погибнуть, сгорев в огне. Знаешь, кого так звали до тебя? Кровного отца Шерика. Фиделя Норрьего. Он держал кров над душой мира сколько мог. Но уже очень много лет это имя лежало под песком. Фиделя давно нет под нашим солнцем. Душа была беззащитна, лишилась крова и даже своего хранителя, потому чуть не погибла… Теперь твоя очередь, мальчик мой. Твоя. Ты будешь укрывать от всех напастей душу мира. Будешь беречь Шерика. Рэй не нашёл, что ответить. И на самом деле, мало что понял. Тииса ещё раз кивнула. — Я объясню. Ты хотел спросить меня, как такое может быть, и что ты можешь для него сделать, когда это Хавьер хранил тебя половину твоей жизни? Правильно? Так вот. Можешь. Этот мир очень и очень древний. Создавший его когда-то Отец оставил первым людям силы, чтобы беречь всё сущее. И такие люди есть до сих пор. Духи выбирают себе помощников и дают им власть над стихиями. Кири называют их «рошод». Это означает «слышащий». Слышащий воду, воздух, огонь, растения, животных… Землю… Тииса выделила голосом последнее слово и, вытянув вперёд украшенную длинными острыми ногтями руку, легко коснулась пальцами лба Рэя. В то же мгновение перед его мысленным взором пронеслись все те многочисленные странности, которые случались с ним в жизни. От неизвестно откуда бравшихся под ногами камней, когда он чуть не упал с обрыва в детстве, до кричащего в ужасе дворца султана той ночью… Разум захлестнуло столько ярких образов, что Рэй схватился за голову и громко закричал. Тииса убрала руку и протянула ему что-то, прошептав: — Тихо, мой мальчик. Вот. Выпей это. Станет легче. Рэй взял в дрожащие ладони чашку с чем-то сладко пахнущим и выпил прежде, чем успел подумать о чём-либо. Через несколько мгновений он уже лежал на ковре без чувств.***
Хавьер оставил сына на половине Тиисы и выскочил от Ризава. Нужно сейчас же поговорить с Рочем! Вскоре Норрьего был уже на другой стороне оазиса у необходимого гостевого шатра. Мечник нашёлся возле лошадей. — Роч! — окликнул его Хавьер. — Как насчёт небольшой верховой прогулки? До тех барханов и обратно? — Конечно, Шерик. Седлай своего красавца. Как только они немного отъехали от оазиса, Хавьер пустил коня шагом и наконец-то спросил: — Скажи мне. Почему караваны из Нузара не идут через Гуйлан? Роч тут же натянул поводья и остановил коня. Хавьер сделал то же самое. — Почему же не идут, Шерик? — переспросил мечник, нахмурился и внимательно посмотрел на собеседника. — Идут. Но не доходят. Каждый год находятся такие безумцы, что пытаются обмануть смерть. У кого-то даже получается. Я одного такого даже встречал… Но Чёрные Пески не любят чужих. — Чёрные Пески? Что это? Роч нахмурился ещё больше и сказал, как отрезал: — Смерть. Широкая полоса пустыни на границе с Нузаром от Кре-Зиара до самой Джерзеги. Хэй-Ша, так её называют в Гуйлан. Вот уже лет десять, как эти земли захватили разбойники. Никто не знает, откуда они пришли. Но их сразу было очень много. Они встали сотней лагерей у всех торговых путей из Нузара. Убили каждого, кого встретили на этой земле. Сделали её своей. Вначале мандарин ещё посылал туда стражу, но никто не вернулся. А сейчас сын неба издал указ, что Хэй-Ша это его воля. Что так защищается граница. Говорят, что там собралось целое войско. Главаря так и зовут: господин Хэй-Ша. Говорят, что мандарин каждый месяц шлёт ему богатые караваны, чтобы тот не нападал на внутренний Гуйлан. Но зато на нашей земле нет чужаков. Последних мародёров из Джерзеги видели несколько лет назад. Больше никто не суётся. Люди Хэй-Ша как будто чуют нарушителей. Стоит только кому-то незваным пересечь границу Гуйлан в любом месте — их сразу же заметят патрули. Чёрный Песок пролетит смерчем и никого в живых не оставит. А потом вернётся обратно в свои стойбища. Они лучшие воины, как здешние кири. Никто не хочет встречаться с Хэй-Ша… Поэтому мы с Холисом и подались в Нуриш. В Гуйлан воины не нужны. Только стражники. А им много не платят. Хэй-Ша стали нашей армией. — А как вы проехали в Нузар? — Через границу с Джерзегой. Только там есть несколько мест, через которые можно пройти. Но за очень, очень большую подать. Мы с Холисом полгода на неё копили. — Получается, Роч, что основные силы этих Хэй-Ша стоят лагерями вдоль границы с Нузаром. А еще постоянная система патрулей вдоль остальных рубежей. Действительно, очень похоже на кири, — задумчиво подытожил Хавьер, похлопывая эльчирца по длинной шоколадной шее. — А пройти отсюда в Гуйлан можно только далеко на юге через Джерзегу. Но если поехать из Нуриша напрямую? Ты говорил, что кто-то смог так сделать? Было видно, что Рочу всё меньше нравился этот разговор. Мечник отвернулся, тронул поводья, поворачивая коня обратно в оазис и нехотя ответил: — Смог. Один остался в живых. Вернулся. Только… Лучше бы его убили, чем так жить. Не надо ходить через Хэй-Ша.***
Рэй открыл глаза. Сел. Огляделся. «Шатёр… Веточка… Опять сны…» Тииса отложила изрисованный угольком лист в стопку таких же и пристально посмотрела на своего гостя. — Теперь понял, кто ты есть, и какая в тебе сила? Скажи это в слух. Рэй поднял взгляд, откашлялся и негромко произнёс: — Я — Дорш. Рошод земли. Могу слышать и приказывать. Помолчав, он продолжил: — Скажи мне, Веточка. Я что, правда мог тогда обрушить дворец? Она рассмеялась. — Дворец?! Да ты той ночью чуть весь Нуриш с землёй не сровнял! Даже здесь было слышно, как кричали от ужаса камни и как они молили тебя о пощаде! Хорошо, что Шерик был рядом. Он не может приказывать стихиям. Но он всё слышит. Они говорят с ним, каждая на своём языке. Он вовремя успел. Не знаю, что Шерик с тобой сделал тогда, чтобы остановить, но скажи ему за это спасибо.***
Хавьер быстрым шагом вошёл в шатёр и сел напротив Ризава. Отец народа неспеша налил чай в две пиалы, а затем поинтересовался: — Спросил? — Да, отец. Вы сталкивались с Хэй-Ша? — Нет, Шерик. Нам с ними нечего делить. Они не заходят в Нузар. Мы не заходим в Гуйлан. За все те десять лет, что Хэй-Ша стоят на границе, мы ни разу не встречались с ними ближе, чем на полёт стрелы или выстрел из ружья. Что-то ещё хочешь узнать? — Хочу. Хочу понять, почему я — фельдмаршал Кордии не знаю о том, что соседнюю страну захватили разбойники. Как такое вообще может быть? — Хавьер старался сдерживать чувства, но раздражение всё же проявилось в голосе. — Не вини себя, сын. Это не твоя вина. Не мудрено, что ты ничего не знал. Мандарин очень хорошо постарался скрыть положение дел от всего мира, чтобы не выглядеть слабым в глазах соседей. На границе Гуйлан и Кордии с приходом Хей-Ша ничего не изменилось. Как шли караваны через заставы, так и идут. Стена выросла только здесь: за нашей спиной. А как было твоим разведчикам отличить патрули Хэй-Ша от пограничных войск мандарина, когда тот уже давным-давно во всеуслышание признал разбойников своей армией? Даже разрешил носить свои знамена с божественным лотосом! Для всего мира Гуйлан спокойная, благополучная страна, только закрытая для незваных гостей. Поэтому, не кори себя, сын. Ты не мог знать, что эта дорога несёт смерть. Но Шафар… Он меня удивил. Ризав замолчал и принялся внимательно изучать плавающие в его чае травинки. Хавьер почувствовал, что тот что-то не договаривает и решился спросить: — Отец? Что ты хочешь мне сказать? Наконец Ризав поднял взгляд. — Что сказать? А ты сам-то как думаешь? Тебе Хэй-Ша никого не напоминают? Это мы. Кири. Только другие кири. Такие, какими могли бы быть. Мы тоже непобедимы. Тоже стоим на границе и не пускаем чужих. Только мы делаем это бесплатно. И всегда будем так делать. А знаешь, как долго и тяжело здесь проходят зимы? Как семьи пытаются согреться по ночам под одним одеялом и не зажигают очаги, потому что хворост здесь дороже золота. Его просто негде взять и нужно беречь каждую тростинку, чтобы было на чём приготовить еду. Видел, как дети делят один кусок лепёшки на всех? С тех пор, как ушёл к духам старый султан, да светит ему вечное тёплое солнце, с каждым годом становится только хуже. Но мы никогда ни у кого ничего не просили взамен своей службы. И не будем просить. Духам виднее. Они знают, в чём мы нуждаемся. Мы берём лишь то, что нам дают добровольно. А могли бы взять султана за горло. Так, как это сделали Хэй-Ша со своим мандарином. И Шафар бы никуда от нас не делся. Платил бы каждый месяц. Чистым золотом. Ризав опять надолго замолчал, уставившись взглядом в чашку. Хавьер тоже не знал, что ему сейчас нужно сказать. Наконец отец народа допил чай и посмотрел на собеседника. — Ты хочешь спросить, знаю ли я их старшего? Того, кого зовут господином Хэй-Ша? Могу ли я с ним договориться? Нет. Не знаю. Мы ни разу не встречались. И с ними нельзя договориться. Но я рад тому, что они появились. С их приходом нам остаётся хранить только север и юг. Со спины никто не ударит. Там стоят Хэй-Ша. И никого сюда не пропустят. Но ты не ходи к ним. Убьют. Даже тебя. И я ничем не смогу помочь.***
Когда Рэй вышел от Веточки, ни Ризава, ни Шерика на мужской половине шатра уже не было. Пройдя почти наощупь сквозь благоухающий сумрак, он оказался у выхода, откинул тяжёлый полог и выглянул наружу. В лицо прилетел холодный ветер. На небе загорелись первые звёзды. «Как поздно… Шерик наверное уже ушёл в шатёр. Шатёр… Абак! Я же обещал ему!» Позабыв о всех приличиях, Рэй бросился бегом к их временному жилищу. «Абак наверное плачет сейчас! Расстроился, что меня не было целый день. Обиделся… Но откуда я мог знать, что так надолго задержусь!» Немного задыхаясь от волнения, Рэй откинул полог шатра, уже готовясь обнимать и утешать плачущего брата… А там… Мальчик преспокойно спал на ковре, с блаженной улыбкой прижимая к себе обеими руками непонятно откуда взявшуюся деревянную саблю. Рэй растеряно замер на месте. «Как же так… Я ему, что?.. Совсем не нужен?..»