Автор неизвестен

Магистр Полынь, не отрываясь, следил за адептами. Где-то в этой аудитории сидел его соулмейт, и он совершенно не знал, как на это реагировать. Первым делом, увидев на себе классификацию летунцов, Полынь пробежался глазами по тексту (на случай, если где-то притаилось объяснение или хотя бы извинение за вышеследующее мракобесие) и даже умудрился исправить одну ошибку. Как положено, пером с красными чернилами, он написал правильную версию, будто исправлял работу студента. Что в действительности он и делал. И только на подходе к аудитории до него дошло, как глупо он поступил: по этой ошибке он легко мог вычислить нужного студента. Студента. Или студентку. Разве он мог предположить, что его соулмейтом станет его же ученик? Да ещё и плохо разбирающийся в зильберглётовых летунцах, в его собственном предмете?! Хотя на данный момент его больше волновало то, что у него вообще есть соулмейт. Среди всевозможных миров нашелся человек, который полюбит его таким, какой он есть. Не за что, а вопреки! Полынь немного дернулся на стуле. Ему показалось или та студентка действительно поправила рукав толстовки? Рефлексы профессора немедленно требовали проверить её на наличие шпор и выгнать из аудитории. Полынь нетерпеливо сжал руки. Ему безумно хотелось растегнуть манжеты и ещё раз посмотреть на почерк. Может он сможет вычислить соулмейта по почерку? Нет, надо ждать. Он ждал всю жизнь — подождёт ещё час. В конце концов, он может просто написать своему соулмейту. Только вот что? «Выучи классификацию летунцов» — мерзко шепнула совесть. Да, прямо сейчас кто-то нагло списывал на его экзамене, а Полынь ничего не предпринимал, чтобы предотвратить злостное нарушение правил. Как педагог он действительно не состоялся. И его соулмейт явное тому доказательство.

****

Последние силы ушли на то, чтобы не погнаться за адептами, покидающими его аудиторию. Как педагог он мог заставить всех показать предплечья, но тогда был риск разочароваться в себе ещё больше: во-первых, он никогда не опускался до раздевания студентов, во-вторых, он мог увидеть шпоры не только у соулмейта. Тогда Полынь точно похоронит себя как наставника и педагога. Закрыв дверь за последним адептом, Полынь принялся сравнивать почерки на своей руке и экзаменационными работами. Внезапно, текст начал расплываться. Сначала он стал не читаем, а после вовсе исчез. Соулмейт смывал шпору! Наплевав на рамки приличия, Полынь со скоростью света бросился в ближайшие уборные. Если смывать начали так быстро, значит по-любому в студенческом туалете.