Там, где зеленеет солнце

      Полупрозрачный пар беспечно поднимается над кружкой, пока Амарсана задумчиво рассматривает Кирилла. Он кажется ей немного другим: более свободным и очень приятным молодым человеком. На губах не перестаёт сиять лучезарная улыбка, а в синих глазах, которые так похожи на глубокое море, плещется лишь теплота и спокойствие.       Они о чём-то говорили, перескакивая с темы на тему, и Амарсана не уверена, что помнит, о чём рассказывала. Но этот поток слов невозможно остановить: слишком огромно желание поделиться с кем-нибудь. Она даже не подозревала, что настолько соскучилась по общению.       — Однажды мне мама купила мороженое. И не простое ванильное в стаканчике, а на палочке, фисташковое и облитое шоколадом. Оно было настолько вкусным, что я пыталась есть его как можно медленнее, — Амарсана слегка улыбается. — Но это же мороженое, его нельзя есть медленно, в итоге я запачкала платье, и мама начала ругаться, что я вечно всё порчу.       — Тебе было нелегко, верно? — с грустью спрашивает Кирилл, отбивая ритм по кружке.       — Как у всех, — пожимает плечами Амарсана. — А у тебя какое любимое мороженое? Может, прогуляемся?       — Действительно, можно и прогуляться, — соглашается он, проводя по волосам. — У тебя очень красивая улыбка. Почему ты не улыбаешься?       — Я улыбаюсь, глупый, — заливисто смеётся она и направляется в ванную. — Дай мне десять минут, ладно?       Так легко ей ещё никогда не было. Улыбка не сползала с лица, и сборы не заняли много времени: нанести любимую бордовую помаду и подкрасить реснички совсем не сложно, верно? Добавить коричневых теней, припудрить носик — ну что за красавица? Быстрый небрежный пучок, серьги-кольца, тонкий серебряный браслет на бледном запястье. Аромат она выбирает самый лёгкий, самый ненавязчивый: цветочный, с нотками пряных специй, напоминающий о летних деньках.       Из одежды выбор падает на бежевое платье с закрытыми рукавами и юбочку-солнце. Ботфорты на толстом каблуке и бежевое пальто на одной пуговице. Она готова.       — Амарсана, ты ли это? — поражается Кирилл, наблюдая за тем, как она проверяет свой кошелёк на наличие денег. Он стоит в проёме между кухней и прихожей и явно не знает, куда деть свои руки, теребя то рукава серой толстовки, то очки, то тёмно-каштановые волосы.       — Что такое? — не понимает она. Вроде бы всё как обычно, ничего нового.       — Ты совершенно другая. — Кирилл застенчиво опускает взгляд, и это кажется настолько милым, что Амарсана не сдерживает тихий смешок.       — А ты забавный. И почему там, во снах, ты не такой? — задаёт она ответный вопрос.       В прихожей темно, она не удосуживается включить свет, и теперь ей это кажется упущением: из-за тусклого зелёного солнечного света Кирилл начинает ей казаться нереальным, ненастоящим. Возможно, она уже настолько сходит с ума от одиночества, что начинает придумывать образы, а никакого Кирилла и в помине не существует. Но с другой стороны, как ни странно, именно сейчас она ощущает себя по-настоящему живой, по-настоящему счастливой. Ей не хочется засыпать вообще, чтобы не возвращаться в те отчаянные сны, поэтому в голове проскакивает мысль, что нужно купить как можно больше кофе.       — Амарсана, это сон. А там настоящий мир, — произносит Кирилл глухим голосом. Он поджимает губы, словно жалеет о своих словах, но взгляд становится жёстким, упрямым.       — Ты уверен? — хмурится Амарсана. — Может быть, для тебя тот мир настоящий, а для меня этот. Мне не нравится тот мир, и вообще, эти разговоры слишком странные.       — Я уверен, — кивает Кирилл, — и тебе нужно найти выход, чтобы вернуться обратно. Стать цельной.       — Ладно, — пожимает плечами Амарсана, — но сначала мороженое.       На самом деле она соглашается только лишь потому, что не хочет расстраивать Кирилла, а не потому, что верит в его слова. И кажется, можно было бы мягко попросить его уйти и не забивать мозги всякой ерундой — может быть, он просто ненормальный — но она не может и не хочет этого делать. Они просто прогуляются по городу, поедят мороженого, а дальше…       А дальше всё вернётся на круги своя. Она придёт домой, возьмётся за сегодняшнюю порцию работы, вольёт в себя как можно больше кофе. И этот день просто растворится в голове приятным и тёплым воспоминаниям. Иногда ведь нужно отвлекаться от рутины? В принципе, она может позволить себе не работать, устроить внеплановые выходные или жить на всю катушку, но не хочет. Её всё устраивает: размеренная жизнь и обычные повседневные дела. И какая разница, что это слишком скучно?       — Я могу пропасть в любой момент, — обеспокоенно шепчет Кирилл, и они наконец-то выходят из квартиры, — но я обязательно вернусь.       — Люди часто пропадают и не возвращаются, это нормально, не переживай, — беспечно отзывается она, спускаясь по лестнице. — Недавно пропал мой сосед, дядя Ваня. Он любил рассказывать анекдоты и всех смешить. А ещё делать мебель. Пытался всучить мне полку, но я отказалась: ума не приложу, куда я её повесила бы. Ну так вот, уже три дня никто из квартиры не отзывается, и во дворе его не видно — значит, пришло его время.       — Так, значит, ты всё-таки знаешь, что вы здесь временно?       — Конечно, всё временно! Это и есть принцип жизни, разве не так? Люди появляются и исчезают…       — Но что происходит дальше? После исчезновения? — перебивает её Кирилл.       Они выходят в маленький дворик. На улице как всегда всё в неоновых огнях: розовых, синих, красных. На горизонте неподвижно зеленеет солнце, по небу рассыпаны бледные еле заметные звезды. Ветер слегка треплет волосы, а под ногами пробивается трава. Амарсана вдыхает свежий весенний воздух полной грудью и шумно выдыхает, собираясь мыслями, чтобы ответить на вопрос.       — Никто не изучал этот вопрос, никому это не нужно. Это простая истина, которая не поддаётся сомнению. Все знают это, и всё. Может, уходят в другой мир, может, дальше остаётся пустота. Кто-то может вернуться снова, но вряд ли он сможет ответить на это. — Они шагают по пустой улочке, Кирилл оборачивается по сторонам, рассматривая мир вокруг, и Амарсана повторяет за ним, будто впервые видит его. Возможно, так и было: почему-то она не может вспомнить, когда выходила куда-то дальше двора. Но вся обстановка такая знакомая и родная, что нет поводов для паники: это точно её мир.       В городе тихо: никто не любит машины, предпочитая ходить пешком. И не сказать, что город большой, при сильном желании его можно обойти примерно за сутки. И если бы у него было название, то наверняка что-то вроде «Тихий» или «Безмолвие». Но город это просто «Город», и что находится за ним — тоже неизвестно.       — Тебе нравится зелёный цвет, — произносит Кирилл и поворачивается к ней. Это не вопрос, а утверждение, и Амарсана даже не знает, стоит ли на это что-то отвечать.       Зелёный — очень красивый и приятный для глаз. Зелёный — начало жизни, не так ли? Зелёный — цвет природы, цвет солнца, что дарит тепло, цвет обновления, энергии. И каждый оттенок по-своему хорош. Она вспоминает своё детское зелёное платьице, которое она очень сильно любила и заносила до дыр, — как раз то самое, которое испачкала мороженым.       Они подходят к ларьку. Амарсана выбирает своё любимое фисташковое, а Кирилл… тоже самое. Они кладут на кассу деньги, которые сразу же исчезают, и на их месте появляются два мороженых.       — Это самый приятный и логичный сон, в которых я бывал. За исключением нескольких вещей, конечно, но всё же, это невероятно, насколько же здесь… реалистично, — тянет Кирилл задумчиво и откусывает мороженое. — Но тем и хуже, вернуться обратно будет очень тяжело. Спускаться по уровням сна — отвратительно, можно запутаться.       — И я всё ещё не понимаю, зачем мне в тот мир? Я знаю, что когда-нибудь исчезну, и меня всё устраивает, понимаешь?       Но Кирилл ничего не успевает ответить: он растворяется в воздухе, превращаясь в белый густой дым. Мороженое шлепается на асфальт, растекаясь зелёной жижой. Амарсана лишь вздыхает и переступает через мороженое, направляясь домой. Её ждет куча таблиц и цифр.       А про кофе она даже не вспоминает.

***

      Проснуться.       Ей нужно было проснуться.       Сквозь толщу сна Амарсана слушала, как собирается Лора, напевая себе старую песню «Про любовь» группы «Фабрика», и даже нашла в себе силы удивиться выбору песни. В голове всё ещё крутился образ странного города и перемешивался с голосом Лоры, что было совсем сюрреалистично. Глаза совершенно не хотели разлепляться, а тело — двигаться, поэтому Амарсана лежала, как опустошённый сосуд.       Вскоре послышались шаги и хлопок двери. Амарсана с сожалением отметила, что Лора снова не позавтракала, а у неё самой не было сил встать и поворчать по этому поводу. В комнате летал цветочный аромат тех самых духов из сна — или же наоборот, во сне были именно эти духи, потому что в реальности Лора ими пользовалась.       Ясно одно: Амарсана начала сходить с ума. Будь она нормальной, то просто забыла бы сон и встала с кровати, а не задавалась глупыми вопросами. Хотелось поддаться соблазнительной мысли устроиться поудобнее и снова уснуть под тёплым уютным одеялом, но доверять самой себе утром — такое себе дело. Проспит, и тогда весь день коту под хвост. Поэтому Амарсана насильно сползла с кровати, собирая себя по кусочкам.       Дойти до ванной, умыться, почистить зубы, затем выпить кофе, и всё это время не забывать ругать себя. С последним пунктом она справилась на все сто, привычное отвращение не заставило долго ждать, заполоняя всё сознание. Вместе с кружкой кофе она направилась на балкон, чтобы выкурить сигарету — единственное наслаждение, которое Амарсана может себе позволить.       Лишь стоило взглянуть на затянувшееся тучами небо, с которого лил мелкий противный дождик, как Амарсана сразу поняла, что день будет трудным. Она жадно затянулась порцией никотина, что даже закружилась голова, и начала мысленно составлять план: просмотреть объявления в интернете, обзвонить всех подряд, пройтись по ближайшим организациям и магазинам, зайти на прошлую работу за расчётом, купить продукты — в холодильнике скоро будут трупы мышей, которые постоянно там вешаются — и приготовить что-нибудь поесть.       И вроде бы ничего такого, обычный план, но то ли погода так сыграла свою роль, то ли Амарсана действительно любила усложнять всё подряд, но сейчас он казался трудновыполнимым, и где-то там внутри даже сердце пыталось остановиться самостоятельно, чтобы ничего не делать.       Что ж, она просто ленивая тряпка, которая неспособна справиться с простыми вещами.       Амарсана быстро докурила сигарету, допила чуть подостывший кофе совершенно не чувствуя вкуса, и зашла в квартиру. Фиолетовые обои с цветочками, мягкий диван с вельветовой обивкой, рабочий стол, на котором раскиданы тетрадки и учебники, карты Таро, косметичка и всё её содержимое, пластмассовая расчёска без одного зубчика. Взгляд скользнул по телевизору, а потом и на шкаф-купе, дверца которого была открыта: Лора всегда собиралась наспех, вытаскивая всё подряд. А вот и её вещи на кресле, как обычно. На стене тикали часы, показывая почти восемь утра, а рядом висела полка с книгами, Амарсана даже не касалась ни одной из них: чтение не её. Рядом с книгами на полке расположились фигурки Золотого Трио из Гарри Поттера: Лора просто обожала этот фильм и всё ждала своё письмо из Хогвартса.       И, глядя на всё это, Амарсана с тоской отметила, что от неё здесь ничего и нет. По одному взгляду можно сказать, что да, это квартира Лоры, но никак ни Амарсаны. Она даже прошлась по залу, пытаясь найти что-нибудь такое, что могло ассоциироваться с ней, но тщетно. И в её комнате тоже было пусто: одинокая кровать, стул и тумбочка. Амарсана даже заглянула в комнату Лоры — конечно, она всё помнит, но почему-то сейчас это казалось важным. Там, как обычно, все стены были обклеены разными постерами, и Амарсана до сих пор не знает, кто именно на них. Какие-то музыкальные группы, а вот Гарри Поттера она узнала. И Драко Малфоя. О, а вот этот, кажется, Локи. Даже Железный Человек был, хотя Лора его не особо-то и любила. Из Мстителей больше всего ей нравился Доктор Стрендж из-за актёра.       Стало невыносимо грустно, что Амарсана про себя так рассказать не сможет. Она аккуратно прикрыла дверь и вернулась в свою комнату за телефоном, чтобы взяться наконец-то за дело. Даже не нужно тратить время на социальные сети, всё равно кроме Лоры ей никто не писал.       И пока она шарилась по объявлениям и обзванивала всех подряд, даже не заметила, как прошло два часа. Что ж, по крайней мере уже две организации пригласили её на собеседование, так что не совсем плохо, верно?       Амарсана решила, что начнёт с самой дальней точки: в детской библиотеке срочно требовался библиотекарь, и они даже были согласны взять её без опыта работы и без образования с учётом, что в дальнейшем поступит по профессии. Она была уже на всё согласна, главное, чтоб взяли на работу. Тем более библиотекарь звучало лучше, чем продавщица, поэтому второй вариант она оставила на потом. Была ещё на примете парочка кафе, но они тоже находились очень далеко, работали до двух часов ночи, а такси не оплачивалось, так что смысла никакого. Работать только на такси и еду откровенно не хотелось.       В автобусе Амарсана успела поругаться с какой-то бабушкой, которой не понравилось, что такая молодая девушка не захотела ей уступать место возле окна. Но она ехала до конечной остановки и смысла уступать не видела, поэтому пришлось включить музыку и надеть наушники, хотя Амарсана не особо любила их: уши болели. В общем, дорога была ужасной и заняла полтора часа, и это при том, что почти не было пробок. И самое обидное, едва Амарсана добралась до библиотеки, как директор её мягко отправил обратно: за это время уже успели кого-то взять.       Она так и знала, что сегодня — отвратительный день.       Продавщицей её не взяли, пообещали перезвонить позже, а то есть никогда. Супер-маркеты, которые вечно нуждались в работниках, тоже от неё отказались, даже в качестве уборщицы. Амарсана зашла в три кафе и два ресторана, чтобы окончательно убедиться в том, что она — неудачница.       Было уже три часа дня, когда она решилась вернуться домой, до этого бессмысленно шатаясь по улице, топая прямо по лужам, и плевать, что промокли ноги. Дождь всё не прекращался, бесконечный шум машин и людей вокруг доводили её до такого неимоверного отчаяния, что каждый шаг давался с трудом.       Ещё шаг, и ещё шаг. До дома оставалось как минимум два километра, а в кармане были последние пятьдесят рублей, на которые она надеялась купить хотя бы булку хлеба и пачку доширака. За расчётом сказали приходить завтра, и Амарсане показалось, что ей вообще не хотят платить, но устраивать скандал не было сил совершенно.       В какой-то момент Амарсана перестала чувствовать свои ноги — настолько они промерзли, как и всё тело. Но она упрямо шла домой, куда ещё деваться, мокрая и несчастная, стараясь не разрыдаться хотя бы сейчас, но жгучий комок обиды уже застрял в горле, а в носу мерзко щипало. Слёзы не заставили себя долго ждать и так не дотерпели до дома. Из-за дождя и мокрых глаз она почти не разбирала дороги, хотелось просто упасть в лужу, закатить истерику, стуча кулаками по каменному тротуару, разбивая руки в кровь. Или ещё лучше, броситься под любую машину насмерть и больше ничего не чувствовать. Лора, бедная Лора, наверняка расстроилась бы, но она быстро отпускает плохие события и через неделю снова продолжила бы жить. Это единственный человек, который мог по ней горевать. Мама же сказала бы, что её никчёмная дочь настолько никчёмна, что не смогла увидеть машину, и сама виновата, что полезла под неё. Заодно и Кирилла порадует, он так хотел быть на её похоронах. И вообще, да, миру было бы лучше без неё, к чему вообще эти все проблемы? Для чего это всё нужно?       Она не помнила, как дошла домой, как скинула с себя все вещи, переодевшись в пижаму, и спряталась в кровати, обнимая свои колени ледяными пальцами и пытаясь хоть как-нибудь согреться. Дрожь облепила всё тело и не могла уняться, несмотря на то, что одеяло вполне тёплое, пуховое.       Когда Амарсана всё же смогла задремать, чуть успокоившись и согревшись, в квартире раздался стук по входной двери и неясный шёпот.       — Амарсана, ты дома? — прокричала Лора.       Амарсана не отозвалась, лишь всхлипнула. Она не хотела привлекать к себе внимание, подруга снова начнёт беспокоиться, а это уже порядком надоело: от Амарсаны слишком много проблем. Лора не заслуживала такую подругу.       — Амарсана? — Лора зашла в комнату, и Амарсана застыла, пытаясь выровнять дыхание. Но из груди вырвался судорожный вдох, и она злобно сжала зубы, проклиная себя, что не смогла сделать такую мелочь, как притвориться спящей. Поэтому она лишь изо всех сил укуталась одеялом, надеясь, что у подруги хватит такта не отбирать его. — Что случилось?       — Она спит? — раздался ещё один голос, шёпотом, но Амарсана всё же его узнала. Ну конечно же, Кирилл.       — Уйди, не до тебя сейчас! — послышался шорох, кажется, Лора пыталась вытолкнуть его из комнаты, и Амарсана подумала, насколько же нужно быть наглым, что прийти ещё раз? Ведь она ясно дала понять, что не желала с ним говорить.       Выходка Кирилла, как ни странно, прибавила сил, и она откинула от себя одеяло, впиваясь злобным взглядом в дерущихся ребят. И неважно, что у неё опухшее лицо, неважно, что покраснели глаза, неважно, что волосы наверняка были спутаны и растрёпаны.       — Я принёс мороженое! Фисташковое! Как ты любишь! — сразу выпалил Кирилл, мягко отталкивая от себя Лору.       — Я честно его прогоняла, но он увязался за мной с самого универа! Две пары ждал, негодяй! — стала оправдываться Лора, закусывая губу. — Маньяк какой-то. В следующий раз вызову полицию. И не посмотрю на то, что ты мой друг.       — Тебе что, заняться нечем? — спросила Амарсана, взмахивая руками. — Иди преследуй кого-нибудь другого! Почему именно я? Мне совершенно не до тебя! — и как бы она не хотела кричать, всё равно голос стал писклявым и ноющим. — Просто уйди! Я не хочу никого видеть! Я просто хочу остаться одна, неужели это так сложно?!       И ещё один судорожный вдох, после которого срочно должен последовать ещё один, но и это оказалось сложным, поэтому она просто начала хватать воздух ртом, а по щекам снова потекли горячие слёзы, которые ненавистно прожигали её кожу.       Перед глазами весь мир поплыл, Амарсана схватилась за единственную твёрдую поверхность — стену, впиваясь пальцами сильнее и сильнее, желая ощутить хоть какую-то опору. К ней синхронно бросились и Кирилл, и Лора, но Амарсана стала отчаянно размахивать свободной рукой, чтобы они к ней не подходили, пока Кирилл не поймал эту руку и не притянул её к себе, гладя по голове и укачивая из стороны в сторону. Что он шептал, Амарсана не разобрала ни слова, пытаясь дышать, просто дышать, и пусть это было неимоверно трудно.       В какой-то момент она услышала стук его сердца, почувствовала тепло чужого тела, услышала незнакомый запах: мужской приятный парфюм, лёгкий и ненавязчивый. И это почему-то помогло, дышать стало легче, Амарсана покрепче вцепилась в Кирилла, утыкаясь в плечо и выпуская новую порцию слез.       — Всё будет хорошо, — вот, что шептал ей Кирилл, поглаживая по волосам. — Всё будет хорошо.       Спустя, наверное, вечность Амарсана отстранилась, размазывая слёзы по щекам и пряча взгляд. Вместо обречённости пришёл жгучий стыд за то, что её только что успокаивали, как маленького ребёнка, за то, что устроила истерику на пустом месте. И её успокаивала не Лора как всегда, а Кирилл, тот самый Кирилл, который вечно издевался над ней и пытался из неё что-то состряпать.       — Стало легче? — обеспокоенно спросил он, поправляя очки. — Ты очень горячая. Может, стоит померить температуру?       — Наверное, — сипло отозвалась Амарсана. — Прости. Я не хотела…       — Ничего страшного, Амарсана, ничего в этом страшного нет. — Кирилл схватил её мокрую ладонь, слегка сжимая. — У всех бывают тяжёлые дни.       У неё не только тяжёлый день. У неё тяжёлая неделя, тяжёлый месяц, тяжёлая жизнь. И ни капли света. Она как будто плавала на дне бездонного океана и не могла определиться, в какую же сторону ей нужно плыть, чтобы найти выход, ведь вокруг одинаково темно. Где низ, где верх — совершенно непонятно.       — Спасибо, — и это единственное, что пришло в голову.       — Позову Лору, пусть несёт градусник. — Он встал с кровати, и только тогда Амарсана поняла, что Лоры в комнате не было. И когда она ушла? — Я там принёс мороженое, но если температура высокая, то лучше не ешь, ладно? Отдыхай побольше.       Кирилл вышел, а через пару минут прискакала Лора с целой аптечкой. И всё это время Амарсана пыталась осмыслить всё, что произошло, но всё никак: жутко разболелась голова, весь нос был забит, а глаза устало закрывались.       — Кирилл ушёл. Ну скажи, он всё-таки милый! — щебетала Ло под боком, встряхивая ртутный градусник, а потом протянула Амарсане. — Я даже и не знала, что ты любишь фисташковое мороженое, а Кирилл заладил: нужно именно это, таская меня по всем ближайшим магазинам. Ты когда ему сказала об этом? Вы что, переписываетесь? Он действительно в тебя влюбился, видела бы ты его взгляд, ах.       — Отстань, — буркнула Амарсана, сунув градусник под мышку. — И мы не переписываемся, возможно, просто угадал. Не обращай внимания.       — Да брось, Амарсана, хватит закрываться, оглянись! Нормальный парень, только нудный иногда, а так вполне симпатичный, высокий, умный…       — Ло-ра, — процедила она, вкладывая всё своё недовольство.       — А что, он похож на короля пентаклей, — но когда это подруга просто так успокаивалась. — Нужно сделать на вас расклад!       — Делай всё, что хочешь, но без меня, — покачала головой Амарсана, вытаскивая градусник. Кирилл был прав: температура действительно поднялась. Ничего страшного, таблетка парацетамола и хороший сон. А завтра придётся начать всё сначала.       — Сколько там? — Лора отобрала градусник, вглядываясь в деления. — Тридцать восемь?! Вот почему тебе нельзя держать свою задницу на месте, пока полностью не оправишься? — Она полезла в аптечку, вытаскивая таблетки. — Парацетамол, амоксициллин, ну и АЦЦ. Сейчас, подожди, воды принесу, разведём пакетик. Смотри, у нас от насморка есть вот такой спрей и вот такие капли, — Ло протянула две маленькие склянки и одной потрясла в воздухе. — Спрей всё-таки лучше.       — Ага, — махнула рукой Амарсана, сползая с кровати и игнорируя предложенные лекарства. Ей остро хотелось курить — только потом всё остальное. — Я на балкон, ладно?       Ло лишь закатила глаза, но ничего не ответила. Не сказать, что Амарсана часто курила, ей хватало пары-тройки сигарет на день, и это было много по мнению подруги, но сильно та не возникала.       Оглядев свой беспорядок на полу, Амарсана снова испытала стыд: ведь и Кирилл видел её разбросанные вещи. Какой позор! Но желания всё это разобрать не было, поэтому она лишь ускакала на балкон, кутаясь в изумрудный плед.       Дым растворялся в потемневшем небе, дождь всё ещё продолжал идти, а город уже начал затихать. Затяжка, вторая, третья. Весенний ветер слегка дул ей в лицо, приводя в чувство.       Ну что же с ней такое? Почему она не может быть нормальной, как все? Почему ей обязательно нужно быть какой-то истеричкой и плаксой?       Она стряхнула серый пепел в баночку для окурков и поёжилась от холода. Ещё одна затяжка, сигарета уже кончилась. Как жаль, но вторую Амарсана курить не стала: она старалась себя ограничивать на этот счёт. Глубоко вдохнув, она зашла в квартиру и сразу поползла на кухню, где Лора снова напевала песню, которую исполняла и утром.       — На тебя что, ностальгия напала? — спросила Амарсана, усаживаясь за стол и сразу хватая таблетки.       — И не говори, — покачала головой Лора, усаживаясь рядом. — Я купила доширак, будешь?       И только сейчас Амарсана вспомнила, что так и не ела со вчерашнего дня. Одно кофе утром, и на этом всё. Даже хлеб не купила! Что за пустая голова! Но есть совершенно не хотела и отрицательно покачала головой.       — Точно? Я целых два купила! — Лора помахала двумя зелёными пакетиками.       — Лучше съем мороженое, — улыбнулась Амарсана и подошла к холодильнику. — О Кирилл, щедрая душа, куда столько мороженого?       Она удивлённо вытащила килограммовую упаковку. Лора поиграла бровями, натягивая дьявольскую усмешку, и Амарсана еле удержалась, чтобы не кинуть мороженое ей в лицо, чтобы стереть самодовольное выражение, поэтому лишь показала средний палец.       — Слишком мило, чтобы это игнорировать, — хихикнула Ло. — Пообещай, что на вашей свадьбе я буду подружкой невесты. Я такой тост напишу.       — Какая же ты противная! — прорычала Амарсана, захлопывая дверцу холодильника, а потом двинулась к кухонному гарнитуру, вытаскивая тарелочку и две ложечки. — Мы даже не встречаемся!       — Ой, там дело техники, — махнула рукой Лора. — Просто не включай свою упрямую сущность.       — Он мне даже не нравится.       — Понравится.       — И как у тебя всё просто, — закатила глаза Амарсана, усаживаясь на своё место и вываливая половину упаковки на тарелку.       — Потому что ты всегда всё усложняешь. — Лора зачерпнула мороженое, отправляя в рот, а потом зажмурилась от удовольствия, тихо простонав. — А я вот люблю любое мороженое.       — Ты просто сладкоежка, — Амарсана съела маленький кусочек, вспоминая вкус детства.       И буквально на эти полчаса действительно стало легче. Всего лишь на полчаса Амарсана позволила себе забыть обо всём и даже о температуре, слушая новости университета от Лоры и ни о чем не думая. Будто на это время она стала беззаботной маленькой девочкой, смеявшейся над весёлыми историями.       Только перед сном Амарсана задалась вопросом: и всё же, это совпадение или здесь действительно была какая-то связь между сном и реальностью?       Что ж, она обязательно об этом спросит.