Кафе на мосту

Они, как и хотели, направились в кафе на мосту, которое встретило их тихими шагами официантов и табачным дымом. Хозяин, увидев их двоих, похихикал и сказал, что они очень хорошо смотрятся вместе. Полин расслабилась в знакомой ей обстановке, и, присев в самый дальний угол, сняла пальто и теперь уже прилегла на стол — ей хотелось спать. Перед Мартином не было желания показываться храбрее или же сильнее, она просто смотрела на него. Он элегантно снял пальто, присел на стул, разлил поданное хозяином вино по бокалам и теперь обменивался с ними давними фразами приветствия. Словно они были старые друзья и делили под одной крышей много лет, находя друг в друге все новые и новые грани. — Скажи, почему ты сегодня такой молчаливый? Ты много улыбаешься, но молчишь. Что-то случилось? Мартин покачал головой, хотя легкий румянец жизни и любви, застывший на его щеках, выдавал его. — Нет, ничего, кроме того, что Лари уехала, это победа, победа надо мной из прошлой жизни, из прошлого, из юношества. Теперь я чувствую себя гораздо лучше. — Ты счастлив? — Полин взяла со стола сыр и откусила кусочек. Он был чуть жестковат, но девушка не обратила на это внимания. — Конечно. — Мартин, скажи, кто ты мне? — Не знаю, Полин, а такова уж разница, между незнакомцем и любимым нет разницы, мы не знаем ни одного, ни другого в сущности. — Тогда кого же мы знаем? — Только любимых, и все, больше мы никого не знаем, Полин. Я не знаю, кто я для тебя, может, лик будущего, может, настоящего. Может, секунда влюбленности или вечной любви. Откуда я знаю? Ты вот для меня незнакомка, которую я люблю, но что это меняет? У настоящего чувства нет имен, есть секунды, и пропусти ты хотя бы одну — ты пойдешь в неизвестность. — Мартин смотрел на люстру и на керосиновую лампу, что сейчас стояла у них на столе и коптила. — Ты прав, разницы нет никакой. Все мы друг другу и незнакомцы, и любимые, и когда мы ловим эти лики, только тогда мы являемся перед людьми своим истинным лицом. Так что тебя связывало с Лари? — Она была моим прикрытием. Отец-военный хотел женить меня, и тогда я сказал, что уже люблю девушку. И первой, на кого я тогда показал, была Лари. И отец одобрил ее. Проходили месяцы, и я отдалялся от нее, меня беспокоило не то, что она меня любит — дуреха влюбилась в меня по-настоящему! — а то, что отец манипулирует ей, ее любовью ко мне, и все, что я мог сделать, это исчезнуть. Я не мог вынести то, что ничего нет в моих руках. Нет, только пустота в них, и то она надолго не задерживается, пролетая сквозь них. А что тебя связывает с человеком, от которого ты сбежала? — переводя умело тему, произнес он. — Ну, думаю, что я всегда была странной, не похожей на других, поэтому ему и захотелось просто взять и отобрать у меня мою свободу и жизнь. Сам по себе он человек скверный и недалекого ума, влиятельный. Однако с маленькими глазами, похожими на пуговицы от солдатских мундиров. Ох, как же жаль, что сила принадлежит тем, кто жаждет смерти других. Он захотел со мной встречаться и очаровал меня своей улыбкой, а я, дура, и повелась на нее, и все, когда очнулась от чар, было уже поздно что-либо делать, пришлось бежать в одном пальто на скорый поезд и уезжать. Но он и тут меня нашел, этот человек. — Хочешь, чтобы я поговорил с ним? — неуверенно произнес Мартин. Полин покачала головой. Нельзя втягивать Мартина, он много чего не знает и судит только с ее слов. К тому же в жизни много с чем человек должен расправиться сам, и прийти к свободе тоже должен сам. — К тому же все, что он дал мне, — это все лишь безответная любовь, — с грустью в голосе прошептала Полин. — Всего лишь?! — Мартин, чуть повысив голос, приставил к ней стул и, сев совсем близко, тихо произнес: — Дорогая, я знаю, что могу говорить для тебя сейчас глупости, но поверь, безответная любовь может дать гораздо больше, чем ничего. Она дает силу, она дает опыт, и она дает мозги. Поверь, я знаю многих людей и знал до нашей встречи, которые променяли свой ум на любовь, и это, поверь, уж в их случае не стоило делать. Они могли двигать человечество вперед, но предпочли любовь и канули в бездну. Нет, не пойми меня неправильно, я не против любви, но только любви честной и правильной только для тебя. Любовь — это еще одна форма свободы, и если ты ее не получишь, то ответь мне: зачем тогда вообще любовь? Безответная любовь дает тебе свободу с силой. Конечно, ты платишь за это своими чувствами, но поверь, для тебя это лучшее. Всегда тебе встретится человек, который увидит в тебе эту силу и не испугается ее. Ты не можешь быть с кем-то, кто боится тебя или укрощает твою силу, ограничивает ее или же пытается отделить ее от тебя. Это невозможно. — Но ведь я не получила силу. Где она, покажи мне ее. — О! — Владимир взял ее зеркальце, которое Полин держала в сумке, и показал ей ее лицо. — Вот оно. В твоем лице не было бы столько благородства, столько понимания жизни и столько снисходительности, если бы не сила. Поверь, сила — это не про то, чтобы тягать бревна, и не про то, чтобы ломать мосты и сидеть в одиночестве иногда. Она заключается в том, чтобы оторваться от того, к чему тебя прибивает ветрами жизни. И пойти своим путем. И давай начистоту, слабые люди не могут жить среди карт Таро. И верить в магию. Чтобы верить в то, во что другие не верят, нужно иметь силу. — Он отложил зеркало и сел снова на противоположную сторону. Полин откинулась на спинку стула, голова была тяжела. Она и не знала, о чем говорить и как заставить Владимира уехать. По правде сказать, это все было ей уже давно известно. Он уговорит ее остаться с ним. Хотела бы Полин обладать таким же хладнокровием и такой же безэмоциональностью в важные моменты, как и Мартин. Наверное, ему было легко проститься с Лари, хоть он и притворялся, но не зависел от нее, как Полин от Владимира. Увидев, как девушка погрузилась в размышления, Мартин попросил счет и, разлив остатки вина по бокалам, залпом осушил свой. Медлить он не хотел. — Ладно, пойдем. Не хочу надолго затягивать этот момент. Нет больше смысла тут ждать. Он все равно придет. Придет этот час, когда мне надо будет взглянуть ему в глаза и сказать все как есть. Они встали и пошли к Полин домой, где уже наверняка был зажжен свет. Ибо Владимир боится темноты. Полин тихо и ровно дышала и медленно переставляла ноги, и Мартин не торопил ее. Он знал, спешка им не нужна.