Rise of Wizardry

Стояло раннее воскресное утро. Иккинг, Рапунцель и Мерида сидели все вместе за столом Когтеврана в Большом зале. Не считая обычных студентов, снующих тут и там по залу, а так же нескольких профессоров, сидящих на помосте и готовящих уроки на следующую неделю, — знакомые нам герои были единственными людьми, что проснулись в хорошем настроении и полном здравии. В течение пары дней весь Хогвартс превратился из школы в собрание ходящих на двух ногах панд: почти у каждого студента залегали тени под глазами, образуя мешки. Было несложно догадаться о причине их возникновения — кошмары. Большую половину студентов мучили ужасные кошмары. Джек, Мерида, Иккинг и Рапунцель признались друг другу, что им тоже снились и до сих пор снятся кошмары. Учителя неумело скрывали свое беспокойство: практически все профессора были на взводе, постоянно оглядывая студентов во время уроков. Темная магия проникла в замок, и все это знали. Во время этого общешкольного помешательства, Иккинг провел несколько вечеров, просматривая одну старую книгу (это была та самая книжонка, которую им всем вместе удалось украсть из запретной секции), и наконец спустя долгое время кое-что нашел. Поскольку друзья не хотели, чтобы другие смогли подслушать их разговор, Рапунцель предложила им встретиться пораньше в Большом зале — пока почти все будут спать. И вот они здесь. Однако Джек опаздывал. А пока он опаздывал — Мерида, Иккинг и Рапунцель наслаждались простым завтраком из яичницы и пары тостов, наблюдая, как все больше и больше учеников входят в Большой зал. Несколько слизеринцев вошли одновременно, зевая и раздраженно зыркая на остальных, однако вслед за ними последовало пятно в черной мантии, что через минуту полетело прямо на Иккинга. Следующее, что произошло: Хэддока вероломно подняли с его места и затрясли за плечи, словно подушку или мешок зерна. — Иккинг, ты не поверишь! ЭТО НАКОНЕЦ-ТО ПРОИЗОШЛО! СМОТРИ! СМОТРИ! СМОТРИ! — взволнованно прокричал Фрост, сначала выбив из а затем склонив голову. Иккинг в замешательстве посмотрел на подруг. Девчонки лишь пожали плечами. — Э… Джек… На что именно мне посмотреть? — спросил когтевранец. Голова Джека резко поднялась верх — он всем своим телом сиял так ярко, что это даже немножко пугало окружающих. — МОИ ВОЛОСЫ! Посмотри на мои ВОЛОСЫ! — он снова опустил голову, и Иккинг с недоверием покосился на каштановые локоны. Там, прямо на макушке, почти незаметный, рос полностью белый волосок. — У тебя на голове… седина, — медленно ответил Иккинг, приподняв одну бровь. — ДА! — воскликнул Джек. Наконец он отпустил Иккинга на пол, чтобы с возгласом подпрыгнуть рядом, и девочки показались ещё более растерянными, чем были раньше. — У Джека седые волосы? Что такого интересного в седых волосах? Разве это не означает, что ты просто стареешь? — вопросительно почесала голову Мерида, глядя на Пунцель, но та лишь снова пожала плечами. — Я хочу, чтобы вы знали, что это начало очень серьезного процесса инициации. Мы, духи зимы, гордимся нашей культурой! — Джек выпятил грудь и вздернул подбородок, пытаясь выглядеть благородно и официально. — Духи зимы?! — вскрикнула Рапунцель. — Процесс инициации? Ты о чем вообще? — поинтересовалась Мерида. — А вы не знали? — Иккинг, честно говоря, был шокирован их растерянным выражением лиц. — Любовь Джека к замораживанию всего подряд вам ни о чем не говорила? — Не мог бы кто-нибудь из вас перестать быть таким загадочным и объяснить, что происходит? — заворчала Мерида, крайне обиженная неведением. — Джек — дух зимы, — выдохнул когтевранец, будто бы сообщил очевидную истину. — Но я думала, что у духов зимы изначально белые или седые волосы, — ошеломленно сказала Рапунцель. — Все не совсем так, — возмущенно перебил её Фрост. — Это наш процесс Совершеннолетия. Когда волосы начинают седеть — это означает, что к тебе приходят твои силы, и как только голова полностью становиться белоснежной, ты становишься полноправным членом Клана Духов Зимы! Моя двоюродная бабушка живет с кланом, и там же состоял папа. Так бабуля пообещала, что, когда я стану Совершеннолетним по меркам духа, то она поможет мне пройти инициацию, — глаза Джека ярко засияли, пока он драматически смотрел вдаль. — Он всегда ведет себя так странно, когда говорит о духах зимы? — спросила Мерида у Иккинга, не отводя взволнованного взгляда от почти слепящего лица Джека. — Ага, — сухо ответил Иккинг, гораздо меньше обеспокоенный поведением Джека, чем Мерида и Рапунцель. К тому времени, когда они решили вернуться к завтраку, Большой зал уже был битком набит студентами. Джек рассказывал им всем о церемониях Совершеннолетия, через которые он пройдет, как только будет готов. После этого разговор перетек в дискуссию о культурах разных народов, которая была довольно интересной — особенно когда Рапунцель начала рассказывать о Фестивале Света, что ежегодно проводился в Короне. Когда они уже закончили завтракать, все четверо решили пойти в библиотеку ради тишины и дополнительного уединения. — Лады, что же такого важного ты разузнал, что мы не могли об этом поговорить в Большом зале? — спросила Мерида Иккинга, стоило им занять каждый свои места. — Вот это, — просто ответил Иккинг, пододвигая к ним «одолженную» книгу. Она была открыта на странице с большим и расписным изображением Хранителей, сражающихся с каким-то ужасающем человеком-тенью. — «Генерала Кромешника ещё до того, как он был поглощен темной магией, прозвали Королем Кошмаров.» Кромешник — это и есть Темный Волшебник, его имя Питч Блэк. — Что? — недоверчиво ахнул Фрост, оторвавшись от изображения. — Это… Невозможно. Питч Блэк был побежден Министерством Магии в войну Темных Веков, — несмело произнесла Рапунцель, выискивая в глазах друзей поддержку. — Должно быть, это версия для масс, дабы Хранители смогли оставаться в тени. На самом же деле это Хранители победили его и положили конец Темным Векам, а не Министерство, — с недовольным выражением лица заключил Иккинг. — В любом случае… Это все, что я смог найти, — он вздохнул, немного сдувшись. — Просто больше ничего о Хранителях нигде нет. — Все в порядке, Иккинг. Ты сделал все, что мог, и нашел гораздо больше, чем кто-либо, — успокоила когтевранца Рапунцель. — Да, но это нам мало поможет, — поджал губы Хэддок. — У нас закончились зацепки, и я понятия не имею, как все эти вещи связаны друг с другом. Если они связаны друг с другом… — Иккинг прав. Мы пришли к тому, с чего и начинали, — Джек откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди и закусив губу. Его отец зарабатывал на жизнь подобными вещами, не так ли? Тайны, поимки плохих парней, и, судя по всему, борьба со злом. Разве Джек не должен был унаследовать от отца ну хоть какой-то ген Разгадывателя Загадок, который помог бы им сейчас? Фрост вздохнул и посмотрел на остальных, оттягивая свой факультетский зеленый галстук. — Что мы будем делать теперь? Мерида безнадежно пожала плечами, а Иккинг лишь мрачно посмотрел в книгу. Рапунцель задумалась. Она сделала вдох, как будто собиралась что-то сказать, потом выдержала паузу, и наконец заговорила: — Что, если мы спросим учителей…? — робко предложила пуффендуйка, озвучив собственные мысли. Остальные обменялись парой взглядов, и продолжили слушать подругу. — Я имею в виду… Всем снятся плохие сны, и в замке ходит много слухов о темной магии… Любой бы студент с нервной подоплекой невольно мог задать вопрос о существовании Короля Кошмаров, м? — Это… Хорошая идея, — оживился Фрост. — Мы могли бы позадавать вопросы, не вызывая подозрений ни у кого из учителей. — Я согласен. С учетом того, что мы в тупике и других вариантов у нас нет… Это может быть выходом, — согласился когтевранец. — Но кто из нас будет их задавать? — Я могу, — предложила Мерида. — Мы уже знаем, что профессор Ник — Хранитель, верно? Что ж, завтра утром мы с Джеком займемся им первым делом. Тем более — он заместитель директора. Если кто и знает, что происходит, так это он. — Хорошо, но вы оба должны ввести нас в курс дела сразу после этого, — обеспокоенно проговорила Рапунцель, взяв с Джека и Мериды по кивку. — А пока Джек и Мерида спрашивают профессора Николаса, мы с Рапунцель пересмотрим урок профессора Туффианы о колдунах, — предложил Иккинг, глядя на Рапунцель. — Любая информация может пригодиться, если мы действительно имеем дело с тем самым Темным Волшебником… На следующий день Джек поймал себя на том, что с тревогой смотрит на Мериду, пока весь класс ждал прибытия профессора Ника. Джеку было любопытно, что собирается сказать Мерида, потому что просто сидеть и ждать стало для мальчишки практически мукой. И, похоже, не он был один в своей тревожности — Данброх так же бегло смотрела на него, в ожидании преподавателя. Наконец пришел профессор Ник и начал раскладывать свои вещи, начиная урок. — Доброе утро, дети. Надеюсь, у вас всё хорошо? — его обычно веселое и забавное приветствие было на удивление серьезным, и ни один из учеников не мог дать чрезвычайно восторженный ответ. В классе воцарилась неловкая тишина, прежде чем Мерида нерешительно подняла руку. — Сэр? — спросила гриффиндорка, и профессор одобрительно кивнул, разрешая ей говорить дальше. — Ну, в замке… Просто… Ходило много слухов, и я начала задумываться о Короле Кошмаров… Питч Блэке. Воздух в комнате будто схлопнулся, оставив после себя гнетущую тишину. По испуганным, но встревоженным взглядам других учеников Джек понял, что они не единственные дети, связывающие кошмары и темную магию с этим колдуном. Просто Мерида оказалась единственной достаточно смелой студенткой, чтобы сказать это вслух. Северянин глубоко вздохнул, потирая переносицу обеими руками, прежде чем снова начать говорить. — Мы не знаем, были ли недавние беспорядки в школе вызваны Королем Кошмаров или кем-либо ещё, но вы все должны помнить, что кошмары могут навредить вам, только если вы позволите им это сделать. Вы, дети, обладаете гораздо большей силой, чем вы думаете. Ваши надежды и мечты сильнее любой темной магии! Держите чудо этого мира и счастливые воспоминания в своей душе и в своём сердце, и вы будете в порядке. Я обещаю вам — ваша безопасность непоколебима — потому что это наш с учителями долг и привилегия защищать каждого из вас, — серьезно сказал им профессор Ник. — С учетом сказанного, мы не можем позволить страху и кошмарам помешать нам наслаждаться волшебством! Сегодня мы начинаем практиковать отпирающие чары, также известные как «лучший инструмент воришек»! У студентов сразу поднялось настроение от такой новости, и Джек увидел, как Мерида с тревогой посмотрела на него. Он не знал, что делать с тем, что сказал им профессор Ник, но знал, что Рапунцель и Иккинг захотят услышать об этом немедленно. — Я не понимаю! Он вроде и согласился, а вроде и не подтвердил ничего… И по итогу — ничего, — разочарованно застонала Мерида, как только они с Джеком закончили объяснять, что произошло на уроке Заклинаний. Они уже все закончили свой учебный день и сидели в библиотеке: и Джек и Мерида практически погрузились в свой рассказ о произошедшем на уроке профессора Ника. Мериду все раздражало, и Джек не мог её в этом винить. Вся эта большая неразбериха, казалось, заставляла их стоять на одном и том же месте. Фрост посмотрел на Иккинга и Рапунцель, и они выглядели такими же встревоженными, как и он сам. Их поглотила долгая тишина, в которой каждый из ребят был глубоко поглощен своими мыслями. — …Что, если Король Кошмаров действительно вернулся? — тихо спросила Рапунцель, пряча в своих зелёных глазах неуверенность и страх. Никто из них на самом деле не остановился и не подумал об этом достаточно тщательно, чтобы понять, насколько ужасной может быть вся их ситуация. Теперь все они смотрели друг на друга, чувствуя всю серьезность происходящего, буквально свалившуюся на них, словно мешок с кирпичами. — Ну, мы не можем остановиться сейчас. Кто-то должен выяснить, что происходит, — заметила гриффиндорка. — И никто не знает ни о дневнике моего отца, ни о других вещах, которые мы нашли все вместе, — согласился слизеринец. — Вы оба правы, но я не думаю, что кто-то будет слушать кучку первокурсников. Не тогда, когда все так серьезно. Мы все видели, как они прогнали нас спать в ночь нападения, они не… Они наверняка считают, что мы недостаточно взрослые для этого, — вздохнул Хэддок, глядя на блестящую поверхность стола. — Если взрослые не будут нас слушать, то, полагаю, всё зависит от нас самих, — пробормотала Корона, неуверенно кидая на каждого друга взгляд.