Дети тьмы

Дорогой дневник, Клянусь Богом, в один прекрасный день я смирюсь с привитой матерью привычкой вести дневники. Однако сегодняшний день вовсе не прекрасен, а потому сие обещание я снова могу отложить в долгий ящик. Но я здесь не для того, чтобы пустословить. Скорее, напротив, чтобы кое-что выяснить. А именно — в какой момент моя жизнь превратилась в поток необъяснимых, нежеланных и идиотских событий?! После нашего очередного задания, домой мы вернулись довольно поздно. Я мечтала лишь о свежей сигарете, молочной ванне и мягкой кровати. Ни на какие важные, нужные занятия у меня бы просто не хватило сил. Но не тут-то было! По возвращению домой, мы столкнулись с трупом девушки, которая, видимо, решила, что умирать в разных уголках нашего особняка воистину смешно. Мне хотелось взорваться и накричать на любимого брата, ведь молодая особа — это его проблема и развлечение. Но я этого не сделала. Шаман и без того считал меня слишком ворчливой, вечно недовольной и скучной. А ведь я здесь младший ребёнок! Пусть наши с Шаманом жизни и разделяют никчёмные восемь минут. Я пришла к выводу, что эта хрупкая, бледная, большую часть времени мёртвая девушка не стоит моих нервов. Нормальный человек бы с ума сошёл, вновь наткнувшись на уже остывающий труп. Я же проглотила это событие, немного попрепиралась с Шаманом, и, наплевав на этих двоих, направилась в свою ванную. И сколько же счастливых минут мне выдалось? Сорок? Уверена, не больше. Ведь в наш дом заявились незваные гости, по грязной речи которых было ясно, что пришли они по душу блондиночки. Прошептав все самые скверные ругательства, я вылезла из нежной молочной ванной, набрасывая на тело короткий алый халат из натурального шёлка. Судя по нарастающим крикам и громким стукам в дверь, я была единственной, кого волновало происходящее. Ну, или только я была способна услышать все эти возмущения даже в другом конце дома. Преодолев два коридора, разваливающуюся лестницу и прихожую, я добралась до двери. Тот факт, что гостей придётся встречать мне, а не моему братцу, вовсе не удивлял. Натянув приветливую улыбку, я распахнула дверь, натыкаясь на пятерых мужчин. Рука одного из них застыла, так и не успев вновь ударить по облицовке. Кулак оказался на уровне моего лица. Нежным касанием я коснулась этой самой руки, опуская её. — Двери моего дома не стальные, дорогие гости, — недовольно, хотя и как можно вежливее произнесла я. Однако наглым мужикам уже не было дела ни до своих недовольных рож, ни до причины, по которой они здесь находились. Все как один уставились на мой халат. Да так, будто бы в жизни не видали женских грудей, шёлковых халатов и капель воды на оголённых участках кожи. Да и вообще, женщины для них новшество, и живут они в Средневековье. — Зачем пожаловали? — уже грубее спросила я. Сглотнув, бандиты перестали раздевать меня глазами. Клянусь всеми святыми, до конца своих дней они будут вспоминать, что видели мисс Банши в тех одеяниях, в которых не видел никто. Ну, почти никто. — Мы ищем Айседору, куколка, — сиплым голосом произнёс самый крупный из всех, выходя вперёд. На нём была кожаная косуха, брюки из того же материала и высокие сапоги, украшенные шипами. Наверное, ими было очень удобно избивать людей. Судя по тому, что некоторые шипы окрашены в алый, так оно и было. С одной стороны белые как снег волосы были выбриты, а с другой завязаны в косу. От середины лба до левой щеки тянулся уродливый шрам, чудом огибающий глаз. Айседора…как-то так называла себя наша гостья. — Горожане видели, как невеста нашего господина уходила с индейцем. С кожей дивного цвета, четырьмя белыми глазами и в шлюховатом прикиде. Знаешь такого? — оскалился собеседник. Я хохотнула, хватаясь за грудь. Облокотившись на дверной косяк, презрительно оглядела всех мужчин. Как жаль, что ни один из них мне не приглянулся. — С братцем-то? — хмыкнула я. — Не туда явились, мальчики. Шаман пусть и любвеобилен, но на чужое не зарится. Да и тем более на нечто с таким заковыристым именем. Я поморщилась. То ли для украшения спектакля, то ли от того, что соврала, говоря, что Шаману чужое не надобно. — Ты меня здесь не дури, Банши, — подключился бородатый шатен с лицом, покрытым татуировками. — По описанию точно твой брат. Других уродцев-индейцев в наших краях нет. Верни нам то, что вы забрали. Я широко улыбнулась, заворожённо хлопая в ладоши. — Обожаю угрозы! А то что? Перевернёте мой дом? Убьёте брата? Может, меня? — с вызовом вопросила я, щуря глаза. — Всё из вышеперечисленного, — прошипел темноволосый. — Зови своего брата, куколка. Я пожала плечами, не имея желания спорить с громилами. — Шамааааааан! — писклявым голосом заверещала я, отчего гости скорчили гримасы. — Тут по твои глаза и яйца пришли! Не прошло и трёх минут, как братец нарисовался, вставая плечом к плечу со мной. Его пухлые губы растянулись в обворожительной улыбке, и он приподнял шляпу на голове, приветствуя пришедших. — Чем могу помочь? — бархатным голосом спросил Вий, активно моргая. — Верни Айседору, — приказал седовласый обладатель косухи. — Парень, ни вам, ни нам не нужны проблемы. Верни невесту господина и разойдёмся спокойно, — заговорщическим тоном проговорил бородатый. — Дай-ка подумать… — весело откликнулся Шаман и призадумался, потерев подбородок. — Наверное, нет. Мне Айседора по душе, а я по душе ей. Развлекаться со мной ей куда веселее, чем с вашим господином. — А ну повтори! — подключился самый старый из мужиков, доставая ржавеющий нож. Ну и варвары… — К тому же, у дамочки есть ряд проблем, с которыми вам не разобраться. Рано или поздно вы пришли бы ко мне с ней, — заверил Шаман. — Но я уже оказываю вам помощь! Так уж и быть, даже платы не возьму. — Говорил же не нарываться… — рыкнул седовласый, ударяя брата в живот. Присвистнув, я отодвинулась в сторону, решая, что на этом моя роль в данном разговоре подошла к концу. Потому, как только начался замес, незаметно скрылась из виду, направляясь в свою комнату. Я вовсе не волновалась за брата. Честно говоря, я немного беспокоилась за наших гостей и сохранность старого крыльца. Оставалось надеяться, что завтра, когда я соберусь покинуть стены дома, у выхода меня не будет ждать гора трупов. *** А дальше было отвратительное утро. Я поняла это не открывая глаз, потому что мой нос уловил запах крови и едкий аромат неживой плоти. Но у меня не было выбора, ведь глаза по-любому пришлось бы открыть, ведь послышался режущий слух звонок телефона. Я посеяла в голове мысль, что обязана оставаться спокойной и радушной, что бы не увидела, открыв глаза. И что из-за увиденного я не буду грубить человеку, решившему звонить мне в дикую рань. Прочитав отрывок какой-то там давным-давно услышанной молитвы, я всё-таки открыла глаза. К слову, увиденное меня практически не удивило. Перед кроватью на скрипящей винтажной люстре висела обладательница золотых волос и завидных форм. Значит, вчерашние гангстеры-колхозники не добились своего… Повезло, что в этот раз она была одета и мне не пришлось с утра пораньше любоваться данным извращением. Хотя, судя по тому, насколько безвкусен и вульгарен был её наряд (что свидетельствовало о том, что наряжал девушку Шаман), лучше бы она висела голой. Хотя нет… лучше бы она вообще не вешалась у меня в комнате! Оторвав от неё взгляд, я протёрла глаза и потянулась к трубке телефона, стоящего на прикроватной тумбочке. Приложив трубку к уху, села в постели, начиная рассматривать свои острые ногти на недавно наманикюренных пальцах. — Доброе утро, бусинка! — послышалось на том конце провода моего древнего телефона. Голос звучал громко, бодро, немного пискляво и крайне раздражающе. Узнать его владельца не составило труда. — Хьюстон? Это ты? — вздохнула я, переводя взгляд на безжизненное тело. — Так точно. У меня для вас с Шаманом новое задание. Миссис Флетчер жалуется на чертовщину в Академии Святого Абрахама. Горгульи с фасадов зданий снова проснулись. Они кружат над башнями здания, а некоторые нападают на учеников и учителей. Я закатила глаза, проклиная Вия за то, что однажды он (по доброте душевной, не иначе) попросил Хьюстона сообщать нам о происшествиях в городе. Ведь просил брат, а сорокалетний мужик с шилом в заднице названивает мне. — Снова? — уточнила я. — Да, именно так! Это происходит раз в шестьдесят лет. — И что же делали с горгульями раньше? Шестьдесят лет назад? Сто двадцать? — Ты у меня спрашиваешь, бусинка? — хохотнул Хьюстон. — Понятия не имею! Но Маргарет Флетчер говорит, что у них в библиотеке хранятся писания про горгулий. Но обычный человек не может справиться с этими вредными тварями. Потому я и звоню, драгоценная Банши. И прошу вас с Шаманом приехать и помочь Академии. От своего имени и от имени директрисы Флетчер. Глядя на только восходящее солнце, на часы, показывающие страшную рань, на тело, висящее над моей кроватью и на головную боль после вчерашней бурной ночи, я хотела отказаться. Но наша с Шаманом семья нуждалась в деньгах, а потому правом отказать я не располагала. — Хорошо. Я беру дело. Не дождавшись миллиона комплиментов, благодарностей и щебета, я повесила трубку, поднимаясь с кровати. Через четверть часа я была собрана. Рыжие волосы зачёсаны назад, макияж с красными губами нанесён, белая шёлковая рубашка, чёрные брюки и корсет от низа груди на низа живота надеты. Корсет красиво поблёскивал на свету и намертво шнуровался спереди. Ноги я обула в сапоги на каблуке, доходящие до колен. За спиной у меня был колчан, а в правой руке, заключённой в кожаную чёрную перчатку, я держала арбалет. Зайдя на кухню, я встретилась с братом. Тот сидел за круглым столом, куря дешёвую сигарету, воняющую мочой. Обильный дым наполнял помещение, и, судя по его количеству, сигарета была не первая. Взгляд Шамана был скучающим, а свои накаченные ноги он сложил на столе. Увидев под левым нижним глазом брата синяк, я хмыкнула. Это не осталось незамеченным. — Снова смеёшься над моим несчастьем, — пробормотал Шаман, стряхивая на пол пепел. А по мне так синяк был хорошим знаком. Он означал, что вчерашние разборки закончились хорошо. Открыв один из кухонных ящиков, я потерпела поражение. Нужной мне коробки не оказалось. — Где мой ягодный чай? — возмутилась я. — Закончился неделю назад. И каждый день ты задаёшь мне этот вопрос. Может, купить тебе новый? — предложил Вий, но я его успешно проигнорировала. Значит, сегодня отправлюсь на задание без завтрака. Недовольно сжав челюсти, я направилась на выход их кухни. — Эй, куда собралась, красотуля? — крикнул Шаман. — На задание. Хьюстон подбросил, — сообщила я. — А я? — возмутился брат, недовольно дуя щёки и туша сигарету лёгким дуновением ветра. — А ты купишь мне чай, отмоешь пол от пепла и снимешь свою красотку с моей люстры, — ответила я. Стоило брату открыть рот, как я скрылась из виду, уходя в прихожую. — А я-то думал, куда она делась… — послышалось мне вслед. Возможно, мне стоило бы подробно описать то задание, которое я решила выполнить в одиночку, практически не имея уникальных способностей, но буду честна — лучше не описывать сей кошмар во всех подробностях, а просто кратко поведать о, пожалуй, худшем мероприятии, на котором мне приходилось бывать. Ни для кого не секрет, что в нашем небольшом поселении к Шаману и ко мне всегда относились скептично. Однако за годы работы мы сделали много добра людям, потому относиться к нам стали лояльнее. Но только не в Академии Святого Абрахама, где ученики разных графств живут круглый год и не имеют возможности с нами столкнуться. За несколько минут нахождения там я насытилась вниманием на долгие годы вперёд. К слову, пристальные взгляды окружающих здорово отвлекали от работы. Итак… Академия Святого Абрахама. Древнее здание, чудом выстоявшее Атомную войну благодаря своему удачному расположению. Почерневшие стены, обильный древний мох, современные фонтаны перед главным входом, острые высокие башни и ну очень выступающие украшения по стенам. Хвойные деревья, каменные тропы, идеальные газоны и, конечно же, горгульи, большая часть которых покинула фасады замка. Каменные чудовища внушительных размеров кружили над башнями, отбрасывая пугающе мрачные тени. Они не издавали ни звука. Лишь звук разрезания воздуха могучими крыльями свидетельствовал об их нахождении здесь. Мне удалось застать одно нападение на учителя, заодно покатавшись по свежескошенной траве. А потом директриса Маргарет Флетчер показала мне книги о Горгульях, которые должны были мне помочь. Однако вместо доброй помощи я получила полный хаос. Испуганные ученики начали с криками убегать в здание, решив ретироваться и спастись таким образом от гибели. Земля затряслась из-за приземления десятка каменных существ. Откуда-то взявшийся огонь, наверняка представляющий из себя стороннюю поддержку, лично меня здорово отвлекал и накалял обстановку. Выяснилось, что Горгульи боятся пламени. Поняла я это лишь тогда, когда ожившие статусы улетели в сторону городка. А я, стараясь догнать удирающих, пробежала слишком близко к огню, задевая его волосами. Я честно старалась быть спокойной и профессиональной. И мне это удавалось! Почти. — Вы — черти полоумные! — заверещала я на всю улицу, обращаясь к преподавателям, которых даже не было рядом. — Пихаете в руки свои сраные писания, толком не объяснив, что к чему! Пытаясь потушить собственные волосы, я преследовала Горгулий, то и дело погружаясь в придорожную грязь. — Нет бы всё обговорить, предупредить… Ни за что! Мисс Банши должна сама со всем справиться, желательно при этом оставшись целой и невредимой! Наверное, из-за моей непривычно злостной и громкой тирады жители и правоохранительные органы заподозрили что-то неладное, сочтя меня новой городской сумасшедшей. Так я оказалась за решёткой, так и не поймав половину оживших статуй. *** Мне оставалось лишь сидеть в камере со спящей шлюхой, ожидая, когда же брат соизволит забрать меня. Опершись на стену, я скучающе теребила подпаленные волосы и тоскливо поглядывала на отобранный арбалет. Но в скором времени я услышала громкий голос Шамана, морально подготавливаясь к порции колкостей. — А вот и моя скандальная любительница приключений! — торжественно воскликнул братец, вальяжно подходя к решётке. Я скрестила руки на груди, крепко сжимая челюсти. — Ещё одно слово, и я врежу тебе, — процедила я. Шаман хохотнул, а сторож принялся открывать камеру. — Ну-ну, не дуйся. Тут я на свободе, а ты взаперти. Я обратила внимание на стоящего рядом с Шаманом мужчину. Сложно представить, но он был ещё крупнее и здоровее моего брата. Ростом незнакомец оказался выше двух метров. Осмелюсь сказать, что два метра и три сантиметра. Широкие донельзя плечи, крепкие мышцы, спрятанные под длинным кожаным плащом, острые, чуть впалые скулы, волевой подбородок, хмурый до жути взгляд и выступающие на лице желваки. Окинув взглядом эту груду мышц и даже не хмыкнув, я переключилась на лицо. Из-под тёмных широких бровей на меня смотрели два шоколадных глаза. В них можно было утонуть и захлебнуться, не имея возможности вернуться на сушу. И дело было не в цвете, а во множестве неизвестных мне мыслей и эмоций, что чётко в них читались. Волосы у мужчины спускались до плеч, но были убраны в низкий конский хвост. На вид они казались столь мягкими, что в мои планы вошло их потрогать. — А это что за шкаф-ковбой? — бесстрастно спросила я, выходя из клетки. — Это мой новый русский друг — Спиридон, — гордо представил его Шаман, толкая незнакомца в плечо. Тот даже не шевельнулся, продолжая спокойно, но в тоже время угрюмо рассматривать меня. — Боже, от России ещё что-то осталось? — изогнула бровь я. — Ни черта, — поджал губы брат. — Он приехал за Айседорой. Её жених всё ещё надеется вернуть красавицу. Я блаженно простонала. — Наконец-то заберёшь фанатку смерти? — покосилась я на Спиридона. — За два дня она достала меня сильнее, чем Шаман за двадцать три года. — Это всё её любовь умирать, — объяснил Вий, теребя меня по макушке, — классная причёска. Очень современно. — Сказала же молчать! — рявкнула я, забирая свой арбалет. — Если что, это моя сестра. Для тебя мисс Банши. В жизни не встретишь девы милее. — Что значит «любовь умирать»? — басистым голосом вопросил вдруг Спиридон. От его тона по спине пробежали мурашки. Я даже не думала, что этот русский ковбой будет звучать так. — Ты же снял Айседору с моей люстры? — обратилась я к брату, вспоминая про утренний инцидент. — Разумеется! Ещё и оживить успел, и напоить, и накурить. Я закатила глаза, уже не удивляясь выходке четырёхглазого. Не дожидаясь мужчин, я широкими и громкими шагами направилась прочь из участка, стремясь поскорее покинуть это бренное место. Запутавшийся русский незнакомец и полный энергии для шуток Вий шли чуть сзади меня, не рискуя догонять. И правильно делали, ведь, чем дольше я думала о дерьмовой миссии, сожжённых волосах и проблемах, созданных Айседорой, тем сильнее мне хотелось кого-нибудь пристрелить. В общем, дорогой дневник, я пришла к выводу, что жизнь моя не становилась потоком необъяснимых, нежеланных и идиотских событий, а всегда была такой. С самых первых дней. И ничто не способно напугать меня или окончательно вывести из строя. Ни кучка гангстеров-уголовников на крыльце моего дома, ни висельник на люстре перед кроватью, ни когтистые тяжёлые горгульи. Ведь в наше время любая невероятность — норма.