Оля

Вся атмосфера вокруг разрушилась. Меня озадачил ответ настолько, будто переворачивал всю мою жизнь с ног на голову, что и произошло тогда, но просто чётко не осознавал. В ту же минуту я замолчал и не знал, о чём думать. Вошёл в комнату, лёг на диван, и погрузился в какое-то забытие. Пока Оля вокруг меня что-то разбирала, сходила в ванную, приготовила что-то, я просто лежал и смотрел в потолок на висящую люстру. Та, которая дала мне свежий глоток воздуха, позволяла жить и поверить в собственное счастье, сейчас отворачивается от меня, оставляет меня одного… Нет, я побегу за ней. Стану тоже под новым именем. Да! Я встал и осмотрелся. На кухне горел свет. Девушка меня укутала в тёплый плед. Подойдя к свету, у плиты увидел Олю, которая уже переоделась в чёрную толстовку и брюки. — Пошли прогуляемся? В магазин сходим, — предложила она, мило улыбнувшись. — Оля… — хотел высказать о своём предложении я. — На улице поговорим, одевайся пока! — Я хочу с тобой! — Одевайся, дурёха! — сказала Оля, — Твои вещи в другой комнате. Пройдя туда, я окунулся в мрак, и даже свет от жёлтой мигающей лампочки не помог чётко разглядеть интерьер. Здесь стояла кровать двуспальная, стол и шкаф, в котором были разложены мои вещи, изначально предназначенные на олимпиаду. На обоях изображены плюшевые мишки с цветочками. Могу предположить, когда-то это была детская. Найдя в своём скромном багаже более-менее подходящую одежду к погоде — чёрную куртку, термобельё и Олин шарфик, я оделся и подошёл к коридору, где меня ждала Оля. Одетая в чёрное, её трудно было найти среди темноты. — Пошли? — сказала она и открыла дверь. В подъезде горела лампочка, напоминающая ту, которая находилась во второй комнате. Из-за соседней двери слышны были крики — кто-то ругался. Оля побыстрее закрыла квартиру, и мы быстрым шагом вышли на свежий воздух. Сумерки только наступали — небо медленно-медленно синело. Из-за дома доносился гул машин. Во дворе отсутствовали фонарей, оттого всё рядом окунулось в полупрозрачную тьму. — Куда держим путь? — сказал я, надеясь как можно быстрее высказаться. — Тут есть рядом одно озеро… Давай дойдём до него, а на обратной дороге в магазин зайдём, перекусим, — предложила девушка, на что я согласился. Какое озеро и зачем туда идём — у меня не имелось чёткого понятия. Самое главное, чтобы Оля меня выслушала. Мы шли по мокрым тротуарам, мимо нас мелькали неоновые вывески, люди вокруг улыбались и, похоже, радовались падающему снегу, фотографируясь на фоне его. Чем дальше мы отходили от дома, тем тише становилась местность, тем меньше людей попадалось, тем быстрее тьма погружала всё вокруг. В итоге нам удалось дойти до каких-то заводских зон. Перейдя решётчатый забор, мы ходили ещё минут десять в полной тишине по зарослям и веткам, и в итоге вышли к небольшому озерцу. Рядом с нами находилась небольшая деревянная полуразрушенная пристань, на которою встала Оля и достала сигарету. Вдалеке мелькали огоньки и дымок, исходящие от заводов. Гул работающих машин разносился по всей округе, и даже кузнечики в зарослях не могли его перекричать. — Оля! — я стоял позади неё и смотре на её изящную спину и красивые чёрные волосы. — У меня в детстве была мечта: помочь всем и вся, сделать людей добрее, — начала девушка, не обращая на меня никакого внимания, — Этому меня учили мама и папа. До какого-то момента мне правда было очень хорошо, очень! Но в лет 5 мои родители начали ссориться часто, папа куда-то пропадал… Я помню, как во время пропаж его мама очень сильно плакала, и в какой-то момент у неё не выдержали нервы — она напилась таблеток и умерла от передозировки. Прихожу на кухню… вижу — пена изо рта идёт… Вызываю скорую. Врачи меня спрашивали, где отец, и как раз в этот момент он приходит пьяный и сам чуть не теряет рассудок… В этот момент у меня из ниоткуда появляется бабушка, и забирает меня к себе. Смерть мамы тяжело мне далась, и я приняла её где-то только к первому-второму классу. Мне не захотелось больше этого допустить, страданий в этом мире. Я стала кормить бездомных кошек, собак. И, как ты помнишь, этим всё плохо закончилось — после той кошки я приняла в голову то, что ты никогда никого не сделаешь добрым, не избавишь мир от страданий и боли, а если будешь вкладывать в окружение всю свою любовь и дружбу, то только рассеешь всё это в пустоту. Золотое правило морали не работает в наше время. Бесполезно тратить время на бесполезных людей. Как жить тогда в таком мире? Когда ты появился, я увидела в тебе всё, что мне надо, ты стал моим смыслом жизни… Для тебя я могла сделать всё, и ты бы меня отблагодарил — только между нами работало это золотое правило морали! Меня избивала бабушка, моя единственная домашняя кошка была отравлена ей же, так как не терпела их шерсти, а я выкинуть её не могла. — Но… — хотел я добавить в её речь, но она показала руками, чтобы я замолчал, потому что, возможно, это единственные и последние минуты, когда она может хоть кому-то высказаться. — Но долго это продолжаться не могло. После первого празднования дня рождения на даче бабушка меня сильно отругала и угрожала перестать нам общаться. Но мне и тебе было как-то всё равно, верно? Ближе к осени того года Кирилл стал первым человеком, которому я доверилась. Он действительно меня убедил, что такой же культурный, честный, добрый, как ты… Но когда он поцеловал меня при вас, я поняла, что он гад, лживая скотина… Я осознала в тот момент, что таких, как ты — нет в нашем городе, нет в стране, нет в мире… И этот факт я долго принимала… Когда бабушка меня снова избила, мне не хотелось ничего больше, как сбежать от неё. А тут ты ломишься ко мне в двери. Я подумала, что вот сейчас исполнится моя мечта сбросить оковы и сбежать от мира! Но какими наивными были эти мечты… Наш побег дал понять, что мы — дети, мы — слабы, мы — ничтожны, и пока мы не повзрослеем, нас никто не спросит… После этого случая я долго переживала всё это. Но мы снова воссоединились, мне показалось, что жизнь налаживается. Я решила, что буду жить одним тобой, и всё, больше ничего не надо. Смирилась с тем фактом, что кроме тебя никого нет… Мне поистине стал интересен мир, я к нему быстро адаптировалась, и всё было так хорошо! Так счастливо! Но постепенно до меня стало доходить, что ты — это не ты. Знаешь, когда я впервые с тобой познакомилась, то сначала ты был добрым и приятным человеком. После той драки сильно изменился. С того момента, когда надел эти грёбаные очки… Ты стал совершенно другим человеком. Сначала я свыклась с ним, поверила в него, помогала ему, жила им… Но потом поняла, что это не тот, который мне нужен. Мне необходим настоящий Лёша, которого я изначально полюбила. Она помолчала. — А параллельно олимпиада эта… Она бы дала мне возможности раскрыть свой потенциал, дала бы сделать всё, что я хотела. Нет, я не перетруждалась, не от этого мне было плохо, а от того, что меня никто не спрашивал, хочу ли я отдыха, хочу ли я вообще идти туда. Увидев во мне что-то стоящее, люди просто стали выкачивать из меня всё, что только можно было. И ты тоже. И ты знал, что мне больше нравится география, и я бы с удовольствием пошла на эту олимпиаду, а не на математику… Возможно, я умна, но для меня это не значит, что я всего добилась. Мне нужно, чтобы то, что я делала, нравилось мне самой и другим соответственно. Но этого не было. На меня давят все, требуют эту математику, а дальше терпеть давление общества, скрываемое нашей всё более тонкой плёнкой, я не могу. Смерть отца, повторившая смерть матери, меня только убедила в том, что нужно меняться. Но самое ужасное другое… В день, когда умер отец, бабушка мне показывает бумаги о том, что я удочерена. Всё это время мои мама и отец не были родными родителями. В итоге я оказалась не нужна никому: ни своим биологическим, ни новым родителям. Осталась одна… За всех волновалась, за всех беспокоилась, а в итоге никому это оказалось ненужным. И тебе тоже… Я не могу больше кого-то строить из себя… Я устала… Я вольюсь в общество и стану такой, как все. Может, тогда мне удастся реализовать себя среди тех, кто будет меня понимать… Оля была ещё взрослее, чем до этого, от прежней девочки почти ничего не осталось. Заплаканные глаза смотрели на меня. Сняв очки, я почувствовал всю свою слабость и упал перед ней на колени. Так во мне рушилось всё прежнее, благодаря чему я нашёл смысл жизни и своё счастье. — А как же я? — спросил у неё я, как грешник перед священником. — Внутри, без тех очков, ты был слабым и никчёмным мальчиком, но с такой богатой душой! Но ты её разрушил, окончательно, своими же руками… — Ну? — Теперь нам надо разъединиться. Со мной ты новую жизнь начать не сможешь — это всё гораздо сложнее, чем ты думаешь. Можем встречаться раз в год, но не более того… Я устала от всего старого, честно. Чтобы нам чего-то достичь, нужно начать отдельно каждому новую жизнь. Вдалеке также шумели заводы, также стрекотали кузнечики, также билась волнами о берег вода, также падал тихо снег… но теперь жизнь резко потемнела в моих глазах, посерела. Мне стало одиноко, грустно, пусто, и всё потеряло прежние краски…