Оля

Началось лето. У нас с Олей появилось столько свободного времени, сколько не было никогда. Папа отдал мне ненужный фотоаппарат с работы, и я на него стал запечатлевать каждый проведённый день вместе с подругой. Батарейки этого чудесного устройства хватало на несколько часов. Мы вечером всё переносили на Олин ноутбук, ставили на зарядку до утра и выходили с ним снова, в разные временные промежутки: утро, день, вечер. Мы снимали дома, улицы, себя, горы; бегали в посёлок и обратно по дороге через лес и Пьяную гору чуть ли не каждый день и не по одному разу. — Знаешь, мне как-то легче стало жить здесь… Зачем объезжать весь мир, если истинное вдохновение поймать можно только здесь? — сказала как-то вскользь Оля. После этих слов мы с ней в следующие дни начали вместе рисовать самые разные природные ландшафты. Она научила меня правильно держать кисточку, вырисовывать горы и деревья, грамотно пользоваться красками, делать правильный контраст… За счёт её уроков у меня получались работы не хуже её. Как-то я отвлёкся от пейзажа и, заглядевшись на рисующую Олю, нечаянно нарисовал красивый её профиль на небольшом листке, в порыве любования. Её лицо выглядело идеальным и изящным, закрытые глаза и выступающие красивые ресницы, слегка выделенные ровные губы, и чёрные длинные волосы, уходящие с головы и превращавшиеся в какие-то прекрасные узоры. — Что ты рис… — заметила моё «ничегонеделанье» девочка и затем ошарашилась от моего рисунка, — Лёша… Она пыталась подробнее разглядеть моё художество. — Я случайно, я сейчас выкину… — схватился я за лист, но девочка отбросила мои руки. — Оставь, пожалуйста, — сказала Оля, любовавшаяся моим творением, — Это лучшее, что я видела. — Правда? — Можно я заберу его к себе? — Да, конечно, ведь случайно… — О, боже, Лёша! Я не понимал её удивления, но был рад за неё, что ей понравилось. У моей семьи на окраине города находился гараж, в котором стоял старый велосипед. Оля с помощью бабушки тоже раздобыла двухколёсник, и мы вечерами прокатывались по полям и горам вокруг. Если мой ломался, то девочка спокойно меня садила на свой крепкий новенький горный велосипед, и мы вместе прокатывались по деревне, любуясь небесными контрастами. Вечерами от линии горизонта розовое небо становилось выше всё синее и темнее, и на другой стороне заканчивалось мраком. По утрам же сумрачное небо окрашивалось на одной стороне сначала в зелёный, потом желтоватый, затем в голубой привычный для дневного небосвода цвет. Мы находились снова на границе двух реальностей, и от этого получали незабываемые ощущения, которые старались описать во всех наших картинах.