Самый странный человек

Рон шагал по коридорам особняка в приподнятом настроении. Рой час назад пришёл к нему в гости. Он останется на два дня у него, ведь и родителям иногда нужно отдыхать. Правда, с некоторым злорадством он замечал, что Ричард и его жена на это время предпочитали расходиться по разные углы дома и отдыхать больше друг от друга, чем от сына. Старший брат не был знаком с Кармен, но по рассказам младшего легко можно было догадаться, что у нее самый лучший характер. Иногда Рон задавался вопросом: почему именно она? Ричард признавался, что вначале отношений правда её любил, но после химия прошла, а развестись нельзя из-за ребёнка, которого на тот момент носила мать под сердцем, и из-за ее влиятельных родителей, что не потерпели бы такого исхода. Теперь Ричард вынужден был страдать вместе с Кармен «ради Рейнальда», как говорил он сам. Рон лишь пожимал плечами и сочувственно хлопал брата по плечу. Эти мысли прервала аккуратная дверь, представшая перед ним. Он встрепенулся и два раза постучал по дереву, вслушиваясь в тишину по ту сторону. —Входи! - донёсся высокий голос племянника. Рон улыбнулся и открыл дверь. —Здравствуй. Он присел на скрипящую кровать, устремив взгляд на мальчика. Тот только-только разложил вещи по шкафу и тумбочке, которые он взял из дома. Одежда, пара тонких книг из школьной программы, немного вкусняшек. Ничего такого, обычный набор подростка. Пухлые пальцы спустили на шею синие наушники, перед этим поставив на паузу трек. Рой быстро оглядел дядю, к своей досаде снова обнаружив на нём костюм. Почему мужчина его носит? Он никогда не упоминал свою работу ни при мальчике, ни при брате, причём последний вообще сомневался в наличии этой самой работы. Когда умер их отец, наследство поделили на две части, и полученной Роном суммы вполне хватало на не слишком богатую, но спокойную жизнь. Так что странную привычку нельзя было обусловить дресс-кодом. Мальчик хотел было спросить дядю об этом, но его опередили. —Как дела? Тихий вопрос повис в воздухе. Рой помолчал пару секунд, а потом негромко хихикнул. Он видел Рона минут десять назад, и даже тогда мужчина успел задать этот вопрос два раза. Ребёнок подметил эту забавную черту и после короткого молчания ответил: —Нормально. —Это замечательно! - мужчина засмеялся в ответ и мягко потрепал Роя по волосам. —Ну-с, ты будешь у меня несколько дней, так что лучше будет провести тебе мини экскурсию по дому. И также я скажу тебе одно правило, которое ты должен будешь соблюдать. Извини, - добавил Рон, увидев выражение лица Роя, когда тот услышал слова «правило» и «соблюдать», - это ограничение никак не испортит твою жизнь, правда! Тебе только нельзя будет заходить в правое крыло. Просто, ну, дом старый, некоторые доски могут подло провалиться под ногами, и сначала не станет тебя, а потом меня, потому что твой папаша свернёт мне шею. Рон снова засмеялся, но уже как-то неестественно и нервно. Рой пожал плечами и кивнул. Запрет звучал вполне логично. Вот только.. Правое крыло как снаружи, так и изнутри, выглядело более ухожено и цивильно, если сравнивать его с левым. Мальчику хотелось взглянуть, что же такого опасного или странного могло скрываться по ту сторону дверей, что так тщательно охранял его дядя. Кивок может и означал согласие, но кто сказал, что своё мнение нельзя менять? Рой улыбнулся этим мыслям в своей головы и тут же услышал голос Рона: —Чего так улыбаешься, разбойник? Уже придумал, как нарушить мой запрет, а? Мужчина расплылся в улыбке и ущипнул ойкнувшего племянника за мягкую щечку. —Вставай, будет путешествие по левому крылу. Рон водил мальчика по длинным коридорам, рассказывая про различные комнаты. —Смотри, эту комнату ты знаешь, мы в первый раз там чай пили. Вон та дверка, - мужчина указал на обшарпанную, слегка приоткрытую дверь, - ведёт вниз. Это просто быстрый способ спуститься на первый этаж. Я там тебя проводил, ты только главное держись покрепче за перила, а то соскользнешь и.. Дядя не стал оканчивать фразу, давая мальчику самому додумать конец. —Ну вот. Там, - он прошёл дальше по коридору и указал на лестницу на третий этаж, - там моя комната. Прямо напротив лестницы. Так, столовая и кухня на первом этаже, мы сейчас туда пойдём. Туалет там же. Рон нахмурил брови, стараясь припомнить, что он мог забыть сказать. После он пожал плечами, убедившись, что всё сказал, и уже хотел потащить Роя вниз, но он не обнаружил его рядом с собой. Тот ушёл почти в конец коридора и крикнул: —А что там? Пытливым глазам Роя предстал огромный портрет. Пыль покрывала его рваную поверхность, которую исполосовали будто ножом. Не успел он как следует рассмотреть лица фигур на картине, как его с силой развернули на сто восемьдесят градусов. Горящие глаза впились иглами в сжавшееся тело ребёнка. —Совсем забыл сказать. Не ходи дальше этого коридора, хорошо? Тебе там тебе нечего смотреть. Рой кивнул и опустил голову. Его сердце быстро застучало. Отчаянно, резко, больно. Отчего такая реакция? Почему некогда расслабленный мужчина так взвился из-за мелочи? Из-за простого вопроса? —Прости, - сказал Рон немного погодя, ведя Роя на первый этаж, - тебе не было больно, когда я тебя развернул? Хорошо. Просто.. Я правда не хочу, чтобы ты туда ходил. Рука вновь потрепала его жёсткие волосы. —Я собираюсь приготовить еды. Поможешь мне? - Рон вновь улыбнулся, и Рой внимательно посмотрел на его улыбку. Уголки сухих потрескавшихся губ тянулись к ушам, оголяя жёлтые некрасивые зубы. Чётко чернели десны, прорезанные красными капиллярами. Мальчик мог почувствовать едва уловимый запах мятной зубной пасты. Дешёвой и химозной, от которой начинало тошнить и нещадно щипать рот. Казалось бы, абсолютно неприятная улыбка, но было в ней что-то искреннее. Внушающее доверие ребёнку. Рой точно знал, что если он вдруг неправильно порежет овощи или переборщит с солью, то дядя не станет его ругать. По правде говоря, мальчик никогда не готовил, и он с некоторым стыдом это признавал. Так что практика ему не помешает и может принести пользу в будущем. Он с готовностью кивнул. —Вот только.. Тут Рон замялся и буркнул: —Я сам не особо умею готовить. Поэтому ты не будешь против, если мы что-нибудь спалим? О. Значит, этот урок готовки всё-таки будет бесполезным. В воздухе пахло горелым. Мужчина с опаской тыкал вилкой в подгоревшую яичницу, пока Рой с, на первый взгляд, безразличным лицом спокойно набирал желток в ложку и пил его. Тандем двух неумеющих готовить людей смог сработаться как надо и даже приготовить что-то адекватное. Рон проиграл в «камень, ножницы, бумага» и вынужден был после перекуса помыть сковороду. —Знаешь, я до этого просто делал заварную лапшу, заливал шоколадные хрустики молоком и всё такое. Не думал, что когда-нибудь приготовлю нормальную еду. Я горжусь собой, - мужчина нервно хихикнул, и Рой с улыбкой вспомнил, как тот пытался разбить яйцо, что у него вышло, в общем-то, но ему пришлось долго вытаскивать осколки скорлупы из сырого белка. —Твой папаша убил бы меня, если бы узнал, как я питался все эти годы, - продолжил Рон, с недоверием набирая на вилку яичницу. —Не сомневаюсь, - ответил Рой под восторженный возглас: «О, так это оказывается вкусно!» Дальше они ели в тишине. Мужчина иногда поглядывал на мальчика, будто что-то хотел ему сказать, но выжидал какого-то момента. Когда Рой доедал последние кусочки, Рон произнёс: —А ты познакомишь меня со своими друзьями? Ребёнок моргнул и сглотнул, поднимая слегка удивлённые глаза на дядю. Рой упоминал Роберта и Росса только один раз, и он был стопроцентно уверен, что мужчина не помнил про них. Он задумался. Его родители не одобряли общения с «плебеями», особенно сильно протестовала мать. Отец же скорее от усталости, чем от искреннего возмущения соглашался с ней. Роя крайне возмущало такое отношение к его друзьям. В конце концов, они были единственными людьми, что полностью его понимали и никогда не осуждали за какие-то свои желания и страхи. Окромя издевательств мальчика над младшими. Злость и обида, рожденные давлением со стороны родителей, копились в головке ребёнка, пока не выплескивались на окружающих агрессией. Отвращение к самому себе, нетерпимость делали своё дело, заставляя мальчика причинять боль другим и смеяться над ними. Ему было стыдно. Но гордость наравне со слабостью не позволяли ему извиниться, признать свою вину перед всеми и сказать им в лицо «я был не прав». И кто, кроме друзей мальчика мог это понять, простить, успокоить? У Роя больше никого не было, кому бы он мог открыть свои мысли и переживания. А сейчас, когда в его жизни возник этот странный неряшливый мужчина, у него появилась возможность довериться кому-то ещё. Понять, что он не один, и он может опереться на дядю в сложной ситуации. Рой смотрел на Рона, с нетерпением ожидающего ответ, и не мог не улыбаться, ощущая полную безопасность. —Да, конечно, - негромко, но твёрдо сказал мальчик. —Круть! - Рон вскочил со стула, но тут же сел назад, неловко покраснев. —А когда мы можем встретиться? —Думаю завтра. Сегодня Росс и Роберт заняты. Дядя кивнул и быстро доел, подхватив тарелку Роя и уйдя после этого к раковине. Мальчик встал со стула, поблагодарил его и пошёл в свою комнату. Прикрыв дверь на кухню, он опустил глаза на пол. В голове промелькнуло воспоминание о давней игре, и Рой ухмыльнулся. Он стал перепрыгивать с доски на доску, представляя, что чёрные промежутки между ними — это лава. В его голове стала крутиться одна мысль. Одно желание. Почему его дядя не позволил ему рассмотреть рваный портрет? Что в нём было такого? Мальчик постепенно ускорял движения. Отчего полотно было так изуродовано? Кто это сделал и с какой целью? Мальчик пошатнулся, но вовремя переставил ногу на следующую доску. Реакция мужчины.. Изменившийся голос, ногти, болезненно впившиеся в детскую плоть, без контроля, без рациональности. Рывок вперёд, стук ног по полу, тихое учащённое дыхание. Одно желание. Встать посреди ночи с кровати, прокрасться в коридор, рассмотреть портрет, пройти дальше. Узнать. Чего так боится его дядя? Стук. Тишина. Рой опустил глаза. Нога на линии. Он проиграл. Сгорел. Знак? В груди вскипела злость. Мальчик был настойчив и всегда добивался своей цели. Будь то обычная игра или ответ на вопрос, путь к которому заставлял замирать сердце. Теперь Рой был твёрдо уверен в своём решении. Он увидит. Он узнает. Тихие скрипы половиц. Мальчик старался не дышать, ступая по пустым мрачным коридорам. Пыль заглушала его медленные робкие шаги и кружилась в лунном свете, проникающем через мутные потрескавшиеся стекла. Слепые дверные проёмы, темные, как чернила, капнувшие с острия пера. Рою казалось, что в них копошились тени, бегали, крались, сверкали маленькими внимательными глазками, что были только пылинками. Знакомые комнаты, днем казавшиеся такими уютными, в ночной мгле представали огромными раскрытыми ртами неизвестных монстров, готовые поглотить всех, кто в них войдёт по ошибке. Страх, впившийся в затылок и растекающийся по телу слабостью и дрожью. Вот тот коридор. Рой закусил губу, стараясь не издавать звуки, и только сердце предательски громко стучало в напряжённой тишине. Босые ноги опускались на холодное дерево. Глаза с расширенными зрачками внимательно смотрели на картинную раму, выглядывающую из-за угла. Показались фигуры, изображённые на портрете. Ещё два шага. Вдох. И сердце камнем рухнуло вниз, когда Рой увидел своего дядю. Мужчина молча смотрел на картину, сцепив руки за спиной. Бледная луна освещала рваные лоскуты картины. Лицо отца изрезано. Матери скрыто за свисающими кусками полотна. И только два подростка с жгучими голубыми глазами смотрели прямо перед собой. Губы поджаты, на плечи братьев легли чужие тяжелые руки. Отец. Мальчик внутренне кричал, пока тело не могло и шевельнуться. Мужчина повернул голову и направил взгляд в сторону, где стоял Рой. Линзы очков не скрывали горящие, лихорадочно блестящие глаза. Мальчик прижался всем телом к стене, молясь где-то внутри себя, чтобы его не заметили. —Рой, выходи. Он заметил!! Заметил!!!! —Рой, пожалуйста, не бойся. Всё в порядке, ты можешь выйти. Мальчик выдохнул. Он выглянул из-за угла и почувствовал, что стыдливо краснеет, заливается алой краской, горит.. Дядя смотрел на него удивительно серьёзно. Не улыбался. Не хихикал. Его рука легла на плечо племянника, притянув покорное тело к себе. —Ты знаешь, кто это? «Догадываюсь». Рой не ответил, опустив глаза на старые доски. —Догадываешься, - повторил Рон, как будто прочитав мысли ребенка. Они стояли в тишине, только где-то шуршали листья на ветру, пели далёкие птицы, рычали редкие машины. —Тебе очень повезло, что ты не застал его при жизни. Чужие пальцы до боли сжали плечо мальчика. Рой поднял голову на дядю и посмотрел в его глаза. Тот смотрел прямо перед собой, на портрет, на изрезанное, ненавистное лицо. В голубизне радужки то вспыхивали, то погасали неспокойные огоньки. Смятение, недовольство, страх читались на его лице, что так непривычно выглядело для Роя. Где тот улыбчивый человек? Спустя минуты две Рон встретился взглядом с Роем, после взглянув на его босые ноги. —Не ходи больше по ночам. Пол холодный, можешь простудиться. Или поставить занозу. Рой кивнул и снова потупился. Чужие ногти перестали впиваться в мягкую кожу его плеча, и мужчина стал вести его прочь от этого места. Мальчик обернулся на портрет, и ему показалось, что нескладный подросток с черными колючими волосами и родинкой под губой на него посмотрел. Как-то по особенному, протяжно и тяжело, болезненно, обречённо. Рой вздрогнул и ускорил шаг, пытаясь идти в такт чужим шагам. Скрип двери в спальню. Рон уложил племянника на кровать и накрыл его мягким одеялом. Тёплая рука погладила его по волосам, и, слабо улыбнувшись, он произнёс: —Сладких снов, Рой. Тот замялся, после пробормотав в ответ: —Спокойной ночи. Он провожал взглядом дядю, пока тот шёл до двери. Уже подойдя к двери, Рон ободряюще подмигнул Рою и затворил дверь. —Спокойной ночи.. - зачем-то повторил он и повернулся на другой бок, закрывая глаза. Он долго не мог уснуть.