Ледницкий пересказывал Владеку эту историю, мрачно помешивая чай, стараясь не встречаться взглядом со Шпильманом. Владислав слушал его со странными чувствами, просто не зная, что сказать. Он не знал ни имени, ни звания офицера Вермахта, укрывавшего его год назад на чердаке в штабе немецкой обороны Варшавы, но сейчас он отдал бы все, чтобы узнать имя того, кто помог ему, кто отдал ему свою шинель, которую он до сих пор сохранил, несмотря на то, что советские солдаты чуть не изодрали ее в клочья.

Каждая человеческая эмоция настолько многогранна, что каждую из них можно разложить на составляющие и оттенки. К примеру, не всегда радость доставляет нам удовольствие. Она может быть и горькой, и темной. А болью тоже можно наслаждаться. Я убедился в этом на примерах десятков людей, с которыми был знаком, с тех пор как на мою голову свалилось то, чего я не просил и даже совсем не ждал.