В чем разница между пустотой и тьмой?

Я чуть не упала от сильного толчка. Ксанор резко развернулся и моментально, превратившись в бесформенное облако тьмы, исчез. Пляж опустел. Я осталась совершенно одна. В голове эхом отдавался рык: «Какого демона, Валери?» — с каждым разом становящийся все более звериным и неразборчивым. Я замерла, став похожей на мраморную статую. Белоснежное платье. Побелевшая от ужаса кожа. Распущенные волосы, кажущиеся серебристыми под лунными лучами. В Аликантаре, среди бесконечного праздника жизни я стала призраком. Темные, Хоросы в частности, Сольты — все они считали меня лишь тенью, предметом, который можно использовать ради достижения собственных целей или для своих утех. Но я не была им… тогда. Сейчас, кажется, я стала именно тем, за кого они меня принимали все это время. В первую секунду у меня все горело внутри — от боли, злости, от накопившихся чувств, которые я пыталась скрыть с того самого дня, когда пришла в дом Хороса-старшего и его счастливой невесты. В следующую — меня, словно клинок в сердце, пронзило осознание. «Это конец. Он ушёл. Ксанор действительно ушел. Я накричала на него. Пощечина. Боже мой. Гаранор. Этот проклятый договор. Лита… ЛИТА». Я начала судорожно мотать головой из стороны в сторону, сама того не осознавая. На глазах навернулись слёзы, будто прожигающие кожу до самого черепа. Я пошатнулась, еле удерживаясь на ногах, отвернулась от сада, за которым скрывался ненавистный двор, дом, бассейн с проклятой золотой клеткой и феей, которая хотела просто заработать на жизнь, люди, презирающие меня за то, что я родилась Светлой, а не избалованной стервой из семьи потомственных миллиардеров, за то, что я не одна из них, что я не такая «избранная», что у меня крылья за спиной и силы, которых они боятся! Собрав всю волю, чтобы удержаться на ногах, я сделала шаг к морю, только потому, что больше идти было некуда, а стоять на месте было невыносимо тяжело. В голове все гудело, казалось, что кто-то копается в ней, переворачивая все вверх дном, оставляя за собой обломки мыслей и чувств. Закрыв глаза, я прошла ещё несколько метров к морю и спустилась с каменной набережной. Каблуки начали проваливаться в песок, и я каким-то словно отработанным движением сбросила их с ног. Я остановилась только, когда холодные волны коснулись ступней. Глаза были затуманены от слез, и я даже не стала опускать взгляд на воду. От боли и нахлынувшего отчаяния я схватилась за голову. Из горла вырвался крик, но голос бесследно пропал, как будто его никогда и не было. Обессилив, я упала на колени и согнулась, обхватывая себя руками в надежде, что хоть так смогу успокоиться, взять себя в руки хотя бы на мгновение. Казалось, что я просидела так целую вечность. На место отчаяния, злости и боли пришли немое бессилие и беспомощность. Я застыла в том положении, в котором упала на песок, и молча уставилась вдаль, где чёрное небо сливалось с бесконечным спокойным морем. Подол платья давно промок, уже наступила глубокая ночь, я, наверное, дрожала от холода, но даже не замечала этого. Маска лежала в нескольких шагах от меня, туфли валялись где-то позади. Я ничего не чувствовала, внутри образовалась пустота, кажущаяся бесконечной, как это звездное небо над головой и море, переходящее в океан. Я боялась, как маленький ребёнок, боялась встать, посмотреть назад, вернуться на приём, думая, что, если я до конца жизни не сдвинусь с места и не отведу взгляда от той черной бесконечности, охватывающей весь горизонт, все останется по-прежнему: Лита будет счастливым ребёнком, мечтающем о «мойе», Дина все время будет рядом с ней, а значит, моя дочка в безопасности, я, Валери Лэй, — все еще буду организатором свадьбы членов двух главных семей страны и предметом беззаботного флирта младшего Хороса, а Гаранор ещё не будет знать о том, что я нарушила главное условие нашего договора, и ещё не уничтожит жизнь самого дорогого для меня человека, ради которого я живу, и которому не посчастливилось стать именно моей дочерью. Я смотрела вперёд, не видя ничего вокруг, последние слёзы, уже давно не горячие, а скорее ледяные, катились по моим щекам и падали на открытые колени. Как только о кожу громко разбилась последняя капля, мой взгляд стал ещё более пустым и неживым, хотя казалось, что это было уже невозможно. Все выглядело настолько пустым и не зависящим от меня, что я думала, если вот-вот умру, ничего не изменится. Я уже сделала все, что могла: дала пощечину Ксанору, — вот это я молодец! Все Сольты уже успели поглумиться надо мной, а оба Хороса — использовать, как это только было возможно. От моего присутствия или неприсутствия ничего уже не могло измениться… может быть, даже стало бы хуже. Я впервые была рада, что Литы нет рядом. Гаранор доберется до нее не сразу, ведь она сейчас сладко спит в поместье Сольтов. Сначала ему под руку попадусь я, а уж за это время Дина успеет увезти мою дочку. «Лита, моя Лита, прости меня, милая моя, маленькая доченька, прости…». Но мои мысли прервали. Кто-то жестко схватил меня сзади за ребра и одним легким движением поднял и повернул к себе. Гаранор Хорос.