blood gets thin

      Виски пахло как-то странно. В смысле, виски как виски — он не был каким-то ебучим эстетом, который с одного занюха чует минимум три выбитых на чеке нуля, — но что-то прям подмывало как минимум поставить стакан обратно. Как максимум — выплеснуть содержимое кому-нибудь в лицо, но этот сценарий не был доступен, пока у него совсем не разболелась голова от жужжавшего трёпа и духоты. Покачав немного рокс — громадные кубики льда стукнулись о стекло как-то слишком радостно, — он сделал вид, что отпил из него, пока мимо проходили очередные узнавшие его расфуфыренные и напомаженные парочки. Маскировка была, конечно, так себе, особенно когда он в витринном смокинге тёзки старины Генри, в авиаторах из фильма “Авиатор” (верх чёртовой иронии) и его волосы слегка лоснились от геля, но, бля, честное слово, он даже не представлял, как желание остаться дома и сидеть перед теликом с приставкой в одних трусах смогло проиграть долгу побыть маскотом очередной тусовки. Да, конечно, известный режиссёр, новые связи, деньги, бла-бла-бла, но чёрт возьми, если он раздаст каждому по доллару, как некоторые ноют в твиттере, он вряд ли обеднеет, тем более что скоро выходит новый фильм. Кстати, штуку с долларами надо запомнить — такой мув в промо-компании он ещё не использовал.       Скупой салют коллеге на фоне, которого явно душил его калейдоскопный галстук, чуть не избавил его от доброго глотка алкоголя — он нарочно поприветствовал ещё одно знакомое лицо, и с каким-то злорадством почувствовал, как по пальцам что-то потекло. Впрочем, что переживать о виски в руках, когда твоё имя… — Дэвид Стридер! — воскликнул голос из-за плеча. — Страйдер, — машинально поправил он и медленно обернулся. За эти две секунды он набросал примерный портрет женщины, которая записала своим приветствием себе единицу в счёт, так по-британски тянула гласные и явно не смотрела телевизор (получилось не слишком привлекательно, хотя он бы с удовольствием отдал вечер жизни для встречи с человеком, свободным от оков улыбавшихся винирами рож, рассказывавших о невозможности своей жизни без ультразвуковой стиральной машинки), и понял, что он не имел ничего общего с несравненным оригиналом, что так же держала в руках стакан с чем-то крепким, но уже давно закончившимся. — Леди Роза Лаблонд, — кивнул Дэйв. Уголок её накрашенных тёмно-фиолетовых губ слегка поднялся наверх — обмен любезностями состоялся. На невидимом табло загорелось “один-один”. — Похоже, все мы играем сегодня не свои роли. Хотя хочу сказать, что цвет твоего костюма отражает все твои мысли. Как бегущая строка. Или билборд. Проще только написать на лбу “Убейте меня кто-нибудь, но сначала заберите у меня выпивку”. — Удивительно, как много тебе говорит простой чёрный цвет. — Он не чёрный, Дэйв. Он угольно-чёрный, как будто ты вывалялся в нём в саже своих сожжённых планов на этот уикэнд. — Почему у меня вылетело из памяти, что ты составила мне компанию? Это должны были быть самые незабываемые часы моей жизни, когда знаменитая писательница Роуз Лалонд прочищала мне трубы. Камина, я имел в виду. Вряд ли бы ты пролила хотя бы одну драгоценную каплю своих чернил на своё просто чёрное платье — не отпирайся, я знаю, что ты ненавидишь печатные машинки.       Она коротко рассмеялась, затем выловила момент, когда официант в накрахмаленной рубашке пробегал мимо, и прямо на его бегу поставила пустой рокс на поднос. Если бы Дэйв посмел, он бы сложил какую-нибудь печать из “Наруто” в знак солидарности — ниндзя ещё существуют, и никто его не убедит в обратном. — Мне что-то подсказывает, что именно эта мечта была сожжена первой. Мученица, принесшая себя в жертву первой и искупившая все грехи остальных. Прекрасная геройская смерть. — Бля, Лалонд, если ты сейчас заведёшь религиозную шарманку и приплетёшь туда старину Фрейда, то честное слово, я выпью это адское пойло залпом, станцую джигу вон на том столе и даже не посмотрю, что там огромный зелёный торт. Я просто не буду с ним сочетаться, пощади чувства окружающих. — Чисто ради этого я могу сказать, что цвет твоего галстука…       В этом была вся Роуз. Дэйв закатил глаза, мысленно коря себя за чрезмерный размер спонтанных обещаний. В смысле, бля, да хоть сейчас — что угодно, чтобы растормошить этих сонных мух, но вот Роуз была похожа на черта в омуте, которому лучше не бросать настолько простых вызовов. Мысленно прикинув размеры шрифта заголовков жёлтеньких таблоидов, Дэйв вздохнул. — Красный тебе очень идёт. Как будто всегда был только твоим цветом, — закончила она, протягивая руку к его полузабытому стакану. Чёрные овальные ногти мягко царапнули его ещё мокрые от выпивки пальцы, вдруг сжавшие стекло так, как будто от этого зависела вся его жизнь, нежно-сиреневые глаза продолжали смотреть на него так, будто видели сквозь его очки. Ему стало очень неуютно: о таком, блин, надо заранее предупреждать, чтобы успеть вышвырнуть всех вместе с их понтами из особняка до начала сеанса eye-порно. Он внезапно задался вопросом, насколько срочно ему понадобится салфетка. Время подозрительно замедлилось, но Роуз прервала товарняк его мыслей, безо всякого сопротивления лишив его недовыплеснутого вискаря. — Надеюсь, ты в курсе, что без этого важного элемента предложение может более считаться недействительным, — голос предательски ухнул на октаву вниз и охрип, как будто он на спор выкурил пачку палёных Лаки Страйк. Дэйв кивнул на стакан и прокашлялся, мастерски использовав чей-то повысившийся рядом тон разговора. — Как жаль, — просто сказала она и залпом выпила всё. Даже ебаный кусок айсберга в стакане не помешал ей не разбрызгать ни капли во время смертельного манёвра. Если бы в этот момент Дэйв посмел, он бы пожал ей руку, но, к сожалению, дамам он её целовал. Точно ниндзя. Надо было как-нибудь спросить, как она относилась к внедрению тектоника как культурной апроприации Запада в азиатскую мультипликацию. — Роуз, — серьёзно начал он, и, к счастью, на этот раз голос его не подвёл. — Ты когда-нибудь смотрела аниме?..