Ками: рожденный страдать.

*** Спасти Хикари было невозможно, слишком серьезно было его ранение. Похороны, недолгое молчание. «Что такое одна жизнь, если ты идешь к мечте? Или две. Или сотни. Все это не имеет значения, — Кито очень хочет поверить в это, но просто не может. — Они умерли по моей вине. Это я убил их. Я слишком слаб, чтобы вести за собой других». Собравшись с силами, Кито, изучив по карте коридоры под замком, отдает приказ выдвигаться. «Ты вновь сумел сохранить рассудок. Что ты видел, Ками?» «Смерть». «Ты смог ее победить? — в голосе Аку слышна веселость». «Нет». Кито сжимает кулаки: «Как ты мог, Хаиро? — непонятно кому адресует он свой вопрос. «Что? Ками, в чем дело? Хаиро настолько отрекся от мира, что мог двигаться после того, как время остановилось, но он не пытался тебя остановить. Потом твой рассудок потух. Горло Хаиро было рассечено, причем чем-то, чего не существует и он упал, после чего ты обрел разум. Я понимал, что это как-то связано, но думал, что это получилось непреднамеренно. Но судя по тому, что ты сказал, это не так. Неужели ты…» — Да! Да, это я… Никчемный человек, что не то, что умереть — даже сойти с ума не способен. Ты прав Аку, в прошлый раз я сохранил рассудок лишь благодаря Сумико. На этот раз мне было не суждено вернуться, но этот человек… Он вызывает во мне лишь ненависть. Он сказал, что давно ждет встречи со смертью и с улыбкой вытолкнул меня из пустоты, что поглощала меня. Он спас меня, пожертвовав своим рассудком. Я убил его, потому что обязан был сделать это. Он пожертвовал собой ради меня. Этот человек, что всегда будет вызывать у меня неприязнь — я до конца жизни буду с теплотой вспоминать о нем. Да, он желал смерти, для него это было в радость, а не в тягость, но это была моя смерть — моя плата. Я не смогу простить себя. Теперь я обязан жить, чтобы не произошло — ведь в ином случае его смерть была напрасна». «Тогда заверши то, что начал». Отряд, насчитывающий четыре человека, приближался ко входу в туннели. — Мы почти у цели, — произносит Кито. — Какую цену мы заплатили за это. Кента, склонив голову, подносит кулак к сердцу: — Никто не будет забыт. Сумико, уткнувшись в плечо неподвижного, будто деревянного Кито, тихо произносит: — Ничто не будет забыто.