Взгляд в прошлое

      — Мистер Поттер, — Рагнок поклонился в знак приветствия, когда Гарри и Гермиона последовали за ним в его кабинет, — пусть ваше богатство умножится, а враги будут истекать кровью у ваших ног.       Гарри был озадачен этим довольно кровожадным приветствием, но всё же решил ответить тем же.       — Вождь Рагнок. Пусть ваше богатство умножится, а враги будут истекать кровью у ваших ног.       Рагнок одобрительно улыбнулся и повернулся к Гермионе.       — А кто эта молодая леди?       — Она моя… э-э… — Гарри и Гермиона обменялись взглядами, молча решив быть правдивыми, когда речь заходит о деньгах и гоблинах, — жена. Гермиона Грейнджер.       — Мадам Грейнджер, — снова поклонился Рагнок, — пусть ваше золото течёт реками, а люди помельче трепещут перед вами.       Гермиона поклонилась.       — Вождь Рагнок, пусть ваше золото наполнит океаны, а трупы ваших врагов будут лежать перед вами, — попыталась она придумать что-нибудь более изобретательное.       Рагнок хихикнул.       — Эта мне очень нравится, — похвалил он. — Присаживайтесь, мистер Поттер и Мадам Грейнджер.       Гарри и Гермиона сели напротив главного гоблина.       — Полагаю, у вас к нам дело, Шеф Рагнок? — Спросил Гарри.       Рагнок кивнул.       — И вы, я полагаю, тоже, мистер Поттер?       — Да. Но не хотите ли начать первыми?       — Я понимаю, о чем говорил Уркнус. Вы весьма необычный волшебник, мистер Поттер, — заметил Рагнок. — я, конечно, не жалуюсь на ваше уважение и сердечность. Что ж, мистер Поттер, я ценю ваше внимание. Однако я считаю, что вам следует начать, так как, что я вам скажу, может оказаться весьма утомительным.       — Как пожелаете, вождь Рагнок, — ответил Гарри. — Я здесь, чтобы передать гоблинам Гринготтса сведения о Тёмном Артефакте, спрятанном в ваших залах и нарушающем договор 1748 года, — официально начал он.       — Вам известна природа этого Тёмного Артефакта, мистер Поттер?       — Мы с Гермионой считаем, что этот предмет — крестраж, Шеф Рагнок.       Брови Рагнока взлетели вверх.       — Крестраж? Вы уверены, мистер Поттер, мадам Грейнджер?       — Да, Шеф Рагнок, — твердо ответила Гермиона.       — А вы знаете, где находится этот артефакт?       — Он находится в главном хранилище Лестрейнджей, — сказала Гермиона.       — Это серьёзное обвинение, мадам Грейнджер, — ответил Рагнок. — Я пошлю своего заместителя за отрядом охраны в хранилище Лестрейнджей, чтобы расследовать ваше заявление. Как выглядит этот предмет?       — Это Кубок, Шеф Рагнок, — объяснила Гермиона, — он сделан из золота и украшен гербом Хельги Хаффлпафф, то есть барсука.       Рагнок быстро отдал несколько распоряжений своему заместителю, стоявшему на страже у двери. Помощник шерифа, кивнув, тут же удалился.       — Этот поиск займёт не более тридцати минут. Пожалуйста, выпейте немного прохладных напитков, любезно предоставленных гоблинами, пока вы ждёте.       Рагнок взмахнул рукой, и появились три кубка эльфийского вина. Гарри, Гермиона и Рагнок взяли по одной.       Помощник шерифа вернулся через пять минут и заговорил с Рагноком на тарабарщине, которую тот перевёл двум подросткам как сообщение о том, что охрана послана.       Гарри, Гермиона и Рагнок молча сидели минут двадцать, потягивая вино, пока капитан стражи не вернулся с чашкой Хельги Хаффлпафф.       Капитан стражи и Рагнок обменялись несколькими словами на тарабарщине, прежде чем Рагнок отослал его прочь, забрав с собой чашу.       — Капитан Бледвак действительно подтвердил, что это крестраж, — сказал Рагнок двум подросткам. — У гоблинов есть специальные процедуры утилизации подобных предметов. Нам потребуется около недели, чтобы удалить фрагмент души, очистить объект и, наконец, восстановить его, после чего мы сообщим вам.       — Благодарю вас за отличную службу, Шеф Рагнок.       — Нет. Спасибо вам, мистер Поттер, и вам, мадам Грейнджер, что обратили на это моё внимание, — искренне сказал Рагнок. — Подобные предметы, как вы уже упоминали, прямо запрещены в Гринготтсе договором. Поэтому вы оба имеете право на вознаграждение.       Гарри был сбит с толку.       — Вознаграждение?       — Наказание за сознательное размещение такого рода запрещённых предметов в Гринготтсе — конфискация всех активов, хранящихся в хранилищах виновной стороны, — объяснил Рагнок. — учитывая историю семьи Лестрейндж, мы не сомневаемся, что этот крестраж был помещён сюда сознательно. Поскольку именно вы сообщили Гринготтсу о существовании такого предмета, вы имеете право на восемьдесят пять процентов стоимости содержимого изъятых хранилищ. Остальное пойдёт на содержание Гринготтса.       — А какова стоимость арестованных активов? — Спросил Гарри, скорее любопытствуя, чем заботясь о дополнительном богатстве.       — Четыре года назад, по последним подсчётам, стоимость хранилищ Лестрейнджа оценивалась в шесть миллионов Галеонов. Наш шестой по величине клиент. Теперь, конечно, счета Лестрейнджей будут равняться нулю Галеонов, нулю Сиклей и нулю Кнатов, — сказал Рагнок, хитро улыбаясь.       — Мне не нужны все деньги, — тут же сказал Гарри, — Я хочу, чтобы по крайней мере большая их часть отошла Лонгботтомам в качестве компенсации за их потери от рук Лестрейнджей.       Краем глаза он заметил, что Гермиона одарила его восхищённой улыбкой, от которой у него закипело в животе.       — Мы можем договориться об этом на нашей следующей встрече, мистер Поттер, — сказал Рагнок. — На данный момент активы ещё не были официально конфискованы. Кстати, раз уж мы заговорили о Поттеровских хранилищах, я хотел бы продолжить наше с вами дело, мистер Поттер. Конечно, если у вас больше нет ко мне просьб.       — Нет, Шеф Рагнок. На этом мои сегодняшние дела с вами заканчиваются.       Рагнок кивнул, затем снова повернулся к своему заместителю и дал ему указания на тарабарщине. Помощник шерифа снова кивнул, затем повернулся и вышел из комнаты.       — Я только что послал своего заместителя Баршока за очень важной коробкой. Вы хоть представляете, что это такое, мистер Поттер?       — Не знаю, сэр, — ответил Гарри. — Мы с Гермионой оба выросли в мире маглов. Мы не очень хорошо знакомы с обычаями волшебников.       — Тогда я всё объясню, — сказал Рагнок. — Гринготтс — единственное законное хранилище магических завещаний.       — Вы послали своего помощника за завещанием моих родителей, сэр? — предположил Гарри.       — Очень остроумно, мистер Поттер. Да. Именно для этого и был послан заместитель начальника полиции Баршок.       — Я не знал, что мои родители оставили завещание, — смущённо пробормотал Гарри.       Рагнок поднял брови.       — Вас не предупредили?       Гарри покачал головой.       — Ваш опекун обязан был сделать это, как только вам исполнится одиннадцать, если только в завещании не указано иное.       — Мои опекуны ненавидят магию, — объяснил Гарри, — они никогда не откроют ничего подобного.       — Нет. Не маггловские опекуны, — сказал Рагнок. — твои родители должны были назначить магического опекуна на случай, если они… не смогут позаботиться о тебе. Эта ведьма или волшебник несёт ответственность за информирование вас о содержании завещания ваших родителей.       — Вы знаете, кто этот человек?       — Нет, не знаю, — ответил Рагнок, — однако, кто бы это ни был, это будет оговорено в завещании. Ах, Барчоке.       Заместитель начальника полиции вернулся с большим деревянным ящиком. Рагнок произнёс ещё несколько слов на тарабарщине, и Барчок вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.       — Так вот, традиция гласит, что завещание клиента зачитывает гоблин из Гринготтса. Однако вы можете прочитать его сами, если пожелаете, — предложил Рагнок.       — Я буду придерживаться ваших обычаев, Шеф Рагнок.       Рагнок одобрительно улыбнулся. Взмахом руки он открыл коробку. Гарри заметил серебряное кольцо с одним большим рубином и большой серебряный ключ в дополнение к свитку пергамента в коробке. Рагнок снова взмахнул рукой, и свиток пергамента взлетел в воздух и развернулся.       — Последняя воля и завещание Джеймса Поттера и Лили Поттер, урождённой Эванс, — продекламировал Рагнок. — Я, Джеймс Поттер и я, Лили Поттер, будучи в здравом уме, настоящим составляем, публикуем и объявляем это нашей общей последней волей и завещанием. В том случае, если один из ранее названных недееспособен навсегда, всё семейное имущество будет полностью передано на имя другого. Опека над нашим сыном, Гарри Джеймсом Поттером, тоже перейдёт к оставшейся в живых супруге.       — В случае, если оба названных лица будут окончательно выведены из строя, все активы будут заморожены, за исключением трёх ежегодных пособий. Первое: ежегодное пособие, которое будет помещено в хранилище 687 и выплачиваться Гарри Джеймсу Поттеру в возрасте от одиннадцати до восемнадцати лет в размере 1750 Галеонов для покрытия расходов, понесённых в качестве студента Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, а также для покрытия основных расходов на проживание. Замороженные активы будут полностью разблокированы Гарри Джеймсу Поттеру и переданы под его исключительный контроль, когда он определит, что обладает необходимыми навыками и зрелостью, чтобы справиться с полной суммой.       — Второе: ежегодное бессрочное пособие в размере 25 000 Галеонов Ремусу Джону Люпину, чтобы покрыть все расходы, необходимые для безбедной жизни без необходимости работать, и все зелья, необходимые для лечения его болезни.       — Третье: ежегодное пособие, выплачиваемое от выхода на пенсию до перехода, по 3000 Галеонов каждому до перевода в Фунт Стерлингов Майклу и Джейн Эванс, отцу и матери названной Лили Поттер, урождённой Эванс, в дополнение к их пенсиям для покрытия расходов при выходе на пенсию.       — Что касается опеки над Гарри Джеймсом Поттером, то в случае, если оба названных лица будут окончательно недееспособны, опека должна быть передана следующим названным лицам в порядке их доступности. Во-первых, Сириус Орион Блэк, Крёстный отец Гарри Джеймса Поттера по формальному ритуалу крёстного отца. Во-вторых, Фрэнк и Элис Лонгботтом, друзья семьи. Третий — Ремус Джон Люпин, друг семьи. В-четвертых, Артур и Молли Уизли, друзья семьи. В-пятых, Тед и Андромеда Тонкс, двоюродные братья Сириуса Ориона Блэка. В-шестых, Майкл и Джейн Эванс, отец и мать Лили Поттер, урождённой Эванс. Седьмой — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор. Если ни один из названных опекунов не будет доступен, Гарри Джеймс Поттер будет сделан подопечным министерства магии. Гарри Джеймса Поттера ни при каких обстоятельствах нельзя отдавать на попечение тетушки петунии Дурсль, урождённой Эванс. Если Гарри Джеймс Поттер будет взят под опеку любого из названных опекунов, этот опекун будет получать ежегодную сумму в размере 7500 Галеонов для обеспечения надлежащего ухода за Гарри Джеймсом Поттером.       — Кроме того, я, Лорд Джеймс Поттер, передаю главенство в семье Поттеров и все привилегии и обязанности, связанные с этой ролью, Гарри Джеймсу Поттеру, когда он решит обладать необходимыми навыками и зрелостью, чтобы взять на себя такие привилегии и обязанности.       — Подпись: Джеймс Поттер. Подпись: Лили Поттер. Свидетель, Сириус Блэк. Душеприказчик, Альбус Дамблдор.       Когда Рагнок закончил чтение, в комнате повисла тяжёлая тишина. Гарри посмотрел на Гермиону. Он заметил, что она очень бледна и нервно проводит рукой по волосам. Гарри, сам того не сознавая, крепко вцепился в край стола и в результате потерял чувствительность пальцев.       — Ну, это завещание было не очень хорошо исполнено, — Гарри попытался немного пошутить, чтобы разрядить обстановку. Он упал плашмя.       — За ним не просто не следили, — серьёзно сказал Рагнок, — за четырнадцать лет, прошедших с тех пор, как он был зарегистрирован, этот ящик ни разу не открывал человек.       — И никто не удосужился проверить завещание? — Недоверчиво спросил Гарри.       Рагнок покачал головой.       — Только гоблины открывали его, чтобы проверить содержание завещаний, когда предъявляется требование.       — А были какие-нибудь претензии?       — Только один, — ответил Рагнок, — Альбус Дамблдор потребовал твоей законной опеки через два дня после смерти твоих родителей. Как душеприказчик, он закрыл завещание для всех остальных упомянутых лиц. Кроме вас, мистер Поттер, поскольку вы имеете неотъемлемое право на доступ к завещанию ваших родителей.       — Но он не мог этого сделать! — запротестовала Гермиона. — душеприказчик должен…       — Вы были бы совершенно правы, Мадам, если бы мы имели в виду маггловский мир, — вмешался Рагнок, — однако волшебный мир действует по другим принципам. Волшебный душеприказчик имеет полный юридический контроль над завещанием покойного, если ни одна из сторон, указанных в начале завещания, не в состоянии выполнить эту обязанность.       — Значит, Дамблдор завладел завещанием моих родителей и закрыл его, чтобы другие не смогли прочесть?       — Такова общая идея, мистер Поттер, — ответил Рагнок, — никто из упомянутых в списке не мог претендовать на опекунство, даже если бы они имели преимущество перед Дамблдором, поскольку они никогда не видели завещания.       — Но… Но почему? — Пробормотал Гарри.       — Магический опекун, мистер Поттер, имеет все финансовые и юридические права на ребёнка в магическом мире, — объяснил Рагнок, — а также все привилегии, предоставляемые главой дома, если ребёнок соответствует этому положению.       — Итак… то есть вы в основном говорите… Дамблдор держит меня в неведении относительно моей семьи и моего прошлого… держит при себе права и полномочия, которые должны быть моими… принуждает меня к заключению в маггловских опекунах, которым мои родители категорически запретили принимать меня… и всё это время выкачивает активы моих родителей? — В ужасе заключил Гарри.       Рагнок тщательно обдумал это предложение.       — Я не могу говорить о его намерениях. Однако всё, что вы сказали, это то, что может сделать магический страж.       — Я могу это прекратить? Если это действительно происходит?       — Разумеется. Всё, что вам нужно сделать, это вернуть себе статус главы семьи Поттеров. Все остальные претензии к вашей семье будут аннулированы.       — И как я могу это сделать?       Рагнок сунул руку в деревянную шкатулку и вытащил рубиновое кольцо.       — Тебе нужно только надеть его на безымянный палец правой руки. Если он засветится, ваше главенство будет принято. Если же нет, то по причинам «недостаточного мастерства и зрелости», как было указано в завещании, он не будет светиться.       Гарри взял кольцо у Рагнока и надел его на палец. Внезапно он почувствовал прилив тепла через правую руку, когда кольцо засветилось чистым золотым светом. Он посмотрел на Гермиону и увидел, что её широко раскрытые глаза полны благоговения и гордости.       — Превосходно. Теперь вы, говоря языком Гринготтса, считаетесь «Лордом Поттером». Это разрушает притязания Альбуса Дамблдора на магическую опеку над тобой и возвращает тебе полный контроль над волей твоих родителей, — сказал Рагнок. — Он повернулся к Гермионе. — И вы, мадам. Вы замужем за Лордом Поттером?       Гермиона покраснела.       — Д-да, — пискнула она, прижимая руки ко рту.       — Тогда формально в Гринготтсе вы считаетесь «Леди Поттер». Конечно, вы можете сохранить свою девичью фамилию для всех других целей, если пожелаете. Теперь вы оба имеете неограниченный доступ к хранилищам Поттеров и семейным владениям. Мы можем обсудить это на нашей следующей встрече. Кроме того, вы будете считаться магически освобождённым министерством магии, согласно закону гоблинов и волшебников.       Гермиона ахнула.       — Нас считают магически совершеннолетними?       Рагнок кивнул.       — Вы понимаете, что это значит?       — Нам позволено делать всё, что мы хотим, — сказала потрясённая Гермиона. — мы можем заниматься магией вне школы. Мы можем бросить Хогвартс завтра. А ещё нас могут отправить в Азкабан взрослыми.       — Леди Поттер, ваша первоначальная оценка совершенно верна, — рассмеялся Рагнок. — Что касается примеров. Первым из них вы, безусловно, можете воспользоваться. Это сделало бы вашу жизнь намного проще. Второй вариант я вам не рекомендую. И третье — я бы не хотел, чтобы такое случилось с такими прекрасными молодыми волшебниками, как вы.       Гарри и Гермиона покраснели.       — А какие «обязанности» мой отец упомянул в своём завещании?       — Ах, это я плохо информирован, чтобы сказать вам, Лорд Поттер, — ответил Рагнок, — я предлагаю вам спросить полукровку или чистокровного волшебника, который вырос в волшебном мире, потому что это обычаи и магия волшебников, а не гоблинов.       Гарри кивнул.       — Могу я задать вам ещё один вопрос, Шеф Рагнок?       — Конечно, Лорд Поттер.       — В завещании моих родителей было что-то о том, что Сириус принимал участие в «ритуале Крёстного отца». Что именно это означает?       — Это ещё один магический обычай. Однако это магический обычай, о котором я могу тебе рассказать, — ответил Рагнок. — Ритуал Крёстного отца — или крёстной матери — магически связывает человека с его крестником. Результатом ритуала является то, что Крёстный отец не может — вольно или невольно — причинить вред крестнику или его ближайшей семье.       Гарри чуть не спрыгнул с кресла. Судя по ошеломлённому выражению лица Гермионы, она, должно быть, пришла к тому же выводу.       — Шеф Рагнок, означает ли это «вред» раскрытие тайны заклинания Фиделиуса известному врагу? — спросил он.       — Это был бы хрестоматийный пример «добровольного вреда», Лорд Поттер.       Гарри повернулся к Гермионе.       — Так это значит…       — Сириус ни в коем случае не мог предать твоих родителей, — закончила она за него.       Рагнок улыбнулся.       — Да. Это очевидный вывод.       — Шеф Рагнок, не могли бы вы кое-что для меня сделать? — Спросил Гарри. — Увидев кивок Рагнока, он продолжил: — Не могли бы вы сделать нотариально заверенную копию завещания, выделив ту часть, где упоминается ритуал крестного отца, и отправить её Амелии Боунс, главе департамента магического правопорядка?       — Это была бы небольшая услуга, чтобы исправить несправедливость, нанесённую вам, Лорд Поттер, — ответил Рагнок. — обычно мы берём плату в десять Галеонов. Однако на этот раз эта услуга будет оказана из любезности Гринготтса.       Гарри кивнул.       — Благодарю вас за великодушие, Шеф Рагнок.       — Небольшая услуга для ценного клиента, Лорд Поттер. Есть ещё какие-нибудь пожелания?       — Только один. Не могли бы вы начать выплаты 25 000 Галеонов в месяц Рему Люпину, как это предусмотрено завещанием моих родителей? А также пособия для моих бабушки и дедушки по материнской линии, если они живы?       — Разумеется. Выплаты мистеру Люпину начнутся немедленно, вместе с накопившимися за последние двенадцать лет платежами. Однако, к сожалению, ваши бабушка и дедушка по материнской линии уже умерли. Мы в Гринготтсе периодически проверяем всех письменных бенефициаров завещания. К сожалению, Ваш дед по материнской линии скончался пять лет назад, а бабушка — шесть.       Гарри кивнул, немного опечаленный тем, что не сможет встретиться с бабушкой и дедушкой.       — Благодарю вас, Шеф Рагнок. На сегодня это всё от меня.       — Я тоже, — ответил Рагнок. — Благодарю вас за великую услугу, которую вы оказали гоблинам Гринготтса. Ждите сову в течение пяти дней, чтобы назначить нашу вторую встречу.       С этими словами Рагнок с поклоном вывел Гарри и Гермиону из банка. Гермиона буквально подпрыгивала от возбуждения.       — Сириус будет свободен! — пропела она. — ты можешь в это поверить? Ты не можешь бороться с тем, к чему тебя принуждает магия!       Не обращая внимания на то, что они стояли посреди Косого переулка, Гарри обнял её за плечи и поцеловал в губы. Она удивлённо вскрикнула, но ответила на поцелуй так же страстно.       — И Ремуса мы тоже выручили! — страстно защебетал Гарри. — Но мне всё же интересно. О чём, чёрт возьми, думал Дамблдор? Он был свидетелем при подписании завещания. Он знает его содержание. Почему он позволил Сириусу быть брошенным в Азкабан без суда и следствия? Почему он держит Рема в нищете? Почему он всё-таки послал меня на Бирючиновую улицу?       Гермиона прикусила нижнюю губу, её классический «задумчивый взгляд».       — Я не знаю, — ответила она наконец, — действительно странно, что он откровенно игнорировал то, что хотели ваши родители, но что касается его намерений… Я не думаю, что мы можем ответить на этот вопрос прямо сейчас, Гарри.       — Ты предлагаешь проследить за Дамблдором и посмотреть? — Спросил Гарри.       Гермиона кивнула.       — Я думаю, что это лучший способ действовать. Но теперь мы знаем одну вещь.       — И какую?       — Дамблдору нельзя доверять.       Луна Лавгуд снова опоздала к ужину. Она замёрзла, а джемпер у неё украли и повесили на факел в одном из коридоров. Она знала, что это не вина Нарглов. Они были прирождёнными шутниками, но никогда бы не спрятали что-то так далеко от себя.       Нет. Это была работа её соседей по дому. От этой мысли Луне стало грустно. Казалось, никто в замке не заботился о ней. Ну, там была Джинни, и она была милой, но это была всего лишь одна девушка, которую она даже не видела, кроме как на уроках. Уже несколько четвертых и пятых лет прошли мимо неё по пути на ужин, не обращая внимания на её тяжёлое положение.       Луна пожалела, что не может просто выполнить заклинание вызова, как Гарри Поттер в первом задании, и вернуть свой джемпер.       Она согнула колени, собрала все свои силы и вскочила, протянув правую руку, но даже не приблизилась к креплению. Она довольно грубо приземлилась на ноги, чувствуя себя подавленной.       — Нужна помощь? — раздался справа от неё дружелюбный девичий голос. Луна повернулась в ту сторону и увидела девочку с довольно густыми светло-каштановыми волосами, стоящую рядом с черноволосым зеленоглазым мальчиком. Луна сразу узнала мальчика.       — Ты же Гарри Поттер.       Мальчик рассмеялся.       — Да, это я. А ты кто? — спросил он. Что-то в его голосе заставило Луну почувствовать, что он уже знает ответ.       Луна растерялась. Когда ещё кто-нибудь спрашивал её имя, кроме как для того, чтобы посмеяться над ним? Но Гарри Поттер казался милым. По крайней мере, гораздо приятнее, чем её соседи по дому.       — Луна, — ответила она, -Луна Лавгуд.       Девушка просияла.       — Приятно познакомиться, Луна. Меня зовут Гермиона Грейнджер.       В голосе Гермионы Грейнджер тоже было что-то такое, что заставило Луну почувствовать себя сверхъестественной, как будто они уже знали её. Луна стряхнула с себя это чувство. Скорее всего, она просто удивилась, что они были так добры к ней.       — Нужна помощь? — спросил Гарри Поттер. — Мне показалось, что у тебя возникли какие-то проблемы.       Луна посмотрела на свой джемпер и снова перевела взгляд на Гарри Поттера. Казалось, он всё понял.       — Accio Luna's jumper!       Джемпер Луны слетел с фонаря, и Гарри Поттер поймал его свободной рукой. Он подошёл и вернул ей.       — Спасибо, — искренне поблагодарила Луна.       — Не за что.       — Как он туда попал, Луна? — Спросила Гермиона Грейнджер.       — О, — Луна не хотела говорить правду о том, как девочки из Равенкло украли её вещи. Это только усугубляло ситуацию. Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер были милы, как и Джинни, но всё же она не хотела говорить об этом. Всегда был шанс, что Аквавирусная личинка может подслушать и передать слово кому-то вроде Сью Ли.       — Его украли Нарглы, — солгала она, прекрасно зная, что Нарглы ничего подобного не сделают.       Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер обменялись многозначительными взглядами, которые, казалось, были разговором сами по себе. Однако оба выглядели так, будто приняли это объяснение.       — Ну, если тебе ещё что–нибудь понадобится, ты найдёшь нас, хорошо, Луна? — Спросил Гарри Поттер.       Луна кивнула и поспешила на ужин, чувствуя головокружение оттого, что кто-то хоть раз что-то для неё сделал. В конце концов, за ней присматривали Гелиопаты.       Ремус Люпин был очень счастливым оборотнем.       С ним только что связался Гринготтс. Очевидно, теперь он стал богаче на 325 000 Галеонов. Учитывая, что раньше он стоил всего лишь десять галеонов, это была довольно скупая мелочь.       Он думал, что это какая-то шутка, но когда он аппарировал в волшебный банк, один из гоблинов привёл его прямо к своему новому хранилищу, которое уже было заполнено грудами золота. Затем его отправили в кабинет главного гоблина, где гоблин по имени Рагнок объяснил, как Гарри Поттер получил контроль над завещанием своих родителей от Дамблдора и выплатил ему тринадцать лет прожиточного минимума, как это было предусмотрено завещанием Джеймса и Лили.       Гоблин также упомянул, что Гарри занял место главы семьи Поттеров. И у него была… жена? Лунатик гадал, кто бы это мог быть. Всё указывало на Гермиону. Лили будет гордиться, подумал он, что её сын выбрал такую же невероятно умную, дерзкую и красивую магглорождённую, как и она. Но выйти замуж? Им было всего, сколько, четырнадцать? Когда-нибудь лунатику придётся вытянуть из Гарри всю историю.       Но сначала о главном. Ему нужно было купить себе новую одежду. С таким же успехом он может воспользоваться щедростью Джеймса, Лили и Гарри. Он мог купить себе гарантированный пожизненный запас зелья волчьего аконита — незаметно, конечно — и никогда больше не беспокоиться о превращениях. После этого он купит себе нормальную квартиру и переедет из ветхого «коттеджа», который все эти годы называл «домом». Надеюсь, квартира в маггловском мире, где никто не будет заботиться или даже знать, что они соседи с оборотнем.       Ему также нужно было найти бродягу. Что-то во всём этом деле беспокоило его. Рагнок намекнул, что Дамблдор был ответственен за закрытие завещания Поттеров. Лунатик не мог понять, почему он так поступил. Джеймс и Лили никогда бы не написали ничего опасного в своём завещании. Всё это звучало подозрительно, и он бы ни за что не поверил, если бы не исходило прямо из уст главного гоблина. Ему нужно было выяснить, что, чёрт возьми, происходит. Может быть, у бродяги найдутся какие-то ответы.       Лунатик не мог дождаться, чтобы хоть раз пожить нормальной жизнью.       Амелия Боунс была крайне озадачена.       Официальная Сова из Гринготтса только что принесла нотариально заверенную копию завещания Джеймса и Лили Поттер. Гоблины выделили раздел, в котором прямо говорилось, что Сириус Блэк прошёл через ритуал Крестного отца, связывающий его с Гарри Поттером.       Амелия не достигла двенадцати «выдающихся» N. E. W. T. s, будучи глупой. Она знала, что означает ритуал крестного отца. Сириус Блэк никак не мог предать Поттеров. Ни добровольно, ни под Веритасерумом, ни под проклятием Империуса. Магия сама по себе запретила бы это.       Блэк тоже не мог быть Пожирателем смерти, поскольку это означало бы предательство его крестника.       Единственное возможное объяснение, которое оставалось Амелии, состояло в том, что невероятная история, которую она слышала в прошлом году, была правдой. Что Питер Петтигрю был истинным предателем, что он убил двенадцать маглов, и что Блэк на самом деле невиновен.       Учитывая тот факт, что Блэк так и не предстал перед судом, всё, что Амелии нужно было сделать, это выбросить его дело, и он был бы немедленно оправдан. Но она знала, как устроено общество. Ей придётся пройти через официальный процесс. Блэка придётся вызвать на допрос под сывороткой правды. Только после того, как он даст ответы, она сможет отпустить его на свободу. И у Амелии возникло ощущение, что гулять на свободе он будет.       Она встала из-за стола. Фадж должен был это увидеть. И даже если он не захочет, Амелия заставит его образумиться.       Альбус Дамблдор был невероятно смущён.       Прибор, который контролировал силу кровяных оберегов на Бирючиновой улице, взорвался всего несколько минут назад. Это могло означать только одно. Обереги были каким-то образом уничтожены. Это должно было быть невозможно. Даже сам Том не мог дотронуться до них.       Он знал, что эти обереги могут пасть только в том случае, если Гарри достиг совершеннолетия или больше не считает это место своим домом. Первый вариант был невозможен. Гарри было всего четырнадцать. Второй тоже был невозможен. Он намеренно держал Сириуса в Азкабане, чтобы у Гарри не было другого опекуна, который мог бы привести к разрушению оберегов. И Гарри ни словом не обмолвился о том, что больше не желает оставаться на Бирючиновой аллее. В конце концов, у него не было другого дома, куда он мог бы пойти.       Альбус должен был вскоре съездить на Бирючиновую аллею, чтобы оценить состояние палат. Если там вообще что-то осталось, их можно было починить с некоторым усилием. Если их не было, то не было никакой возможности заменить их. Сила, которую принесла в жертву Лили, давно угасла.       Альбус сунул в рот лимон с шербетом и закрыл лицо ладонями. Если обереги не сработают, то он нарушит своё обещание Петунии и Вернону держать их в безопасности за самыми сильными оберегами, в обмен на то, что возьмёт на себя Гарри. И он нуждался в них, чтобы справиться с Гарри. Как бы ни мучила его совесть мысль о том, что Гарри был так подавлен в этом месте, он должен был остаться там. Он не мог стать слишком сильным или слишком независимым, потому что тогда он станет Тёмным. Он совершил эту ошибку с Томом много лет назад и не мог повторить её с Гарри.       В конце концов, всё это было ради общего блага.