Ллойд дождался девушку, которая выползла из ванны в большой белой оверсайз футболке и в таких же белых широких штанах.
— Ты вся белая. У тебя даже волосы белые.
— Хочешь, покрашусь?
— Нет, не хочу.
Девушка только хмыкнула и подошла к кровати, садясь на неё.
— Рана не болит?
— Немного тянет.
— Насколько немного?
— Так, как ты тянешь поцелуй.
У Ллойда покраснели кончики ушей. Он сразу сфокусировал взгляд на чужих глазах, смотря прямо в зрачки.
— Что?
Девушка усмехнулась, хватая его за (и тут автор забыл, во что он одет, чёрт) белую футболку и притягивая к себе, дыша в губы.
— Ты сам в белой футболке, — томно шепчет тому в губы, — а мне такое говоришь…
Ллойд усмехается, рукой перехватывая за талию и притягивая её к себе на колени.
— А что, если я хочу?
— Хочешь…
— Хочу быть ближе ко своей второй половинке.
Руки жмут её талию, не доходя до рёбер. Знает, что ей будет чертовски больно. Девушка сжимает его футболку, сидя на нём. Губы всё так же вблизи. А они смотрят только друг другу в глаза. Изучая. Рассматривая. И тонут в друг друге. Тонут в своих чувствах. Это чертовки захватывающая игра на выдержку.
— Ну? Говорю же, что ты всё тянешь.
— Ты знаешь почему.
Руми чуть отстраняется от его губ. Он проходит рукой по позвоночнику, вызывая у той табун мурашек, заставляя её выпрямиться. Приближается к её шее, теплым дыханием обдает. Девушка вздрагивает, но её за бедра хватают крепкой хваткой.
— Тш, не бойся.
А девушка и не боится вовсе, но язык будто не рабочий совсем. Резко чувствует, как языком проходят по шее, а после губами касаются. Её руки на плечи парня легли, сжимая их. До красноты. До боли. Губы поджимает, не желая, чтобы стон вырвался.
— Монтгомери.
Шипит, оттягивая свою шею от губ. И смотрит в глаза парня. Не выдерживает. Льнется к губам, к его устам. Просто накрыла его губы своими, не зная, что дальше делать. Просто не знает, ей страшно. Чувствует, как его руки всё также сжимают её бедра, но переходят на ягодицы, сминая их. Девушка приоткрывает рот, постанывая. Но язык проник сразу же в рот, изучая её полость. Девушка свой язык просовывает ему в рот. Получается некий засос, стонет ему в поцелуй и задыхается. Её лёгкие задыхаются, в голове чёртовы бабочки. Воздуха не хватает. Монтгомери плавно отстраняется. Девушка дышать всё больше начинает, ртом воздух хватает. Обжог лёгких происходит, а щёки румяными становятся. Она отворачивается от Ллойда и больше ни слова не говорит. Тот смотрит на нее, опять изучает и просто за талию к себе. Прижимает. Обнимает нежно.
— Извини за мою грубость.
— Нет.
— А я-то думал, что тебе понравилось.
Руми пунцом заливается, резко пытаясь встать.
— Руми, а я влюбился.
— Скажи, что не в меня.
— Тогда я совру.
— Ты же демон, вот и соври.
Смотрят друг на друга с вызовом. Да, та ещё пара.
— У меня ещё есть моральные принципы, в которые входит честность.
— Блять, издеваешься?
— Нет.
— Хорошо, давай встречаться.
Не даёт и слова вставить, как сразу роняет их двоих. Да, девушка нависает сверху, целуя парня, как в последний раз. Тот сжимает её талию, не давая ей упираться на локти, и резко меняет их местами. Продолжает мнуть её губы, кусает их и слизывает кровь. Садист?
«Эта любовь нас погубит».
Проносится в мыслях двоих, но им сейчас плевать. Плевать на собственные раны, плевать на то, что в зале сидит отец Ллойда. Им нужно время, которого чертовски мало. Ллойд отстраняется, ложась рядом с девушкой, обнимая её. Оба восстанавливают своё дыхание.
— Чёрт, отношения… Никогда ни с кем не встречалась.
— Как такая красивая и не с кем?
— Отец обучал только киллерству. Мать умерла. Моя любовь всей жизни до тебя — длинные винтовки.
— Пф, а киллеры только винтовками стреляют?
— Нет, конечно. В идеале владею пистолетом, катаной, ножами, саями, дробовиком и ещё много чем.
— Про это можно было умолчать.
— У меня от пары нет секретов.
Ллойд хмурится, он, конечно, любит эту девушку. Да и они только что поцеловались. И, конечно, она его тоже любит. И вот, они лежат вдвоём на постели. Но…
— А если я умру? Ты без меня сможешь?
— Наверное.
— Тогда хорошо. Я спокоен. А теперь давай, вставай.
Они садятся на кровать, и девчонка снимает футболку. Ллойд обводит взглядом тело и принимается лить на раны хлоргексидин, сразу обматывая.
— Постарайся не мочить, пожалуйста.
— Хорошо. А теперь иди, у тебя там задания и всё такое. А я, пожалуй, посплю.
Девушка поворачивается к Ллойду — и он усмехается.
— У тебя даже топ белый.
— Иди в жопу.
Говорит, чмокая в губы и ползет к подушкам.
— Только потом. В твою.
Девушка возмущённо пыхтит, а Ллойд смеётся. Дверь закрывается за зелёным ниндзя. Девушка остаётся в темноте.
***
Парень подходит к отцу, садясь на диван. Повисает гробовая тишина. И эта тишина врезается в заполненные сознания обоих. Но, к сожалению, она давящая. Не лёгкая. Её надо разрушить.
— И? Что ты собираешься делать Ллойд?
— Пока просто служить ему. В моей голове нет идей…
— Ты как-то неуверенно это говоришь. Значит, есть.
— Да, ты прав… Есть.
— И какая?
— Убить себя.
Опять тишина, тянущаяся.
— Ты сказал это так уверенно. Не похоже на шутку.
— А я и не шутил.
Отец вздыхает и встаёт. Ллойд за ним поднимается.
— Руми знает?
Отец спрашивает так, будто о погоде. От этого тона голоса мурашки.
— Нет, отец. Не знает.
Отец тихонечко усмехается, проходит к выходу, одевая кроссовки. Ллойд повторяет за ним. Вместе выходят, закрывают дверь. Руми нельзя мешать, надо ей выздороветь.
***
(Блин, я прочла свой фф уже два раза, но всё равно сейчас всё путаю😂 Ну, впрочем, ничего нового…)) Блондин вышел с подъезда вслед за отцом. И тут старший развернулся к младшему, прожигая взглядом.
— Ты совсем с луны упал?! У тебя только одна жизнь! Одна, Ллойд! И ты хочешь убить себя?!
— Да. Это мой выбор.
Монтгомери стал уходить, не глядя на отца. Но резкий крик — и он повернулся, смотря на своего сенсея, учителя и родного человека.
— Ллойд… Три дня. Дай нам три дня для другого исхода. Да и… Ты уверен, что если ты убьёшь себя, тот умрёт?
У Ллойда поджались губы. Он совершенно не уверен.
— Хорошо. Всего три дня.
