Слова, что были сказаны тобой

На Орлеан! С нами Дева и Франция!

Она вошла в осаждённый Орлеан, кто что б до этого ни говорил, и вместе с ней, казалось, в город вошла сама победа: на коне, в латах и с мечом. Всё восхищало в ней: и приветливое лицо, и ладная посадка, и даже успокаивающий в столь страшное время взгляд. Удивительное сочетание женственности и мужества, изящества и силы, которое придавало всему облику Жанны неповторимое обаяние, влекло жителей. Люди тянулись через головы стоящих впереди, чтобы дотронуться до Девы или хотя бы до её коня. Франция был тому свидетель, и казалось ему, что будь он на их месте, тоже пытался б коснуться посланницы Бога. «Будет снята осада рукой девы-птахи из Домреми!» — в очередной раз подумалось Бонфуа, что был искренне и до глубины души восхищён сей дивой. Господь Бог милость даровал Франции, и враг будет унижен, посрамит его женский пол в лице Жанны Девы. Таков замысел Всевышнего. Росла вблизи родного хлева да была девушкой простой, однако быть Орлеану ею отвоёванным. И в тотчас любимейшей дочерью иль невестой она для Франции родной станет, коль свершится пророчество, молвленное Мерлином. Когда они подвели многочисленное войско к осаждённому городу, то поняли, что не подготовили переправу. Не продумали этот щепетильный момент, потому было решено сначала посовещаться о том, как быть. После короткого совещания было принято решение переправить в город обоз с продовольствием для жителей Орлеана, под стенами которых более полугода стоят англичане, и небольшой отряд солдат. Всё же войско должно было вернуться в Блуа и оттуда снова двинуться к Орлеану, только по другому берегу. После чего Жан де Дюнуа, один из командующих французской армией, обратился уже непосредственно к самой Жанне. Он попросил её вместе с ним войти в Орлеан, мол, больше хлеба орлеанцам нужна уверенность в победе. Де Дюнуа сказал, что жители Орлеана уже осведомлены о том, что к ним идёт девушка-воин. Они свято верят в неё, потому будут глубоко разочарованы, даже впадут в отчаянии, когда услышат, что от самых ворот города Дева повернула назад. Сначала Жанна колебалась, казалось той, что без её присутствия войско утратит свой боевой пыл, а то и просто рассеется. Но все, особенно Франция, заверили её, что они выполнят свой долг и непременно придут в Орлеан, она же должна быть там, где это сейчас больше всего нужно: в осаждённом городе. Жанна в итоге согласилась. Бонфуа должен был вместе с другими отправиться в Блуа, вот только неожиданно был остановлен голосом девушки. Теперь она всех заверила в том, что Франция обязан вместе с ней войти в Орлеан, причём рука об руку. По её словам, помимо уверенности в победе, им нужно присутствие собственной страны, только так сыщут орлеанцы спокойствие. Пусть те и знать не будут о самой его сущности, но душа подскажет истину. Французы почувствуют Францию, а спесивые мятежники-французы тут же будут узнаны. Его Девы вдохновлял цветок ланиты алый, в чей цвет прелестный был вынуждённо влюблён в сию минуту славную, потому покорно последовал за ней. Никто не возразил, потому так тому и было быть. Покинула его наречённая самой Судьбой отчий дом, направившись во Францию[¹], была же Жаннета родом из деревеньки под названием Домреми, через которую тогда проходили две границы. Одна из них была между Французским королевством и герцогством Лотарингия; на левом берегу реки Маас как раз-таки и была расположена родная деревня Жанны, которую Дева посмела оставить. И всё во имя Франции, что много лет как страждет… Во имя Франции, что прямо сейчас ощущает уже знакомые, но всё-таки какие-то далёкие чувства — приятные, странные и тёплые, что согревают израненное сердце. Ему хватило одного восторженного взгляда, направленного на неё, чтобы в тотчас пожелать прикрыть ей спину… Нарекут её во имя всех великих свершений Девой Франции, но то всё впереди, а пока будет лицезреть прекраснейшую из звёзд сам Франциск, что освещает его путь к сладостной победе. Вот только для самого Бонфуа останется она Жаннетой из Домреми… «Англичан и повсеместно Англию пускай могила гложет. Верю, что войну закончим, пойдя за ней, потому продолжу молить Бога, чтобы дал ей сил преодолеть все трудности. Она вернёт все города, какими Бог древле наделил меня! И я также верю, что эти странные чувства помогут мне выдержать все тяготы, выпавшие на долю моего народа. Боже, помоги мне не пропасть в них, чревато это для страны… Но если на наши головы всё-таки возложатся венцы, то быть любви, лишь бы моя милая, наречённая Франции, сиречь мне, Жаннета не вырвала свою сильную десницу…» Душа замлеет, а на бледных устах немеют речи, стоит благословленной Богом улыбнуться. Вот что происходит с Францией, и Господь тому свидетель.