Дурные сны

      Со дня победы над Драконом прошло шесть дней, когда под его останками было найдено раздавленное искалеченное тело гнома. Вместе с Торином в тот день пропал еще лишь один гном – лучник, но тело было так обезображено, что сказать наверняка, кто это был – было невозможно. Стали вспоминать, в какой одежде был Торин. В Гору, чтобы выманить дракона он вошел один, и была на нем синяя рубашка. Стали вспоминать, какого цвета была рубашка на пропавшем гноме, под доспехом никто не мог вспомнить, кто-то сказал, что черная. Другие подтвердили. На Торине совершенно точно не было доспеха, когда он входил в Гору. На пропавшем гноме был.       Но на найденном теле доспеха не было. Волосы его были черными. К тому же, недалеко от тела обнаружили королевский перстень.       Даин осмотрел тело. Двалин осмотрел тело. Фрерин и еще несколько гномов из их отряда. Все подтвердили, что это Торин.       Илэйн не пустили. Хотя она кричала и заклинала их всех своей королевской волей. Но Тауриэль взяла ее за руку и кивнула на ее живот. Тяжело выдохнув, Илэйн обреченно кивнула.       Ее пустили только к могильному камню, и так и не оставили одну. Рядом все время была Тауриэль. Она не давала ей потерять голову от горя. Илэйн теперь на это не имела права. Она должна была дать жизнь их с Торином ребенку. Это все, что имело значение. Горевать она будет потом.       Обессиленная и измученная, она вернулась в свою комнату к вечеру. Ей уже подали простой ужин. За эти дни она ничем толком не занималась, и даже не знала, кто принес ей этот ужин и все остальные трапезы до этого. Может быть, Двалин, может быть, кто-то еще.       Теперь все изменится по-настоящему. Теперь ей нужно брать на себя обязанность и долг королевы. Это пока еще – они доедают провизию, что у отряда была с собой, а после? Интересно, а откуда в Эреборе бралась еда? Сеяли ли гномы какие-нибудь поля? Выращивали ли каких животных? Или все покупали у соседнего Дейла? В это все теперь нужно вникать. И вникать быстро.       Она знала, что Двалин уже послал воронов в Синие горы. Следующим летом придут гномы. До этого времени им нужно как-нибудь устроить быт. Наладить связи, поставку продовольствия. Так много хлопот.       И теперь. Когда Торина нет?..       Отчаянная надежда, что погибший гном не Торин, мучила ее. Терзала ее сердце и не давала успокоиться. Если бы ей только дали увидеть тело, она бы знала точно – Торин это или нет.       Но Двалин поклялся ей… и если уже Двалин оставил надежду, то что ей?..       Насилу она запихнула себе в рот кусок хлеба и машинально принялась жевать. Растерянно, она вдруг поняла, что Тауриэль не было с ней рядом. Она хотела попросить у нее травы. Может быть, она уже ушла за травой?..       Тяжелые шаги в коридоре за дверью раздались неожиданно и громко. Не одни ноги в тяжелых сапогах отбивали шаг – не меньше десяти пар.       Кто это? И зачем?       И внезапно ей стало жутко и страшно. Этот страх пришел вперед всех остальных мыслей. Она вскочила на ноги и схватила со стола нож.       Дверь распахнулась, и в ее покои без разрешения и спроса ввалилось с дюжину гномов. Первым был Фрерин.       И она все поняла. И злость заслонила собой страх. Пусть злость. Пусть, что угодно – лишь бы не бояться. Она не доставит им такой радости – чувствовать себя победителями. Пусть она проиграет – шанса на другое у нее не было. Но она проиграет, как и положено королеве, с гордо поднятой головой.       – Что вам угодно?       – Не делай вид, что не понимаешь, почему я пришел. Я пришел забрать то, что принадлежит мне.       – Не припоминаю, что брала что-то твое, брат мой.       – Разве только трон Эребора, сестра,– его лицо скривилось в гримасе.       – Трон Эребора никогда не принадлежал тебе, Фрерин – ты второй сын Траина. Ты – не наследный принц.       – Но ты-то совсем не принцесса. И бастард твой не унаследует нашей Горы.       – Это ребенок Торина!       – Мы все знаем, что это не так. Тебя не было с нами в походе. Торин покинул тебя пол года назад. Твоему ребенку едва ли четыре месяца! Что ты на это скажешь?       Гномы позади Фрерина одобрительно загудели. И где только он нашел их? Прибывшие вместе с Даином? Только дюжина? Или их поддерживают и другие? Армия Даина насчитывала несколько тысяч. Но если бы Даин поддержал Фрерина, то не явился бы он и сам сюда? Думай! Думай Илэйн!       – Это ребенок Торина! А много ты на своем веку детей родил, Фрерин, чтобы знать сколько месяцев этому?       – Мы пришли не разговаривать с тобой. Мы пришли забрать Аркенстон.       – Ах, Аркенстон… не по твоим силам ноша, Фрерин.       – Ты можешь отдать нам его мирно, и мы дадим тебе возможность уйти. Сбежать от позора и оставить жизнь своему отродью…       – А если нет?       – А если нет – мы убьем тебя.       – Аркенстон…– решение пришло неожиданно. Так себе решение – лишь одна крошечная возможность, но что еще ей делать.       Илэйн подошла к камину, на полке над ним на специальной подставке стоял королевский камень – пока тронный зал не починили, камень оставили в ее покоях. Без охраны – никто не думал, что кому-то придет в голову его красть.       Они ошиблись.       Илэйн взяла его в руку.       – Ты не получишь его, Фрерин. Ты поднял гномов против своей королевы. Ты пришел с оружием, грозясь ее убить. Ты не достоин того, чтобы быть даже членом королевской семьи после этого. И я лучше разобью этот камень вдребезги, чем отдам тебе!       – Не делай этого!! – закричал Фрерин и бросился было к ней, но она решительно замахнулась камнем, поднимая руку. Дойти до нее и забрать его раньше, чем она швырнет его на пол, было невозможно.       – Кто признает тебя королем без камня? Кто признает в тебе Фрерина – погибшего сотню лет назад брата короля? Пусть даже ты убьешь меня – на трон взойдет Тиана, или Фили. Тебе не быть королем!       – Замолчи, ведьма! – Одно лишь движенье. Это произошло настолько быстро, что Илэйн не успела ничего сделать. Фрерин швырнул в нее короткий кинжал, молниеносно достав его из сапога. Искусным движением, отточенным за сотню лет. Клинок ударил ее по руке лишь своей рукоятью, не лезвием. Рука ее разжалась. И камень выпал. Она не швырнула его на пол со всей силы. И мгновения его свободного падения было достаточно, чтобы Фрерин успел броситься к ней и, уже распластавшись на полу, поймать его. Он вскочил на ноги так же молниеносно.       Словно именно этот план он вынашивал в своей голове все пятьдесят лет. Словно именно к этому готовился.       Гномы загудели. Раздались одобрительные крики. Фрерин убрал камень в нагрудный карман. И притянув к себе Илэйн, приставил ей клинок к горлу.       – Лучше бы ты согласилась уйти по-хорошему.       – Убьешь своего нерожденного племянника?       – Убью нерожденного бастарда.       Он не сомневался. Не колебался. И вообще был совсем не похож на того Фрерина, которого Илэйн и остальные встретили в Эдорасе. Торин рассказывал ей о Драконьей болезни, о том, как золото Горы повлияло на его деда и на отца. Он все время боялся, что что-то подобное случится с ним. Но, кажется, подобное случилось с его братом.       Илэйн понимала, что ничего уже не исправить. Ей не остановить Фрерина. Она попробовала, и у нее не получилось. Все было кончено. И она зажмурилась, приготовившись к смерти.       «Прости, мой миленький,– обратилась она мысленно к своему ребенку,– я не смогла тебя спасти».       Только внезапно Фрерин отшатнулся от нее и дико закричал. Следом раздался какой-то шум, заскрежетали металл по металлу. Илэйн машинально отступила назад. И только забившись в угол, куда-то за портьеру, она смогла открыть глаза.       Но все уже было кончено. Все заняло какие-то считанные минуты.       Первым, кого она увидела, был Двалин. Он уже добрался до Фрерина и связывал ему руки. Они были в крови. Приглядевшись, Илэйн увидела, что у него в руке застрял наконечник от стрелы. Древко было обломано.       Других гномов или вязали или просто выпихивали из комнаты. Она увидела Бофура, Кили, где-то мелькнули рыжие волосы Тауриэль. И еще какой-то высокий человек – людской лучник. Да, это именно его стрела поразила Дракона.       Двалин рассказал ей об этом. Он еще что-то сказал про стрелы для стреломета. Она не очень поняла. Кажется, что они были сделаны из непрочного металла. И все, что они находили под телом дракона, были погнуты или даже сломаны. Лишь одна стрела была настоящей. И выпустил ее именно этот человек.       – Ты решил вперед к праотцам отправиться? – рявкнул Двалин прямо Фрерину в лицо. Илэйн очнулась совсем. И подошла к нему. Ее всю трясло.       – Не надо. Это не он. Это Драконья болезнь отравила его разум.       – Не думаю, ваше величество,– бросил ей Двалин. – Я провел с ним гораздо больше времени в походе, чтобы заметить, что он и раньше был не очень-то доволен, что королем будет Торин.       – Илэйн! – к ней подскочила Кили,– ну-ка садись. И буквально силой усадила ее на стул. – Эта падаль запер Тауриэль, и все сделал так тихо, что мы едва успели! Ведь, когда рядом с тобой она – за что можно было бы опасаться?!..       – А стражник у моей комнаты?       – Он подкупил и его. Наше упущение. Нужно было поставить кого-нибудь из наших, а не пришлых гномов Даина,– сказал Двалин. Он спихнул Фрерина в руки Бофуру. – Отведи его в темницу. Даже не знаю, кому теперь тут можно доверять. Где Аркенстон, ваше величество?       – У Фрерина в кармане.       Бофур уже в дверях, вытащил камень и передал его Двалину. Тот вернул его на полку у камина.       Через несколько минут в комнате остались лишь Двалин, Кили, Тауриэль и Бард. Всех гномов увели.       – Это ребенок Торина, Двалин. Я была в материнской утробе в день, когда прилетел Дракон. Его пламя опалило меня и сквозь ее тело.       Двалин нахмурился, не понимая, к чему она клонит и почему это говорит. Но Илэйн уже устала ото лжи. Сегодня, они отвоевали ее, потому что она была женой Торина, и камень его могилы еще не покрылся мхом. Но хватит ли этого, когда родится ребенок, которого они не признают его ребенком? Довольно было лжи.       Илэйн распахнула на груди платье. И чуть спустила нижнюю рубашку, сверху на ее груди, почти добираясь до шеи, все они увидели уродливые шрамы, которые прежде хорошо прятали платья совсем без выреза.       – Эти шрамы у меня по всему телу. И они причиняют мне неимоверную боль. И моему ребенку тоже. Но он выжил. И растет, хотя и медленнее, чем должен. И сейчас он меньше, чем должен. Но это – ребенок Торина. И родится он через полтора месяца. Вам еще нужны доказательства?       – Мне не нужны были доказательства.       – Нужны были, Двалин. И не спорь со мной! Вы можете рассказать об этом всем, кому будет нужно это слышать, – она с остервенением застегивала пуговицы обратно. – Теперь, мне нужно выйти на прогулку. Мне нужно гулять каждый день. Для его здоровья. Я много плакала сегодня. Я много страдала. И то, что случилось с Фрерином… Я сегодня об этом не буду думать. И судить его я буду после. Я благодарна вам всем за то, что вы пришли вовремя. Но мне все же лучше сейчас выйти на воздух…       Ее сильно трясло от пережитого. Но она была настроено слишком решительно, чтобы можно было ее отговорить куда-то идти. Так что Кили просто накинула на нее теплый плащ, а Двалин подставил ей локоть и повел ее на улицу…