глава 25. заколка
1 марта 2021 г. в 01:09
Если ее жизнь здесь и начиналась с нищеты и бедности, то теперь они с мужем много преуспели. Дом, что находился прямо позади кузницы, был двухэтажный, и комнат было больше, чем там жило гномов. Комната для гостей была сделана не для гномов. Наверное, у них были друзья-люди. Торин посмотрел на большую кровать, но Элиниэль отрицательно качнула головой.
– Нам сюда,– за этой комнатой с длинной и огромной кроватью, была другая комнатка – настоящая гномья комната из настоящего Эребора… И даже окошко здесь несмотря на то, что в этом не было необходимости было такое же крошечное, как в его спальне.
Стены обиты синим бархатом. Потолок, хотя и не каменный, но выкрашен в серый цвет под камень и узоры, хотя и не выдолблены в нем, но нарисованы краской – один в один, как были в Эреборе.
Торин почувствовал, что у него сдавило в груди.
– Помнишь, заколку?.. – спросила Элиниэль. И голос ее был – одни сплошные слезы.
Она быстро достала из ящика тумбы что-то и протянула Торину, не смотря на него. Торин машинально взял.
Это была та самая заколка.
– Это копия, по памяти… не знаю, зачем мне она…
– Это странно,– выдохнул Торин. И больше ничего не сказал.
– Странно? Нет. Безумно? Да. Когда у нас появились лишние деньги… и мы стали строить этот дом, я попросила мужа об этой комнате… комната из Эребора… сделанная по памяти, и может, хранящая какие-то неточности… но память предает, и с каждым годом, она все больше и больше напоминает оригинал, которого я уже и не помню совсем. Но уже давно я сюда не захожу. Это слишком больно…
– Я только думал, что… зачем моя спальня? Тот чулан, где вы прятались с Фрерином…
– Ты знал о нем? – удивилась Элиниэль.
– Фрерин рассказал мне, до Мории… мы думали, ты погибла, и он горевал. Я видел, как ты погибла. И не было никакой надежды. Если бы я знал…
– Что бы ты сделал? Решение пойти войной на орков в Морию – было решение твоего деда, не твое.
– Я бы спас Фрерина. Любой ценой – оставил его жить. Мне казалось, долгие годы… что он словно сознательно пошел на смерть в тот день. Как будто сдался, не в силах выносить свою жизнь без тебя.
– Торин,– с горечью проговорила Элиниэль. – Я должна тебе сказать…
– Мама! – в комнату забежала гномка и остановилась, удивленно уставившись на Торина. Ее где-то не было, и она не видела, как они пришли. Наверное, Торин был первым гномом, которого девочка видела в этом доме. – Я вернулась,– выдавила из себя она.
Элиниэль поспешно смахнула с лица слезы.
– Познакомься, Эсса, это Торин – король Эребора.
Глаза Эссы сделались круглыми-круглыми и удивленным донельзя. Но было понятно, она знает, кто он такой – ей рассказывали о нем и об Эреборе тоже.
– Не король,– поправил Торин и сквозь силу улыбнулся. Он все еще был шокирован пребыванием в комнате – копии собственной спальни из Эребора. – Красивое имя, Эсса. И сама ты красавица.
Девочка покраснела вся с головы до ушей – виданное ли дело, чтобы король отвешивал ей комплименты. И ничего не говоря, она просто убежала прочь.
– Извини, она не часто видит гномов… ее подруги – все людские девушки.
– Я понимаю,– отозвался Торин и еще раз посмотрел вокруг себя. – Ты хотела мне, что-то сказать?
– Завтра. Мы поговорим завтра. Если хочешь, можешь спать в соседней комнате. Кровать большая, но… большая – не маленькая.
– Да, пожалуй, там будет лучше.
Торин спешил покинуть эту комнату. И первым вышел из нее. Элиниэль потушила лампу и вышла следом за ним.
Торин стоял у кровати, смотря на заколку, что машинально унес с собой.
– То была заколка Дис, а ты довела себя до лихорадки, переживая, что я сломал все устои и пустил в свою кровать гномку…
– Это называлось… обязанность… нет, долг… не то?
– Повинность.
– Да, моя повинность следить за честью наследника.
– Ты делала это слишком хорошо…
– Ты жалеешь, что ничего не вышло с Айей? – Элиниэль подошла к нему ближе.
Торин вздрогнул от этого имени. Он уже забыл его. Как страшный сон забыл все, что связано было с этой гномкой. Он думал, что любил ее. Пожалуй, что он любил ее. Но она его предала.
– Торин? – Элиниэль неосознанно опустила руку на его предплечье.
И то, что случилось потом, никто бы не мог объяснить. И никто из них не смог бы понять. Только они оказались совсем близко и губы их столкнулись. И вопреки они не отшатнулись друг от друга. Поцелуй был сладким и соленым от слез. И отчаянным. И теплым.
Родным.
Торин отступил первый.
– Прости,– пробормотала Элиниэль, приходя в себя тоже. – Я не знаю, что это… я не…
– Ты меня прости… я пожалуй, вернусь в палаты Теомира.
– Нет, не надо! Ты устал, отдыхай здесь… ничего… это ничего… это ничего!
И она выбежала из комнаты.
Торин постоял немного, пытаясь унять бешено колотящееся внутри себя сердце. Но не мог.
Не она. И не он. А словно что-то извне притянуло их друг к другу. И он не мог понять этого.
Он знал, что она замужем. Он только что видел ее дочь, балрог его возьми! Что он себе думал?
Но он ничего не думал. И ничего не понимал.
Он вспомнил то, что случилось восемьдесят лет назад, всего за несколько суток до того, как прилетел Дракон…
У него пересохло во рту. И словно всего бросило в жар.
Что за яд?..
Прошлое!
Самый сильный яд.
Пожалуй, ты права. Прошлое. Он уже смирился с тем, что никогда не пойдет на Эребор. Что никогда снова не очутится в этой комнате. И вот какие-то минуты назад, он переступил порог своей спальни… и словно тот самый еще совсем молодой и глупый – он держал в руках заколку Дис и смеялся над Элиниэль, что она ревновала его к призраку… слишком хорошо справляясь со своей повинностью главного слуги наследника – следить за его честью.
Но ничего этого больше нет.
И ничего не вернуть.
И поцелуй этот не значит ничего…
Или значит все.
Торин положил заколку на прикроватную тумбу и быстро вышел из комнаты и из дома.
Уже совсем стемнело, да и город был совсем незнакомым и совершенно темным. Почти во всех домах уже погас свет. И отсюда не было видно палат Теомира.
Ему пришлось вернуться.