Дурные сны

      Она проснулась от ноющей боли в ногах. Боль была не сильная, но неприятная. Она открыла глаза и первое, что увидела, это Торина. Он сидел в кресле у камина и спал. Ее король по ее милости спал в кресле, вместо того, чтобы спокойно ночевать в своей комнате у сестры. Ей стало жгуче стыдно. Этот стыд даже боль заглушил и она заплакала.       Первые слезы словно дамбу прорвали. Она плакала в первый раз после смерти мамы. Она оплакивала маму, и плакала от того, что с ней случилось. И от того, что ей было больно. И потому что доставляет королю такие неудобства. И потому что все уже позади.       Она не знала, что на этом все далеко не закончится. И их вынужденная задержка в городе станет решающей в цепи дальнейших событий.       Торин, впрочем, тоже этого не знал. Он надеялся, что Двалин сможет уговорить трактирщика молчать. Из гномьей солидарности, на худой конец за деньги. Беда была в том, что у Торина много денег не водилось. Он не копил их. Отдавал свой заработок сестре, покупал подарки племянникам, жертвовал что-то нуждающимся гномам. И оставалось только молиться, чтобы трактирщик не запросил много.       Торин проснулся от звука сдерживаемых рыданий.       В конце концов, всего лишь девочка, что пережила слишком много.       – А я все думал, когда ты, наконец, заплачешь. Ты не плакала в лесу, не плакала вчера… но ведь быть того не может, чтобы гномка и плакать не умела! – подбадривающее сказал он, поднимаясь на ноги. Повел затекшими плечами и подошел ближе. – Плакать можно, иногда даже полезно, выпустить лишнюю влагу. Только не рыдай ты так надрывно, все позади.       Он подал ей стакан воды и сел напротив ее кровати на стул.       Зубы стучали по стеклу, пока она пила. Но вода помогла, она немного успокоилась. Только слезы еще скользили по ее лицу.       – И чего ты плачешь? – с улыбкой спросил Торин.       У него – одинокого гнома с единственной племянницей, которая отродясь не плакала, а постоянно дралась – было мало опыта, как успокаивать тех, кто плачет.       И может быть, в данном случае вообще можно было дать ей время и уйти. Но он не переносил женские слезы.       Плачь Кили в детстве почаще, и он бы привык, но без того женские слезы всегда напоминали ему Дис. В день, когда умерла их мама, и в день, когда они лишились Родины.       – Вы спали из-за меня в кресле…– пробормотала гномка, садясь в кровати.       – Не худший вариант. Если бы не ты, я бы спал сегодня на голой земле, не успев еще вернуться с охоты… Как тебя зовут? Теперь ты мне скажешь?       – Тиана.       – Из королей? – нахмурился Торин.       – Скорей, из королевства. Мама помнила Эребор, и хотела сохранить память о нем и во мне. И имя это… она выбрала поэтому.       – Так звали сестру моего деда.       – Я не знала. Вы можете дать мне любое другое имя… коль скоро нам все равно предстоит скитаться.       – Тиана дочь…       – Брига.       – Нет, я не знал твоего отца.       – Он умер давно.       Они недолго помолчали.       – Итак, Тиана… мы не можем уйти прямо сейчас. Оин должен проверять твои раны, по крайней мере, несколько дней, чтобы не было заражения. И без того, ты не можешь… и тебе еще нельзя ходить.       – И что нам делать? Ваше величество, оставьте меня! Вы подвергаете себя опасности, которую я не могу и не смею на вас возлагать!       – Как ты меня назвала только что? – немного резко отозвался Торин.       – Ваше величество…       – То есть ты считаешь меня своим королем?       – Да,– едва дыша, вымолвила Тиана.       – Тогда я приказываю тебя меня слушаться. Я помогаю тебе и это дело решенное. Ты не мешаешь мне тебе помогать и это тоже дело решенное. Третье, называй меня Торин.       – Я не смею…       – Ну так посмей. Дальше, Двалин – мой друг – договорился с трактирщиком, тебя не выдадут. Я не могу отвести тебя к сестре, если нас все же найдут, отвечать буду только я. Поэтому я останусь здесь с тобой.       – Ваше ве… Т-торин… прошу вас… я не могу позволить, чтобы из-за меня с вами что-то случилось! Вы ведь… – она резко замолчала и опустила голову.       – Я ведь что?.. Ну же, договаривай.       – Ходят слухи… надежда… что время пришло вам вернуть Родину…       Торин отчетливо вздрогнул от этих слов. Слухи уже ходят… он подумать об этом не успел в том году, а уже слухи…       – Я не собираюсь этого делать. Это дело прошлое и решенное.       – Вы боитесь…- неожиданно проговорила Тиана, вперившись взглядом в лицо Торина и прочитав его в этот миг всего до основания. – Вы боитесь… но почему? Не в драконе ведь дело. И не во мне тем более, но вы боитесь возвращать Эребор. Почему?       – Это бесполезно, и только.       – Нет, не обманывайте меня, Торин. Вы боитесь возвращать Эребор потому что… да нет, вы не можете бояться смерти.       Торин даже не вздрогнул, но Тиана уловила шевеление воздуха вокруг него. Удивительно точно прочитав и эту его тайну.       – Смерти. Но не своей.       Торин посмотрел ей в глаза.       – Довольно,– сказал он таким голосом, что никому бы и в голову не пришло с ним спорить. Ей тоже не пришло.       – Прими как данность. Я здесь, я помогаю тебе, я понимаю и принимаю все, чем это может обернуться для меня. И довольно. От тебя я прошу лишь одного, если нас схватят, ты должна будешь сказать, что я один был в лесу. Кроме меня никто сюда не приходил. И ноги тебе тоже я лечил. Ни Оина, ни тем более Кили здесь не было.       Тиана кивнула.       В дверь постучали – два коротких и длинный стук – можно было не бояться.       Это была жена трактирщика Рагда.       – Мой муж принял предложение вашего друга,– сказала она. – Вы платите ему сколько условлено, и о ней никто не узнает. Ваш друг сказал, ей нужна будет помощь.       Торин кивнул.       – У нее перебиты ноги и ей нельзя ходить некоторое время.       – Я помогу,– с деловитым видом кивнула Рагда. – А вы что ж это, собираетесь жить в этой же комнате?       – Да.       – Муж принесет вам вторую кровать. Я достану ширму. Зовите меня при любой надобности.       Торину оставалось только гадать, сколько Двалин посулил трактирщику и его жене, что эта всегда противная и злобная гномка вдруг стала настолько любезной. Впрочем, разориться он не должен. Неделю самое большее, что они здесь пробудут.       День рождения сына правителя только в будущем месяце. Может быть, правитель и потеряет желание искать сбежавшую пленницу и придумает за это время другой подарок.       На это оставалось только надеяться да хорошо кормить Тиану, чтобы она быстрее шла на поправку. Об этом Торин тут же и распорядился.