Жизнь с ней – это...

Это был один из тех редких дней, что в нынешнем состоянии мира можно было назвать спокойным. Эренель бегала по своим делам, общаясь то с прибывшими послами, то с солдатами, то раздавая приказы отрядам, то строя дальнейшие планы со своими советниками. Не забывала заглянуть и к Соласу, что с тоской наблюдал за ней — как обычно довольной и улыбчивой. Несведущей. По крайней мере, так думал он. — Солас, — обратилась к нему долийка с переживанием в голосе, — как думаешь, я поступила правильно, позволив убить Селину? Мне кажется, что… что я совершила самую большую ошибку в своей жизни. Маг взял её ободряюще за плечи, поправил вечно спадающую на лицо белую прядь. — Что бы ты не выбрала — это было необходимо, — начал успокаивать магессу эльф. — К тому же, Гаспар сейчас лишь пешка в руках Бриалы, так что нашему народу станет гораздо лучше под её правлением. Ты сделала всё правильно. На лице её мелькнуло что-то, и Солас понял, что подсказка его была успешно понята. — Но ведь… — эльфийка нахмурилась, смотря в пол, — …но ведь я спасла её. — с каждым словом её голос всё больше обретал уверенность. — И помирила с Бриалой. И с Гаспаром. — недоверчивый взгляд уперся в лицо Соласа. — А ещё ты никогда не называл этих эльфов «нашим» народом. Не тогда. Тень улыбки тронула губы эльфа. — Лелиана и Жозефина хорошо обучили тебя, — глаза эльфа блеснули ярко-голубым, и очертания ставшей родной ротонды сначала поплыли, сменяясь густой пустотой, а затем — цветущим ромашковым полем. Его старые одежды приняли вид доспехов с волчьей шкурой на плече. Она, к сожалению, сменой одежды не отделалась. — Ты отрезала волосы, — печально подметил Солас, когда до этого распущенная длинная грива сменилась коротким каре. Ещё помня запах её волос, который так приятно ласкал нос каждый раз, когда он помогал ей их заплетать, эльф потянулся вперёд, желая коснуться их, но она слегка отстранилась назад. Маг тут же убрал руку за спину. — Потому что ты забрал мою руку, vhenan, — словно в подтверждение своих слов она подняла её перед собой. Искусно сделанный гномами каркас протеза сейчас был на месте той пустоты, которую Солас оставил ей, уходя. От пальцев до самого крепления по нему тянулись лириумные нити, постоянно подпитывая магессу для поддержания конечности, которую она создавала с помощью магии. — Заплетать их одной было неудобно. Последнее она сказала с явным намерением уколоть его, прекрасно зная, что эльф не сможет ничего ей на это ответить. — Зачем ты здесь, Солас? Или Фен’Харел? Как мне лучше называть тебя в этих доспехах? — злость буквально сочилась из каждого её слова, и лицо девушки исказилось совсем неподходящей ей гримасой. За это винить её он тоже не мог. — Хотел увидеть тебя, — ответил Волк в кои-то веки честно, но Лавеллан только фыркнула. — Приходи в Киркволл тогда. Я сейчас живу там, помогаю Варрику. Но ты, скорее всего, и так это знаешь, верно? Ведь я и шагу не могу ступить без твоих шпионов за моей спиной. — Эренель… — попытался ответить Солас, на что она лишь отмахнулась. — Не нужно. Я знаю, что ты не можешь, — она замолчала, и он не решился нарушить эту тишину бестолковыми оправданиями. В конце концов, от него долийка их слышала уже достаточно. Они стояли так какое-то время: не смотря друг на друга, боясь сказать слово, на расстоянии двух вытянутых рук. Эренель обнимала себя за плечи, а Солас замком сжимал руки за спиной. Наконец она шагнула к нему — открытая, невысокая, такая любимая. Настоящую руку положила на его щеку, и эльф, будто приласканное животное, прильнул к ней. Губы девушки растянулись в горькой улыбке. — Они хотят убить тебя, vhenan. Любым возможным способом, — голос Эренель дрожал, и магу внезапно стало тяжело признаться, что в какой-то степени он был даже не против такого исхода. — И ты знаешь, что я не допущу этого, даже если… — она нервно сглотнула. — …если… Сняв перчатки и бросив их небрежно на землю, Солас нежно, словно хрупкую вазу, взял её лицо в свои ладони. Доверчиво закрыв глаза, Лавеллан чуть повернула голову, целуя одну из них. Сердце эльфа болезненно заныло. — Это будет лишь бесполезная трата жизни, emma lath. К тому же, после такого меня точно никто не пощадит. Эренель сделала ещё шаг, падая в объятия возлюбленного, лицом зарываясь в его волчью накидку. Он сначала опешил, боясь сделать что-то в ответ, а затем прижал её ещё крепче, отчаяннее. Как на прощание. — Тогда, быть может, после этого мы наконец сможем быть вместе? Где-нибудь в Тени? Где ты создашь нам уютную хижину возле горной реки, — Эренель всем телом задрожала, и глаза у Соласа начало щипать. — Где не будет ни империй, которые нужно возрождать, ни миров, которые нужно спасать от безумных древних магистров. Только ты, я, и наш небольшой сад. Возможно, мабари, — она тихо хихикнула на последних словах, и Волк не удержался от улыбки тоже. Он взял её за плечи, немного оттолкнув от себя, а затем прильнул к родным суховатым губам — даже в Тени мягким и сладким. Она не сопротивлялась, а лишь подавалась вперёд, цепляясь за него будто утопающая, и когда от такого сердце мага пропустило удар, он осторожно повалил бывшую леди Инквизитора на мягкую подушку травы. Эренель блеснула красно-голубыми глазами, и Солас поцеловал её снова. Минута слабости, которую он позволил себе напоследок, прежде чем наклониться к ее уху и с горечью прошептать: «Проснись». На месте его любимой осталась лишь немного примятая трава и множество так любимых ею ромашек.