ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть вторая. КИРИОН

Прошло еще несколько утомительных дней. — Последняя сотня миль, — однажды утром сказал южанин, — за четыре дня должны дойти. Кирион кивнул. “Через три дня начнутся гондорские земли… А через четыре мы будем в относительной безопасности”. Они остановились у ручья, где напились, напоили лошадей и намочили им шкуры. Юноша снял обувь и опустил красные ноги в воду. — Ничего себе… — сказал Фэамир, глядя на его вздувшиеся жилы. — Давай-ка теперь я поведу лошадь с Инзиль, а ты поедешь верхом… — Давай, а то, боюсь, мои башмаки просто не выдержат еще сотню миль… — Кирион поднял голову и взглянул на безжалостно безоблачное небо, хотя был уже конец сентября. — Когда вернемся в Гондор, я лягу спать. И никто меня не разбудит… — Ты имеешь в виду Умбар или настоящий Гондор? — Пеларгир. Мы отправимся в поместье. Я вымоюсь и лягу спать… — Вымыться можно и в Умбаре. На корабле поспишь. — Кирион… — раздался голос Инзиль. — Что, Инзиль? — У меня... начинается. Фэамир и Кирион переглянулись. Юный лекарь подошел к девушке. — Отпустило? — Да. Кирион сел рядом с ней. — Похоже, все серьезно… — сказал Фэамир через несколько минут. — Ты же… умеешь принимать роды? — Я видел, как это делают другие, и… помогал. Хорошо, что это случилось днем, и даже есть тень и родник неподалеку. — Фэамир вздохнул. — У меня в сундучке в мешке синего цвета лежат пеленки, когда я скажу, вскипятишь и остудишь воды и приготовишь их. Фэамир принес чистое покрывало, Кирион снял платье с Инзиль, и они уложили ее. Теперь он сидел рядом и держал ее за руку. — Если что-то пойдет не так… Спасите ребенка… — Все будет хорошо… — Знаешь… Отец сказал мне… Что ты собираешься жениться на принцессе. — Ты поверила?.. — Он погладил ее голове. — Нет. — Она стиснула зубы и зажмурилась от боли. Шли часы, солнце клонилось к закату. Гимильхад пытался помогать или сидел неподалеку. Южанин куда-то исчез. — Хоть бы она родила, пока светло, — пробормотал Фэамир. — Скоро?.. — Вроде бы да… Воды отошли. Раскрытие приличное. Инзиль застонала. Кирион обнял и поцеловал ее. — Вымой руки в ручье и доставай пеленки, — сказал брат через полчаса. — Вода для малыша готова? — Да. Кирион вернулся с пеленками. Инзиль дрожала от натуги. — Скоро… Головка уже, — сказал Фэамир. Примерно через четверть часа юноша держал на руках крошечного племянника. Он перерезал пуповину. — Воду! — велел он. Кирион бросился за котелком. Они как смогли обмыли малыша, Фэамир запеленал его и протянул брату. — Если она может, пусть даст ему грудь, — устало произнес он. — Первое молоко очень полезно… Потом вскипяти и остуди еще воды, ее тоже нужно обмыть. Надеюсь, она догадалась взять с собой чистую нижнюю сорочку… Эту придется выбросить. На улице стемнело. Инзиль покормила малыша и уснула. Кирион взял его на руки. — Жаль, темно, не рассмотреть его, — сказал новоиспеченный отец. — Завтра рассмотришь... Поздравляю с рождением наследника, милорд, — вдруг торжественно произнес Фэамир и рассмеялся. — Что делать будем? Мы все жутко устали. Кто будет караулить? Интересно, куда делся южанин?.. — Не думаю, что ему хотелось присутствовать на родах. В любом случае, здесь уже недалеко. Сами доедем, если не объявится. — Думаешь, Гнаружин нас все же не достанет? — Нужно добраться хотя бы до гондорской заставы. Это уже довольно близко. — Кстати, где ты возьмешь тысячу серебряных? — Четыреста у меня есть. Шестьсот попрошу из казны у коменданта Умбара под расписку. Фэамир засмеялся. — Прости, братик, но ты давно не видел себя со стороны. Я бы тебе максимум шесть серебряных дал. В качестве подаяния. — У нас у всех вид, как у бродяг из какой-нибудь местной шайки. — Я про это и говорю. — Но комендант меня знает, как и то, что я могу своеобразно выглядеть. Прошлый раз я предстал перед ним, как умбарский воин. — И он тебя в цепях отправил в Гондор. Теперь ты предстанешь перед ним, как умбарский жулик. — Фэамир, у меня нет сил смеяться. Утром их растолкал охотник. — Нужно ехать. Кирион взглянул на дремавшую с младенцем у груди Инзиль. — Наверное, я сяду верхом, посажу ее перед собой. Будем меняться лошадьми, чтобы они не слишком переутомлялись, сказал он. Он разбудил жену, надел на нее платье и снова усадил на лошадь. После чего сел позади нее. Фэамир протянул малыша. — Рассмотрел? — спросил он. — Немного. Глаза голубые. Лохматый, — улыбнулся юный отец. — Они у всех новорожденных голубые… Кроме совсем темноглазых. Кирион пытался осознать случившееся. У него есть сын. Он стал отцом. В двадцать шесть лет. Этот крошечный славный мальчик — внук его отца и матери, правнук Принца… Это было так странно и так здорово. Но он не чувствовал себя по настоящему счастливым. Возможно, потому, что опасность еще не миновала и он страшно переживал за Инзиль и младенца. Наконец, еще через пять дней, они достигли Умбара и въехали в Город, где отправились в одну из лучших гостиниц. Кирион вымылся, помог искупаться Инзиль, после чего оставил жену и сына на попечении Фэамира и собрался было к Коменданту. — Имя придумал? — вдруг спросил младший брат. — Пусть называет Принц. — Он примет твой выбор. В конце концов, меня ты назвал. — Надо подумать. На Синдарине, Квэниа или даже на Адунаике. — Только не на Адунаике, у меня от этих имен начинается зубная боль. Нимрузан, Гимильзагар, Хибильзиран… Я не смогу так называть племянника. — Ну… Имя Имрахил тоже на Адунаике, а челюсть от него не сводит. — Только не Имрахил. — Согласен. Кирион вышел из постоялого двора и отправился к Коменданту Умбара. Через два часа тот принял его. — Я лорд Кирион, сын блюстителя Эарнила. — Вы… опять в наших краях… милорд?.. — Вынужденно. В ближайшее время я вернусь в Пеларгир. — Чем могу служить? — Мне нужны деньги в долг… Значительная сумма. — Что же есть значительная сумма для наследника Итилиена? — Шестьсот пятьдесят серебряных. Я оставлю расписку. В течение месяца принц Фарамир вышлет серебро. — Хорошо. Я прикажу выдать шесть слитков и пятьдесят монет. — Благодарю. И еще прошу вас выделить охрану для меня и моих родных до того, как мы сядем на корабль в Пеларгир. Я надеюсь завтра уже отправиться в Гондор. Комендант согласился. Скоро Кирион с нужной суммой вернулся в постоялый двор. — Завтра за час до полудня отходит корабль. Я обо всем договорился. — Правда? — обрадовалась Инзиль. Кирион подошел к ней и взял малыша на руки. — Через девять-десять дней мы будем в Гондоре… Я покажу тебя Дедушке, вернее, прадедушке, — сказал он, глядя в голубые глаза малыша. — Господин!.. — раздался высокий голос евнуха, — прошу вас, не бросайте меня! — Кирион… Вы же увезли когда-то Рантужа… Давайте возьмем его… — мягко попросила Инзиль. — Ладно, — сдался он. Утром Кирион расплатился с южанином, отдав ему тысячу серебряных, и они поднялись на борт корабля. Накануне он взял для семьи большую удобную каюту с тремя кроватями и скромное место для Гимильхада. Когда парусник отчалил и заскользил прочь, он вздохнул. “Неужели получится?.. Еще немного… Совсем немного…” Он вернулся в каюту, поцеловал жену и малыша, лег и провалился в сон. Первые дни Инзиль была счастлива. Кирион любил ее, вернулся за ней, отыскал в глуши. Отвез в Умбар, а теперь они плыли в Гондор. В Гондор, о котором она столько слышала от матери… В Гондор, где она и их сын навсегда будут в безопасности. “Неужели это случилось, — думала она, баюкая малыша, — и теперь я буду его женой, матерью его детей?” — Она с любовью смотрела на спящего Кириона. Но чем дальше оставался Умбар и приближался Пеларгир, тем тревожнее было у нее на душе. Она знала, что в его стране не жаловали умбарцев. Захотят ли родные Кириона увидеть ее его законной супругой? Признают ли малыша его наследником или хотя бы членом семьи? Да, Фэамир держался с ней дружелюбно, но он младший и очень любит брата. Его же Дед — один из знатнейших властителей королевства, а прадед правил Гондором. Захочет ли принц Фарамир, чтобы его наследником и наследником их рода был ребенок, рожденный пусть и знатной, но умбаркой?.. Внук Гнаружина, некогда похитившего его сына, а потом и внука, и причинившего им столько горя? Ведь в Кириона влюблена королевская дочь, и, наверняка, его родные хотели бы видеть его королевским зятем. Потом она задумалась над тем, полюбил бы он ее, будь она лишь одной из многочисленных девушек, окружавших его. Да, он ответил на ее чувства, но он был страшно одинок, в безнадежном, отчаянном положении. Она тогда стала для него единственным другом. Но будь он свободен? Скорее всего, она осталась бы лишь одной из многих… Инзиль было больно осознавать это, но она не любила лгать себе. Ей хотелось заговорить с ним о ее будущем, но она не решалась. Ведь Кирион очень добр и, конечно, пообещает ей супружество... в то время как родные его будут против, и он со временем может пожалеть о своем великодушии. Поразмыслив еще, Инзиль решила, что согласилась бы и на роль его наложницы, и была бы даже счастлива, если бы он хотя бы иногда разделял с ней досуг и ложе. Но с сожалением подумала, что в Гондоре не принято иметь больше одной женщины. И, конечно, гордая гондорская леди никогда не захочет делить с кем-либо супруга. Да, Кирион проделал такой трудный и опасный путь, чтобы найти ее и вырвать из рук отца. Но только ли ради нее он это сделал?.. Или ради их ребенка — ведь они чадолюбивы… Что ж, она готова быть няней малыша. Только бы быть рядом с любимым и каждый день видеть его. Кириона же накануне прибытия тоже одолевали схожие тревоги. Он не сомневался, что Принц примет Инзиль и будет относиться к ней как к его жене, но остальные? Фэамир и Амариэ будут на их стороне, это понятно. Скорее всего, и Фириэль. А вот Эарвэн, наверное, будет недовольна… Как и дедушка Минастан… Интересно, как отнесется к случившемуся мама? Потом он вспомнил о принцессе и Элессаре, но сейчас ему было не до них. На девятый день плавания Фэамир прибежал в каюту и сообщил, что вдали показались башни Пеларгира. Кирион поднялся и поспешил на палубу. — Не верится… не верится, — прошептал он, — мы дома. — Ну…. Если не поднимется волна вроде нуменорской… — сказал Фэамир. Внезапно воздух прорезал женский крик и младенческий плач. — Это Инзиль! — Кирион бросился назад. В их каюте молодая мать отчаянно боролась с евнухом, в руках которого был кинжал. Все было забрызгано кровью. В ярости он выхватил у Гимильхада кинжал и всадил ему в шею. Фэамир подхватил Инзиль. — Гимильхад... он же нянчил нас… Как он мог… Он хотел убить малыша… — произнесла Инзиль, когда смогла заговорить. — Успокойся, милая… — Бери сына, я попробую остановить кровь, — велел Фэамир, — Плохо… Ран несколько… — спустя минуту сказал он. Наконец он перевязал ее. — Скорее бы гавань… В Пеларгире лучшие врачи, — произнес Кирион. — Прости меня… — тихо сказала она. — Небо? За что?! — Кирион отдал малыша Фэамиру и лег рядом с ней. — Не надо было брать его… А я... уговорила тебя… — Ты не могла знать. Инзиль закрыла глаза. Он испуганно нащупал пульс. — Фэамир?! Она будет жить? — Не знаю, Кирион, — честно ответил тот. — Когда же берег?! — Часа через два. Инзиль открыла глаза. — Посади меня и дай малыша… Он немедленно выполнил ее просьбу. — Маленький… Хвала Небу, ты цел, — улыбнулась она ребенку. — Посмотри не меня, — вдруг попросил Фэамир. Она подняла на него свои прекрасные голубые глаза. — Нет… — пробормотал он, — Кирион… — Что?! — У нее расширены зрачки, — прошептал он. Кирион замер, у него перехватило дыхание. — Сделай что-нибудь!!! — наконец произнес он. — Я даже не знаю, что это за яд… Как только причалим, неси ее к Рантужу. Если он не поможет, не поможет никто, — чуть не плача ответил Фэамир. Кирион обнял Инзиль, она положила голову ему на плечо. — Все будет хорошо… Ты не можешь умереть… Доброта и милосердие не должны так… Небо!.. Когда же берег… Скоро малыш захныкал, и Инзиль подняла голову. — Сможешь покормить?.. — спросил Кирион. — Попробую. — Нельзя! — вдруг воскликнул Фэамир, — Яд мог проникнуть в молоко. — Что делать?.. — Найдем в Пеларгире кормилицу. — Фэамир взял малыша и начал укачивать его. — Кирион… — тихо произнесла Инзиль. — Да, милая. — Если я умру… Не печалься долго обо мне… И... будь счастлив. — Она улыбнулась. — Не говори так… Тебя вылечат. Я не верю, что ты вырвалась оттуда, чтобы умереть здесь. — Не плачь. — Она погладила его по щеке. — Если бы ты знал, как мне было хорошо с тобой… Слишком хорошо, чтобы это могло продолжаться долго… — Инзиль… — слезы градом катились по его лицу. — Ты... сделал меня счастливой… Я ни о чем не жалею. И не променяла бы даже один день с тобой, на многие годы жизни. Он прижал ее к себе, его трясло от рыданий. — Ты рядом… Больше мне ничего не нужно… — прошептала она Через час, показавшийся вечностью, парусник причалил к берегу. — Я отнесу ее во Врачебные дома… Расскажи капитану, что произошло. Если понадобится — заплати. — Куда мне идти с малышом? — Не знаю... Наверное, в поместье. Кирион завернул Инзиль в покрывало и бросился на берег. Через четверть часа он был на крыльце Врачебных Домов. — Мою жену ранили. Отравленным кинжалом. — Он с мольбой посмотрел на спустившегося лекаря. — Здесь ли мастер Рантуж? — Я скажу, чтобы его позвали. Кирион отнес Инзиль в одну из комнат и развернул. Кожа ее была холодной и липкой от пота. Внезапно она открыла глаза. — Кирион… — Я здесь, Инзиль. “Прощай” — скорее догадался, чем услышал он. — Слишком поздно, — спустя несколько минут негромко произнес лекарь. В коридоре послышались шаги, и в комнату вошел Рантуж. — Кирион?.. — удивился он, узнав юношу. — Ее ранили… Человек Гнаружина… кинжал был отравлен. Сделайте что-нибудь… Умоляю. Вы же должны знать противоядие... — Есть яды, от которых нет противоядия, — грустно ответил старичок и взял девушку за руку. — Она мертва, — тихо сказал он. Кирион пошатнулся. — Принести тебе лекарство? — участливо спросил Рантуж. — Нет… — Какая красивая… — старичок покачал головой. — Кто она?.. — Моя жена. — Твоя жена? — Вы знали ее. — Инзиль… — прошептал старичок. Кирион кивнул. — Мастер Рантуж, мастер… — Адрахил, — произнес лекарь. — У нас остался ребенок. Ему всего две недели. Нужна кормилица. — Хорошо, — ответил Адрахил. — Куда нам направить ее? — В мое поместье. Мастер Рантуж знает, где это. — Когда вы заберете ее? — Лекарь указал на Инзиль. — Я пришлю повозку, — прошептал Кирион. — Мы привезем ее, — произнес Рантуж. — Спасибо. — Кирион поклонился и вышел вон. Медленно он спустился по лестнице и вышел на улицу. Все кончилось. Еще утром он радовался тому, что спас ее, теперь же она была мертва. Он брел по набережной, море в лучах октябрьского солнца еще сияло почти летней лазурью. — Лорд Кирион! — окликнули его. К нему подошел человек к форме гвардейца Пеларгира. — Вас хочет видеть лорд Минастан. — Хорошо. Кириону страшно не хотелось видеть второго деда, но он все же отправился в резиденцию Наместника, где поднялся в кабинет Минастана. — Вы хотели видеть меня, милорд?.. — Вы все-таки вернулись. Авантюристы. Сам сумасшедший, но зачем ты утащил Фэамира? — Я привез его назад. — Что за младенец у него за пазухой? Он отказался мне сказать. Говорят, ты убил человека на корабле… — Он напал на нас. Это была защита. Хотите — арестуйте меня. — Как ты понимаешь, я не хочу этого. Что за женщина была с вами? — Моя жена. Минастан уставился на него. — Что? — произнес он, когда к нему вернулся дар речи. — С нами были моя жена и мой сын. И именно из-за них я хотел вернуться в Умбар. — Что ты такое говоришь?! — То, что есть. В плену у Гнаружина я женился. — Где сейчас эта женщина?.. — наконец произнес дед. — На нее напал ее слуга, евнух-умбарец, и смертельно ранил. Мне пришлось убить его. — Смертельно ранил? — Да. Она умерла. Минастан пытался осознать услышанное. — Ты был женат? У тебя ребенок?! — Где они? Фэамир и малыш. — У него в покоях. Кирион поклонился и, не спрашивая, оставил кабинет деда. Он подошел к комнате брата и тихо постучал. — Войдите. Фэамир держал племянника на руках и аккуратно что-то вливал ему с маленькой ложки. — Чем ты его кормишь? — Разбавленным козьим молоком. Кирион подошел и сел рядом. — Как Инзиль? Мастер Рантуж знает противоядие? — Нет. Она умерла. Я попросил во Врачебных Домах найти кормилицу. Фэамир опустил голову. — Я поеду в Поместье. Ее привезут туда. Поедешь со мной? — спросил Кирион. — Хорошо. Скоро братья спустились вниз и сели в повозку. Кирион безучастно смотрел в окно. В поместье к ним поспешили слуги. — Лорд Кирион! Лорд Фэамир! — Мои покои? — спросил хозяин после приветствия. — Всегда готовы к вашему приезду, милорд. — Из Врачебных Домов могут привезти… Тело леди. Положите ее в гостиной и скажите мне. Он медленно поднялся к себе, провожаемый изумленными взглядами слуг. “У нее даже нет платья… — подумал он и взглянул на солнце. — Еще не поздно…” Кирион быстро спустился вниз. — Коня. — Да, милорд. Скоро он снова был в Пеларгире, где купил платье из голубого шелка, голубые ленты и кольцо. Когда он вернулся, уже стемнело. В холле дома его ждал Принц. — Дедушка… — Фэамир все рассказал мне… Ты так быстро снова уехал… — Ее привезли? — Да. Кирион прошел в гостиную. — Наденьте это на нее. — Он протянул сверток. — Да, милорд, — ответила одна из женщин. Когда служанки закончили, Кирион подошел и надел ей кольцо на палец. — У нее были голубые глаза… Как кусочек неба… — тихо сказал он. Фарамир обнял его. — Я почти спас ее… Почти. В Зал вошел Фэамир. — Малыш у тебя? — Приехала кормилица. Кирион кивнул. Фарамир проводил его в спальню. —Я мечтал, как все расскажу Вам. Как у нас получилось… Но у нас ничего не получилось. — Вы спасли ребенка. Это твой сын. Это внук твоего отца и мой правнук. — Он же сможет быть нашим наследником?.. — Конечно. Только… — Только что?! — Нужно, чтобы Король узаконил его. — Почему? — Вы не были женаты, сынок. — Но… Но она моя жена… — У вас ведь не было церемонии. Свидетелей. По гондорским законам, это ребенок, родившийся вне брака. — Какая глупость… Ведь от этого он не перестает быть моим сыном. Он родился у меня на глазах. — Попросим Элессара утвердить его признание. — А если он не сделает этого? — Если не захочет, будем думать, что делать дальше. Не переживай прежде времени. — У меня уже нет сил переживать… Фарамир прижал его к себе и гладил по голове. — Можно ее похоронить в нашей усыпальнице? — Конечно. Кирион молчал. Каких-то десять часов назад он думал, что привезет ее в поместье госпожой. Представлял, как она выйдет гулять в сад, как будет сидеть у окна в его покоях, смотреть на море и нянчить малыша. Но все рухнуло почти в одно мгновение. (C) 2020 murzwin