* * *
- У меня сложилось ощущение, что ты сам прячешь свои воспоминания, - сообщила Тэ’Шая, оглядев пустую парковую аллею, густо усыпанную осенней листвой всех существующих тёплых оттенков. Это был уже не первый сон за несколько условных дней, даже не из первого десятка. Подсознание подсовывало нам места настолько разнообразные и удивительные, явно демонстрируя моё желание произвести впечатление, что я чувствовал себя немного неловко. К тому же, ни один образ не будил во мне ассоциаций, которые могли бы стать ниточкой к остальной памяти. - Зачем бы мне делать это? Ответа не последовало, хотя молчание было очень похоже на «подумай сам». Это следовало бы сделать, но отчего-то очень не хотелось представлять, что могло случиться, если мне захотелось так качественно обо всём забыть… Поэтому я просто отмахнулся от неприятных мыслей, решив, что назидательный тон молчания мне померещился, а Тэ’Шая просто не расслышала моего вопроса, потому что увлеченно ворошила ногой золотые россыпи среди деревьев. Сперва я подумал, что ей понравился хруст листвы, от которого у меня самого даже во сне по телу бегали приятные мурашки, но потом пригляделся - её лицо выражало скорее сосредоточенность, чем наслаждение. - Что-то ищешь? - поинтересовался я, ускоряя шаг, чтобы нагнать её. Тщательно осматривая землю под ногами, она тем не менее быстро отдалялась от мощёной дорожки. - Ответы. Намёки. Мне сразу стал немного понятнее интерес, который она проявляла к деталям обстановки в тех снах, что мы уже посетили. Ну конечно. В отличие от кое-кого леди ни на минуту не забывала, что у нас тут вообще-то дело, а не совместная прогулка. Хотя я готов был поклясться, что несколько раз видел, как оживало бесстрастное выражение лица, стоило нам столкнуться с чем-то необычным. Показалось? Мои не слишком утешительные размышления прервал тихий зов: - Посмотри на это. Я посмотрел под ноги, куда был устремлён взгляд моей спутницы. Среди россыпи желтых листьев ярко алел крупный цветок на длинном голом стебле. Множество тычинок, длиннее самих лепестков, торчали в разные стороны и слегка покачивались, напоминая шевелящиеся паучьи лапки. От этого сравнения мне сразу стало некомфортно. - На лилию похоже… - неуверенно предположил я. - хотя с ботаникой у меня не очень. Тэ’Шая с интересом юного натуралиста рассматривала свою находку, присев на корточки. А я всё больше неловко дёргался, когда её лицо приближалось к соцветию, и наконец не выдержал, когда она протянула руку, чтобы потрогать один из лепестков: - Может не стоит? Теперь под пытливый взгляд попал я сам. - Цветок что-то значит? - Не знаю… - ворчливо ответил я, дёрнув плечом. - Но он мне не нравится. Посмотри на эти «лапки»! Если бы тут запахи были, уверен, он и пах бы отвратительно. - А мне показался красивым… - спокойно ответила Тэ’Шая и, хвала Магистрам, поднялась. - Так ты любишь цветы? Я нервничал и потому хотел скорее сменить тему разговора и уйти как можно дальше от этого места. Это наверняка было заметно, но собеседница великодушно приняла мою неловкую игру. - В одном из первых Миров, которые я навещала, росли огромные пышные цветы нежных оттенков. Они мне очень понравились. Наверное потому, что это были первые цветы в жизни, которые я увидела, ведь у нас их не бывает. «Оно и к лучшему! Значит таких, как этот, точно больше не увижу», - думал я. Пытался представить, какие ещё существуют цветы, похожие на описанные Тэ’Шаей. Что могло бы ей понравиться? Но в голове теперь застрял этот ярко-алый, паучий. Не хотелось больше смотреть на красные лепестки, но взгляд сам возвращался к ним. Казалось, они светились изнутри. Через силу развернувшись в другую сторону, я увидел под ногами ещё четыре таких же красных пятна. Обернулся обратно - вся поверхность земли алела яркими соцветиями. Листва, деревья, парк пропали, о своей спутнице я забыл вовсе. Поддавшись панике, я попятился назад, но запнулся и плюхнулся на задницу. Под ладонями защекотало, но опустить взгляд и посмотреть, во что погрузились мои руки (маленькие паучьи лапки!) я не решался. - Это сон, Макс! Проснись. Сон! Ну конечно! Я зажмурился как можно сильнее, чтобы открыть глаза уже наяву. «День» здесь уже подходил к концу. Это был уже второй раз, когда я застал момент спуска Течения к истоку. Перламутровое небо изливалось в озеро сверкающими каплями влаги. Холодный Мир, в котором не бывает цветов! Как же это прекрасно! Отдышавшись и стерев пот со лба, я приподнялся. Тэ’Шая уже сидела рядом. Видимо, проснулась раньше. - Ты в порядке? - Да… Наверное… Сам не знаю, почему… - я осёкся, потому что ладонь щекотнуло знакомым ощущением. Я в оцепенении уставился на светящийся алым цветок под моей рукой. Он разгорался ярче и ярче, тлел, как раскалённый уголёк, пока не осыпался пеплом. А в нос мне ударил мерзкий приторный запах. Запах смерти. Через какое-то время, когда я употребил все жидкости, извлечённые из Щели между Мирами, которые по моему мнению могли возыметь успокоительный эффект, выкурил половину пачки любимых сигарет и проделал несколько подходов дыхательной гимнастики (спасибо неведомому благодетелю, который ей меня научил!), то наконец смог заставить себя приступить к обсуждению случившегося. - Не имея возможности обратиться к воспоминаниям напрямую, твоё подсознание подбрасывает образы, которые могут быть своеобразным мостом к ним, - вещала Тэ’Шая, сидевшая передо мной, как мраморная статуя какого-нибудь мудрого божества. - Цветок - только символ, который нужно разгадать. - Да чего там гадать… Вопросительный взгляд. - Он пах смертью. Специально для меня наяву проявился. - Полагаю, ты сам принёс его из сна, - педантично поправили меня. - Неосознанно, конечно. Но я не думаю, что это всё. Значений может быть множество, ведь любое событие многогранно. Постарайся сконцентрироваться на… Я шумно вздохнул и перебил: - Извини, незабвенная, но других ассоциаций у меня нет. Зато имеется куча сомнений. Вдруг это вообще не о прошлом, а как раз-таки предупреждение о будущем? А что если память, наоборот, помешает мне сделать то, что необходимо? Может, в этом и был смысл? Ох… В любом случае, пока мы копаемся в моей голове, твоё… ваше время уходит. - Послушай, - светлые глаза наполнились какой-то глубокой печалью. - Не зацикливайся на мне. Тебе, так или иначе, не помешает вспомнить свои мотивы, чтобы не наделать ошибок. Она замолчала, как будто сомневалась, стоит ли продолжать свою мысль. Поднялась с места, развернулась к истоку, то ли в раздумьях, то ли просто пряча глаза. А я невольно залюбовался тем, как подсвечивает холодное свечение озера её аккуратный профиль, заставляет волосы сиять синим орелом вокруг головы… - Иногда мне кажется, ты принимаешь меня за кого-то другого, потому и проявляешь столько участия. Мне приходится постоянно напоминать себе: тот, кого ты пришёл спасти - не я. Потому что если я поверю, позволю тебе вмешаться, а после ты пожалеешь об этом… мне не хочется оказаться в таком положении перед тобой. При этих словах меня бросило в жар. Осознание того, что для Тэ’Шаи важно, как я к ней отношусь, прошлось по телу мощной волной, наплевав на все манипуляции, которые с ним были проделаны. - Тэ’Шая, - я говорил тихо, но она неуловимо вздрогнула. Я заметил, что местные не звали её по имени, оттого, наверное, ей давно не доводилось его слышать из чужих уст. Сколько сотен лет, интересно? Я продолжал, надеясь, что голос мой звучит как можно увереннее. - Может пришёл я сюда и не за тем, но сейчас я узнал тебя. Именно тебя! И свой выбор делаю сознательно, не по чьей-то указке или повинуясь тем остаточным мыслям из прошлого. Потому что ты невероятна и заслуживаешь большего, чем умереть в попытках прокормить ненасытного паразита! Даже если это целый Мир. Я отдышался немного, ждал возражений, но их не последовало. - К тому же, я это точно знаю о себе - ненавижу, когда бабочек накалывают на булавки. - Ты же понимаешь, - наконец отозвалась она почти шепотом, не оборачиваясь, - что пожертвовать собой и пожертвовать другим человеком - это разные вещи? Поэтому если окажется, что ты или твои интересы пострадали… А вот это меня уже разозлило. - Жертвовать, жертвовать… С тех пор как здесь появился, эта жертвенность только в воздухе и витает. Весь этот мир устроен как-то не так! Почему он должен существовать за счёт своих обитателей, вытягивая их силу? Я точно знаю, что так не должно быть! Ему нужно счастье, свобода, радость… Они, а не рабство умножают силу, понимаешь? - В мире Течений всегда было так, – спокойно возразила Тэ’Шая, обернувшись. - Мир существует, пока одарённые отдают ему свою кровь. Раньше нас было больше, но теперь только от меня зависят немногие оставшиеся жизни и весь Мир. Если я оставлю его, все они, по ту сторону холма, погибнут. - Но это неправильно! Твоя свобода бесценна, твоя жизнь принадлежит только тебе! Она терпеливо вздохнула. - Понимаю твои эмоции. Но через них я уже прошла. Я долго убегала от реальности, отказываясь принимать ответственность. В итоге это привело к почти полному уничтожению Мира. Я не готова больше платить чужими жизнями за свободу, поэтому остаюсь здесь, и когда мои силы иссякнут, мне придётся присоединиться к Течению. Возможно, это даст ещё немного времени. Я в порыве эмоций схватился за голову. Опять двадцать пять! - Это какое-то безумие… - Думаешь, мне это нравится? Мне навязали могущество, которое не может мне принадлежать. И кто? Моя собственная Тень… Впрочем, тратить силы на сожаления и обиды уже не имеет смысла. Это откровенное признание было внезапным, так что я не сразу нашелся с ответом. Кажется, сожаления и обиды, которые не могла позволить себе Тэ’Шая, до краёв заполнили меня самого. В горле встал неприятный ком. - Разве это не дар? – промямлил я наконец. – Встреча со своей Тенью – это же прекрасно. - Только без этих обязательств. Лучше бы ей было не являться, тогда я была бы по-настоящему свободна. Возможно, без чудес и иных Миров, но это была бы полностью моя жизнь. Мне хотелось показать ей, что бывает по-другому. Свобода, гармония с миром, взаимное умножение силы, чудеса всех Миров… Откуда-то я знал, что так бывает, я чувствовал это. Возможно, во сне. - Знаешь, может быть, на этот раз у меня найдётся подходящий сон для прогулки. Без поисков памяти, кошмаров и всего вот этого вот. Просто гулять, любоваться чудесами и радоваться. Как ты на это смотришь?* * *
Мы шли по мостовой ночного уютного города, озаряемого цветными фонарями. Я знал здесь каждый камень, каждый закоулок. Прохожие улыбались мне и моей спутнице, завороженно озирающейся по сторонам. Кто-то даже заговаривал со мной, называл по имени, но я не мог долго концентрировать на них своё внимание. Я должен был показать ей. Разделить эту радость, чтобы она тоже почувствовала… Огромный столб света возвышался над островом в центре города. Это оно, Сердце Мира, дарующее силу, разделяющее радость… И оно звало, просило меня разделить с ним счастье. «Почувствуй, как прекрасна жизнь!» - гудели улицы под нашими ногами, и даже Тэ’Шая слышала их зов и смотрела на меня удивлённо. Моя душа звучала в унисон с Сердцем Мира, я знал, как разделить между нами эти чувства. Между нами троими. Чтобы безграничное чувство счастья, свободы заполнило каждую клеточку существа, смывая все остальные чувства мощным потоком. Мне хотелось крикнуть: «Чувствуешь? Это правильно! Вот так должно быть!». Но я и так знал, что она чувствует. Настолько остро, что на глаза наворачиваются слёзы, а с ними утекают тревоги и сомнения. Потому что тот, другой Мир тоже может быть таким, мне это совершенно ясно. Ему только нужно показать, как. Тёплый свет заполнил нас до краёв, и более того - разлился вокруг, затопил улицы, дома, весь Мир вокруг. И когда глазам стало нестерпимо ярко, а сердце, бьющееся в резонанс со всем Миром готово было разорваться от столь волнительных ощущений, сон вытолкнул нас. Словно и мы сами больше не помещались в него. Проснувшись, я первым делом обнаружил, что не один. Не в том смысле, что рядом со мной лежала прекрасная девушка, меня самого было двое. Я улыбался двумя разными улыбками, ликовал на разные лады, чувствовал биение двух сердец, прикосновение прохладной руки к предплечью и жар в чужой ладони, волнение стольких оттенков, что и разобраться было сложно…. Повернув голову, я убедился, что Тэ’Шая действительно крепко держалась за меня, как за спасательный круг в открытом океане. Её можно было понять! Я и сам каким-то непостижимым образом выдерживал это радостное волнение - как будто душа и тело вибрируют в унисон, всё быстрее, и вот-вот разлетятся на кусочки. И если связь с Миром из сна была разорвана по пробуждению, оставив после себя блаженную эйфорию, то связь между нами двумя никуда не делась. И это умножало ощущения, делало их ещё ярче и невыносимее. Хотел бы я сказать, что нам теперь не нужны были слова, чтобы понимать друг друга, но правда в том, что мы просто сидели рядом, как громом поражённые, вцепившись друг в друга и пытаясь разобраться в том непривычно большом объёме ощущений, которые нам достались в качестве сувенира. То, что во сне казалось естественным, наяву переварить было не так-то просто. Конечно, молчания я не выдержал первым: - Ого. Такого эффекта даже я не ожидал! Тэ’Шая не смогла сдержаться, как не смог бы на её месте я сам. Впервые я услышал её шелестящий смех. - Конечно же, ты ожидал! Чего-то в таком роде! Я с удовольствием отметил, что в этих словах нет ни капли осуждения. Восторг, удивление, надежда - это было. Билось в груди и читалось в распахнутых прозрачных глазах, как избыточное, но чертовски приятное подтверждение общих ощущений. И эти новые открывшиеся глубины её взгляда сделали меня просто до неприличия счастливым. - Ты меня поймала, незабвенная! Больше всего на свете люблю произвести впечатление, - я разулыбался, но тут же поспешил вернуться мыслями к главному, пока окончательно не растаял от созерцания непривычно (и в то же время знакомо) открытого и живого выражения лица Тэ’Шаи. - Но ты ведь поняла? Поняла, да? Уложить в слова смысл вопроса было непросто, я и не пытался. Да и знал - она уловила суть. Какой может быть здоровая связь между Миром и его обитателями, основанная на радости жизни, постоянном расширении границ возможного, чудесах, любви… Она отпустила меня, отодвинулась немного (я понадеялся, что кольнувшее меня сожаление пройдёт незамеченным) и ненадолго задумалась, подтянув колени к груди. Поразительно, насколько быстро она взяла себя в руки и почти вернула свою прежнюю внешнюю невозмутимость. Но я-то чувствовал, что переживания никуда не делись. - Да… Думаю, да, но… - наконец произнесла она, вглядываясь в поднимающуюся над озером взвесь, - пока я не уверена, что смогу изменить природу нашей связи с Миром. Нужно время всё обдумать. Мы помолчали ещё немного, пока Течение неторопливо поднималось вверх, освещая постепенно холм, с которого мы любовались местным рассветом, а потом и всю долину, и город где-то там, за нашими спинами. Я пытался понять суть чужих ощущений. Сомнения, надежда, предвкушение свободы сменяли друг друга. В Тэ’Шае действительно изменилось что-то. Исчезла обречённая решимость, но в то же время появился непонятный мне страх. - Тэ’Шая, - я опять нарушил молчание, - чего ты боишься? Эффекта этого простого, естественного обращения по имени я совсем не ожидал! Чтобы от звука моего голоса у кого-то сердце подскакивало к горлу и пыталось вырваться на волю? И, главное, у кого! - Ложной надежды. Нет. Не только! То есть… Когда я понял, что на самом деле заставляло меня… то есть её волноваться, сам не поверил в свою догадку. Хотя неправильно понять, от чего по телу поднимается эта горячая волна, было невозможно. - Мне же не показалось? Ты правда это чувствуешь?.. Если бы я не был уверен в том, что Тэ’Шая испытывает ко мне ответное влечение, никогда бы не позволил себе сделать первый шаг. Тем более до этого момента я был уверен, что мои неловкие знаки внимания оставались незамеченными. Она ни словом, ни взглядом не показывала, что я интересен ей в романтическом смысле. Я и не предпринимал более решительных действий, боясь разрушить нашу особую связь, перейти некую черту. Кто, где и когда её проложил - это мне самому было неясно. Но теперь, когда подтверждение чужих чувств было наглядным как никогда, проигнорировать их было бы преступлением. Я протянул руку и сделал то, что мне давно хотелось - провёл кончиками пальцев по основанию шеи. - Макс… - это был скорее шумный выдох, чем звук. - Только не надо снова о жертвах… - я уткнулся в её волосы, пахнущие горьким дымом. - Потому что пожертвовать этим чувством я точно не позволю. - Ты… - Тэ’Шая помедлила, подыскивая (как я думал) ругательство в мой адрес. - Бесстыжий самоуверенный нахал? - подсказал я, касаясь губами уха. - Хуже. Сплошное обещание чуда… - Значит, придётся это обещание выполнить. Кажется, моя патологическая неспособность сдерживать свои желания мешала сосредоточиться и ей. Чувство долга скромно отступило в дальний угол сознания, даже не пытаясь предъявить свои права. Я бы устыдился, но… Прислушавшись к ощущениям, понял, что на самом деле уверенность в своём праве в полной мере проживать эти эмоции доставляла ей удовольствие. Своеобразное запретное удовольствие. Ну надо же, не думал, что сам по себе могу быть эдакой разновидностью наркотика. И что прикосновение моих ладоней могут быть такими горячими. Не обжигающими, как в тот, первый раз, потому что тело теперь тоже не подчинялось необходимости экономить тепло. Сердце разгоняло по телу кровь, заставляя уши и щеки притягательно краснеть. Я стянул с хрупких плеч невесомую паутину одежды, позволив ей скользить, почти течь по телу вниз. Провёл ладонью вдоль позвоночника, повинуясь желаемому темпу. И сам чуть не задохнулся от ответной реакции… Тёплая нежная ладонь легла мне на шею, тонкие пальцы другой оказались в моих волосах, заставив нас обоих содрогнуться. А от прикосновения губ к ключице ноги едва не подогнулись. К счастью, проблема устойчивости была решена, когда я бережно увлёк Тэ’Шаю на пружинящий мох. Близость мягкой кожи и невесомая щекотка мягких волос кружили голову. Любой запах, любое касание вызывали целую лавину ощущений, усиленных всесторонним восприятием. Я был и собой, и нет, ласкал и сам принимал ласку. Чувствовал так, как никогда не чувствовало моё собственное тело. Но больше всего возбуждало ясное осознание чужого желания. Не признаки его в светло-серых глазах (которые, впрочем, тоже вполне могли свести меня с ума), а открытое, честное, полностью доверенное мне чувство. Так похожее и в то же время принципиально отличающееся от моего собственного. «Всё-таки потрясающе многофункциональная штука, эти слияния энергий. Не такие уж дураки студенты Школы Врачевателей Угуланда…» - мелькнула вдруг совершенно непонятная мне мысль. Но тут же испарилась. Потому что кого будут волновать вопросы теоретической магии, когда под ладонями пульсирует ничем не сдерживаемая сила, а под касанием губ разгорается отпущенное на свободу желание?.. Уж точно не меня.