Переступая черту

Убью. Кто бы это ни был — убью. Задушу собственными руками. Перед глазами полыхало удушливо-красным. Кровь разом отхлынула от сердца — в груди стало выстужающе-холодно, а в висках, напротив, закипала раскаленная ярость. Карпов с силой зажмурился, откинулся на спинку сиденья, подумав: все-таки хорошо, что не сел за руль… Катя-Катерина... Вдруг вспомнил ее такой, какую увидел впервые в том феврале: надменную Златовласку с ледяной сталью апрельских глаз. Стремительная легкость движений, гордая посадка головы, быстрый и цепкий взгляд… И снежинки, запутавшиеся в складках шифонового шарфа и в завитках светлых волос. А он смотрел на нее с холодным прищуром и не понимал, какого хрена эта генеральская дочка забыла в их занюханном отделе, из которого после ухода Зиминухи сотрудники побежали как крысы с идущего на дно корабля.       — Почему именно к нам? Отчего не сразу на Петровку? Отдел не из самых блестящих. Она насмешливо приподняла брови.       — А я не боюсь трудностей. Это неотъемлемая часть нашей работы. Он тогда только ухмыльнулся. Знала бы ты, девочка… Воронов втрескался в нее сразу и по самые уши. Другие опера усмехались украдкой, кто-то даже устроил тотализатор: кто первым трахнет эту стервозную недотрогу, вряд ли замечавшую что-либо, кроме бесконечных допросов, отчетов и протоколов. Но она и тут смогла удивить, со своей фирменной насмешливой улыбкой поставив всех в известность, что в курсе пари. Воронов тогда впервые крупно поцапался с Пономаренко и даже набил ему морду, а потом… А потом она спасла ему жизнь. Он тогда набухался вхлам, совершенно заебанный нескончаемой чередой несусветной херни: развал отдела, прокурорские проверки, шатающиеся по коридорам уэсбэшники, вылезшие из всех щелей уголовники, обнаглевшие коммерсы, отказывавшиеся платить дань, — а он теперь даже не мог надавить сам или послать на разборки своих оперов, находясь под плотным колпаком УСБ… В тот раз он чуть не придушил эту наглую выскочку, когда она ухитрилась забрать ключи от машины и не позволила сесть за руль — ехать пришлось на такси. А наутро весь отдел гудел разбуженным ульем: на том маршруте, по которому Карпов всегда возвращался домой, какой-то пьяный псих устроил аварию со смертельным исходом. Подполковник тогда не удосужился даже поблагодарить Катерину, хотя прекрасно понимал, что сам мог бы запросто оказаться в пластиковом мешке на месте того водилы. А потом не успел — она перевелась в другой отдел в подчинение к какому-то своему приятелю, а у него началась такая веселая жизнь, что не помогало никакое бухло…

***

      — Это не она, — отрывисто бросил Карпов, жадно затягиваясь сигаретой. Ткачев, отойдя от группы местных оперов, только кивнул.       — Климов звонил. Сказал, нашли машину Зиминой. Это здесь, недалеко.       — Поехали, — бросил Стас, нервно затушив окурок. Паша, искоса взглянув на бывшего подполковника, мельком подумал, что в таком состоянии не видел его никогда прежде. Похоже, дело тут не только в Ирине, судьба второй девушки волнует его ничуть не меньше. Кто бы мог подумать… В отдел вернулись ближе к утру. У Ткачева после двух бессонных ночей слипались глаза, даже на эмоции сил уже не осталось. В кабинете Климова по-прежнему сидели Измайлова и Савицкий — Лена куда-то беспрестанно звонила, а Рома отсматривал записи с камер недалеко от поселка. На столешнице была расстелена карта области, изученная уже наверное десять раз. Ткачев склонился над столом, окидывая взглядом нужный участок. Оживленное шоссе в обе стороны, лес, множество дорог к соседним поселкам и деревням… Климов, конечно, связался с каким-то знакомым начальником из области, тот обещал подрядить людей, чтобы прочесали местность, но что это могло дать? И никакие камеры не помогут. Если бы они хотя бы знали, что искать…       — Мы все делаем неправильно, — глухо сказал Паша, опустившись на стул и уткнувшись лбом в скрещенные руки. — Неправильно.       — Что ты имеешь в виду? — Савицкий оторвался от экрана, непонимающе взглянув. Ткачев отчетливо скрипнул зубами.       — Градов. Я почти уверен, что это он. Больше некому. Эту тварь надо достать хоть из-под земли! А потом… А потом он мне все расскажет!