***
Временами Паше чудилось, что он начинает ненавидеть Ирину. За все: за то, что успел испытать рядом с ней, за то, что так подло бросила, ничего не объяснив и умело заметя следы, за то, что без нее у него ничего не получается. Совсем ничего. Во всех смыслах слова. — Извини, день был тяжелый, устал. Когда Карина потянулась к нему, устало рухнувшему на постель, — свежая, легкая, будто не было долгого муторного дня, в каком-то кружевном одеянии на голое тело, внутри ничего не дрогнуло. Вдруг оказалось, что на трезвую голову обмануть самого себя не так-то просто. Все было не то и не так: вместо мягкого сияния кожи — слишком яркий загар, вместо янтарного оттенка карих глаз — светлая зелень, вместо терпко-острых духов — какой-то сладковато-нежный парфюм… Она была не той — но признаться самому себе в том, что все еще испытывает что-то к Ирине, было выше его сил. Иногда, ловя на себе взгляд не-той, словно гребаную мантру твердил, что у него все получится: все забудется, все наладится, он научится жить без нее… Она ведь смогла без него. Вот только чувствовать что-то он уже больше не сможет никогда. Рыжее пламя оставило после себя только пепел.***
После работы Ирина решила наконец-то заехать к маме: с переездом, новым местом службы, вечной текучкой никак не получалось выкроить время, хотя мама, с удовольствием обживавшая новую квартиру в приятном тихом районе, уже давно зазывала на новоселье. В небольшом магазинчике, набрав полную корзину всяких вкусностей, Ира остановилась возле холодильника с тортами, прикидывая, какой лучше выбрать. Рядом суетилась какая-то высокая ярко-рыжая девица, увлеченно перебирая коробки с пирожными. Где-то совсем рядом проскребла колесиками пол проехавшая тележка, а потом послышалось нетерпеливое: — Карин, ну ты где там застряла, очередь пропустим! Голос отдался в висках острой пронзительной болью, на миг показалось, что испуганно трепыхнувшееся сердце пробьет навылет грудную клетку. Еще не совсем уверенная, что ей это не показалось, Ира подняла голову, сталкиваясь с растерянно-больным взглядом бесконечно-родных теплых глаз.