***
Это была настоящая армия, вооруженная лучшими оружиями и численность которой не поддавалась стороннему исчислению. Не только одной стороны, в нее входили различные народы, объединенные одним, желанием разгромить Римскую Империю. Но наибольшую опасность представляют даже не они, а та, кто возглавляет эти войска. Не смотря на свой наряд, никто не осмеливался отнестись к ней небрежно. Одна ее фигура заставляла мужчин сглатывать слюну, а женщин отворачиваться из зависти. Дополняло это тело открытая одежда, множество драгоценностей, украшающих и, самое важное, цепи из чистого золота. И тем не менее они и не думали сказать хоть слово оскорбительное, ведь данная особа не была какой-то фавориткой, что через постель получила полномочия командовать. В действительности она сама могла взять правление в свои руки, и на поле боя была не менее яростной, чем Боудикка. Наверное это их и объединило, не вызывая никакого недовольства и подозрения, общая ненависть к Риму. С той лишь разницей, на кого она была направлена. Обе хотели уничтожить Империю, но если Боудикка нынешнюю, то она будущую. Чтобы все не обернулось к концу Пальмиры. Шаг за шагом, к их ногам падали территории Рима, один за другим. Но они не уничтожали их, проявив уважение к людям, не ответственные за все грехи. И все же сейчас былое спокойствие пропало, когда им на встречу вышла другая армия. Сравнительно более скромная, даже скорее незначительная, но одного того, кто эти войска возглавлял, было достаточно, чтобы заставить заскрежетать зубы. Две силы расположились на противоположных друг от друга сторонах, создав несколько линий каждый. О мирным переговорах не могло быть и речи. Но все же командиры, восседая на скакунах, отделились от подчиненных, выровнявшись по центру. — Давно не виделись, Зенобия, смотрю ты все еще носишь мой подарок. — Произнес мужчина, не демонстрируя особой насмешки. Но любое слово из его уст было худшим проклятием, которое женщина, по имени Зенобия, только могла получить. Мужчина, закованный в доспехи, отдающие золотым цветом. Волосы цвета огня, а глаза светятся, подобно солнечному свету. На его лбу была эмблема, символ того, к какой вере он принадлежит. Конечно она поняла, кто он, ведь это лицо буквально ввыжено в ее памяти, как и его имя. Даже оказавшись в бездне отчаяния, она никогда не забудет его.Люций Домиций Аврелиан
Для современных римлян это имя ничего не значит, в их глазах он Великий человек. достойный занять трон и стать Императором. Поэтому ему удостоена честь дополнить Триумвират Императоров. Но в действительности он Слуга, призванный в эту Эпоху, чтобы спасти ее от разрушения. Сейбер Всеобщего Восстановления. В далеком будущем, когда Империя находилась у самого края, он взобрался на самую вершину, ради одной цели. Спасти Рим. Спасти Мир. Тогда произошел раскол, под давлением смерти Императора Александер Северус, причем убитый собственными войсками, что положило начало Имперскому Кризису. Дошло до того, что кто угодно объявлял себя Императором, а варварские племена, почуяв слабость Империи, начали свои атаки. Период, что длился целых пятьдесят лет. Возглавить Империю в такое мрачное время было невероятно сложно и опасно, но для Аврелиана Рим был домом, поэтому он сделал все возможное. Первым, с кем он расправился, был узурпатор, предатель и брат Клавдия, занявшего трон Августа, по имени Квинтилл. Его Аврелиан утопил в Тибре. Когда Вандалы осмелились вторгнуться на его родину, они были перебиты его рукой до последнего. Зачем, когда германские племена попытались вторгнуться в саму Италию, он оттеснил их к морю и не проявил какой пощады. Не встретив сопротивления, Аврелиан вошел в Рим и убил каждого коррумпированного сенатора, что допустили нынешнего кризиса. После он восстановил экономику, построил Аврелиеву стену, чтобы сохранить вечный город живым на данный момент, и еще тысячу лет. Повернувшись на север, он отбросил Готов через Дунай, где они оставались в течение столетия, и эвакуировал жителей Дакии, чтобы подобные вторжение было остановлено и на долгое время невозможно. Тогда пришел черед Востока. Именно тогда произошла та встреча… Сражение, результат которого остался ясным всем, но его итог так и не был раскрыт. Правда Аврелиан был бы не против, чтобы все узнали правду, считая конец достойным. — Мне очень жаль, я поступил с тобой несправедлив, но я хотел подавить мятежные настроения людей без необходимости дальнейшего кровопролития. Чего бы это ни стоило, я видел в тебе достойного противника. — Признался Аврелиан, со всей серьезностью смотря в глаза женщины, которую когда-то он самолично разгромил. Но встретился лишь с ненавистным взглядом, полным ярости. — Ты пытался заковать в кандалы мою душу, лишить свободы. — Еле сдержалась, чтобы не сплюнуть, женщина, Зенобия. Пусть проявлять эмоции не подобает в такой ситуации, но ей было все равно, потому что это человека она ненавидит всей душой, и гнев поднимался в ней с каждым мгновением. — Унизил, провел по улицам Рима, вместо того, чтобы просто даровать смерть на поле боя. Стремился уничтожить всякую гордость, заковав в эти цепи, которые преследуют меня даже после смерти! Будь ты проклят, Аврелиан! Зенобия была потомком Клеопатры, и сумела получить контроль над Пальмиром и большей частью Леванта. Когда она увидела пришествия Аврелиана, объявила своего сына Императором, но было уже слишком поздно. Со своей опытной кавалерией Аврелиан сжег дотла Пальмир, некогда великий город и непоколебимую стену против Империи Сасанидов. Сама же Зенобия была схвачена и доставлена в Рим, в качестве пленницы. Та кто была одарена умом и красотой, что с юных лет вместо жизни обычной жизни предпочитала катание на лошадях и охоту, кто подняла свою родину, пала до простой рабыни. Нет, не пала. До последнего оставалась гордой, не опуская голову. И эта голова была снесена плеч лично Аврелианом, который не желал женщине подобной участи. Он оценил ее достойно и хотел, чтобы она присоединилась к нему, но та не поддалась. Ее остатки были отправлены на родину. — И вновь ты собираешься восстановить свой Рим? — Спросила Зенобия, чей голос переходил на крик. — Ответь мне, Аврелиан! Почему ты вновь стоишь на нашем пути, желая сохранить эту Империю! За что?! — Потому то я люблю порядок. — Ответил он ей незамедлительно. В отличии от эмоционального крика Зенобии, он сохранял непреклонность. — И поэтому я здесь и сейчас, не чтобы остановить вас, Мятежников, а построить Рим. Новый, Вечный, Рим. Где не будет таких трагедий, как твоя, Зенобия, где не будет надобности во мне. И я правда хочу, чтобы в этот раз ты была на моей стороне. Давай отбросим наше прошлое, и построим новое будущее, где нам не пришлось умереть. Это было невиданное щедрое предложение. Возможность присоединиться к Новому Риму, чья сила может и уступает Империи, но влияние которого растет. Может действительно случится невиданное и один Рим поглотит другой. Тогда Мятежники Боудикки могут опустить свои клинки, ведь не будет нужно свергать Нерону. Наверное Зенобия могла даже захотеть ответить согласием на это предложение… Встать вровень с этим человеком… — Я убью тебя. — Вырвалось из ее уст. Это было не поспешные слова, не эмоциональный крик, а то, чего желала она всем сердцем и душой. — В этот раз я убью тебя, Аврелиан, и наконец сброшу цепи, что сковывают меня. Я узнаю правду, что было в тот день, но истина будет уже новая, Зенобия победила Аврелиана. Это было окончательное решение, которое она приняла с самого начала. Нет надобности в том, чтобы действовать в рамках логики, ведь… Королева Воинов должна смыть с себя позор, и оно может свершить лишь одним способом. Победой над Императором Солнца. — Да будет так. — Кивнул Аврелиан, принимая и уважая решение женщины перед собой. Ту кого он признал достойной того, чтобы быть его врагом.***
У Фуджимару Александрины отсутствовали слова, которыми она могла описать то, свидетелем чего она стала. Даже ее Слуга, Граф Монте-Кристо, был искренне поражен тем, что только развернулось на их глазах. А ведь он по началу собирался принять в этом участие. Как оказалось, кроме сил Римской Империи, Нового Рима и Мятежников Боудикки был еще одна… Личность. Слуга, который отказался присоединяться к кому либо, так как имел личную неприязнь к каждой из сторон. И хоть он оставался в тени, не вмешиваясь, оставлять такой опасный элемент было глупым решением. Поэтому лишь вопрос времени, когда его получится выследить и убить. Точнее так объяснил им Ассасин, после чего рассказал, что ему удалось выследить этого Слугу. Как оказалось, он лично был знаком с Райдером, более того, призваны были в одном месте и в одно и тоже время. В действительности Ассасин и Райдер изначально должны были сотрудничать, но раскол в команде не дал этому свершиться. И теперь, спустя некоторое время, один все же убил другого. Причем бой был один на один, Райдер против Ассасин, открытое сражение. Ассасин даже лично попросил Эвенджера и его Мастера не вмешиваться, поскольку это его личное дело. — Похоже ты наконец свершил свою месть. — Прохрипел умирающий Слуга, жить которому осталось недолго. Но даже вновь умирать, не оставив последнего слова за собой, он не собирается. — Всегда лишь подчиненный, вынужденный лишь выполнять поручения, мусорную работу. Рад, что наконец сумел убить одного из тех, кто вечно пинал тебя? — Брось, Антоний, я никогда не питал жажды мести. — В ответ на насмешку Ассасин остался полностью спокоен. Его дух не поколебать словами, к которым он тем более давно привык. — Я всегда знал, где мое место, и понимал, что один из вас двоих должен править. Конечно, я мог претендовать на место Диктатора, но это место было уготовлено не мне. Но ты отбросил интересы Рима ради своих личных желаний, поэтому проиграл, а сейчас я дам тебе шанс послужить на благо нашей Империи еще раз. Можешь не благодарить.Проскрипция — Указ Осуждения На Смерть
— Отвали! — Последние слова, что были сопровождены ударом копья, унесший жизнь одного из членов второго Триумвирата, Марка Антония, Слуги класса Райдер. Это была масштабная битва, где до самого конца было не сказать, кто выйдет победителем. Но Ассасин сумел сделать это, и еще раз взглянув на почившего товарища, перевел взгляд на его Благородный Фантазм. Колесница, в которую были упряжены могучие львы. Обычно Фантазмы исчезают, со смертью Слуг, но не в этот раз. Довольный новым приобретением, Ассасин посмотрел на своих товарищей. Настоящий товарищей. Сбросив всякую серьезность, он похлопал по колеснице, еле сдерживаясь, чтобы не почесать гриву львов, которые могут все же и захотеть откусить ему пальцы. — Ну что, прокатимся?