Бытовые проблемы Комиссии

      По началу идея казалась более чем нормальной и даже очень удачной — предложить предкам развеяться, пока она с подругой спокойно, без лишних свидетелей, сможет не только побренчать на гитарах для практики, но и по полной насладиться вечером с возлюбленной. И не важно, что мама с папой и так всё прекрасно знали и неплохо понимали.       — Так как вы смотрите на то, чтобы сходить на свидание? Ну или просто прогуляетесь вдвоём? — стараясь выглядеть миролюбивой, поинтересовалась Долорес, поглядывая на удивленных родителей.       — В чём подв... — начала Ингрид, но крупная ладонь ловко прикрыла рот.       — Ты, конечно, уже взрослая, — выступил Пятый, явно не доверяя поведению дочери. — Но я не могу тебя оставить на весь вечер и возможную ночь одну.       — Со мной будет Кармэн.       Куратор прищурился, услышав имя. Нет, с подругой чада он был в отличных отношениях, да и вообще Кармэн ещё с начальных классов смогла проявить себя не только как хорошая подруга, но и как верный соратник, поскольку именно она из большей половины инцидентов вытаскивала тощую задницу напарницы. Трафэл так и вовсе в шутку интересовалась, кто на свадьбе будет в платье, а кто в костюме. Девушку принимали как члена семьи. Однако даже стопроцентное доверие начинало расшатываться, стоило лишь припомнить все те случаи, когда дочурку оставляли без присмотра. Долорес Харгривз твёрдо шла путём тёти Вани — могла легко устроить апокалипсис. Пятый сам проверял на Коммутаторе Времени.       — С вами будет дядя Клаус.       Девушка тут же покривилась, но обмозговав и приняв тот факт, что крёстный по духу был ближе к ним, подросткам, чем к слишком серьёзным киллерам, она всё же согласилась. С ним проще договориться.       Всё шло своим прекрасным чередом: были куплены различные снеки и напитки, спрятанные подальше от отцовских веганских глаз, выбран интересный фильм, в комнате были расставлены ароматические свечи. Романтическая обстановка во всей своей красе. Но мирный ход вещей несколько пошатнулся, когда приехала машина и надо было проводить родителей.       — Ну что, голубки, готовы повесе... литься...       Ещё пару мгновений назад Дол только и ждала, когда закроет за отцом с матерью дверь и сможет, наконец-то, пасть в объятия подруги. Да только пальцы неприятно кольнуло, а к горлу подкатил комок из ругани и недавно съеденного сэндвича.       Она привыкла видеть отца в строгих костюмах или растянутых водолазках, но никак не в облегающих чёрной рубашке и брюках. Выглядел слишком молодо, особенно с уложенными назад волосами. А потом ноги и вовсе подкосились, когда мимо неё прошла мать, что решила удивить ещё и возлюбленного своей короткой — для женщины её ментальных лет низ на пять миллиметров выше колена уже вульгарность! — юбке и пурпурной блузке, ничуть не прикрывавшей шрамы на плечах и шее. В довесок на шпильках и с яркими губами.       — Вы куда собрались? — грозно поинтересовалась Долорес, наблюдая, как Ингрид, довольно улыбаясь, покрутилась перед супругом, после чего пала ему в руки и потрясла перед его лицом двумя небольшими металлическими фляжками. — Отвечайте.       — В клуб, — ответил Харгривз, не глядя на дочь. Увы, его внимание было полностью украдено стройными ногами и декольте.       — Во сколько вас ждать? — Когда-то ругалась из-за подобных расспросов, а теперь самолично строила из себя саму строгость и серьёзность.       — Мы будем поздно... — Теперь Трафэл прикрыла любимый рот ладонью.       — Дай Бог, чтоб к утру приехали.       — С чего это мне тогда вас отпускать?!       — С того, что ты хочешь побыть дома без нас, милая. Разве не так? — Улыбка этой рыжей чертовки бесила в разы больше, чем влюбленный взгляд Куратора. — Отдыхаешь ты, отдыхаем мы. Всё прекрасно. Или ты хочешь, чтобы мы остались?       Подловила. Опять. А переть против матери сравнимо с тем, чтобы пойти на бронебойный танк с голыми руками и задницей — поражение в чистом виде. Да и стало всё немного понятнее, когда заметила в лазури нездоровый, далеко не естественный блеск.       — К тому же, — кокетливые нотки в голосе заставили несколько содрогнуться, — В нас есть датчики, так что, если ты нам не доверяешь или, быть может, соскучишься, то всегда сможешь нас отыскать. Подходит?       — Более чем, — процедила в ответ сквозь зубы.       Да заскрипели зубы сильнее, а кости захрустели в сжатых пальцах, когда Долорес проследила, как Ингрид вернулась к Пятому и вложила ему в ладонь половинку сероватой таблетки, а в другую руку всучила фляжку, откупорив которую тот, что взбесило окончательно, приятно удивился.       — Что за дрянь? — Вопрос дочери был нагло проигнорирован.       — Номер? — тихо поинтересовался Куратор, отводя супругу к двери и принимая тот факт, что сам хотел бы нормально отдохнуть и развлечься.       — Двести пятнадцать, — с довольной улыбкой прошептала учёная. — И не смотри так на меня. Да, я забрала одну с лаборатории. И да, даю тебе лишь половину.       Трафел раскрыла собственную ладонь, показывая другую часть таблетки. Одновременно усмехнулись, после чего закинули в рты половинки и, звонко ударив фляжки друг о друга, принялись запивать "лекарство" чем-то явно пахучим и терпким.       — Не скучайте, — ещё чуть кривясь, выдал Пятый перед тем, как покинуть с супругой дом.       — И вам... того же...       Вот она — долгожданная свобода! Приятная компания, в которой можно легко и без осуждения говорить обо всё накипевшем! Но мерзкий червь сомнения копался где-то в голове и нашёптывал, что парочка киллеров, в своё время зарекомендовавшая себя как "самая неадекватная команда, когда выпьет", могла натворить бед. И шептал этот гадёныш всё громче, пока не зашелся жутким криком. Три часа ночи.       Кармэн честно пыталась успокоить подружку, уверяя её в том, что родители — взрослые, самостоятельные люди. К тому же они сказали сами, что могут заявиться только под утро, если не днём. А вот Клаус принял сторону крестницы, когда услышал про таблетки и алкоголь, и поддержал в идее отыскать этих двоих ненормальных психов.       — Три года назад... — пробубнила Долорес, записывая показатели датчиков с компьютера. — Соседний штат... Всё. Можно выдвигаться!       — Эм, прости, куколка... — Аккуратно взяв за локоть, Клаус отвёл девушку в сторону. — А это нормально, что твоя подруга знает столько всего?       — Мы давно с ней это обсуждали, так что да.       — И ты уверена, что брать её с собой — здравая мысль? Просто зная наших чудиков, она может стать свидетельницей не самых приятных кадров. А то и сама по голове получит.       — Дядь... Не в обиду, но если на нас кто-то и кинется, то быстрее отобьётся Кармэн, чем ты.       Недовольно хмыкнув, Клаус всё же согласился с утверждением крестницы, да и глядя на её подругу, что успела сменить домашний уютный костюмчик на привычный пацанский образ, действительно внушала больше доверия, чем он — взрослый мужчина, позабывший большую часть боевых навыков.       Вооружившись прибором отслеживания и часами для перемещения, троица отправилась на поиски. Переместившись к небольшому двухэтажному зданию, увешанному неоновыми вывесками, Долорес уже двинулась ко входу, но её вовремя притормозили, указав на знакомый чёрный "Кадиллак CTS-V" с разбитой передней фарой. И на парня в строгом костюме, что нервно покуривал сигарету, сидя на капоте.       — Чак? Ты чего тут делаешь? — От девичьего голоса агент тут же вскочил с места.       Бедолагу всего трясло. Его лицо было таким лихорадочно пунцовым, словно ему нездоровилось. Лишь глаза, в которых таилась влага, намекали на то, что в физическом плане с ним всё было нормально, а вот с психикой произошёл сбой. И эта мысль подтвердилась, когда, взглянув дочери начальника в глаза, он зарыдал.       — Ч-Чак! Ты чего?! — Долорес как можно аккуратнее, без нажима, поймала агента за предплечья.       — П-Простите меня! Я-я не хотел разбивать м-машину Куратора! Н-но! — Он буквально задыхался.       — Но что?       — Я не думал, что они начнут всем этим заниматься по пути в клуб! — Троица с непониманием переглянулась. — И запаниковал, когда мисс Ингрид закинула ногу прям перед лицом на моё сиденье!       Парню было стыдно и страшно не столько из-за разбитой машины, сколько из-за пары озабоченных начальников, что, наплевав на водителя, решили заняться сексом.       — Дерьмо... — завыла Харгривз, закрывая лицо руками.       — Они сказали ждать, но чёрт побери! — всё ещё завывал Чак, закуривая новую ментоловую сигарету. — А вдруг они опять?!       — Успокойся, дорогуша. — Аккуратно похлопав по плечам, Клаус хотел усадить в машину, но отказался от данной затеи, увидев разодранное заднее сиденье — пареньку надо было хоть немного отвлечься. — Там круглосуточный. Сходи и купи себе кофейку.       Отправив заплаканного агента в магазин, компания всё же направилась ко входу в ночной клуб, да только дальше него пройти не могли. Охранник — перекаченный мужик, как в классических голливудских фильмах с подобными сценами, — не стал пускать двух девиц, что на лицо с трудом походили на студенток. Да и мужчину тоже, назвав его растлителем малолеток. От таких высказываний очень хотелось врезать по перегоревшей в солярии морде, но молодую наёмницу вовремя оттащили подальше и напомнили, что, как бы, у неё есть отличная способность для решения данной проблемы — увы, но на сильных эмоциях из тёмной головы частенько выпадала информация о силе, доставшейся от отца.       В танцующей толпе никто из охраны, да и посетители тоже, не заметили, как недалеко от барной стойки в голубом свечении появилась троица. Музыка гудела во всю, ударяясь о стены и пол оглушающими басами. В помещении неплотным облаком оседал дым, который выпускали с каждым новым треком, отчего он быстро врезался в носы и заполнял собой легкие, дурманил голову, но с трудом скрывал запах чужих тел и разлитых коктейлей. А дикой куче народа в радость это состояние, окружение и сомнительно нездоровое чувство свободы с обилием алкоголя.       — Как твоих предков занесло в этот притон? — Очень верное слово подобрала Кармэн для описания заведения, стоило ей всего пару раз пересечься с затуманенными взглядами танцующих или парочками, что мерзко и пошло обвивались друг о друга телами.       — Самой интересно, — процедила сквозь плотно стиснутые зубы Долорес, вытаскивая устройство слежения из сумки и настраивая его. — Спрошу у них, а потом бошки поотрываю.       Сигнал вёл к уборной. И пока они пробирались через толпу, некоторые индивидуумы порывались то облапать, то утащить с собой на танцпол. Всё это в скопе с орущей, крайне безвкусной музыкой не просто бесило, а начинало по-настоящему злить. Потому были у Долорес крайне ожидаемые реакция и последующие действия, когда она подошла к женской уборной, на двери которой висела табличка, кривыми буквами гласившая о временном закрытии. Девушка знала, что два обдолбанных засранца сидели там, потому, ни капли не церемонясь, открыла дверь с ноги — благо сил хватало с лихвой от кипевших эмоций.       — Вы! Двое! — только и смогла грозно произнести она перед тем, как залиться краской с головы до пят и, прикрыв глаза руками, вылететь пулей из помещения. — Твою мать! Твою мать! Твою мать!       Клаус сразу отправил Кармэн вслед за племянницей, а сам же решил проверить, что так сильно смогло напугать девушку. Ошибся. Не напугать. Дико смутить.       Глядя ядовитыми глазами через отражение на неожиданного зрителя, Куратор, что сейчас еще больше походил на маньяка, не просто занимался сексом, а трахал — если не насиловал, — свою жену. Намотав рыжие волосы на кулак, тянул на себя, заставляя партнёршу с болью задирать назад голову, да с такой силой прогибаться в спине, что смогла бы с легкостью посмотреть своему мучителю в глаза. Другой же рукой вцепился в задранную юбку, тем самым вынуждая двигаться вместе с ним. Тихо смеялся не своим голосом, зализывал собственные следы зубов на тонкой шее. И с упоением шептал о том, как же часто за этот короткий миг они смогли вдвоем кончить.       Ингрид же, с трудом стоя на трясущихся и полусогнутых ногах, держалась за бортики раковины и громко, почти надрывно стонала. Следы от укусов и свежих засосов горели на оголенных плечах. Помада частично размазалась по подбородку, в то время как другая часть косметики пошло украшала уста киллера. И стиралась всё больше, ведь только стоило Трафэл затихнуть, словив очередную волну липкого, стекающего по внутренней стороне бедра, оргазма, как тут же в губы грубо вгрызались с поцелуем, пока её ноги не подкашивались окончательно.       — Матерь... Божья... — давясь воздухом, прошептал Клаус, не в силах сделать и шагу. И захотел задохнуться от стыда окончательно, когда увидел, как брат, явно в неадеквате, продолжал остервенело долбиться, закидывая себе на плечо дрожащую ногу, которую тут же укусил.       Мужчина последовал примеру крестницы, когда контрольным выстрелом в его совесть и целомудрие стала сальная улыбочка Ингрид, что смотрела на него поплывшей лазурью, прижавшись к мигом запотевшей поверхности зеркала щекой. Часто моргал, отвешивал себе слабые пощечины — всеми силами старался отогнать с глаз и памяти эту смутную картину, которую даже в порнушке ему было бы неловко смотреть. Но ничего из этого не помогало, потому что взгляды их, безумные и одурманенные, ощущались под кожей. Слишком грязно.       Благо отвлечься Клаус смог, когда увидел племянницу с подругой у барной стойки. Первая, буквально развалившись на прохладной поверхности, потягивала через трубочку коктейль, пока утешающе поглаживали чуть дрожащие плечи. И явно алкогольный — ей самой хотелось забыть увиденное. Он сел на соседний крутящийся стул — правда почти равновесие потерял, — и заказал себе содовую. Пусть хоть у него голова останется трезвой.       — Мне точно потребуется психотерапевт, — отпрянув от соломинки, вздохнула девушка.       — Пойдем к нему вместе, — усмехнулся крёстный.       — Да что ж вы такого там увидели?       — Тебе лучше не знать, Кар... — в один голос ответили Харгривзы. А потом возжелали стереть себе память и вырвать глаза, на роговице которых выжгли пошлость.       Может музыка и глушила любые посторонние звуки, начиная с различных матерных речей и заканчивая фальшивыми завываниями подпевающих посетителей, но даже так Дол с Клаусом услышали глупые смешки киллеров, что, наконец-то, закончили свои игрища и позволили другим утащить себя на танцпол.       И как бы надо было радоваться тому, что даже спустя больше двадцати лет брака, родители оставались молоды не только телом, но и духом, а страсть их и вовсе не собиралась угасать. Но чёрта с два! Все эти мысли давились грубыми мужскими ладонями, что блуждали по размякшему от алкоголя и ласк телу и чаще всего останавливались на груди или бедрах. Почерневшими пальцами, заползавшими под и без того задранную юбку. Женскими руками, которыми частенько держались за тяжелую пряжку ремня или вовсе скрывались в темных брюках, вынуждая так партнера откинуть назад голову и, закатив глаза, протяжно простонать. А хуже и отвратительней всего был язык, которым рыжая развратница буквально вылизывала шею и щетину своего кавалера. Смеялись, прижимались вплотную так, что сложно было в мелькающем свете различить их тела, а как только пересекались взглядами, горящими страстным неоном, начинали целоваться. И всё под музыку. Под жуткий головокружительный бит. И даже танцуя, они не отходили друг от друга ни на шаг.       Плевать, что таких парочек было много в этом отвратном месте, но смотреть так на людей, вечно требовавших послушания, чистоты слов и поступков, — да даже за наряд отругать могли! — сейчас было до тошноты невыносимо.       — Меня реально вывернет... — Оставив под бокалом с не выпитым коктейлем смятую купюру, Долорес встала со стула и, кинув разочарованный взгляд в сторону парочки, направилась в уборную.       Могла бы наорать и отвесить по пощечине обоим. В конце концов могла просто телепортироваться назад домой. Так она и планировала сделать, пока стояла в мужской уборной и умывала лицо холодной водой, стараясь не вслушиваться в голоса за закрытыми кабинками. Да только на выходе группа пьяных и далеко не мирно мыслящих парней застала врасплох. Они, схватив за руки, потащили в глубь толпы, что-то шептали, но музыка, к сожалению, мешала различить хоть какие-то слова.       — Да ладно тебе, куколка! — От других это прозвище звучало слишком отвратительно. — Развлечёмся немного! Ты не переживай — защита у нас есть.       Паника. Холодная, сковывающая паника. А увидев Кармэн, что решила заступиться за подругу и ударить одно из обидчиков, стало в конец страшно. Она уже не различала звуков. Только гул, да бит сердца, бьющего в самых ногах вместе с музыкой. Оставалось лишь запуганными глазами искать помощи в крёстном, который, видимо, тоже почуял неладное, оттого и попытался поговорить с Пятым и Ингрид. Но они не слушали. Они даже не смотрели на него.       — Да придите в себя наконец! — Попытался схватить за грудки тёмной рубашки, но Трафэл скрутила тонкие руки и оттолкнула подальше, чтобы самой, ухватившись за воротник, запрыгнуть на супруга. — Чтоб вас!       — П-папа... М-мама...       Девушек, зажав меж собой и, якобы парочкой, схватив за руки, повели на второй этаж, что, по словам парней, служил местом для развлечений иного характера. Глаза застилались колючей влагой, а сделать ничего не могла, только пытаться вырваться. Сдулась дерзкая Долорес Харгривз. Исчезли напускное бахвальство и самоуверенность. Сейчас она была ребёнком, которому только и хотелось заплакать во весь голос, да позвать родителей, вот только...       — Допивай, — грозно скомандовал Пятый, держа супругу за подбородок и, запрокинув ей голову, вливал в глотку остатки какого-то явно дешёвого поила, пока та чуть ли не давилась. Как только приказ был выполнен, он слизал потёкшую из уголка рта алкогольную струйку, всучил в тонкую, но очень крепкую ладонь бутылку и, направив в сторону дочери, хлёстко шлёпнул по заднице. — Вперёд.       — Ты с ума сошёл?! — заорал Клаус, не понимая поступка брата, но быстро заткнулся, стоило лишь пересечься с горящим ядом, что пусть и был накрыт наркотическо-пьяной пеленой, но странно пульсировал. Пятый был в сознании и услышал дочь.       — Забирай девчонок и уводи их на улицу.       — А вы?!       — Не думай об этом. Вперед! Schneller!       Клаус тут же пошёл следом за Ингрид, которую водило из стороны в сторону. Она странно смеялась, временами постанывала. Но не это настораживало, а оружие, пугающе поблескивающее от клубного света. Плавно, словно в воде, она аккуратно обходила танцующих людей, но оказавшись рядом с парнями, приставшими к её дочери, словно по случайности, врезалась в руку одного из них.       — Смотри куда прёшь! — сразу повысил тон явный предводитель компании, но стих, позволяя губам расплыться в омерзительной улыбке. — Какая девочка.       — Простите... — глупо засмеялась Трафэл чересчур приторным голоском.       С трудом переставляя ноги, она пыталась отойти, но всякий раз, случайно, сталкивалась с кем-нибудь. Продолжала хихикать, осыпала сомнительного содержания комплиментами, отвлекала шумными томными вздохами, а потом, прикусив губу, чуть отскакивала, если кто-то заглядывал ей за спину.       — Хэй, шлюшка, — рассмеялся уже другой, много выше главаря, парень, к груди которого прижалась Ингрид и обняла за пояс. — Много мужиков тебя оприходовать-то успели?       Он с не меньшим поплывшим взглядом осматривал женское, измученное чужой страстью, тело. Без каких-либо слов ухватился за ягодицы, сминая их руками, да посильнее — "сучка" ластилась всё активней, тихо мурлыча. Про двух девчонок, что долго упирались и противились, напрочь забыли — вся пьяная компания из шести человек столпилась вокруг Трафэл, продолжавшей улыбаться и смотреть... сквозь них. Смотреть в горящие ядовитым безумием и гневом глаза супруга и на его жуткий оскал, что был пугающе подчеркнут неоновым клубным светом.       — М-мам... — обратилась Дол, но не успела она потянуться за рукой, как её схватили за запястье и повели подальше от развратной группки.       — Нам надо уходить, — произнёс прямо в ухо Клаус, направляясь к выходу.       — Но мама!       Истошный мужской крик, преисполненный болью и страхом. Компания извращенцев тут же расступилась, позволяя многим обратить внимание на происходящее. Но толпе, погруженной в танцевальный пьяный угар, было не до воплей. Музыка стихла, а на её месте во всю звучал звук пожарной сигнализации, подключившей систему тушения. Лишь редкие люди обратили внимание на незнакомца, которому нанесли апперкот разбитой бутылкой с такой силой, что стекло пробило подбородок.       — С... — пыталась что-то сказать жертва, но взвыла громче.       Ингрид, вонзившая острое стекло, несколько раз прокрутила его после чего, наслаждаясь ликами ужаса и паники, припала губами к горлышку, наслаждаясь стекающей кровью. Чтобы не было лишних движений, схватилась за чужую светлую голову, впуская ногти в кожу. А стоило вдоволь напиться, резким ударом колена протолкнула стекло так, что от него виднелось лишь отверстие.       — Сука! — выругался главарь, но шагу не успел сделать, как Трафэл, в прыжке с разворота ударила ногой по голове, да с такого угла, что он не только вырубился, но и лишился глаза из-за сломавшейся шпильки.       — Мам! — Ринулась на помощь Долорес, но схватили уже за другую руку. И глядя с непониманием на отца, что внимательно следил за очередным выпадом супруги с улыбкой, позволила ему вывести себя и подругу с крёстным на улицу через чёрный ход.       Не прошло и минуты, как из клуба сначала вылетели посетители, а потом, в спешке и с неподдельным ужасом выбежали два парня, всего мгновение назад представлявшие из себя опасных извращенцев. Увы, но настоящую угрозу представляла обдолбанная, в умат пьяная учёная, звериный рёв которой донёсся из здания.       — Stå!— проорала Трафэл, кидая в беглецов бутылки, к горлышкам которых были примотаны горящие куски ткани. Точное попадание в спины — очередные вопли боли и быстро расползающееся по одежде и телу пламя.       — А ну вернулись! — скомандовал Пятый, хватая смертников за шеи и заталкивая обратно в клуб. Правда недовольно цокнул, когда увидел, что противников стало больше. — Видать дружки на втором этаже сидели. Дерьмо... Милая! Порви их там!       — Почему ты не поможешь ей?! — вскрикнула девушка, глядя на шатающегося и странно улыбающегося Харгривза, что поддерживал супругу, отсиживаясь в стороне.       — Как бы тебе объяснить... — Шумно сглотнул горький ком из выпитого алкоголя и слабых закусок, после чего, кривясь, выдохнул. — Первое — я не могу использовать способность. Второе — если я сейчас окажусь рядом, твоя очаровательная мамочка может врезать мне. Да так, что я захочу ответить. А я отвечу! И тогда начнётся драка уже между нами! А ты хочешь остаться сиротой?       — Гадство...       — Вот так и живём. Не переживай! — Облокотился на девичье плечо, теряя под ногами почву, а шёпотом приговаривая, мол как замечательно, что его доченька, его маленький лисёнок, его сладкая черничка — понесло, короче, на мутные комплименты, — с трудом достает ему до груди. Завуалированная радость — удобно опираться на неё.       К счастью, словесный поток был прерван телом, которым разбили цветное стекло клуба, решив вышвырнуть на улицу. Но упасть на землю Ингрид не успела, так как была быстро подхвачена и прижата к себе мужем. Грозно клацала зубами, сжигаемая жаждой крови, но не могла дотянуться до глотки Пятого, что, на удивление, был способен в своём состоянии удержать чужие животные порывы. Схватив за подбородок, рассмотрел кровоточащие царапины и стеклянные осколки, впившиеся в кожу, на любимом безумном лице.       — Твари... — тяжёлой поступью он двинулся к клубу, но перед тем, как войти и спустить хищницу, вырвал длинную вытянутую часть неоновой вывески и, раскрутив её в руке, заорал. — Какая гнида швырнула мою жену в окно?! — Только вернулись в здание, а оно уже заполнилось жуткими воплями. — Только я могу её так кидать, суки!       — Он действительно выбрасывал её из окна? — с дрожью в голосе спросил Клаус.       — Пару раз... такое было, — призналась Долорес, не веря собственным глазам.       — И это... твои родители... — с каким-то неправильным ужасом этот факт подметила Кармэн.       Нет. Это был не ужас. Девчонки — обе — были восхищены происходящим. Они следили за телами, а точнее за кусками, что периодически мелькали по другую сторону окон, улавливали каждый жалобный крик, безумный смех и животный рёв. Смотрели как Пятый, с широкой улыбкой, забивал одного бедолагу вырванной лампой, разбитую сторону которой потом, судя по движениям, он вдалбливал в жертву, после чего позволял напасть Ингрид, что бросилась на тело с не менее жутким оскалом. И всё это в момент, когда клуб горел изнутри.       — Д-девочки, — нервно посмеиваясь, Клаус хотел предложить подросткам вызвать такси, чтобы убраться отсюда раньше, чем до них доберутся бешеные киллеры и пожарные, сигнал которых потихоньку становился всё громче. Но затих, когда увидел лицо Долорес, что улыбалась... как истинная дочь своего отца. — Кармэн! Бегом к Чаку!       Не сразу услышав, девушка проморгалась и, кивнув, побежала к основному входу. А вот племянницу пришлось тряхануть за плечи, дабы та хоть немного пришла в себя. Правда лучше него справились обезумевшие родственники, в этот момент вышедшие из горящего здания. Да как эффектно.       Харгривз, тяжело дыша, — дым и пепел наполнили собой лёгкие, — тащил подальше от клуба, к которому уже подъехали пожарные, два ещё более-менее живых тела за ноги. Одно задыхалось и старалось ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы остановить маньяка, а другое пыталось, пусть и крайне неудачно, отбиться от девушки, гордо восседавшей сверху и никак не желавшей выпускать из зубастой хватки глотку. А стоило Пятому остановиться, он резко схватил свободного от страданий паренька за волосы и, истерично смеясь, начал долбить чужую голову о стену, превращая лицо в кровавое месиво, пока Ингрид, разорвав второму артерию, наблюдала за супругом и, счастливо улыбалась, аплодировала.       — Пять! — уже не выдерживая всего этого спектакля безумия, грозно и уверенно выкрикнул Клаус. — Остановись уже, чёрт бы тебя побрал!       Бывшему Номеру Четыре слабо верилось, что это поможет, оттого и удивился, когда брат тут же выпустил уже отключившегося и явно мертвого парня и, будто сдаваясь, поднял руки. Легко развернувшись на девяносто градусов, его вновь повело в разные стороны — запутался в собственных ногах. Правда всё же чуть не рухнул, когда на него кинулась Трафэл с очередной порцией горячих кровавых поцелуев и прикосновений.       — Оторвитесь друг от друга! Звери! — продолжил отчитывать Клаус, прикрыв племяннице глаза рукой, хоть и неудачно, поскольку девчонка всячески уворачивалась.       — Он прав, — пытался выжать из себя серьёзность Пятый, но глупо посмеивался от частых и коротких поцелуйчиков и чёрных пальцев, что слишком ловко и быстро справлялись с ширинкой брюк.       — Ингрид Харгривз-Трафэл! — Она тут же прижала голову к плечам, когда услышала столько редкое обращение к своей персоне, да ещё в такой манере. Но оскалилась, когда увидела, что обратился к ней не супруг. — Отошла, живо!       Сгорбилась. Водила головой в стороны, пристально наблюдая за Клаусом, который честно пытался не поддаваться страху перед самой натуральной хищницей. И стала медленно, похрамывая, подходить, не обращая и капли внимания на дочь, смотревшую на неё такими же горящими глазами. Ингрид был нужен другой Харгривз, несколько слабее её мужа.       — Стоять, — хрипло скомандовал Пятый, вновь схватив за рыжие волосы и больно потянув на себя, обнажая любимое лицо, местами запачканное кровью и изуродованное ожогами. — Наших кусать нельзя.       — Когда мама придёт в себя? — с неприкрытым интересом спросила Долорес, хоть коленки слегка потряхивало от произошедшего.       — Ну не знаю, — Пятый, резко дернув, повернул любовницу к себе лицом и посмотрел в глаза. — Господи, ну что за похотливая девица...       — Пап... ну нет...       И опять сначала. Пьяные смешки, уже не такие легкие, очень горячие поцелуи, после которых учёная жадно хватала воздух, ведь для больших ощущений ей сдавливали горло чуть ли не до новой порции ярких синяков. Благо очередные попытки раздеться были прерваны клаксоном кадиллака и возгласом Кармэн.       — Я ещё такси заказала и... о пресвятая Мать! — Подруга, заметив окровавленные тела и двух киллеров, страстно целующихся рядом с ними, тут же закрыла рот. Жаль что запоздало она это сделала, ведь Харгривзы её услышали.       — Милая, — странно протянул Пятый, медленно разворачиваясь к зрителям, всё ещё держа Ингрид за волосы. — А ты помнишь, что свидетелей надо убирать?       Дол не сразу поняла, о чём, а точнее о ком шла речь, но лишь увидела очередные хищные улыбки, как тут же встала перед Кармэн, закрывая её собой. В нынешнем состоянии она не знала, на что были способны люди, лишь внешностью, и то не всей, походившие на её родителей. Давно не видела отца таким пугающим, что уж говорить про мать с окровавленным оскалом. И стало лишь страшнее, когда Куратор ослабил хватку, позволяя супруге кинуться вперед.       — Расслабься! — Чуть пошатываясь, Ингрид остановилась перед дочерью и ласково чмокнула её в лоб, держа при этом Клауса, решившего заступиться за детей, за руки. — И давайте это... — адекватная и осмысленная речь всё ещё не вернулась к ней, — ...идите домой.       — Да, мэм! — отчеканила Кармэн и — о чудо, удачно таксист приехал к соседнему магазину! — рванула подальше от бойни, напоследок поцеловав в щёку Долорес и попрощавшись.       — Какая прелестная девочка, — просияла Трафэл, махая вслед. — Хорошая невестка будет.       — Мам!       — Вечно этот рот надо контролировать, — якобы грозно, но всё же промурлыкал Пятый, прижимаясь к супруге со спины и принимаясь покусывать шею, вызывая смешки, которые так неудачно пытались прикрыть рукой.       Снова включилась вредная Дол — всего-то требовалось засмущать. Благо крёстный рядом и спокойно поглаживал по плечу, когда она издала протяжный вой и развернулась к семейной машине. Что-то недовольно бубнила себе под нос и топала на месте ногой, пока Клаус пытался её успокоить, но стоило ему повернуться к сомнительной парочке, то обозлился сам — попытались скрыться за углом какого-то закрытого магазина.       — Да чтоб им пусто было! — Они хотели пойти вместе, но мужчина попросил племянницу оставаться на месте, ведь прекрасно догадывался, зачем и почему киллеры спрятались. И не прогадал, придя за ними. Он громко и жестко скомандовал. — Харгривз-Трафэл! А ну живо поднялась с колен! А ты! Озабоченный кретин! Ширинку застегни!       Минута, и троица уже шла к машине, да выглядело это так, будто Клаус был папкой двух пубертатных подростков — шёл посередине и, крепко держа за руки, вёл за собой. Попросив крестницу попридержать двери, сначала затолкал в автомобиль Ингрид, усаживая рядом с водителем и пристёгивая её ремнём, надеясь, что лишний раз дёргаться не будет. А потом, на заднее, усадил брата и также пристегнул. После чего одновременно захлопнулись дверцы.       — А ничего, что такой погром, — очень мягко сказано, — произошёл? Да ещё и с таким числом погибших? — Клаус интересовался не просто так, ведь до сих пор помнил, как в шестидесятых каждый из его семьи стал причастным к серьёзным и катастрофическим последствиям.       — Кстати об этом, — Долорес вытащила из кармана телефон и быстро кому-то что-то напечатала. — Всё исправят, и это эпизод в истории просто сотрётся.       — Вот так просто? — Кивнула. — Славно.       — Пора ехать... домой...       Только успокоились. Только обернулись, планируя сесть в машину и отправиться домой, как с новой силой обозлились. Кадиллак ходуном зашёлся, в то время как стёкла запотели в один миг. Бедный водитель с очередными слезами, да раскрасневшимся лицом выбежал из салона и потянулся за пачкой сигарет.       — Да сколько можно! — Клаус недовольно хлопнул по крыше, надеясь привлечь внимание, но тут же отскочил, когда в ответ к стеклу резко прижалась девичья ладонь, с пальцами которой сплелись уже другие. И пусть окна были закрыты, а за ними не были видны жаркие ласки, слышимость, увы, была отличная. — Тут ваш ребёнок!       — Да пускай, — уныло махнув рукой, успокоила крёстного Долорес. Она, как и слишком эмоциональный агент-новичок, зажала губами сигарету, закуривая. Выпустив небольшое облачко дыма, протянула пачку мужчине. — Дадим им ещё шесть минут и поедем.

***

      "Свидание" отдавало горечью с режущей сухостью в глотке и болью во всем теле. Лицо неприятно горело, а глаза заплыли так, что сложно было первое время хоть что-то рассмотреть. Пятый, почёсывая и ероша тёмные, отчего-то слипшиеся волосы, побрёл в ванну. И всё было хорошо, пока он не умыл лицо и не взглянул в зеркало. Его перепуганный крик вынудил супругу вскочить с кровати и, путаясь в одеялах, да чуть не падая, побежать на зов. Но стоило им посмотреть друг на друга, то одним голосом прокричали имя дочери.       — О, проснулись, наркоманы-алкоголики-извращенцы.       Какое наслаждение испытывала Долорес, глядя на родителей сверху вниз. Это был её своеобразный триумф, ведь всегда строгая мать сейчас куталась в простынях и, скрывшись под подушками, громко хныкала, а жестокий Куратор и гиперзаботливый папаша в одном флаконе стыдливо скрывал лицо за ладонями и боялся посмотреть чаду в глаза. О да, в этом был свой кайф.       — Вы хоть представляете, что наделали? Начнём с того, что в нынешней версии препарата с номером двести пятнадцать дозировка экстази превышена в семьдесят процентов! Даже для половины таблетки это очень много!       Усиливалось сладкое чувство торжества всё больше, стоило лишь пересказать события вчерашней ночи и припомнить всё, до мельчайших подробностей: и Чака, разбившего из-за их страсти машину, и то, как они, не обращая внимания, трахались в уборной, — а была огромная вероятность того, что перепихнуться они успели до этого ещё не один раз, — и как позволили каким-то парням увести их драгоценное дитя.       — Кто были эти твари? — осипшим голосом поинтересовалась Ингрид, пусть и неохотно выглядывающая из-за спины мужа.       — А это уже не важно. Вы их убили.       В рассказе об устроенном самосуде Дол не стеснялась в выражениях и красках. Расписывала всё детально, одновременно указывая то на шрамы, то на всё ещё торчащие осколки, то на ожоги. А ещё не упустила момент, когда Ингрид якобы бросилась на подругу дочери.       — Å Herre... — Прикрывая рот ладонями, Трафэл желала не просто скрыться за вещами и супругом, а провалиться сквозь землю или, хотя бы, спрятаться под кроватью. Но даже так было бы отлично слышно, как ругалась она на саму себя и обращалась к божествам. И вновь, частично, вынырнула из-под одеяла, глядя блестящими от слёз глазами на Дол. — Прости меня, милая!       — Мы были отвратительны, — впервые с начала истории подал голос Пятый. Он медленно поднял голову и посмотрел на дочь пустым, буквально стеклянным взглядом. — Прости нас, Дол. И передай наши извинения Кармэн.       Им было стыдно до такой степени, что просто не могли сказать что-то ещё. Они переступили грань, отчего подарили ребёнку несколько явных психологических травм и возможность давить на них точно так же, как Ингрид, при любом тяжёлом случае, припоминала случай с мечом в её теле. Вот только триумф был сладок не слишком долго, ведь Долорес понимала и осознавала, что не рассказала им кое-что важное.       — Теперь мы точно перестаём пить, мы больше ничего и никогда не будем употреблять, — давал обещания Харгривз, но его прервали.       — Вы были шикарны в ту ночь.       — Ч-что? — Не расслышала Ингрид, потому села ближе и взглянула с недоумением.       — В ту ночь, когда вы громили клуб и убивали тех парней, — выждала паузу, чтобы глубоко вдохнуть и на выдохе повторить признание, — вы были шикарны.       Куратор и учёная переглянулись, не веря собственным ушам. И веры этой не становилось больше, потому что Долорес улыбалась слишком мягко, а в глазах было такое восхищение, будто обычный среднестатистический ребёнок из не очень богатой семьи получил на Рождество приставку последней модели. Было даже немного дико видеть её такой.       — Глядя на вас, двух отбитых на голову маньяков, я поняла, почему о вас в Комиссии чуть ли не легенды слагают. Да вы в самом деле маньяки! И, чёрт, это... было такое зрелище!       — То есть... мы не напугали тебя и Клауса с Кармэн?       — Кармэн без ума от фильмов ужасов и документалок про маньяков, так что ей тоже было интересно, правда занервничала знатно, когда увидела твою, мам, улыбку. — Трафэл виновато уткнулась супругу в плечо и вновь захныкала. — А вот дядю Клауса вы и напугали, и взбесили, и смутили.       — Что с ним? Он не остался ночевать? — гладя жену по голове, спросил Пятый.       — Я предлагала, но он отказался. Стремается вам теперь в глаза смотреть.       — Это ещё почему?       — А потому, что когда мы поехали домой, дядя сел между вами. И ты, мама, решила его не просто засосать, но и в трусы к нему полезла! — Ингрид мигом залилась краской, а ещё, как ошпаренная, отскочила от Пятого, что в слишком пугающей манере повернул к ней голову.       — Свет мой... похотливый...       — А ты не рычи на неё! — вступилась Дол за мать. — Сам же, пока она ширинку ему расстегивала, засосал его следом! Ты ему чуть язык не сожрал.       Изумрудные глаза тут же округлились. Грудь начала часто вздыматься от прерывистого дыхания. Это был контрольный выстрел в его тёмную больную голову. Ладно он, вдрызг пьяный, зажимал всячески супругу и вёл странные разговоры. Но чтобы поцеловаться с мужчиной... Да ещё и с братом. Помрачнев, Пятый, чуть шатаясь, поднялся и, подойдя к шкафу, вытащил винтовку. В полной тишине он проверил патрон и, сев обратно на кровать, зажал оружие ногами, приставив дуло ко лбу.       — Боюсь, стирание памяти здесь не поможет... — обречённо выдал Харгривз, приготовившись стрелять.       — Да шучу я! — рассмеялась Долорес, отнимая у отца ружьё и намекая матери, чтобы та скорейшим образом обняла. — Вы его просто оба расцеловали, предложили тройничок и уснули прям на нём.       — Слава Богу! — облегченно выдохнули киллеры.       — Правда ты, мам, все же уснула... с рукой в чужом белье.       — Что?!       — Да в папиных трусах. Не нервничай, — усмехнулась перед тем, как сказать, что это было не просто замечено, но и заснято. А на добивку ещё и показала саму фотографию, где они, перепачканные кровью, мирно лежали на плече перепуганного Клауса, у Ингрид, как и было указано, рука пряталась в брюках супруга, а Пятый просто пускал слюну и довольно улыбался.