Я буду танцевать для тебя

Увиденное затуманило мне рассудок. Я вылетела с кухни и быстрым шагом направилась куда глядят глаза, так и не поняв, видели они меня или нет. В прочем, это уже неважно. Мне хотелось убежать отсюда. Покинуть этот дом и не видеть больше этого человека. А что это было? Кто она такая? И главное, почему Лазарев позволяет себе обнимать меня, целовать, разбрасываться столь громкими словами, а потом обжиматься с другой? Вот так просто, наплевав на мои чувства. А чувства оказались очень сильными. Я поверила. Поверила в то, что именно любовь даст мне силы на новую жизнь. Неужели я действительно в нём ошиблась? В гостиной по-прежнему очень шумно. Там веселятся и отдыхают. А мне хочется выпрыгнуть в окно. Поднявшись на второй этаж, я остановилась в тёмном коридоре меж комнат. Разговоры снизу отдавались эхом у меня в голове. Зарёванные глаза и потрёпанные волосы, которые я сама же и растрепала. Внутри совсем пусто. Я не знаю, что делать дальше. Опустившись на пол, прижавшись спиной к перилам лестницы, я достала из кармана телефон. Хорошо, что не оставила его в комнате. Наша общая фотография на экране блокировки содрогнула меня. Почему мне сейчас так больно. Я набрала номер сестры. Звонить родителям не стала. У Алины есть друзья на машинах. Мне совершенно плевать, что обо мне подумают, просто заберите и отвезите домой. Охрипшим и заплаканным голосом я до неё дозвонилась и сказала всего два слова: «забери меня». Никаких объяснений ей не понадобилось. Через полчаса, в компании своего молодого человека, Алина стояла на крыльце дома и скинула мне смску. Мне не нужны никакие объяснения от Лазарева, уж тем более его прикосновения и объятия. Когда я вернулась в комнату, чтобы забрать вещи, он сидел за столом и смеялся от шуток той самой барышни, которую полчаса назад обнимал на кухне. И снова словно нож в спину. — Каро, ты куда пропала? — как ни в чём не бывало, он поднялся со стула и сделал несколько шагов мне на встречу. А я от него, не проронив ни слова. — Каролина, подожди! — Что? — я обернулась. Слёз уже не было. Я выплакала всё за те полчаса, что сидела там одна. — Ты куда? — я видела, что он не понимает моего поведения. Точно так же, как я не понимаю его. На этом и закончим. — Домой. — оперевшись рукой на стену, я обула кроссовки. Смотреть на него не решалась, ибо снова расплачусь. — Так, стоп, — он попытался перехватить мой локоть, не давая тем самым выйти из дома, — Я не понимаю. Что случилось? — Всё, Серёжа, — я наконец-то посмотрела ему в глаза, — Я не хочу тебя больше видеть. — дёрнув руку, просто развернулась и вышла за дверь. Соответственно, он за мной. Но моё «спасение» стояло прямо на крыльце. — Всё в порядке? Поехали, — по взгляду Алины я поняла, что она очень зла. Зла на Лазарева. Взяв под руку, она довела меня до машины и посадила на заднее сидение. — Объясните, что происходит, — Лазарев был на взводе. Оно и понятно. А мне было плевать. Я не могу выбросить из головы то, что видела на кухне. — Всё, чувак, уйми свой пыл, — Андрей встал перед ним, похлопав по плечу. *** Я весь последующий день планировала провести в своей комнате, не открывая никому дверь и ни с кем не общаясь. Под утро стало совсем плохо. Не потому, что я много выпила вчера и у меня что-то болит, а потому что я очень заскучала. Это ужасное чувство, разрывающее меня на кусочки. Я хочу позвонить, хочу назначить встречу и крепко-крепко обнять, но тут же вспоминаю, как он обнимал не меня. Я много плакала и спала. Не хотелось есть, пить, что-либо делать, внутри очень пусто. Возникло ощущение, что смысла жить дальше просто не стало. — Малыш, — в мою комнату постучали. Я услышала голос папы. Пока не дала ответ, он стоял под дверью, но долго стоять я не позволила и разрешила войти, — Как ты? — Нормально, пап, — в моих руках блокнот. Тот самый, что приехал со мной из Киева. Осталось пару листочков, а мне совсем не хочется прощаться с ним. Выбора нет. Как и в большинстве случаев жизни. — Вика обед приготовила. Тебе нужно поесть, — осторожно произнёс отец, присаживаясь на мою кровать. Я сидела напротив, на диване, подогнув под себя ноги. Есть не хочется. Стоит подумать о еде и сразу становится нехорошо. Поэтому я воздержусь. — Я не хочу, — встряхнув головой, я поднимаюсь с дивана. Беру со стола простой карандаш и открываю одну из последних страничек в дневнике. Здесь будет его портрет. Я все эти месяцы хотела нарисовать, но мне очень хотелось сделать это с натуры, а времени мы не нашли. Теперь мне остаётся рисовать только по памяти. Удивительно, но я помню каждую линию, каждый изгиб, каждую черту его лица. Думаю, у меня получится. — Алина нам всё рассказала. Почему ты молчала, что у тебя появился молодой человек? — интересуется отец. — Пап, я не хочу говорить об этом. По крайней мере, сейчас. - и то правда. Я стараюсь изо всех сил избавить себя от мыслей от Серёже и его поступке. — Это он тебе подарил? — кивнул отец в сторону стола, где лежал мой телефон. Я повернула голову и меня снова захлестнуло. Это ведь он мне подарил. — Да, — я кивнула в ответ. От отца я не скрывала ничего. За исключением одного. Пока меня рвало на части, я сидела на диване и молча делала зарисовки. Прорисовала всё до мелочей. Помню всё. — Кто он, дочь? — у папы был спокойный и размеренный тон. Он не давил на меня. — Танцор. — Ну, понятно, — посмеялся отец. Наверное, именно этого он и ждал от меня. Чтобы я танцевала. Он всегда знал, что вся моя жизнь-это танец. — Пап, — я подняла взгляд, — Ты скучаешь по маме? Я спросила и сразу пожалела. Папа изменился в лице и перестал смотреть на меня. Его это задело. Я поняла по его взгляду. — Конечно, скучаю, малыш, — он взял себя в руки и ответил мне. Мужчина, всё-таки. Но я видела, как ему тяжело и хочется пустить скупую мужскую слезу. Он сдерживался. Историю о маме я расскажу чуть позже. Сейчас не время. И немного не то настроение. Скажу только о том, что я её совсем не помню. Как назло, время тянулось очень медленно. Родители к вечеру уехали на дачу. Алинка уже собирается гулять. Не умеет она дома сидеть. Особенно, когда нет никакого контроля. Полная свобода. До завтра точно. А я уже привыкла. Одиночество для меня своеобразное удовольствие. Впервые за день я вышла из комнаты. Со вчера во рту не было ни крошки, поэтому желудок уже возмущается. Есть по-прежнему не хочется, а от одной мысли о еде выворачивает наизнанку. Я решила не мучить себя и не пихать через силу. Понадеялась, что кофе спасёт ситуацию, но ошиблась. Хуже не стало и уже хорошо. — Каро, — в дверях кухни появилась Алина. Я сразу заметила её встревоженное лицо, — Сядь, пожалуйста. — Что? Что-то случилось? — я распахнутыми глазами смотрела на неё и пальцами сжимала чашку с недопитым кофе. Честно, стало совсем не по себе. Девушка нервно перебирала в руках телефон. По её взгляду мне понятно, что ей есть, что сказать, но она боится. — Алина, что?! — я не выдержала и повысила голос. Уже совсем не до шуток. Даже страшно. — Каролин, — её едва слышный голос меня очень напрягает. Она медленно прошла в кухню и встала рядом со мной, — Серёжа сегодня ночью попал в аварию. Он поехал следом за нами. Был не трезв и не справился с управлением. Мои глаза забегали из стороны в сторону. Я быстро ими захлопала, стараясь переварить услышанное. Стало трудно дышать, я делала это через раз. В горле встал ком и не дал мне и слова сказать ещё пару минут. Мне никак не удавалось воспринять эту новость. — Он жив? — после короткой паузы, спросила я, подняв взгляд. Алина промолчала, опустила глаза и тяжело вздохнула. Её молчание - нож по сердцу. У меня ничего не укладывается в голове. Я ничего не понимаю. Осознание услышанного пришло чуть позже. Как только это произошло, меня охватила жуткая паника. Хотелось очень громко кричать и бить кулаками стены. Самоконтроль куда-то испарился. Я впервые за семнадцать лет почувствовала настоящий страх и поняла: всё, чего я боялась до этого, просто нет.