How Pneumonia Stopped a Stubborn Alchemist from Descending into Villainy

      Молчание и вина – сочетание не из лучших.       Пока Рапунцель смотрела, как рассвет прокрадывается сквозь приоткрытое окно спальни Вэриана, всё, что она могла делать – это размышлять. Уже рассвело, когда они нашли его...Она не хотела думать об этом, но, так как никто не начинал разговор, невозможно было отвлечься от этих мыслей. Та сцена снова и снова прокручивалась у неё перед глазами, а в голове эхом отдавался собственный голос: «Что с ним? Вэриан, ты меня слышишь? Вэриан!»       Защитив жителей своего королевства от снежной бури и отправившись в Старую Корону, они уже понимали и принимали тот факт, что опоздают. Рапунцель была единственной, кто настаивал на поездке; даже если не получиться спасти отца Вэриана, она решила, что они сделают для него самого всё возможное. Рапунцель не могла просто повернуться к нему спиной, друзья не переубедили её в том, что она не сделала этого с самого начала. Юджин и Кассандра были готовы к тому, что Вэриан огорчиться, может даже будет рассержен и отвернётся от них. Это было самое худшее, что они могла себе представить, но то, что они обнаружили, когда ворвались в его лабораторию, всё ещё выходило за рамки их переживаний.       Как и опасалась троица, Квирин был безнадёжен. К этому они были готовы, и это разрушило последнюю оставшуюся надежду Рапунцель на то, что они всё равно успеют вовремя. Но оплакивать неудачи было некогда. Не было необходимости и искать Вэриана; они нашли его без сознания прямо перед Квирином, с рукой, окруженной мелкими осколками битого стекла, некоторые из которых застряли в перчатке, и сильным запахом химикатов. Когда Рапунцель схватила его и потащила прочь от разлитого вещества, он едва дышал, губы посинели, грудь аритмично вздрагивала от нехватки воздуха. Поначалу все трое предположили, что он потерял сознание из-за несчастного случая в лаборатории. И только когда Рапунцель отдала его Юджину, который отметил, что у него горящий лоб, на них обрушилась тяжесть их новой дилеммы.       Вэриан был слишком болен, чтобы выздоравливать самостоятельно. Так сказала Рапунцель, пусть и было очевидно, что в первую очередь ей двигало чувство вины. По состоянию его лаборатории было сразу видно, что он работал до полусмерти, когда его бросили, и если бы они не нашли его раньше...Решение Рапунцель было принято. Они собирались остаться с ним и помочь ему выздороветь, сколько бы времени это ни заняло. И не важно, понравилось бы это ему самому или нет.       Итак, вот уже целый день они были здесь, в спальне Вэриана. Время от времени Юджин и Кассандра уходили, чтобы наполнить ведро водой из ближайшего колодца и освежить холодную тряпку на его лбу. Что касается Рапунцель, то она ни разу не выходила из комнаты Вэриана с тех пор, как они отнесли его туда. Оставалось развлекать себя попытками читать книги на его полках, а когда научный жаргон оказался слишком сложным, Рапунцель стала изучать различные устройства и штуковины, которые он установил по всей комнате. Примерно через двадцать минут это потеряло всю интригу. Как бы внимательно она ни наблюдала, невозможно было понять, как вообще они работают. Особенно проблематично было уловить их хотя бы приблизительную функцию, когда Кассандра, которая не произнесла ни слова с тех пор, как обнаружила Вариана в таком состоянии, приказала ничего не трогать. Она даже удержала себя от того, чтобы лишний раз не придраться к Юджину, пока тот занимался каким-то обследованием состояния Вэриана. Но, как и ожидалось от них двоих, миру суждено было продлиться недолго. Когда Юджин в пятнадцатый раз проверил пульс на запястье мальчика, она не могла его не прервать.       “Я почти уверена, что он жив, Фитцерберт”.       “Это не то, что я ищу, Кас-сандра”, – подумав, он добавил, – “У него слишком быстрый пульс”.       “Что, хочешь добавить ‘доктор’ к своему благородному репертуару?”       “Эй, не суди книгу по её пусть и невероятно привлекательной обложке. Возможно, у меня и нет какой-нибудь шикарной медицинской лицензии, чем бы это ни было, но когда я рос, мне приходилось о себе заботиться. Ты будешь в настоящем шоке, узнав, как мало врачей готовы лечить профессиональных воров и не сдавать их. Я действительно стал в этом деле настоящим профи. Можешь спросить Ланса! Он всегда был в ссадинах и синяках, которые мне постоянно приходилось залатывать, что уж говорить о паршивой иммунной системе“.       Как бы ей этого ни хотелось, Кассандре пришлось пожертвовать своими обычными остротами, чтобы не разбудить болтовней их пациента. Вэриан выглядел достаточно плохо, пусть он и просто спал. С каждым коротким вздохом его мокрый от пота лоб неприятно вздрагивал, и время от времени у него появлялся озноб, на который, казалось, не могли повлиять никакие одеяла. То, что он пережил, было настолько болезненным, что даже его отдых был наполнен страданиями; каждый раз, когда казалось, что он вот-вот расслабится, он напрягался, как будто его кто-то уколол. Наблюдая за ним, Кассандра и сама чувствовала себя не в своей тарелке, поэтому она отвернулась от него, крепко скрестив руки на груди.       “И? Каков ваш диагноз?”       “Что ж, кажется, не хватает не только сердца, но и души... О, моя ошибка. Я думал, мы ставим диагноз вам”.        Атмосфера была слишком напряженной, чтобы шутить. “Пневмония”, — более серьёзно ответил Юджин. “Я уже видел нечто подобное. Затем идёт обезвоживание...”       Словно в ответ, сухие, потрескавшиеся губы Вэриана приоткрылись, бормоча что-то во сне. Юджин промокнул их ещё одной влажной тряпкой и пронаблюдал, как тот немного расслабляется.       “Тогда, думаю, мы должны найти настоящего врача, с которым можно было бы его оставить”.       “Воу, воу!”, — Рапунцель вскочила. “Если вы не забыли, ребята, мы пришли сюда, чтобы помочь. И мы не можем оставить его в таком состоянии. Кроме того, Юджин сказал, что он, вроде как, врач, верно?”       “Это тебе “Воу, воу!”. Почему это висит именно на мне? Этот парень даже не знает моего имени!”       “Отец...”       “Видите? Сначала он думает, что я настоящий Флинн Райдер, теперь, что я его отец. Если вам интересно моё мнение, то это—”       “Тихо”.       Когда Юджин уже открыл рот, чтобы огрызнуться на Кассандру, он проследил взглядом, куда она показывает. Вэриан беспокойно ворочался от шума. Он так крепко прижимался лицом к подушке, что на его щеке отпечатались следы ткани, и с каждым непроизвольным движением мышц казалось, будто он мучается от сильной тревоги, скрытой ото всех. В его дыхании слышалось хрипение, которое становилось все более заметным, когда он задыхался. Черты лица исказились, будто он боролся с чем-то ужасным.       “Отец...” — снова пробормотал он, комкая простынь в кулаке. “Не... не уходи...”       “У него действительно проблемы с отцом, да?”       “Как будто не знал?”       В один прекрасный день Юджин бы ответил на ехидные замечания Кассандры, но у него не было времени; из ниоткуда появившаяся Рапунцель схватила Вэриана за плечо и стала пытаться разбудить его ото сна.       “Рапс, что ты делаешь? Ты его разбудишь!” — прошептала Кассандра.       “Но ему снится кошмар!” — тем же шепотом ответила Рапунцель.       “Это просто лихорадочный сон. Ты должна дать ему отдохнуть”.       “Но...”       Удручённая и совершенно точно не переполненная подавленной виной Рапунцель отпустила плечо Вэриана и принялась гладить его по волосам. Её сердце болело от того, каким горячим он был на ощупь. Ей не нужна была медицинская лицензия, как у Юджина, чтобы понять, насколько это плохой знак. И дело было не в том, что она не доверяла его опыту, но было трудно уважать его совет “дать ребёнку попотеть”, когда он выглядел готовым сгореть до корочки, беспомощно пытаясь стряхнуть с себя одеяло. Охваченная желанием что-то сделать, она провела тыльной стороной ладони по подбородку Вэриана. Он сразу прижался к ней, на мгновение расслабившись от прохлады её кожи, прежде чем брови как и прежде сошлись на переносице, и он снова слабо позвал отца.       “Всё в порядке, Вэриан. Мы здесь”, — тихо и успокаивающе проговорила Рапунцель. Вэриан пошевелился. На его лице появилось озабоченное выражение.       “Принцесса...”, — его речь была невнятной и хриплой от сна. Он несколько раз моргнул, ошеломлённо ища тот добрый голос, который до него доносился. А потом, когда туман рассеялся и зрение сфокусировалось, все его тело замерло. Потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать все, прежде чем он чуть не задохнулся. “При— Принцесса! Что ты—”       Яростный, болезненный кашель вырвался из его легких. Внезапно его охватил страх, что он не сможет отдышаться, и, видя, что Рапунцель смотрит ему прямо в лицо, Юджин встал перед ней и прижал к его шее холодную тряпку, упавшую на подушку. Это помогло. Припадок Вэриана начал стихать, но не без превращения в скрипучие вздохи, из-за которых ему пришлось бездумно схватиться за руку Юджина для поддержки. Несмотря на все свои шутки, сам Юджин не мог не задаться вопросом, что он испытывает к этому парню больше всего. Кто знает, как долго Вэриан должен был оставаться один в своей лаборатории, прежде чем его нашли? Проснулся бы он вообще, если бы не их вмешательство?       Рапунцель начала слишком громко говорить, заставив Вэриана отшатнуться от неё: “Слава Богу, ты проснулся! Мы искали тебя и обнаружили, что ты без сознания!” Дай ему немного времени, – Юджин отчаянно хотел предупредить её, но не стал. Когда она забегала вперёд, её уже было не остановить. “Мы принесли тебя в твою спальню, и—”       “Рапунцель”, — Кассандра похлопала её по руке. Слава Богу—Юджин ненавидел себя за такие слова, проникающие в мозг, но слава Богу, что Кэсс вмешалась там, где он не мог. “Я же говорила тебе, мы должны дать ему отдохнуть”.       “Я просто хочу, чтобы ты знал, что мы здесь с целью помочь тебе лучше себя чувствовать. Юджин говорит, у тебя плутони—”       “Пневмония”.       “—аммония, и тебе нужен кто-то, кто будет за тобой присматривать, поэтому...”       Не нужно быть телепатом, чтобы понять, насколько Вэриан был не в восторге от встречи с ней.       “Ладно, я знаю, что ты, вероятно, злишься на меня. И, поверь мне, я полностью понимаю”.       “Вероятно?” — хрипло сказал Вэриан, — “Ты повернулась ко мне спиной, ты обещала, что я смогу прийти к тебе за помощью и ты солгала. А Кассандра, она...она просто стояла и смотрела, как это происходит!”       “Можно я просто укажу, что полностью безупречен во всем этом и не при делах?” — спросил Юджин.       “Это твоя вина”, — сказал Вэриан. “Мой отец застрял в этих камнях, и я единственный, кто может спасти его”.        Он умудрился поставить ровно одну ногу над краем кровати, но был встречен с обнажённым мечом Кассандры, тут же остановившим его. Даже Юджин немного нервничал, когда прокомментировал: “Немного жестоко, но хей, ты это ты”.       “Никуда не пойдёшь. Ты и так слишком болен, парень. С этим придётся подождать”.       “Вэриан, я знаю, что подвела тебя тогда, но я хочу загладить свою вину сейчас. Мы останемся с тобой, пока ты не поправишься, а потом вместе придумаем, как освободить твоего отца. Мы не забудем про него, обещаю”.       Вэриан стиснул зубы, покраснев ещё сильнее, чем от лихорадки.       “Можно тебя на минутку, Блонди?”       Юджин отвёл Рапунцель подальше от остальных, стараясь говорить как можно тише. “Ты уверена, что у нас есть время играть в докторов? Просто в Короне, как и в любой другой день, мог начаться новый кризис, а пневмония – это не двадцатичетырёхчасовой грипп. И мы даже не уверены, что сможем сделать что-то для его отца”.       “Мы найдём время. Я должна всё исправить, Юджин. И я уже подвела так много людей, что просто...”       Он хорошо видел, какую тяжесть принесла ей эта метель. То, через что Рапунцель пришлось пройти, почти сломило ее дух. Юджин не был уверен, что сможет убедить ее в том, насколько правильно она поступила. Но из всего, что он хотел сделать, последним было уверить Рапунцель в её ошибке. Бывали случаи, когда ему приходилось настаивать, но есть и моменты, в которые лучше было просто позволить ей самой разобраться в вещах, пока он лишь поддерживал ее со стороны. Это, как он полагал, был один из тех случаев. Кроме того, он и сам не мог повернуться к Вэриану спиной. Сейчас у него никого не было: ни друзей, ни семьи, ничего. Юджин не понаслышке знал, насколько это больно и страшно. К тому же, он больной и уязвимый, они не могли оставить его одного.       “Хорошо”, — наконец сдался он, взяв Рапунцель за руку. “Я с тобой. Начнёшь с того, что привяжешь его к кровати? Похоже, он не собирается сдаваться в ближайшее время”.       Когда Кассандра отвела от него взгляд, Вэриан был уже на полпути к двери. Она уложила его обратно на матрас одной рукой, заработав короткий взгляд, прежде чем он более менее рухнул обратно на простыни и отвернулся от всех.       “Что ж, у нас почти закончилась вода. Может, вы двое пойдёте вместе, чтобы наполнить ведро?”       “Что? Почему? Чтобы набрать воду, нужен только один человек”, — заметила Кассандра. Она все еще держала меч наготове, ожидая, когда Вариан снова вылезет из постели. К счастью, у него сейчас не было больших планов побега.       “Да ладно тебе, Кассандра, разве не хочешь немного сблизиться?” — Юджин слишком дружелюбно обнял её за плечи, но прежде, чем она его оттолкнула, он чуть слышно добавил: “Лучше пусть они сами все обсудят. Это займет максимум пятнадцать минут”.        Кассандра неохотно кивнула. Почему-то ей не очень нравилось находиться рядом с больными людьми, так что любой шанс подышать свежим воздухом, хотя и с занозой в боку, которую она могла описать больше как удушье, приветствовался. Они без особого шума покинули комнату и оставили Рапунцель неподвижно сидеть в кресле, которое она придвинула к кровати Вэриана, не зная, как к нему подойти. Она не хотела беспокоить его, если он пытался заснуть. К счастью, оказалось, что это не так, потому что несколько мгновений спустя Вариан с раздражением повернулся к ней, указывая на стакан воды, который он увидел позади нее. Он был не в восторге от ее стремления поднести стакан непосредственно к его рту, но единственной альтернативой было выплеснуть воду на себя. Он был слишком слаб, чтобы даже сидеть прямо после нескольких глотков.       “Итак”, — Рапунцель изобразила улыбку, — “У тебя очень классная спальня. Что делает эта большая машина с расческой?”        Вэриан молча смотрел на нее. Те немногие силы, которые у него были, он направил на попытки показать глазами то, что не мог сказать вслух: оставь меня одного. Рапунцель вмиг поникла под его взглядом. Она уже почти готова была отпустить его, когда заметила, что он дрожит всем телом еще сильнее, чем раньше, когда спал. Но что ее действительно удивило, так это то, что он, казалось, не обращал на дрожь никакого внимания. Этот факт, в свою очередь, заставил ее задуматься. Насколько плохо, что он этого не замечает?       “Тебе нужно ещё одно одеяло?” — спросила она. В его шкафу остался один старый, потертый плед, но когда она подошла, чтобы принести его, Вариан оттолкнул ее руку. Одеяло с тихим шорохом упало на пол у ног Рапунцель. К этому моменту все зашло слишком далеко.       “Вэриан, пожалуйста , мы просто пытаемся тебе помочь”.       “Мне не нужна больше твоя помощь”.       От хрипоты у него зачесалось горло, и он снова закашлялся. Рапунцель подняла с пола одеяло и накинула ему на плечи, под ее заботливым прикосновением его затрясло еще сильнее. “Ты продолжаешь давать обещания, но...”, — он покачал головой, кусая потрескавшиеся губы. “Ты могла спасти моего отца, пока не стало слишком поздно. А теперь он застрял в этих камнях, и как бы я ни старался, этого недостаточно..!”        Как больно было говорить. Он умолял себя не плакать ради способности дышать, что достаточно трудно сделать, не шмыгая носом. Но чем больше он старался этого не делать, тем более неизбежным это становилось. Дискомфорт в груди вызвал новые слезы, и не успел он опомниться, как рухнул в этот порочный круг, уткнувшись лицом в ладони. Боль и тоска пожирали его изнутри.       “Именно для этого мы здесь. Мы приехали, как только смогли. Я знаю, что это было недостаточно быстро, и мне очень, очень жаль. Но я не собираюсь сдаваться, пока не сделаю все правильно”.       “Тогда позволь мне вернуться в лабораторию”, — взмолился Вэриан, дёргая её за рукав, — “Пожалуйста, Рапунцель, я не настолько болен!”       “Мы нашли тебя без сознания на полу!” — Говоря об этом, у неё в голове сразу промелькнула та сцена. Без сомнения, Вариан видел это на ее лице. “Я больше не хочу видеть своего друга в таком состоянии, так что, пожалуйста...”       Он принял эти слова спокойно, опустив голову.        "Позволь нам сейчас тебе помочь. Как только ты поправишься, мы сможем спасти твоего отца, хорошо? Мы найдем способ вместе. Я знаю, что найдём”.       Это заняло некоторое время, но в конце концов Вариан отпустил ее рукав и кивнул. Ничего хорошего не произойдет, если его снова пустят в лабораторию, и уж тем более ничего нового. С самоуничижительный усмешкой он добавил: “Я надеялся, что ты всё-таки придёшь... Я не хотел быть один”.       Рапунцель крепко обняла его.       “Ты не один. Уже нет”.       Вариан улыбнулась ей в ответ, затем отстранился от её крепких объятий и закашлялся. Только на этот раз он просто не остановился. Каждый из них становился все более сильным и болезненным, как будто было что-то, что он должен был вытащить из своей груди, но не мог. И чем больше он пытался, тем больше воздуха терял, пока не закашлялся без возможности вдохнуть, слепо хватаясь за плечо Рапунцель, сгибаясь пополам.       “Вэриан? Ты в порядке?”       Его глаза расширились–он больше не мог терпеть боль. Это было уже слишком. Каждый раз, когда он хватал ртом воздух, его грудь только спазмировалась в ответ, посылая всплески адреналина, вспыхивающие перед его глазами. Он не мог дышать. Он вообще не мог дышать. Создавалось ощущение, что он тонет, и никто не сможет спасти его. Не было воды, из которой появилась бы возможность его вытащить. Вместо этого нечто скопилось в его легких, удушая его изнутри. Когда он протянул руку, Рапунцель взяла ее и крепко сжала, успокаивая: “Всё в порядке. Сделай вдох”.        Она была принцессой, и он уважал ее, несмотря на напряжение в данный момент, но небольшое раздражение подчеркивало его панику по поводу того, что она не понимала, насколько трудно было прямо сейчас "сделать вдох". Он задыхался и кашлял без малейшего признака облегчения, а Рапунцель продолжала растирать ему спину, пока пререкающиеся всю дорогу Юджин и Кассандра не вернулись и не остановились как вкопанные. Вэриан смотрел на них с диким отчаянием, горячие слезы текли по его щекам. Они сразу же начали действовать, Кассандра поддерживала его в вертикальном положении, чтобы он не мог упасть назад, когда Юджин мягко взял его за запястье.       “Хей, посмотри на меня, малыш. Я знаю, что это действительно больно, но ты должен попытаться успокоиться”.       “Меня—”, — прохрипел Вэриан, — “—сейчас стошнит...”        Кэсс протянула ему корзину для мусора, и сжала его плечо, когда он использовал его. Напряжение рвоты было настолько сильным, что он думал, что потеряет сознание здесь и сейчас, но этого не произошло. Все болело не переставая. Ощутив онемевшее покалывание на лице, он наконец почувствовал, как слезы скатываются по щекам и капают на дрожащие руки, а вместе с ними приходит и жгучее унижение.       “Вэриан”, — снова позвал его Юджин, — “Вэриан, успокойся. У тебя гипервентиляция”.       “Я п-пытаюсь”, — выдохнул Вэриан. Он крепче сжал ладонь Рапунцель, принимая отчаянные попытки взять себя в руки, но то, о чем его просили, было невозможным.       Сквозь волны головокружения он увидел Кассандру, протягивающую ему носовой платок, чтобы он вытер рот. Он взял его и поднес к губам, но когда его застал особенно сильный припадок, желудок снова скрутило. Желчь вырвалась из его горла и покрыла носовой платок. Было трудно сказать, насколько громко он кашлял, но было заметно, как все внезапно затихли. Его зрение никак не фокусировалось, и он медленно убрал платок с лица.       На этот раз он был не пятнистым, а полностью пропитанным кровью.