Шанс жить долго и счастливо, или как Блэки Поттерам помогали

Книгу взял Флимонт. — Глава двенадцатая, оборотное зелье,— Это интересно, — сказал Флимонт. — Они наконец-то его сварят? — спросила Лаура. Профессор МакГонагалл негромко постучала в дверь. Та беззвучно отворилась, они вошли. Она велела Гарри ждать и оставила его одного. Поттер огляделся. Из всех кабинетов — а он так много повидал их в этот год — кабинет Дамблдора был самый интересный. — Это точно. Если бы он не боялся так исключения, он был сейчас наверху блаженства. — Я думаю, Дамблдору известно, что это не он, — предположила Юфимия. Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. — Жуть и красота одновременно, — вздрогнула Лили, ни разу не бывавшая в кабинете директора. — Да, впечатляет, — согласился Джеймс. Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. — И этот там же, — криво хмыкнул Бродяга. В центре громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потертая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа. — Где ж еще ей храниться, — отстраненно усмехнулся Сириус. Гарри вдруг осенило: а что, если он еще раз наденет Шляпу и послушает, что она скажет? — Блин, хорошая идея! — сказал Джеймс. Он с опаской взглянул на спящих по стенам колдуний и чародеев. Не натворит ли он бед, если попытает счастья еще раз? — Попробуй, — усмехнулась Лили, — и узнаешь. Просто чтобы не сомневаться, на правильный ли факультет он попал. Он тихонько обошел стол, снял Шляпу с полки и медленно водрузил на голову. — Ну-ка, мне и самой интересно, что будет, — промолвила Лаура. Она была ему велика и съезжала на глаза — точно так же, как в прошлый раз. — Год всего прошел, — хмыкнул Флимонт, — что ты хочешь? Гарри в ожидании замер, как вдруг тихий голос шепнул ему в ухо: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Гарри Поттер? — Нет, не знает, — сказал Сириус. — Д-да, — пробормотал Гарри. — Простите за беспокойство, я хотел спросить… — …на тот ли факультет я тебя отправила, — опередила его Шляпа. — Да… С твоим распределением было не так просто. Но я и сейчас держусь того, что сказала раньше. — Сердце у Гарри подпрыгнуло. — Ты бы прекрасно учился в Слизерине… Юфимия невесело и словно вымученно приулыбнулась. Это явно не то, о чем бы она мечтала. Пол поплыл у него из-под ног. Он взял Шляпу за тулью и стащил с головы. Она мягко повисла в руке — выцветшая и грязная. Гарри положил ее обратно на полку, чувствуя, как внутри у него все протестует. — Ты не права, — сказал он вслух тихой, неподвижной Шляпе. — Зачем?! Зачем тогда было её одевать! — не понимала Кассиопея. Та не шелохнулась. Гарри попятился, все еще глядя на нее, но тут за спиной послышался странный шорох, и он обернулся. Оказывается, он был не один. На золотой жердочке возле двери сидела дряхлая на вид птица, смахивающая на полуощипанную индюшку. — Так фениксов еще никто не называл, — рассмеявшись, весело покачал головой Джеймс. — Но по факту, он ведь прав, — обратился к нему Римус. Гарри смотрел на нее — птица сумрачно смотрела в ответ, издавая сдавленное квохтанье. Судя по виду, она была чем-то больна — глаза потухли, и за то время, что он наблюдал за ней, из хвоста выпала пара-другая перьев. — Жалко, — протянула Лаура. — Это феникс, — сказала Юфимия. — Тем не менее. Гарри грустно покачал головой. Не хватало только, чтобы комнатная птичка Дамблдора умерла на его глазах, когда они в кабинете один на один. — Не боись, — усмехнулся Флимонт, — он не умрет. В этот самый миг по перьям птицы пробежал огонь, и всю ее охватило пламя. Гарри охнул и лихорадочно огляделся, нет ли где хотя бы стакана воды — ничего подходящего не было. Птица тем временем превратилась в огненный шар, издала пронзительный крик, еще мгновение — и от нее ничего не осталось, кроме дымящейся на полу горстки пепла. — Шокирующие зрелище, — сказала Лили. Дверь кабинета открылась, и вошел Дамблдор, с виду не то мрачный, не то сердитый. — Профессор, — Гарри едва переводил дух от волнения. — Ваша птица… Я ничего не мог поделать… Она… сгорела… — Для феникса это нормально, — отмахнулся Сириус. К величайшему удивлению Гарри, Дамблдор улыбнулся. — Да уж пора бы. Он был совсем плох последние дни. Я же говорил ему не тянуть с этим. — Представляю, как Гарри был в этот момент ошарашен, — рассмеялась Лаура. Его развеселило ошеломленное лицо Гарри. — Фоукс — это феникс, Гарри. Когда приходит время умирать, фениксы сгорают, чтобы возродиться из пепла. Взгляни-ка на него… Гарри взглянул, и как раз вовремя — из пепла высунула голову крохотная, сморщенная новорожденная птичка. Она была так же неказиста, как и прежняя. — Как мило, — восхитилась Лаура. — Досадно, что ты увидел его в день сожжения, — Зато когда еще он увидит, как перерождаются фениксы. — заметил Дамблдор, усаживаясь за стол. — Большую часть жизни он очень хорош — в удивительном красном и золотом оперении. Восхитительные создания эти фениксы. — Не то слово, — согласилась Юфимия. Они могут нести колоссальный груз, их слезы обладают целительной силой, и еще они — самые преданные друзья. — И ещё они практически бессмертны, чтоб убить феникса насовсем, нужно очень постараться, — дополнила Вальбурга. Потрясенный сценой самосожжения, Гарри забыл, зачем он тут, но тотчас все вспомнил, как только Дамблдор сел в кресло с высокой спинкой и устремил на мальчика проницательные голубые глаза. — В такие моменты чувствуешь себя маленькой ничтожной букашкой, — усмехнувшись, припомнил Сириус. Не успел, однако, директор произнести слово, — В смысле? — не поняла Лили. дверь комнаты с грохотом отлетела в сторону и ворвался Хагрид — взгляд дикий, вязаная шапка набекрень, черные космы всклокочены, а в руке все еще болтается мертвый петух. Вальбурга поморщилась. — Зрелище - отпад! — с горечью усмехнулась Кассиопея. — Это не Гарри, профессор Дамблдор! — пылко проговорил он. — Я с ним… значит… разговаривал… за секунду перед тем… ну… как нашли этого цыпленка! У него, сэр, не было времени… — Так хорошо покрывает, что лучше бы вообще молчал. — Ну, Сохатый, не будь так категоричен, — укорил его Римус, — не все так однозначно плохо. Дамблдор попытался что-то вставить, но словоизвержение Хагрида было неудержимо, в запале он потрясал петухом так, что перья летели во все стороны. Эйлин неприязненно выдохнула. — Не мог он такое вытворить! Ну это, как его… Присягну — хоть перед Министерством магии… — Я думаю, это лишнее, — сказал Флимонт. — Хагрид, я… — Вы… не того сцапали, сэр! Я знаю… Гарри никогда… — Хагрид! — рявкнул Дамблдор. — Я уверен, что это не Гарри напал на тех двоих. — Уф! — выдохнул Хагрид, и петух у него в руке печально обвис. — Ну наконец-то закончил, — вздохнула Лили. — Хорошо. Я тогда… э-э… подожду снаружи, директор. — Верное решение, верное, — пробормотала себе под нос Вальбурга. И, тяжело топая, он в смущении вышел. — Вы действительно думаете, что это не я? — с надеждой спросил Гарри, наблюдая, как Дамблдор сметает со стола петушиные перья. — Это очевидно. — Да, Гарри, не ты, — подтвердил Дамблдор, хотя лицо его вновь помрачнело. — И все же мне бы хотелось поговорить с тобой. — О чем? — удивилась Эванс. Гарри с робостью ожидал, пока Дамблдор собирался с мыслями, соединив перед собой кончики длинных пальцев. — Я должен спросить тебя, Гарри, — произнес он мягко, — не хочешь ли ты мне что-нибудь сказать. Вообще что-нибудь. — Расскажи про голос, — посоветовала Лили. Гарри не знал, что ответить. Он подумал о крике Малфоя: «Вы следующие, грязнокровки!», о зелье, кипящем в туалете Плаксы Миртл. Вспомнил бестелесный голос, который дважды к нему обращался, и слова Рона: «Слышать голоса, которых никто не слышит, — плохо даже в волшебном мире». — Ну же, — нетерпеливо сказала Лили. Вспомнил о слухах, которые о нем распространились, и о собственном чудовищном подозрении, что он как-то связан с Салазаром Слизерином… — Мне нечего вам сказать, профессор, — потупившись, произнес Гарри. — Дурак, — произнес Северус. — Полный дурак, — добавил Люпин. —Но как я его понимаю, —прошептал себе под нос Рег.

***

Двойное нападение на Джастина и Почти Безголового Ника обратило страхи в настоящую панику. — Не удивительно, — хмыкнула Юфимия. Удивительнее всего было то, что особенно взволновала школу расправа с Почти Безголовым Ником. Все спрашивали друг друга: у кого могла подняться рука на бедное привидение, какая страшная сила сумела поразить того, кто и так уже мертв? — И я могу понять их, — спокойно произнесла Лаура. Все билеты на экспресс Хогвартс — Лондон, уходящий накануне Рождества, были мгновенно раскуплены: из школы ожидалось массовое бегство. — Не удивительно, — сказала Эйлин. — Вижу, мы тут будем одни, — оценил ситуацию Рон в разговоре с Гарри и Гермионой. — Наша троица и слизеринцы — Малфой и Крэбб с Гойлом — вот и все, кто останется. — Это более, чем хорошо, — не без доли довольства произнесла Юфимия. Веселые будут каникулы. — Это уж точно, — усмехнулся Джеймс. Крэбб и Гойл всегда и во всем подражали Малфою, захотели они и остаться с ним на каникулы. — Шестерки, что сказать? Что касается Гарри, он был только рад, что почти все уезжают. Он устал от того, что народ шарахается от него в коридорах, словно он отрастил клыки или плюется ядом, устал от шушуканья, кивков и шипения за спиной. — Мдаа, — оценивающе протянула Лили, — не сладко там ему приходится. Фред и Джордж, однако, обратили гнетущий страх в забаву. Увидев Гарри, они все бросали и важно вышагивали впереди него, громко крича: «Дорогу наследнику Слизерина! Падайте ниц, идет самый великий маг…» — Молодцы! — оценил Джеймс — Идиоты, — не оценил Римус. Перси решительно осудил их поведение. — Этим не шутят, — холодно заявил он. — Вот именно, — согласилась Лили, уперши взгляд на Джеймса. — Ушел бы ты с дороги, Перси, — вздыхал Фред. — Не видишь, Гарри торопится… — Его ждет в Тайной комнате чашечка чая и приятная встреча со своим клыкастым слугой, — добавлял Джордж, радостно фыркая. — Они делают, что могут, — сказала Лаура. — Лучше бы молчали, — Лили так же, как и Римус, абсолютно и беспрекословно не оценила юмора близнецов Уизли. Джинни тоже не находила в этом ничего смешного. — Перестаньте, пожалуйста, — жалобно умоляла она каждый раз, когда Фред во всеуслышание спрашивал Гарри, кого еще он собирается погубить, — Для начала, Малфоя. а Джордж махал здоровенной головкой чеснока, притворяясь, что защищается от колдовства. Гарри это не очень трогало, и Фреду с Джорджем скоро надоело валять дурака: — Ну слава богу, — свободно вздохнула полной грудью Лили. — Дошло до них наконец. они признали абсурдной потрясающую идею, что Гарри — наследник Слизерина, и у него отлегло от сердца. Но их кривляния весьма раздражали Драко Малфоя: завидев их, он буквально зеленел от злости. — По-моему, его так и распирает признаться, что это он — настоящий наследник, — высказал догадку Рон. — Если он и вправду наследник, а не ложный герой, — напомнила им Юфимия. — Мне кажется, — подала голос Кассиопея, — он как раз-таки и не наследник, но очень хотел бы им быть. Иначе так бы не бесился по поводу всей этой ерунды. — Ты ведь знаешь, как он ненавидит тех, кто хоть в чем-то его превосходит. — Не может признать себя не лучшим во всем. Какое самолюбие, — насмехающе фыркнул Сириус. — Чья бы корова мычала, Блэк. Сириус резко обернулся. — Помолчи, Нюнчик. А тут что получается: вся грязная работа ему, а слава — тебе. — Скоро это все кончится, — убежденно заявила Гермиона. — Было бы чудесно, — вздохнула Лили. — Да вот боюсь, что это глубокий самообман. — Конечно. Гарантирую, по-другому не будет, — сказала ей Юфмия. — Оборотное зелье почти готово. Неделя-другая, и мы будем знать правду. Северус хмыкнул.

***

Наконец семестр завершился, и тишина, глубокая, как снег на полях, опустилась на замок. На Гарри от нее веяло не унынием, а мирным покоем, и он наслаждался свободой, дарованной гриффиндорским начальством всем, кто остался в Хогвартсе. Можно было на всю катушку пускать фейерверки, — Только об осторожности не забывайте, ладно? — напомнила им Юфимия. никого не сердя и не пугая, и, уединившись, практиковаться в поединках на волшебных палочках. — Так и скажите - в дуэлях. Фред, Джордж и Джинни тоже предпочли остаться на каникулах в школе — дома им грозило путешествие с родителями к Биллу в Египет. Лаура хихикнула. Перси, который не опускался до «детских игр» и редко показывался в Общей гостиной, — В общем, продолжал быть педантом, — пояснил Джеймс. с важностью сообщил им, что остается на Рождество лишь потому, что его долг как старосты — помогать преподавателям в это неспокойное время. — Ага. Исключительно ради этого. Утро Рождества пришло в холоде и белизне. Рона с Гарри, единственных сейчас обитателей спальни, в несусветную рань разбудила Гермиона — примчалась уже совсем одетая и принесла обоим подарки. — Во сколько же она встала?? — удивился Питер. — И, главное, для чего? — Добавил Сириус. — Разве есть смысл вставать на каникулах в такую рань, да еще и в такой праздничный день? — Подъем! — объявила она, раздернув портьеры на окнах. — Гермиона, тебе не положено сюда заходить, — проворчал Рон, прикрывая глаза от света. — Меня тоже всегда это удивляло, а позже и возмущало, — со смешком произнес Флимонт. — Девочки к мальчикам могут зайти, а вот наоборот - никак. — И тебя с Рождеством. — Гермиона бросила ему подарок. — Я уже час как встала — добавила в зелье златоглазок. — Ладно, — Сириус плотно поджал губы. Оно готово. Гарри сел, сразу проснувшись. — Ты уверена? — Абсолютно. — А вот это уже хорошо, — сказала Эйлин, — сейчас и узнаем, правы ли они были или нет. — Гермиона отодвинула безмятежно спящую крысу Коросту и села на край постели. — Если мы и впрямь собираемся что-то предпринять, лучшего времени, чем сегодняшний вечер, не найти. — А может не надо? — спросила Лили с надеждой. — Поздно отказываться от затеи, Эванс, — сказал Джеймс. — Никогда ничего не бывает поздно, — с вызовом произнесла Лили. — Никогда не говори никогда, — не остался в долгу Джеймс. — Молодые люди, могу ли я прервать ваш бессмысленный спор и продолжить читать? — посмотрел на них, Флимонт. Поттер и Эванс смутились. — Ээ...да, конечно. — То-то же. — В этот миг в комнату влетела Букля с маленьким пакетиком в клюве и приземлилась к Гарри на кровать. — Привет! — радостно встретил ее Гарри. — Мы опять друзья? Букля в знак расположения клюнула его в ухо самым дружеским образом — этот подарок оказался гораздо лучше принесенного в клюве. Пакет, который, как выяснилось, прислали Дурсли, — Что на них нашло? — не сдержавшись, фыркнул Сириус. — Аттракцион невиданной щедрости, Бродяга, аттракцион невиданной щедрости, — с усмешкой ответил Джеймс. содержал зубочистку и короткое письмецо, где они интересовались, не сможет ли Гарри остаться в школе и на летние каникулы. — Ожидаемо, — хмыкнула Лили. Другие рождественские подарки были куда приятнее. Хагрид прислал огромную банку сливочной помадки, которую, как убедился Гарри, перед тем как есть, надо разогреть на огне. — В его репертуаре. — Хорошо хоть, что только разогреть. Я знаю их. А еще, что есть похожий сорт, но его уже надо брать в руки только надев перчатки, после сначала сварить в кипятке, а потом заморозить на неделю в холодильнике, чтобы оно не заразило тебя, покусав, инфекциями. Правда, от таких болезней, как сибирская язва тебя это не спасет, но от более легких - да. — Я не буду спрашивать тебя, Люпин, откуда ты это знаешь, — Снейп покосился на него. — Лучше да, не стоит. Рон презентовал книгу «„Пушечные“ ядра», содержащую немало интересного о его любимой команде «Пушки Педдл». — До сих пор не могу понять, что он в них нашел, — пробормотал Питер. Гермиона подарила роскошное орлиное перо для письма. Развернув последний пакет, Гарри обнаружил новый джемпер ручной вязки и большой сладкий пирог с изюмом от миссис Уизли. — А она не изменяет своим традициям. — Это так мило, — умилилась Лаура. Взяв в руки ее поздравительную открытку, он в который раз ощутил угрызения совести — ему вспомнился фордик мистера Уизли, которого никто не видел с той самой аварии у Гремучей ивы. — Стыдно, — одобрительно произнесла Лили, — это хорошо. В воображении у него тотчас возникла сцена ночного боя со взбесившимся деревом, и мысль сразу же перекинулась к школьным правилам, которые они с Роном опять вознамерились нарушить. — Да ладно вам, — импульсивно махнув рукой, сказал Джеймс.

***

Невозможно было не отдать должное великолепию рождественского ужина в Хогвартсе. — Это точно, — согласилась Лили. Его оценили даже те, у кого сердце замирало от страха в ожидании минуты, когда придется хлебнуть опасного зелья, составленного по рецепту из старинной книги. Большой зал выглядел изумительно. Там было не только множество покрытых инеем рождественских елей и пышных гирлянд из омелы и остролиста, но и чудесный волшебный снег — сухой и теплый, — падающий с потолка. — Сухой лед - тоже сухой, только руками его лучше не трогать. — Почему? — спросила Лаура. — Термический ожог. Под руководством Дамблдора собравшиеся исполнили его любимые рождественские гимны, громче всех ревел Хагрид, — Да, мы помним. Он именно ревел, — сухо произнес Джеймс. голос его креп после каждого бокала яичного коктейля. Перси не заметил, как Фред заколдовал его значок старосты. Ко всеобщему удовольствию, на нем появилась надпись «Дурачина», и бедняга Перси безуспешно пытался выяснить, над чем это все смеются. — Точно дурачина, — весело сказал Сириус. Гарри появился на празднике в новом джемпере, сидевший за столом слизеринцев Драко Малфой осыпал обновку язвительными насмешками, — Завидно. Или язык чешется, — спонтанно развела руками Лаура. но Гарри и ухом не повел. Ничего, если все пойдет как по маслу, часа через два-три Малфоя ждет заслуженное возмездие. Дождавшись, пока Рон и Гарри проглотят третью порцию рождественского пудинга, Гермиона увела их из зала, чтобы составить подробный план вечерней кампании. — Нам еще надо достать какую-нибудь частицу — волосы или ногти — тех, в кого хотим превратиться, — А вот и вторая непростая часть вошла в силу, — сложил руки замком на животе Римус. — сообщила она обыденным тоном, словно речь шла о покупке мыла в соседней лавке. Лаура хмыкнула. — Для этого лучше всего подходят Крэбб и Гойл — самые близкие друзья Малфоя, с ними он поделится какой хочешь тайной. И еще надо куда-то деть настоящих Крэбба и Гойла, — Она собралась их убить? пока мы говорим с Драко. А то вдруг явятся в самый неподходящий момент. — Нет, просто вырубить. Я все продумала, — невозмутимо продолжала Гермиона, словно не замечая ошарашенных лиц друзей. — Я на это надеюсь, — произнесла Юфимия, слегка наклонив голову на лево и в перед. И она показала им пару увесистых шоколадных пирожных. — А она явно продумала эту часть. Лучшего варианта завлечь обжор нет. — В них впрыснуто легкое снотворное. Надо только куда-то их подложить, чтобы Крэбб и Гойл заметили. Вы же знаете, какие они обжоры. Увидят — обязательно съедят. И тут же уснут. А вы их спрячете в чулан, где стоят швабры, и вырвете у того и у другого по нескольку волосков. — Хороший план, — с оценкой сказал Флимонт. Рон и Гарри потрясение переглянулись. — Гермиона, по-моему.. — Это может плохо кончиться… — Не без этого, если какая-нибудь неприятность может случится, она обязательно случится. — Но во всем всегда есть доля риска, не так ли? — напомнил Сириус. — Твоя правда. Но глаза Гермионы горели стальным блеском, какой бывал иногда в глазах у профессора МакГонагалл. — Не зря она у нее в любимицах, — хихикнула Лаура. — Зелье не подействует без волос Крэбба и Гойла, — объявила она непреклонно. — Вы хотите говорить с Малфоем или нет? — Давайте лучше нет, — сказала Лили, все еще надеюсь на что-то. — Хорошо-хорошо, — кивнул Гарри. — А как же ты? Ты-то у кого достанешь волосы? — Я уже запаслась! — Гермиона достала из кармана крохотную бутылочку, в ней был один-единственный коротенький волосок. — Помните Милисенту? Мы с ней боролись во время дуэльной тренировки. Она еще хотела меня задушить. Этот волос остался у меня на мантии. — Не стал бы я надеяться на этот весьма сомнительной принадлежности волос. — С явным сомнением в голосе начал Флимонт. — С чего она взяла, что он ее? Может быть чьим угодно. Повезет еще, если он окажется сокурсника или сокурсницы этой Милисенты. А если это волос ее домашнего животного или чьего-то другого? Превращения в животных имеют очень неблагоприятные последствия, нежели в людей. Об этом она явно не подумала, — закончил свою речь мистер Поттер. — Ты прав, папа, — согласился с ним Джеймс, — меня это тоже немного напрягает. На Рождество она уехала домой, но я скажу слизеринцам, что надумала вернуться. — А потом что? Когда придется уходить. У них явно появятся вопросы, — риторически поинтересовался Римус. — А что потом - это уже не наше дело, — просто ответила ему Класс. И Гермиона побежала взглянуть, как там варится архисложное зелье. Рон обернулся к Гарри с выражением обреченной покорности судьбе: — Ты когда-нибудь еще видел план действий, в котором было бы сразу столько нарушений школьных правил? — Да! — сказал Сириус. Однако, к немалому удивлению Рона и Гарри, первая стадия операции прошла без сучка, без задоринки, в соответствии с намеченным планом. — Это хоть хорошо, — вздохнула Лили. Внутри нее все еще таилась надежда, что они решат прекратить это явное самоубийство и просто поделятся полученными знаниями с учителями. Что, надо признать было весьма смелым и, порою, сентиментальным желанием на яву. После рождественского чая они затаились в пустынном холле, поджидая Крэбба и Гойла — те еще оставались в одиночестве за слизеринским столом, уминая четвертую порцию бисквитов со взбитыми сливками. — И как в них все это влезает? — удивилась Лаура. Шоколадные пирожные Гарри положил на видное место — перила в холле. Увидев, что Крэбб и Гойл выходят из Большого зала, друзья быстро спрятались за рыцарскими доспехами возле входных дверей. — Удачи, — шепнул Питер. — Какой же ты будешь толстый! — прошептал Рон, глядя на Крэбба, который толкнул локтем Гойла, показывая на пирожные. — Да-с, — конфузно протянул Джеймс, — не ахти. Ладно, главное, чтобы все прошло успешно, а остальное переживаемо. Оба схватили лакомства и с наслаждением запихали их в широченные рты. С минуту они жадно жевали, и тут же, с тем же самым выражением блаженства, повалились навзничь. Труднее оказалось тащить их через весь холл в кладовую. — Жестоко. — Но тем не менее, действенно, — напомнила Эйлин. Бережно уложив беспомощных врагов между ведер и швабр, друзья приступили к следующему этапу. Гарри вырвал пару волос с головы Гойла, Рон проделал то же с шевелюрой Крэбба. Пришлось еще стащить с них ботинки — их собственные вряд ли пришлись бы впору ножищам Крэбба и Гойла. — Благоразумно, — оценила Юфимия. Покончив с этим не без внутренней дрожи, друзья поднялись наверх, в туалет Плаксы Миртл. Из кабинки, где Гермиона колдовала над зельем, валил густой дым. Натянув мантии на лица, Гарри и Рон осторожно постучали в дверь. — Гермиона? Послышался лязг задвижки, и появилась Гермиона — сияющая и взволнованная, у нее за спиной тяжело булькало таинственное варево. Три стеклянных стакана уже стояли наготове на туалетном сиденье. — Достали? — спросила она шепотом. — А как же, — усмехнулся Сириус. Гарри показал ей волосы Гойла. — Отлично. А я утащила мантии из прачечной. — У Гермионы в руках был большой пакет. — Когда вы станете Крэббом и Гойлом, вам потребуются размеры побольше. — Это точно, — согласился Джеймс. Все трое посмотрели в котел. Зелье походило на жирную, черную, вяло кипящую грязь. — Все верно, я в шоке, — сказал Флимонт, приподняв брови и слегка покачав головой. — Я тоже, — согласно подтвердила Эйлин, — второкурсница сварила оборотное зелье. — Где-то должна быть ошибка, — нахмурилась Вальбурга, — не в зелье, так в плане. Не может такого быть, чтобы все сработало идеально. — С чего бы, мамá? — Слегка усмехнувшись, спросил Сириус. — Потому что в жизни так никогда не бывает. Что-то, да должно пойти крахом. — Верно и возможна эта ошибка в волосе Грейнджер, — сказал Орион. — Уверена, что никаких ошибок нет, — сказала Гермиона, еще раз перечитывая покрытую пятнами страницу «Сильнодействующих зелий». — Выглядит оно, как описано в книге. Сами собой мы станем ровно через час после того, как его выпьем. — Это меня всегда и раздражало. Такое сложное варимое зелье с далеко не самыми стандартными ингредиентами, а срок действия - всего лишь час! — Возмущался Джеймс. — В такие моменты чувствуешь все свои труды напрасными, ибо если куда-нибудь надо проникнуть, то надо будет очень сильно постараться, чтобы не выдать себя. — Есть простой вариант решений на это: не пытаться никуда проникнуть, — Юфимия строго посмотрела на сына, — и проблемы не будет. — А если не в корыстных целях, а с нуждой? — с сомнением в голосе спросил Джеймс. — Тогда найдешь другой способ или приложишь все усилия по невыдаванию себя. — Спасибо за совет, — хмыкнул Сохатый. — Как будто бы и сам не догадался, — добавил он уже про себя. — А теперь что делать? — понизив голос, спросил Рон. — Разольем по стаканам и добавим волосы. — Bon Appétit, mes chers, — хмыкнул Сириус. * Гермиона налила в каждый стакан по изрядной дозе не очень аппетитного пойла. Затем дрожащей рукой вытряхнула волосок из своей бутылочки в первый стакан. Лаура неприязненно скривилась. Зелье громко зашипело, словно закипевший чайник, и грязно вспенилось. Через секунду оно стало ядовито-желтым. — Ух ты! — воскликнул Рон. — Вот она, истинная сущность Милисенты Булстроуд. Спорим, оно и на вкус такое же противное. — А вот это уже странно. — Обычно "людские" зелья никогда так себя не проявляет, — согласилась Эйлин с сыном. — Теперь вы бросайте, — приказала Гермиона. Гарри с Роном бросили в стаканы каждый по волоску. Зелье забулькало, запенилось: — О чем я и говорю. Гойлово стало болотно-зеленого цвета, Крэббово — мрачного темно-коричневого. — Тьфу, — с отвращение высунув язык, сожмурилась на мгновение Лаура. Рон с Гермионой протянули руки к стаканам, но Гарри остановил их. — Погодите, — сказал Гарри. — В смысле? — удивился Джеймс. — Всем вместе пить здесь нельзя. Превратившись в Крэбба и Гойла, мы все тут вряд ли поместимся. Да и Милисента не фея. — Точно. Гарри, ты голова! — Хлопнул себя по лбу Римус. — Как я об этом не подумал. — Отличная мысль, — заметил Рон, отпирая дверь. — Разойдемся по отдельным кабинкам. Стараясь не расплескать ни капли драгоценного снадобья, Гарри проскользнул в соседнюю кабинку. — Готовы? — спросил он. — Готовы! — раздались в ответ голоса Рона и Гермионы. — Раз… два… три! — Удачи, — только и сказала Лили. Зажав нос, Гарри выпил зелье двумя большими глотками. На вкус оно напоминало перепревшую капусту. Лили Эванс напряглась. Все-таки, это был её сын. И немедленно его внутренности стало скручивать, как будто он только что проглотил десяток живых змей. — Добро пожаловать в новый мир ощущений, — не очень добро усмехнулся Снейп. — Поверь мне, есть зелья и похуже оборотного. От желудка до пальцев на руках и ногах распространялось сильное жжение. А вдруг он заболевает чем-то страшным? — Это называется ожирение, но да, в конкретных прогрессирующих масштабах оно реально может перейти в разряд особо страшных, — хмыкнул Флимонт. Гарри скрючился пополам, задыхаясь, упал на колени. Жжение становилось невыносимо. Ему показалось, что кожа у него закипела и стала плавиться, как горячий воск. И — о, чудо! — прямо на глазах руки стали расти, пальцы утолщаться, ногти расширились, а костяшки пальцев раздулись, как головки болтов. Лаура поморщилась. — Да прекрати ты, — не выдержал Джеймс. — Не время кривляться. Покалывание во лбу возвестило, что волосы переползли ниже к бровям, плечи болезненно растянулись, грудь так расширилась, что мантия на нем лопнула, точно обручи на разбухшем бочонке. Ноги в ботинках мучительно сдавило: они были на четыре размера меньше. — Нехера себе, — присвистнул Сириус. — Сириус Блэк! — Мгновенно встрепенулась Вальбурга. — Язык вырву за такие разговоры. Превращение закончилось также внезапно, как началось. Гарри лежал лицом вниз на холодном каменном полу, слыша, как Миртл что-то недовольно бурчит в дальней кабинке туалета. Он с трудом сбросил ботинки и поднялся. Судя по всему, он превратился в Гойла. — Ну слава всему! — полурасслабленно выдохнула Лили. — Ничего не случилось при трансформации - уже хорошо. Здоровенными, хоть и дрожащими, ручищами Гарри стащил с себя мантию, которая теперь на полметра не доставала до лодыжек, оделся в приготовленную Гермионой и зашнуровал похожие на лодки ботинки Гойла. — Надо было сначала это сделать, чтобы одежду не рвать, — укорила его Лили. Хотел было откинуть волосы с глаз, но рука ощутила лишь короткую жесткую щетину, сбегающую на лоб. — Хех, — хихикнула Лаура. — Понимаю. Сама в первый раз тоже была немало удивлена. — Какой еще в первый раз, Лаура? — у Юфимии от шока расширились глаза. — Не важно, мама, правда, забудь, — попыталась отмахнуться девочка, поняв, что сболтнула лишнего. — Нет, мне очень интересно, чем ты там занимаешься, — уперлась миссис Поттер. — Да, и мне, — подключился отец. — Позже, — с нервной улыбкой ответила Лаура Поттер, — все будет рассказано немного позже, обещаю. А сама она задумалась, как запудрить родителям мозги, чтобы они об этом инциденте забыли. Глаза сквозь очки видели все, как в тумане — Гойл явно в них не нуждался. И Гарри решительно их снял. — Эй, как вы там? — вырвался из его уст низкий, скрипучий голос Гойла. — Нормально, — справа послышалось глуховатое ворчание Крэбба. — Отлично; значит, с Роном все в порядке, — пробормотала Лили, — осталась Гермиона. Гарри открыл дверь и подошел к треснутому зеркалу. На него уставился Гойл — своими тупыми, глубоко сидящими глазками. Гарри почесал себе ухо. То же проделал Гойл. Дверь кабинки Рона отворилась. Они посмотрели друг на друга. Да, если не считать бледности и несколько одурелого вида, Рон был неотличим от Крэбба — начиная со стрижки «под горшок» и кончая длинными, как у гориллы, руками. — Это невероятно, — пробормотал Рон, подойдя к зеркалу и уткнувшись в него приплюснутым носом Крэбба. — Невероятно! — Нет ничего невероятного. Просто, некоторые вещи до сих пор не изобретены или не исследованы, — философствовала Кассиопея. — Пойдемте скорее, — поторопил Гарри друзей, ослабляя браслет часов, который врезался в толстое запястье Гойла. — Нам еще надо отыскать гостиную слизеринцев. Я на одно надеюсь: встретим по дороге кого-нибудь и за ним увяжемся… Рон, пристально всматриваясь в Гарри, заметил: — Ты себе не представляешь, как странно видеть думающего Гойла… Сириус издал легкий смешок. Он постучал в дверь Гермионы: — Ты что там копаешься? Пора идти… Ему ответил напряженный высокий голос: — Я… Я не пойду. Ступайте одни. — Не к добру, — в мгновение ока нахмурилась Эйлин. — Гермиона, мы знаем, что Милисента Булстроуд уродина — никому и в голову не придет, что это ты. — Нет… В самом деле… Думаю, что я не пойду. А вы двое поторопитесь, не теряйте время. Гарри озадаченно посмотрел на Рона. — Вот это больше похоже на Гойла, — заметил Рон. — Именно так он выглядит, когда учитель его о чем-то спрашивает. Теперь уже смеялся Джеймс. Лунатик пытался его остановить, похлопывая по коленке, но он сам в это время делал тоже самое, что не очень помогало его задаче. — Гермиона, с тобой все в порядке? — спросил Гарри через дверь. — Все хорошо… Я в норме… Идите. — Значит точно что-то случилось, — констатировала Лаура. — Сказала же, — фыркнула Вальбурга. — А ты сомневался, Сириус. Гарри взглянул на часы. Пять из драгоценных шестидесяти минут уже прошли. — Да, надо торопиться, — согласился Римус. — Объяснишь, когда вернемся, ладно? — сказал он. Рон и Гарри осторожно приоткрыли дверь, убедились, что путь свободен, и пошли. — Не маши руками, — произнес Гарри вполголоса. — Что? — Крэбб всегда их держит, как будто они у него прилипли к телу. — Правильно, нужно изучать своих противников, — одобрительно сказала Кассиопея. — А вот так? — Так лучше. Спустились по мраморной лестнице, ведущей в подземные помещения. Вокруг ни души. Куда запропастились все слизеринцы? Без них в гостиную к Малфою не проникнуть. — Что теперь делать? — тихонько спросил Гарри. — Слизеринцы всегда идут завтракать вон оттуда. — Рон кивнул на вход в подземелье. — Верно подмечено, Уизли, — пробормотал Снейп, слегка удивившись. Едва эти слова слетели с его губ, как из прохода показалась девушка с длинными вьющимися волосами. Рон поспешил к ней: — Извините, мы тут забыли дорогу в нашу гостиную… Девушка смерила его неодобрительным взглядом: — Прошу прощения, у нас с вами разные гостиные. Я из Когтеврана. — Облом. И убежала, с подозрением оглянувшись на них. Делать нечего — Гарри и Рон, торопясь, двинулись по каменным ступеням вниз, в темноту. Ступая по полу, громадные сапожищи Крэбба и Гойла будили особенно звучное эхо. Приятели чувствовали, что дело оборачивается сложнее, чем они рассчитывали. — А так всегда, — хмыкнула Вальбурга. Переходы подземных лабиринтов были пустынны. Мальчики уходили все глубже и глубже под школу, постоянно проверяя по часам, сколько у них осталось времени. Через четверть часа они уже стали приходить в отчаяние, как вдруг впереди им почудилось какое-то движение. — Ха! — оживился Рон. — Вот, кажется, и один из них! Из боковой двери появилась неясная фигура. Они поспешили подойти ближе — и сердца у них екнули. Это был вовсе не слизеринец. Это был Перси Уизли. — Осторожнее. — А ты что здесь делаешь? — изумленно спросил Рон. Перси первым делом напустил на себя оскорбленный вид. — Вот уж не ваше дело, — сказал он твердо. — Крэбб, если я не ошибаюсь? — Ну… в общем, да, — ответил Рон. — Отправляйтесь-ка в вашу гостиную, — продолжал Перси сурово. — Небезопасно вот так попусту блуждать по темным коридорам в эти дни. — Ты-то блуждаешь, — возразил Рон. — Вот ему обязательно перечить? — Возмутилась Лили. — В такой-то ситуации. Перси расправил плечи: — Я — староста. Никто не осмелится на меня напасть. — Ага. Держи карман шире. Позади них внезапно отозвался эхом чей-то голос. К ним неторопливо шествовал Драко Малфой, и впервые в жизни Гарри был рад его видеть. — Будет ли такое еще раз в жизни, — весело усмехнулся Джеймс. — Вот вы где, — сказал он, растягивая слова в своей обычной манере. — Вы что там, заснули в Большом зале? Я вас искал, хотел показать кое-что забавное. — Ну-ка. Малфой метнул уничтожающий взгляд на Перси. — А ты что делаешь у нас внизу, Уизли? — спросил он с усмешкой. Перси задохнулся от возмущения. — К старосте следует проявлять большее уважение, — заявил он. — Ваше поведение предосудительно! — Его заносчивость не знает границ, — сказала Вальбурга. — Твоя кровь выплыла, — язвительно заметил Сириус. * — Невоспитанность Уизли. Малфой вновь ухмыльнулся и жестом приказал Рону и Гарри следовать за ним. Гарри уже собрался принести Перси извинение, но вовремя спохватился. — И правильно. Иначе спалили бы всю контору. Они с Роном поторопились за Малфоем, который успел ввернуть, сворачивая в очередной коридор: «Этот Питер Уизли слишком задается…» — Перси, — машинально поправил его Рон. — А вот это может насторожить Малфоя, тем самым помешав плану Гарри, Рона и Гермионы осуществиться — хмуро произнес Римус. — Да какая разница. Я замечал, он тут шныряет даже среди ночи. Держу пари, он возомнил, что шутя поймает наследника Слизерина. — Да вряд ли это, — пренебрежительно махнул рукой Флимонт. — Тут скорее всего дело в его слишком длинном носе и в желании выпендрится как наипрележнейший ученик. — Малфой презрительно фыркнул. Рон и Гарри обменялись взглядами. Малфой задержал шагу голой, в потеках влаги каменной стены. — Какой там новый пароль? — спросил он у Гарри. — Аа, что этот? — Протянул Бродяга. — Ужасен. Хуже некуда. — Эээ… мммм… — промычал тот. — Вспомнил, «чистая кровь»! Джеймс скривился. — И этот тоже, — добавил анимаг. Часть стены уехала в сторону, открывая проход. Малфой уверенно шагнул внутрь, Гарри и Рон — за ним. Общая гостиная Слизерина была низким длинным подземельем со стенами из дикого камня, с потолка на цепях свисали зеленоватые лампы. — Красота, — мечтательно слегка приулыбнулся Северус. — Гадюшник в прямом смысле этого слова, — с отвращением сказал Блэк. В камине, украшенном искусной резьбой, потрескивал огонь, и вокруг, в резных креслах, виднелись темные силуэты слизеринцев. — Ждите здесь, — распорядился Малфой, махнув рукой в сторону пары свободных кресел в отдалении от камина. — Сейчас пойду принесу — отец мне кое-что сегодня прислал. Любопытствуя, что же такое Малфой собирается показать, друзья сели в кресла, делая вид, что чувствуют себя как дома. — Наверняка какая-нибудь гадость, — сморщил нос Сириус. Малфой появился через минуту, держа в руке газетную вырезку. — Обхохочетесь! — сказал он и сунул ее Рону под нос. — Ну и? Глаза Рона расширились от удивления. Быстро прочитав вырезку, он выжал из себя некое подобие смеха и протянул Гарри. — Что ж там? — напряглась Лили. — Сейчас все узнаем, будь терпеливее, — с малой долей раздражения ответила ей Касс. Заметка из «Ежедневного проповедника» сообщала: «Расследование в Министерстве магии. Артур Уизли, глава Отдела по противозаконному использованию изобретений маглов, был сегодня оштрафован на пятьдесят галлеонов за магические манипуляции с магловским автомобилем. М-р Люциус Малфой, председатель попечительского совета Школы чародейства и волшебства „Хогвартс“, где эта заколдованная машина была ранее в этом году разбита, потребовал сегодня отставки м-ра Уизли. — Даже и не удивлен, — хмыкнув, протянул Сириус, сложив руки за голову. — Уизли подрывает репутацию Министерства, — сказал м-р Малфой нашему корреспонденту. — Вне всяких сомнений, его нельзя допускать к составлению законов, а его смехотворный Акт о защите маглов следует незамедлительно упразднить. — А где связь? — А связь в том, что Малфой ну очень сильно хочет избавится от Уизли, — ответил Сириус. — Политика, — развел руками Джеймс. М-р Уизли от комментариев отказался, а его жена пригрозила репортерам, если они не уберутся, спустить на них домашнего упыря». Лаура сдержала смешок. — Ну как? — спросил Малфой, взяв из рук Гарри вырезку. — Умрешь со смеху! — Ха-ха-ха, — уныло рассмеялся Гарри. — Артур Уизли обожает маглов, готов сломать волшебную палочку и перенять у них все, что можно, — заметил Малфой с презрением. — Глядя на всех этих Уизли в жизни, не скажешь, что они чистокровные! Физиономия Рона — точнее сказать, Крэбба — исказилась от бешенства. — Представляю, какого сейчас Рону, — сказала Лили — Что это с тобой, Крэбб? — раздраженно покосился на него Малфой. — Желудок схватило, — пробурчал Рон. — Иди в больничное крыло и побей там от моего имени грязнокровок, — фыркнул Малфой и продолжал: — Тебя побить бы надо, — пробурчал Сириус, — и посильнее. — Странно, что «Ежедневный проповедник» еще не накатал репортажа о нападениях в школе. Наверное, Дамблдор хочет замять эту историю. Если нападения в ближайшее время не прекратятся, его уволят, как пить дать. Отец всегда говорил: — Да мало ли, что там твой отец говорил. Дамблдор — худшая из напастей. Он любит грязнокровок. Правильный директор никогда бы не принял в школу таких, как Криви. Вальбурга всю его речь кивала, но все равно до конца не была согласна. А Сириус делал вид, будто его тошнит. — Идиот. Конченный идиот. — На этот раз его никто не стал отдергивать, ибо практически все были с нм согласны. Малфой сделал вид, что фотографирует, и зло, но очень похоже изобразил Колина: — Поттер, можно, я сделаю твое фото? Дай мне, пожалуйста, свой автограф. Можно, я вылижу твои ботинки, Поттер? — Потом взглянул на друзей и прибавил: — Кретин. — Да что такое сегодня с вами обоими? Хоть и с опозданием Гарри и Рон без энтузиазма хихикнули. Но Малфой был удовлетворен, ведь Крэбб и Гойл всегда туго соображали. — Святой Поттер, друг грязнокровок, — протянул Малфой. — Нуль без палочки, вот он кто. — Да что ж он все по себе судит? — рассердился Джеймс. У него нет никакого чувства гордости. Настоящий чародей никогда бы не стал дружить с этой зубрилой, грязнокровкой Грейнджер. — Настоящий чародей никогда не обратит внимания на такую мелочь, — Блэк гордо вскинул голову вверх от матери, что возмущенно смотрела на него своим покрасневшим от гнева лицом. А еще говорят, что он наследник Слизерина! — Да мало ли что брешут. Рон и Гарри слушали, затаив дыхание: Малфой вот-вот выдаст свою тайну. Но Малфой переменил тон. — Фиг вам, а не тайна, — усмехнулся Снейп, сжав кулак. — Хотел бы я знать, кто этот наследник. Я бы ему помог… — Значит, не он, — сделала вывод Эйлин. — Как я и предполагала. Было очевидно, что и для Малфоя это секрет. У Рона отвалилась челюсть, отчего лицо Крэбба стало еще глупее. Малфой ничего подозрительного не заметил, Гарри же мгновенно сообразил, что на это сказать. — Но ты, наверное, прикидывал, кто за этим стоит? — Я ничего не знаю, сколько раз повторять тебе, Гойл! — рыкнул на него Малфой. — А отец помалкивает. — И правильно делает, — сказала миссис Блэк. Комнату открывали последний раз пятьдесят лет назад, задолго до его учебы здесь. Но ему все известно. Это очень большая тайна. И он боится, если я буду много знать, то могу нечаянно проболтаться. — Конечно. Хоть сейчас, — произнес Джеймс, — тоже своего рода проболтался. Но одно я знаю: когда Комнату в последний раз открыли, был убит кто-то из грязнокровок Спорим, и в этот раз ухлопают, хорошо бы задаваку Грейнджер! — Вот бесит она его, прям видно. — кровожадно произнес он. — Скотина, — прошептал Сириус. Рон сжал гигантские кулаки Крэбба. Если он сейчас заедет Малфою, вся их затея сорвется — и Гарри послал ему предостерегающий взгляд. — Правильно. Что бы вы не слышали, не забывайте про это простое правило. — А ты знаешь, того, кто тогда открыл Комнату, его поймали? — спросил он Малфоя. — Да, конечно… Его исключили. Может, он до сих пор в Азкабане. — Нет, — усмехнувшись, ответила Касс, — но был там и, возможно, не единожды. — В Азкабане? — недоуменно переспросил Гарри. — Тюрьма для "особо отличившихся" магов, — пояснила Юфимия. — Не советую туда суваться. — Азкабан — это тюрьма для волшебников, дубина ты стоеросовая. Честное слово, может, ты и бывал тупее, но сегодня побил все рекорды. — Он беспокойно поерзал в кресле. — Отец не велит мне в это впутываться. Пусть наследник делает свое дело. Всю эту нечисть давно пора гнать из школы. — В Союзе тоже так решили и не стали принимать в школу детей отступников, и к чему это привело? — Задала вопрос Кассиопея. — К чему? — Спросила Вальбурга. — К стремительному росту абскуризма; решение отменили. Проблему отступников так и не решили. Гвардия с ними до сих пор воюет. Но самим лучше держаться подальше. Отцу тоже сейчас несладко приходится. Вы ведь знаете, на той неделе Министерство магии устроило обыск у нас в замке. — Поделом. Гарри постарался придать тупой физиономии Гойла сочувственное выражение. — Ничего особенного не нашли. У отца есть очень ценные штуки для ритуалов черной магии. Они хранятся под полом большой гостиной. — Спасибо за информацию, Малфой; — довольно улыбнулся Римус, — Артур Уизли возглавляет обыски, — добавил он, увидев вопросительный взгляд Питера. — Здорово! — воскликнул Рон. Малфой уставился на него, Гарри тоже. Рон побагровел, даже волосы налились красным, нос его медленно становился длиннее — отпущенный им час истек. К Рону возвращался его истинный облик и, судя по ужасу, с каким он взглянул на Гарри, с тем происходило то же самое. — Скорее валите оттуда! — спохватился Сириус. Одним махом оба вскочили на ноги. — Скорее за лекарством для желудка! — крикнул Рон, и друзья, не мешкая, помчались прочь из чужой гостиной, надеясь, что Малфой не успел ничего заметить. — Лишь бы, — обеспокоенно вздохнула Лили. Гарри чувствовал, что уменьшился в росте: ноги болтались в огромных ботинках, полы мантии пришлось подхватить. Громко топая, они взлетели по лестнице в темный холл, по которому гулко разносились удары из чулана, где томились взаперти Крэбб с Гойлом. Бросив их башмаки перед дверью чулана, друзья в одних носках побежали по мраморной лестнице к туалету Плаксы Миртл. — В общем-то, мы не напрасно потратили время, — задыхаясь, выпалил Рон, едва за ними закрылась дверь. — Более чем. — Мы не разузнали, кто устраивает нападения, но я завтра же напишу папе, пусть проверят, что Малфои прячут под полом в большой гостиной. Теперь уже Джеймс и Сириус довольно улыбнулись друг другу: "Не так, так хоть так". Гарри внимательно рассматривал свое лицо в треснутом зеркале. Все снова стало прежним. Облегченно вздохнув, он надел очки, а Рон постучал в дверцу кабинки Гермионы. — Гермиона, выходи скорее, мы тебе столько всего расскажем. — Уйдите, пожалуйста! — крикнула из-за двери Гермиона. — Что случилось? — Встревожилась Лили. Гарри с Роном переглянулись. — В чем дело? — спросил Рон. — Ты ведь уже вернулась в норму? У нас с Гарри все в порядке, как надо. Неожиданно сквозь дверь кабины появилась Плакса Миртл. Никогда еще Гарри не видел ее такой счастливой. — Счастливой? — переспросила Лаура. — У-ух! Что вы сейчас увидите! — ее круглое прозрачное лицо сияло восторгом. — Невозможный кошмар! — Значит точно что-то случилось, — сказал Флимонт, — и весьма серьезное. Щелкнула задвижка, и перед ними, рыдая, предстала Гермиона с натянутой на лицо мантией. — Что случилось, Гермиона? — встревоженно спросил Рон. — Может, у тебя остался уродливый нос Милисенты? Гермиона сдернула мантию, и Рон, попятившись, задом врезался в раковину. Все лицо у нее покрывала черная шерсть. Глаза горели желтым огнем, а голову украшали бархатистые заостренные ушки. — Кошмар! Лаура прижала руки ко рту. — Говорил же! — Воскликнул мистер Поттер. — Проверить надо было, удостовериться в подлинности волоса! Эх. Глупые наивные дети. Разгребайте теперь последствия. И я очень буду удивлен, если вас не спросят, что послужило этому превращению. — Это был кошачий волос! У Милисенты Булстроуд, должно быть, есть дома кошка! А зелье животных обратно в человека не превращает! — Да-а… — только и вымолвил Рон. — Тебе придумают гадкое прозвище, — радовалась Миртл. — Я была о Миртл лучшего мнения, — сказала Лили. — А чего ты хотела? — Горько усмехнулся Джеймс. — Не за просто так ее все так невзлюбили. И даже ее извечное нытье не смогло бы отстранить от нее абсолютно всех знакомых и нет. — Не расстраивайся, Гермиона, — поспешно вмешался Гарри. — Сейчас же идем в больничное крыло. — И пошустрее. Мадам Помфри никогда не задает лишних вопросов… — Не задает-то не задает, но вот сопоставить все очень быстро сможет, — наклонив голову, посмотрела на книгу Юфимия. Друзья долго уговаривали Гермиону покинуть туалет. Гермиона наконец согласилась, деваться-то некуда. Плакса Миртл проводила их в путь заливистым смехом: — Подожди, они еще узнают, что у тебя сзади хвост! Плакса Миртл была на седьмом небе от счастья. — Она вроде говорила, что над ней все смеялись, а сама! —Возмездие, так скажем. Если над ней все смеялись, то и ее можно сделать такой же, — ответил Орион.