Дочь Варии

      Занзас поочередно рассматривал Микаэля и Элиа. Причём к Мике его интерес был выше, потому что тот держал меня рукой за плечи. А сам рыжий… вертел головой, смотря то на меня, то на Занзаса. И, судя по тому, как он зеленел, когда смотрел на Занзаса — пугался несметно. — Кто это? — спросил босс Варии.       Я пустила вздох умирающего тюленя. — Капитан, скажи ему.       Микаэль отпустил меня.       Скуало вздохнул почти также, как я.       Элиа обвел нас глазами.       Ресторан ХХХХХ.       Сегодня он был арендован только для двух персон: для старого мужчины в дорогом костюме и парня в простых джинсах и футболке. Откинув чёлку болотных волос назад, парень жеманно улыбнулся. — Значит, вы, синьор Грачо, хотите нанять меня, чтобы я убил кошку, в лапах которой вы находитесь?       Мужчина скрипнул зубами. — Котёнок, синьор Вернис, это ещё котёнок. — Даже так? — чуть ли не присвистнул парень. — Как же это она вас захватила?       Грачо поджал губу.       Действительно.       Кто бы мог подумать, что щуплая девчонка, у которой кости от бедного существования просвечивались, окажется… монстром.       Она — не человек.       Эти большие пустые кукольные глаза и беспорядочные острые на концах завитки волос, эта насмешливо-вежливая улыбка… такое не может принадлежать ребёнку.       Да и какие дети в трущобах? Там одни уроды, не имеющие права жить.       И Грачо попался в лапы одного такого урода.       «Не убивайтесь вы так, глядишь, я смогу вам даже пользу принести. Вы хотели бы ресторан в Испании?»       Он слишком долго терпел. Отдавать каждый месяц миллион — уже верх. Первые четыре года он отдавал только полмиллиона, но потом цена поднялась. Чудовище убило его драгоценного ребёнка. Его внука!       Пора мстить. — Хотя, я не удивлён, — вдруг подал голос парень. — Котёночек-то из Вонголы. Бастард, видать. — Но вы знаете чей он! — вдруг взорвался Грачо. — Занзас Скайрини убил вашего наследника, вы же собирались отомстить?! И в альянс вы вошли, чтобы наблюдать за ней вблизи! — Ну да, — легко согласился парень. — Так позвольте мне заплатить вам за то, что вы доставите мне это чудовище без рук и ног!       Парень улыбнулся и прикрыл глаза. — Да будет так. — Вернис берётся за это дело?! — не поверил Грачо. — Да, мы беремся за вас, — кивнул парень. — Тогда, можно ли побыстрее, мне через две недели платить ей.       Парень ничего не ответил.       Сперва рассказать боссу.       Вот у Вернис и появился шанс отомстить Занзасу за убийство наследника и остаться не при делах. Скинуть всё на Грачо и смотреть, находясь в альянсе, как Вонгола его в пепел превращает.       … Заманчивая идея.       Вария.       Я, Мика и Элиа сидели в обеденном зале и обедали, так как пришли на время поглощения этого приема пищи.       Микаэль больше не обращал внимание на Занзаса и Скуало. Он всецело занял себя поеданием вкусных блюд.       Элиа с интересом кушал баклажаны «Пиромиджано».       Я же отвечала на вопросы Скуало.       Леви, кстати, не было.       Все офицеры оказались на миссиях.       А мне было интересно, как хранитель Грозы отреагирует на хранителя Грозы. — Сырьё, из которого делается препарат, стоит больших денег, да? Столько же, сколько твоё лекарство? — вдруг спросил мечник. — Ты не так рассуждаешь, — ответила я. — Лекарство для сердца стоит четыреста шестьдесят восемь тысяч, но сырьё на него обходится дешевле. Просто была поставлена наценка. С тех пор, как ко мне присоединился Флавио, я не трачу полмиллиона на баночку таблеток. Я трачу ровно столько, сколько нужно для их создания. Ну, а если случится так, что лекарство Элиа придётся продавать для таких же как он — цена будет больше, чем полмиллиона вместе с наценкой. Где-то… шестьсот с чем-то тысяч. — Нихрена себе, мы что, бизнес открываем? — офигел Микаэль. — Нет, я просто объясняю капитану цены, — ответил я. — Да и сейчас таблетки принимает Небиа. У него здоровое тело и пламя тумана, поэтому он обходится двумя таблетками. — А сколько их нужно было? — спросил Скуало. — Четыре. Для меня. Вообще, до десяти лет я принимала по пять штук. Максимальный лимит — шесть. — То есть, если бы за один раз ты приняла шесть таблеток, тебя ждал летальный исход? — Ну да, — кивнула я и обратилась к Элиа. — Кстати! У меня для тебя будет задание на этой почве. — Какое? — заинтересовался он. — Потом расскажу, — ответила я. — А когда вы с Небиа планируете обратно… эм… сердцами меняться? — спросил Мика. — М-м-м… Он не хочет этого делать, — вздохнула я. — Типа, «ну вот, отдал я тебе своё сердце, ты здорова и не заколачивай новые проблемы, живи спокойно». — А что тебе мешает? — скептически спросил Скуало.       И я посмотрела на него, как на маразматика.       А потом успокоилась.       Конечно, в их глазах нет ничего такого в том, что подчинённый отдает за меня свою жизнь.       И я сама часто говорю, что мои хранители должны жертвовать собой ради меня.       Однако, как я могу жить дальше, зная, что ради меня умер мой друг?       Я такого не достойна.       Мне вообще нужно поспешить.       У Небиа только два года. У него любящая девушка, мама, дедушка, а у меня…       И родителей у меня нет.       Нельзя сказать, что человек, сидящий во главе стола, мой любящий отец.       Меня и Андрэа-то никогда не любил.       Хотя в его случае это понятно.       Ха… даже в случае Занзаса это тоже понятно.       Ну и ладно.       Трогать это меня не должно. — ВРОООООЙ! Ты слышишь меня?! — проорал капитан, видя, что я ушла в себя. — Слышу. Мне много чего мешает. Например то, что я на самом деле терпеть не могу это клише «ты принадлежишь мне, сдохни ради меня, скотина». Я понимаю, когда это происходит ради каких-то общих целей, но меня корежит, когда дело касается меня лично.       Как же мне не хотелось продолжать разговор.       Занзас даже не посмотрел на неё.       Но подумал, что на самом деле она боится, когда кто-то делает что-то ради неё.       Не знает, как реагировать, и старается всеми силами избежать этого.       Будто бы о ней никто никогда не заботился так сильно.       И Скуало подумал о том же самом.       Её образ жизни всегда представлял собой то, что она сама должна позаботиться о себе, что никто ей в этом не поможет.       Теперь она машинально отвергает всех, кто пытается ей помочь.       Думает, что это ошибка. — ВРОООООЙ! Да с тобой бесполезно о чем-то спорить! — к моему великому счастью махнул на меня рукой капитан.       Да, пусть будет так.       Пообедав, мы с Элиа и Микой отправились в Вонголу, предварительно созвонившись с Тсуной. По дороге в его кабинет мы столкнулись с Хибари, который как раз шёл нам навстречу. — Здравствуйте, — вежливо сказала я.       С этим мужчиной я, за всё время знакомства с Дечимо, виделась лишь несколько раз, поэтому нельзя сказать, что мы хорошо ладили.       Однако также нельзя было сказать, что я ему чем-то не нравлюсь.       Он всецело относился ко мне, как к странной ученице Дечимо.       А к странным, как известно, невольно проявляешь интерес.       Вот и сейчас Хибари просканировал меня своим колючим взглядом, думая, как я изменилась. — Привет, — ответил он и посмотрел на парней. — Здрасьте, — поежился Мика.       Он однажды видел Хибари и… ну, такие люди производят на него такое же впечатление, что Занзас или Скуало. — Здравствуйте, — просто поздоровался Элиа.       А вот он, кажется, уже по характеру был непрошибаемый.       Взглянув на Элиа ещё раз, Хибари пошёл дальше.       Значит, он уже знал, кто это такой.       Из-за угла вышла Бьянки. — Привет, Тсуна перенёс прием в гостиную, чтобы было комфортнее.       Странная женщина, как по мне. Ей уже больше тридцати, а она влюбленно бегает за Реборном, который ну вот вообще не видно, чтобы хоть как-то ей на это отвечал. Ему просто комфортно, что она рядом. — Кто это? — шёпотом спросил меня Микаэль. — На Гокудеру чем-то похожа… — Ты первый, кто сказал, что мы похожи! — обрадовалась услышавшая Бьянки. — А? Э… я… — Он мне младший брат. — О-ого…       Всю дорогу Бьянки разговаривала с Микаэлем на эту тему, а я удивлялась.       Ничего себе. По словам Тсуны только я единственная сразу поняла, что Бьянки и Гокудера родственники.       Они действительно чем-то напоминают друг друга, только никто не видит этого сразу же.       Мика молодец, мои лекции не вылезли у него из ушей.       Бьянки привела нас в просторную гостиную с мягкими большими диванами. В ней находились Реборн, Тсуна, Гокудера, Ямамото, Ламбо и какая-то широколобая девушка с черными раскосыми глазами.       Хранитель Грозы подорвался с дивана и уставился на Элиа. — Вы изменились, — сказал ему последний, когда мы подошли к мужчинам.       Ламбо крепко парня обнял и по его щекам скатились слезы. — Я уже не думал, что когда-нибудь увижу тебя здоровым.       Мы с Микаэлем переглянулись и обратно уставились на плачущего Ламбо округлившимися глазами.       Впервые вижу его таким.       Хоть мне и рассказывали, что в детстве он был тем ещё плаксой. — Прекрати реветь, ты уже взрослый мужик, тупая корова, — проворчал Правая рука Дечимо. — Да ладно, Гокудера, это же такое событие! — рассмеялся Ямамото. — Да, не ворчи, Гокудера, — согласился с ним Реборн. — Когда Вита ещё увидит плачущую груду мышц. Судя по этому взгляду, она явно лишена таких развлечений.       Все, кроме Ламбо и Элиа, посмотрели на меня.       Я спокойно пожала плечами. — Ну, видела однажды, как Леви плачет. — Фу, — скривился Гокудера. — Ага, он когда жмурился, у него глаза вообще разглядеть невозможно было, — добавила я. — А чего он плакал-то? — спросил Тсуна. — Был на задании, привёз Занзасу в подарок… э-э-э… виагру, что ли… — неловко ответила я. — Чего?! — покраснел Тсуна. — Ему сказали, что это лучший подарок для мужчины, которому больше тридцати. Ну а Занзас… растоптал это у него на глазах и отмудохал его. Леви очень расстроился. — Да уж, эти психи, как всегда, сходят с ума, — фыркнул Гокудера. — Ладно, сейчас нужно уделить время нашему плаксивому хранителю Грозы, — сказал Реборн. — Где тортики? — деловито поинтересовалась я, разваливаясь в пустом белом кресле. — Ты разве не обедала в Варии? Лопнешь, — как всегда вежливо сказал Гокудера.       Но отправил за тортиками девушку.       Её звали Ипин.       Странное имя. — И-пин, — вдруг повторил Тсуна, заметив на моей лице лёгкую озадаченность. — После «И» дефис. — А-а-а… — дошло до меня. — Подруга детства Ламбо. — А-а-а-а...       Когда нам принесли тортики, начался разговор.       Однако не тот, о котором вы подумали.       Правда не была раскрыта.       В основном мы говорили о том, что Элиа согласен принимать препарат, быть моим хранителем и жить до того момента, до которого ему отведено время.       Реборн чуть всё не испортил своими вопросами о том, как Элиа стал дегенератом.       Однако, я и это просчитала, поэтому Элиа придерживался той версии, которую знал Ламбо.       На Бовино напала вражеская семья и он пострадал от химического взрыва.       Ничего подозрений не вызвало.       Я и Мика не встревали в разговор.       Молча ели торты и пили кофе.       Реборн задал мне только один вопрос. — А при этом препарате есть какие-то противопоказания? — Нельзя употреблять алкоголь. — Почему? — Думаешь, я в этом идеально разбираюсь? — недовольно спросила я в ответ. — Извини, но не могу тебе укрупнить лекцию Флавио о «эйдетических психоосновах» и «дельте каскадного метода». Я её не запомнила. Но суть в том, что алкоголь не градуирует дегенерацию, а может рывком сбросить Элиа к его бывшему состоянию. Так что нельзя. Ни капельки и ни в коем случае. — Надо предупредить об этом Кодса, — сказал Ламбо. — Думаешь, они будут давать ему пить? — не поняла я.       Да щас, кто им чё скажет. — Нет, но мало ли… — Завтра Нова и Флавио отвезут Элиа обратно и не забудут поговорить с учёным о противопоказаниях. — Отлично. И… спасибо, Вита.       Дальше начались хвалебные оды в мою честь.       Потом веселье.       Потом прибежали детишки хранителей и началось ещё большее веселье.       Элиа шокированно смотрел на них, не зная, что с ними делать.       А они очень заинтересовались им.       Поэтому мы до самого вечера учили его играть с детьми.       Мужчины Вонголы оставались с нами в гостиной и наблюдали с улыбками.       Гокудера даже лично всучил мне свою дочку Харуку, скорчив ничего не знающую мину, пока её близнец Аято пялился на Элиа.       Играя, я думала о том, что мне повезло.       Ламбо хотел завтра тоже поехать в Бовино.       Но у него есть срочное дело Вонголы, которое затянется на неделю или две.       Значит ли это, что судьба на моей стороне?       … Возможно.       Однако она уж точно не на стороне тех ублюдков.       Место ХХХХХ.       Лучиано обессилено сплюнул кровь.       Сколько дней уже прошло? — Эй, невежливо гадить в гостях, — прошелестел тихий голос.       Лучиано пробила дрожь.       Нет…       Он снова пришёл. — Где Итало?.. — Итало из Италии? Х… с ним немного перестарались и сейчас подлечивают.       Лучиано дернулся вперёд.       Цепь на шее опасно натянулась, сдавливая горло.       Он закашлял. — М-да… — констатировал шелестящий голос. — Кашляющий парень с завязаными глазами и цепями на шее — то ещё. Прям страшно за тебя. — Это… вам это с рук не сойдёт… Мы альянс Вонголы… Вам хана, — Лучиано уверенно улыбнулся кривой ухмылкой и опять сплюнул кровь.       Голос ничего не ответил.       В тот же миг голова Лучиано получила мощный удар ногой и впечаталась о металлическую стену. — Я же сказал, не гадить в гостях.