Довакин: Легенда об Аанге. Книга I — Вода

7 Огня Очага, 201 4Э, вечер

      Аанг сделал колесо, уклоняясь от водных сфер, и взмахом посоха направил на них воздушный хлыст, разбив все три сразу. Брызги разлетелись в стороны, коснулись лица Катары, но не задели и подола оранжевой робы.       Эльфийка прикусила губу. Аанг был сильнее её — как она вообще могла ему противостоять?       Катара тут же напомнила себе, что норд всё ещё не сражался, а играл. Все их тренировки сводились к игре: когда они учились размораживать и замораживать воду, это кончилось игрой в водный мяч; сегодня тренировка на меткость превратилась в водные салочки. Даже сейчас он не сосредоточился на защите, а рассмеялся, радуясь своей маленькой победе. Так нельзя. Он теряет бдительность.       Босмерка протянула руки назад, взывая к приливу за спиной. Берег идеально подходил для того, чтобы отточить навыки водного мага: не нужно материализовывать воду из эфира, когда в твоём распоряжении целое море Призраков.       Из волн послушно выползли два водных ручейка, две змейки; Катара придержала их рядом с собой, раздумывая, как лучше атаковать. Аанг покрепче перехватил посох; его глаза блестели азартом. Впервые за день он казался по-настоящему веселым — после возвращения из плена он улыбался, но будто наполовину, через силу, пусть и клялся, что в крепости с ним не случилось ничего страшного.       Они чуть не потеряли Довакина, надежду Скайрима и всего Тамриэля. Они чуть не потеряли Аанга, мальчика, на которого судьба возложила слишком тяжёлую ношу.       Он должен быть готов.       Катара взмахнула руками — тонкие водные хлысты полетели в сторону Аанга, замерзая в полёте и разбиваясь на острые осколки. Мальчик выставил руку перед собой, и льдинки застыли в воздухе между двумя магами.       Не желая сдаваться так просто, Катара приложила силу, но Аангу удалось сдержать её натиск, отпустив часть льдинок, траектория которых никак ему не угрожала. Они просто воткнулись в гальку около его ног и рассыпались. Эльфийка не могла контролировать их отдельно.       Руки задрожали от напряжения. Пересилить Аанга не получалось, и тогда Катара стала думать, как теперь уклониться уже ей самой. Стоит ей ослабить напор, льдинки тут же полетят в неё, подталкиваемые Аангом, не давая ей времени создать щит. Разве что он успеет среагировать... но успеет ли? Сомнительно.       Оставалось только попробовать подхватить и отвести залп в сторону.       Мгновение слабины — и осколки сменили направление, грозя исцарапать её лицо и руки. Катара едва успела перенаправить этот острый дождь вправо; несколько льдинок всё же задели её. Не сдержавшись, она зашипела от боли.       Аанг тут же подлетел к ней перепуганным воробьем.       — Ты ранена? Прости, прости пожалуйста!       — Ты мог их остановить, — раздражённо бросила Катара, осматривая царапины на левой руке. Это было ерундой по сравнению с тем, что могло случиться, попади льдинка ей в глаз, но ощущения не назвать приятными.       Зря она сорвалась. Аанг совсем поник после её слов.       — Слушай... извини. Ерунда, не бери в голову. Морская вода всё залечит.       Посасывая тонкую ранку на пальце, Катара призвала из волн ещё одну сферу и окунула в неё раненую руку по локоть. Эльфийка и не подозревала, что царапин было так много, пока не ощутила, как каждая из них горит, обжигаемая солью.       Аанг рассеянно потёр запястья.       — Зачем ты их заострила?       — Если ты посоветуешь Доминиону вместо наконечников посадить на стрелы шарики из меха, вряд ли они тебя послушают.       — Меня ещё никто не ранил! Я же знаю, что ты делаешь это для меня, но зачем рисковать, если я и так справляюсь?       "А я — нет”.       Когда Катара вернулась к Сокке и Бато с одним шлемом в руках и рассказала, что Аанг пропал, брат не стал винить её. Сказал, что с ним всегда так. Аанг редко слушал чужие советы и поступал по-своему, верно, но это не скидывало ответственность с Катары. Не удержала рядом, не догнала. Не справилась.       Убиваться из-за этого не стоит — нужно становиться лучше.       — …От стрел досталось не мне, а Синему Призраку, — продолжал Аанг, — Он и отбивался от них мечами, широкими такими, как у йокуданцев...       — Скимитарами? — подсказала Катара.       — Точно! Ими удобно, конечно, но странно, почему не… — по его слегка помутневшему взгляду стало ясно, что он снова вернулся в события этого утра, — Он же мог…       — Создать барьер? — спросила Катара, хмурясь. Так этот подлец ещё и маг? Возможно, именно это и делало вора неуловимым. Аанг посмотрел на неё. Замешательство на его лице выдавало Синего Призрака с головой.       — Ааа... Н-нет, но он мог взять щит! Он зря надеялся, что сумеет отразить их все. Но… по правде говоря, это всё равно выглядело круто.       "Что ты не договариваешь, Аанг?"       Они уселись на топляк, выброшенный из моря прибоем. Обеззараживая ранки, Катара продолжала наблюдать одним глазом за Аангом: он говорил о Синем Призраке чуть ли не с грустью. Почему? Неужели думал, что вор действительно пришёл спасать его просто так? Очевидно же, что он просто выполнял заказ, а вот чей — страшно подумать.       — Что ещё ты о нём знаешь? Что он говорил?       — Ничего, — норд пожал плечами, — Боится, наверное, что его узнают по голосу.       — И пусть боится, — процедила эльфийка, — Я надеюсь только, что море будет рядом, если мы встретимся.       "Коли это маг, доступ к воде мне пригодится”.       Аанг насторожился:       — Ты же не желаешь ему смерти? Он меня спас!       — Смерти? Нет. Правосудия! Он опорочил имя Синего Призрака, превратил его наследие как противника Талмора в историю обычного вора! То, что мой отец вложил в этот образ, — борьбу за мир, свободу, равноправие, — было растоптано этим разбойником! Теперь это символ алчности и безнаказанности.       — Ну, сейчас же он выступил против эльфов, разве нет? — сказал жрец, при этом всё же отводя взгляд, раздумывая над каждым словом и продолжая потирать рукава рубахи, — Пусть и…       На запястьях Аанга, чуть выше косточки, эльфийка заметила темноватые полосы. Прервав мальчика на полуслове, она взяла его за руки и завернула вверх ткань.       — Почему ты не сказал? — шепотом спросила Катара, обволакивая его синяки и ссадины водой. Мальчик качнул головой.       — Да уже не болит, только чешется немного. Старейшина говорил, так должно быть, так заживает.       — Они связали тебя?       — Надели кандалы. Будь это верёвка, я б сбежал…       — Ты умеешь развязывать узлы?       — Иногда даже не приходится, я их просто стаскиваю. Когда тебя связывают, напряги руки, старайся, чтобы охват веревки был как можно больше. Потом, когда расслабишься, проще будет вытащить руку из петли.       Такие познания друга… настораживали. Ему приходилось выпутываться (во всех смыслах) из передряг ещё до сна во льдах?       — Я очень надеюсь, что это знание мне не пригодится.       — И я тоже.       Катара не была целителем, но по себе знала, что вода и холод облегчают боль. Подержав водные браслеты на его руках ещё немного, босмерка снова собрала капли в сферу и вернула морю.       В жидком состоянии вода слушалась её куда лучше, чем ещё месяц назад, до встречи с Аангом. Хотя боец из неё пока что получался никудышный, но... Она смогла дать отпор талморцам, и не один раз, значит, чего-то её старания стоили.       Мальчик взял её ладонь в свою.       — Спасибо, Катара. Теперь мне вообще не больно, — поблагодарил он, чуть краснея. Это было заметно даже в сумерках, под светом единственной луны на сегодняшнем ночном небе, Массера. Катара предположила, что ему стыдно показаться слабым или раненым. Но они же друзья, семья. Они могут помочь друг другу.       Хотелось поговорить о чём-то светлом и хорошем, а ещё больше хотелось послушать тишину. Они сидели рядом, взявшись за руки, любовались морем Призраков, и на сегодня этого было достаточно. Завтра их ждёт дорога, но сегодня… они свободны.       Среди звёзд далеко-далеко неслась комета, раскидывая пока ещё маленький мерцающий хвост.       — Мне говорили, что комета — знамение войны, — вздохнул Аанг, указывая на тонкую сияющую полосу. Катара согласно кивнула — это значение сохранилось и до Четвёртой эры.       — Может быть… Но мне больше нравится думать, что это знамение перемен.       — Хороших?       — Конечно. Ведь мы встретили тебя и Аппу.       Улыбка Довакина растянулась до ушей, и сердце Катары налилось теплом. Вот бы он всегда оставался таким — наивным и весёлым ребёнком, каким он и должен быть по возрасту…       Но она сама же хотела, чтобы он вырос. Чтобы осознал, что нельзя дружить со всем миром. Чтобы не играл с врагами, а боролся.       — Не могу сказать, что я одобряю Ваши действия, коммандер Джаос. Если об этом станет известно Пенитус Окулатус…       — Но ведь мы будем молчать, не так ли? — Джаос невозмутимо повёл бровью, как будто это не он поставил под угрозу и без того хрупкое равновесие между Алинором и Сиродилом, — Достаточно всего лишь не упоминать о Драконорождённом при Императоре и его подданных.       Зуланкар и Айромар в сопровождении Джилмо и Лонкано присутствовали на встрече офицеров флота Доминиона на "Королеве Айренн", линкоре адмирала Кваэлина, под руководством которого служил Джаос.       Коммандер Джаос не мог признать перед всеми, что поступил опрометчиво. И уж тем более не мог сказать, что упустил Довакина из-под носа, когда уже успел растрепать о своём успехе.       — Из того, что я узнал, выходит, что Вы тоже приложили сюда руку, Ваше Высочество, — Кваэлин повернулся к Зуланкару. Адмирал чем-то напоминал ему генерала, который предлагал пожертвовать 41 дивизией на первом военном совете принца. Как и все командующие высшего ранга, Кваэлин получил свою должность за подвиги, которые совершал чужими руками; об этом ему в подробностях поведал Джилмо, перепив огненного вина.       — Причём здесь я? Лонкано под юрисдикцией Эленвен. Он действовал, исходя из представившегося ему случая, — огрызнулся Зуланкар; не хватало ещё, чтобы на него вешали чужие промашки.       Принц оглянулся на агента: он оставался спокойным, но не отрывал взгляд от пола. Как бы ни была коррумпирована армия, служила она в первую очередь всё-таки королю и придерживалась принципов чести, в отличие от партии Талмора, которая была готова пойти на любые уловки. За это военные недолюбливали талморцев, и те отвечали взаимностью, поэтому Лонкано в окружении офицеров чувствовал себя, мягко говоря, некомфортно. Джилмо тоже относился к юстициарам, но агентские мантии не любил и по привычке носил старые армейские доспехи; да и в партию он ушёл только после потопления "Морского змея" и ради повышенного жалования, лишь бы не уходить на пенсию.       Объяснение Зуланкара адмирал счёл неубедительным:       — Это внутреннее дело Империи, и мы принимаем в этом участие только в той доле, что подтверждена договорами, что бы там ни говорила Эленвен. Прежде чем отправлять пленника в Северную сторожевую крепость, мы должны были согласовать это с Туллием. Агент Лонкано передан Вам в подчинение, поэтому Вам и объясняться с генералом, когда вести дойдут до него.       — За годы сотрудничества, уверен, Вы смогли найти с Туллием общий язык, и Вам не составит труда пояснить, какую услугу мы оказали Тамриэлю, — ядовито ухмыльнулся Джаос.       — Вам тоже потребуется отрепетировать своё объяснение, коммандер, — осадил его Кваэлин, — Ваше рьяное желание служить стране похвально, но у некоторых действий могут быть последствия.       — Император слаб, — сказала Нирита, коммандер фрегата “Неустрашимый”, — Он стерпит и это.       — Легион осторожен с нами, пока мы осторожны с ним. Не стоит лишний раз подвергать сомнению наши благие намерения. Пока что.       — С нашими технологиями мы непобедимы, — самодовольно ухмыльнулась эльфийка. Она была немногим младше Лутэна, если бы тот, конечно, присутствовал здесь.       — Не спеши, юность, вперёд старости, — вступил в разговор Айро, — Если окажется, что драконов можно приручить, как в древности, и норды смогут это сделать, то это уравновесит шансы обеих сторон на победу.       — Тогда и мы оседлаем драконов, — вмешался Зуланкар. Ему хотелось поскорее закончить этот неудобный разговор и вернуться домой — плечо всё ещё ныло под тяжёлыми наплечниками, а глаза слипались после бессонной ночи. Хотя альтмер не жаловался на целительские навыки Довакина: без них в рану успела бы попасть инфекция, прежде чем он добрался бы до безопасного места.       Офицеры рассмеялись, но идея им понравилась.       — А когда-то мы думали, что Вы, генерал Айро, убили последнего дракона, — осклабилась Нирита. Дядя только развёл руками:       — Судьба щедра. Теперь у вас есть шанс попасть в легенды.       На этом официальная часть встречи закончилась. Им пришлось остаться на ужин — слишком уж настойчив был Кваэлин. Но старался адмирал большей частью ради Айромара. Пусть бывший генерал и отдал командование войсками лорду Наарифину перед самыми стенами Имперского города, отказавшись продолжать уже почти выигранное сражение, он всё ещё пользовался почётом среди знати, особенно солдат старой закалки. Они трещали весь вечер.       А вот компания Зуланкара мало кого здесь интересовала, как и у него не было особого желания ни общаться, ни есть. Стол ломился от яств: пока корабли стояли в гавани, у них был неограниченный доступ к продуктам из столицы, поэтому коки постарались на славу. Жареные цыплята, свиные окорока, похлёбка из хоркера, печеные овощи, мясные и ягодные пироги, апельсины, виноград, орехи в меду, сладкие рулеты, целые кувшины с вином и медовухой…       Сколько бы ароматные запахи не будоражили аппетит, после целебных зелий, которыми снова пришлось запить боль от раны, Зуланкару было тошно и кусок взять в рот.       Еле справившись с печёным картофелем и маленьким куриным крылышком, он вышел на палубу, сославшись на то, что ему нужно подышать свежим воздухом.       На самом деле он присматривался к “Закатному солнцу”. Пока Джаоса нет на его корабле, может, попробовать…       — Мой принц, адмирал может оскорбиться, — раздался женский голос позади него, и Зуланкар быстро спрятал под ворот рубахи кольцо на цепочке, которое уже успел достать, — Вы совсем ничего не ели.       — Не голоден.       Нирита развернулась спиной к ограждению и оперлась на него двумя руками. Во время совета её волосы были убраны в косу вокруг головы, но сейчас эльфийка распустила её, и волнистая серебристая копна опустилась до пояса. Под светом Массера это смотрелось красиво.       — Комета, — Нирита вздохнула, указывая на след среди звёзд, — Нас ждёт ещё одна Великая война.       Зуланкар уже месяц видел белый хвост в небе, но никаких предчувствий о войне у него не было. Он скорее готов был поверить, что комета связана с возвращением драконов.       — Если бы перед каждой войной пролетала комета, нас бы завалило камнями прежде, чем стрелами.       — Вы источаете мудрость, как и Ваш дядя, — захихикала альтмерка, но этот смех был настолько искусственным, что Зуланкар поёжился. От Мэйв редко можно было услышать смех, чаще усмешку, но по крайней мере звучало искренне.       — Это заразно. Не подходите.       — Отчего же, — она придвинулась ближе, — Я была бы рада Вас послушать.       У неё были орехового цвета глаза, подведённые сурьмой, как и у большинства моряков — для защиты от лучей солнца. Также морехода в ней выдавал загар, бронзовым блеском ложившийся на желтоватую кожу альтмеров. Однако она оставалась женщиной даже на службе: пахло от неё цветочными маслами, а не железом и гарью теплохода.       — Я люблю размышлять один, — прямолинейно заявил Зуланкар, которому такое расположение к себе казалось подозрительным.       — Может быть, вам просто не попадались достойные слушатели?       Эх, Азулу бы сюда — уж ей поди было понятнее, что может замышлять молодая офицерка. Хотя как, молодая? Она наверняка была ровесницей Рикке, но пятьдесят лет для человека — закат жизни, а для высокого эльфа — цветущая юность.       Но тогда он перед ней и вовсе... ребёнок.       — Не встречал таких.       — До сегодняшнего дня, — уверенно заметила Нирита, намекая на себя. Нет уж, не пойдёт. Он не любил словесные баталии, но годы, проведенные с Азулой и её подругами, научили, что самая удобная стратегия с женщинами — притворяться дураком до последнего.       Поэтому он промолчал. Нирита первой потеряла терпение.       — Даже находясь в замкнутом пространстве на протяжении месяцев, моряки умудряются влипать в истории. А у вас, за годы путешествий по Тамриэлю, уж точно накопилось немало. Ужасы Красной горы, пустыни Эльсвейра, битвы с Братьями Бури, встреча с драконом… Мы могли бы оказать друг другу услугу.       — Какую?       — Обменяться историями, — терпеливо объясняла эльфийка.       — Зачем?       — Нам ли не знать, что тот, кто владеет информацией, владеет миром? Давайте начнём с мелочей, — она опустила взгляд, и Зуланкару стало не по себе, — Ваш меч, например. Это не лунная сталь, да и форма… больше напоминает скимитар.       — Это скимитар и есть, — ответил Зуланкар, прикидывая, насколько велика вероятность, что Нирита могла узнать в нём Синего Призрака. Вероятность была нулевой — флот прибыл в Скайрим буквально на днях, коммандер оставалась в столице, её не было в сторожевой крепости и она не знает о побеге Довакина. Тогда к чему такой вопрос?       — Мой принц, Вас зовёт дядя, — спасителем оказался Лонкано, первый с конца списка персон, на кого Зуланкар мог рассчитывать. Нирита с неохотой отстранилась, бросив на агента недовольный взгляд. Воспользовавшись заминкой, Зуланкар улизнул от коммандера, не оставив ей даже слов прощания.       Когда они оказались в коридоре, ведущем к кают-компании, принц схватил Лонкано за локоть:       — В чём дело?       Тот насмешливо ухмыльнулся:       — Пришёл спасать Вашу честь.       Желание отвесить Лонкано подзатыльник сдерживал только тот факт, что талморец был на полголовы выше.       — Кто ты такой, чтобы её спасать? И от чего?       — Я скажу, но если Вы пообещаете, что не станете устраивать скандал и тем более вызывать её на Агни Кай.       — С чего бы мне? Я спокоен. Говори.       — Эта леди… спорила со своими матросами. На бочку медовухи.       Зуланкар поднял бровь.       — О чём?       — О том, что сможет убедить Вас… провести с ней время.       — Можно считать, что у неё получилось.       — Да нет же, — нахмурился Лонкано, потирая лоб, — Уединиться.       — На палубе никого, кроме нас, не было.       — О боги, ну неужели я должен это произнести? А сами не догадались, к чему разговоры про мечи?       "А... Какого..."       Факелы на стенах вспыхнули огненными столбами, перепугав Лонкано:       — Вы обещали не устраивать скандал!       — Я и не устраиваю! — рыкнул Зуланкар, одновременно смущённый и оскорблённый, — Кем она себя возомнила?!       — Я тоже так подумал, поэтому и пришёл, — поддакнул маг. Зуланкар одарил его злым взглядом.       — Если считаешь, что этим заслужил прощение, посчитай ещё раз, — процедил он, чувствуя, как сквозь зубы просачивается дым.       На самом деле, Лонкано просто выполнял свою работу, и наследник Алинора прекрасно это понимал. После того, как Лонкано удалось лишить Довакина сознания, первыми к нему подоспели не Зуланкар с дядей, а Джаос со своими подчинёнными, будто нарочно следившие за ним. Лонкано ничего не оставалось, как сдаться Джаосу со всей правдой о том, что мальчик — Драконорождённый. Сопротивление могло повлечь большие беды.       И всё же Зуланкар злился. Неужели никто никогда не будет верен ему? Никто не будет биться за него до конца? Каким же королём он будет, коли всё так? Он стоит всего лишь какой-то бочки медовухи, а не целого Доминиона?       Их привлёк шум с палубы, и они вернулись наверх, проверить, что случилось.       Черноволосая имперка в кожаной тунике, источающая странную энергию и увешанная клинками, — очевидно, наёмница, — привела за собой на верёвке связанного альтмера. Жилистый, поджарый, высокий, с седым гнездом на голове, длинными тонкими усами и козлиной бородкой, он и в плену гордо держал осанку. В нём ярко горело пламя — маг чувствовал мага издалека.       — С возвращением, Учитель, — из-за спин Зуланкара и Лонкано вышел Джаос, которого слуги успели оповестить о гостях. Пленник задрал подбородок, с презрением взглянув на коммандера.       — Послать за мной ищейку, будто я жалкий вор или убийца. Мог бы удостоить меня чести и отправиться на поиски лично.       — Прости, Учитель, меня звал долг перед страной. Но я обязательно позабочусь о том, чтобы тебе досталась самая удобная клетка.       — Отправишь меня домой?       — Домой? А кто ждёт тебя дома, дезертир? — на палубе появился Кваэлин в сопровождении других офицеров и дяди, — Приговор по твоему делу уже вынесен и не подлежит обжалованию. Тебя ждёт только каторга.       — Джонглан… — растерянно выпалил Айро, и Зуланкар по одному выражению его лица догадался, что они не просто знакомы.       Дезертир повернулся на голос и кивнул, однако улыбка не коснулась и краешка его губ. Больше они не обменялись ни словом, ни взглядом — общее внимание привлекла наёмница:       — Все эти воссоединения очень трогательны, господа, но моё время — деньги.       — Безупречная работа, Джун, — Джаос сделал знак рядовому матросу, и тот принёс откуда-то кошель, туго набитый монетами, — Зайди ко мне завтра, у меня есть для тебя новое дело.       Коммандер бросил кошелёк наёмнице, и та поймала его свободной рукой. Оценив вес оплаты, она выпустила верёвку и отправилась восвояси.       Пока решался вопрос, где разместить предателя родины до его отправки на рудники, Зуланкар проследил взглядом за Джун. Спустившись по трапу, она оседлала… Не может быть. Вамасу?       Четвероногий ящер из болот Чернотопья, известный своим электрическим полем, служил наёмнице ездовым животным. Если вамасу и приручали, то уж точно не ездили на нём, хотя габариты этой отдельной особи позволяли удерживать не только седло с наездницей, но и одного-двух пассажиров. Причина банальная — разряды тока, бегающие по чешуе.       Однако особь отличалась не только размером. На шее, груди и боках сквозь чешую пробивалась самая настоящая шерсть.       "Приспособленный к зимам Скайрима? Неужто алхимики постарались?"       Издалека Зуланкар не слышал слов заклинания, но видел, как в руке Джун вспыхнул зелёный светлячок, исчезнувший между искрящихся глаз странного ящера. Могло ли быть, что она приручает его заклинанием?       — Вам нравится зверушка? — Нирита снова появилась рядом как из неоткуда, — Или её хозяйка?       Если ей так хочется поболтать, пусть хотя бы побудет полезной.       — Что это за животное?       — Кто-то говорит, вамасу, а кто-то — выведенная мантикора, помесь с скорпионом. Я же думаю, другая химера, может быть, с саблезубом — обычные вамасу молнией бьются сразу, а на эту и верхом сесть можно, и шерсть имеется. Генетическое вмешательство очевидно.       — Зачем ей такая непредсказуемая тварь, если есть обычные лошади?       — Разве не Вы предлагали сегодня оседлать драконов? — Нирита томно прикрыла глаза, рассчитывая смутить его, но когда осознала, что её чары не возымели должного эффекта, продолжила, — Мой принц, у этого… существа очень тонкое обоняние. Достаточно даже крошечной пуговицы, чтобы она смогла отыскать владельца на другом краю Тамриэля. Коммандер Джаос о себе слишком высокого мнения, но умения находить редкости ему не занимать.       "Это уж точно".       Зуланкар задумался. Следующим заказом Джун наверняка станет Довакин. Нужно успеть перехватить её раньше. Но что он может предложить, что у него осталось от Довакина?       Не от Довакина. От его подруги.       Альтмер отогнул рукав, проверяя, на месте ли ожерелье с сапфиром. Тёмная лента по-прежнему обвивала его запястье, будто ждала этого дня.       — Ваше Высочество, теперь Ваш черёд поделиться со мной интересным фактом, — заискивающе промурлыкала эльфийка, не сводя глаз с ожерелья, — Ваша невеста предпочитает синий?       — Моя невеста предпочитает чёрный, — не задумываясь ответил он.       — Неужели подарок любовнице?       — Я, как представитель королевской семьи, являюсь образцом всех добродетелей для своего народа, в том числе верности. Усомниться в моём благочестии — государственная измена, — громко отчеканил Зуланкар, вспоминая вводную лекцию по политологии. Ничто не должно подрывать авторитет правителя, в ином случае — на внутренней и на внешней политической арене он будет слабым игроком.       Завершающую лекцию принц так и не послушал, потому что на борту "Морского змея" уже некогда было заниматься этим.       Нирита вжала голову в плечи, опустив глаза в пол; Зуланкар спрятал браслет под рукав и продолжил:       — Вас не учили этому в Королевской Академии для девушек? Или Вы её не заканчивали?       — Я заканчивала военную академию, мой принц, — тише обычного ответила альтмерка.       — Ещё хуже. Вы давали клятву служить моей семье, а не порочить её имя. Не трепите языком, если не хотите его лишиться.       "Проклятье. Следите за языком, сле-ди-те, откуда взялось "не трепите"? Начинаю говорить, как Бриньольф..."       Впрочем, эффект всё равно был тот, что надо. Нирита тихо извинилась, поклонилась на прощание и вернулась к застолью.       Может быть, официально Зуланкара и лишили всех титулов и полномочий... но кто стал бы проверять его полномочия, реши он претворить угрозу в жизнь?       Рассудив, что сегодня над его физическим и психическим здоровьем достаточно поиздевались, он последовал примеру Джун: сошёл с корабля и направился к конюшне, не удосужившись предупредить дядю, Джилмо или Лонкано. Дома ему нужно было успеть нанести мазь на плечо без лишних свидетелей.

8 Огня Очага, 201 4Э

      Перед тем, как отправиться в Предел, Аанг уговорил их пройтись по рынку — по официальной причине, нужно было закупиться всем необходимым для перелета в Предел; но неофициальной и настоящей причиной было желание Аанга проститься со столицей.       Будь на то воля Катары, она бы отправила мальчишек одних и подождала бы их в Зелёной Тени, потому что первый лунный день она всегда переносила с трудом и, по возможности, старалась не перетруждаться. Но в другие времена рядом были соплеменницы или хотя бы Зейнаби и Акари из каравана. Сейчас же она оставалась единственной девушкой в окружении и ей некого было попросить сходить за нужными травами, которые могли бы облегчить процесс. Сокка сторонился всего, что относилось к "женским" делам, а попросить Аанга Катара стеснялась — может быть, ей удастся соврать о предназначении трав, но ведь торговец всё равно скажет правду, если Аанг полюбопытствует, а он точно полюбопытствует…       Когда они добрались до города, Катара не пожалела о том, что согласилась пойти: утро было теплое, солнечное, будто бы лето решило ещё разок заглянуть напоследок; и даже люди и эльфы были приветливее обычного. Попрощавшись с Малборном, который как раз выходил на смену в "Смеющейся крысе", ребята быстро разбрелись по торговой площади и закупились самым необходимым.       И не самым...       — Сто септимов?.. — Сокка повертел в руках свисток в форме дракона, который, должно быть, смастерили специально для фестиваля. Работа была красивой, но… сто септимов?..       — Из драконьей кости! — с видом знатока заявил Аанг, который и купил игрушку. Катара не нашла слов, чтобы объяснить ему, почему эта покупка бесполезна.       — Это бивень мамонта. Я и сам вырезал из бивня разные игрушки, я знаю, — цокнул Сокка, протягивая Аангу свисток и забирая из его другой руки кошелёк, — Хватит на сегодня импульсивных трат.       — И это ты говоришь? — хмыкнула Катара, указывая на широкий зелёный пояс с большой золотой пряжкой, которым Сокка затянул синюю тунику, — Он ведь даже по цвету не подходит.       Сокка опустил глаза вниз, помял в руках край туники, вышел из тени навеса, чтобы сравнить цвета на свету. Глубоко вздохнул и снял обновку, доставая из сумки старый пояс.       — Ты права, не с этим нарядом, — проворчал брат. Катара отобрала у него кошелёк и пересчитала монеты. Оставалось у них не так много, как хотелось бы — меньше пятисот. На еду и ночлег хватит, но если вдруг понадобятся зелья или книги…       — …Обращайтесь ещё, — прошипел кто-то в толпе. Катара оглянулась: аргонианин отдавал загадочный мешочек мужчине в тёмном плаще, пожелавшему скрыть своё лицо.       Начищенная серо-бурая чешуя блестела под солнцем.       — …Как постоянному клиенту, мы готовы сделать Вам скидку на любую драгоценность, на любой свиток и любой эликсир…       "Свиток? Могут ли у них быть заклинания?"       Тем временем покупатель с трудом отделался от аргонианина и поспешил исчезнуть восвояси.       — Может, заглянем? — спросила Катара. Аанга и уговаривать было не нужно, а Сокка, поворчав для приличия пять секунд, тоже согласился.       Аргонианин при виде их скривился, насколько это вообще возможно было для ящера.       — Мы не занимаемся благотворительностью, — с холодной любезностью прошипел он, не дав им и заговорить.       — Мы бы хотели взглянуть на Ваш товар, — приветливо улыбнулась Катара, задумываясь про себя, что сказали бы зверолюду в ответ жители Виндхельма, которые брезговали даже смотреть на его сородичей.       Ящер взглянул на них из-под сведенных надбровных дуг, украшенных шипами, пошипел на своём, аргонианском, а затем повёл их из города к пристани.              Зуланкар мог с гордостью признать, что он умел искать. То, что ему нужно, рано или поздно приходило к нему в руки, чутьё Синего Призрака никогда не врало. Удержать искомое в руках — другое дело.       Вамасу нашёлся именно там, где он и предполагал, у "Смеющейся крысы".       Может, конечно, дело было не в чутье, а в здравом смысле, потому что "Смеющаяся крыса" была самой большой и известной таверной в столице Скайрима…       Имперка сидела за столом с лохматым рыжим нордом. Наёмница спокойно потягивала эль, пока её собеседник, агрессивно жестикулируя кружкой, что-то ей доказывал, не замечая, что своим стальным наручем скидывает со стола игральные фишки.       — Ты жульничала, я видел! Покажи рукава!       — Да ты сам половину фишек растерял, — хмыкнула Джун. Проигравший глубоко вздохнул, пригладил пальцами торчащие в разные стороны усы:       — Думаешь, смазливая мордашка меня обманет? Я таких дряней, как ты... Ни монетки не получишь, поняла?       — О скупых мужчинах говорят, что они могут впечатлить женщину только золотом, — ничего не изменилось в лице наёмницы, но Зуланкар мог поручиться, что в её тёмных глазах загорелась искра.       Норд, рассвирепев, замахнулся на неё, но женщина молниеносно схватила его кулак одной рукой и перенаправила вниз; удар пришёлся об стол, разломив его на две половины, а вслед за столом на пол повалился и сам нарушитель спокойствия, потеряв равновесие.       — Ты пожалеешь, с…       Джун выпустила из другой руки кружку, и та звонко ударилась о череп северянина, отправляя его смотреть сны. С соседних столиков послышались разные выкрики, от возмущенных до одобряющих.       Зуланкар уселся на освободившееся место. Джун, сняв с пояса норда мешочек с септимами, принялась отсчитывать свой выигрыш.       — Проблемы?       — Мне нужно найти кое-кого.       — Неужели? — не скрывая сарказма спросила она. Зуланкар снял с запястья ожерелье и протянул его наёмнице.       — Невеста, значит?       — Нет. Мне нужна не сама девчонка, а мальчик, который с ней путешествует.       — Что ж, не мне судить о чужих вкусах, — пожала плечами Джун, — И сколько ты предложишь?       — Сундук септимов.       — Не интересует.       Набрав нужную сумму, Джун оценила оставшиеся у норда монеты... и забрала себе всё.       — Да сколько можно! — запричитал протиснувшийся между столиками носильщик, лесной эльф, — Госпожа, каждый ваш приход заканчивается драками и поломками, кто покроет ущерб?!       — Я, — Зуланкар бросил в него кошельком, — А теперь исчезни.       Только после Зуланкар подумал, что в кошельке была добыча Синего Призрака за последний месяц. "Да чтоб вас..."       Босмер открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но потом взвесил на ладони тяжесть кошелька и, спрятав его в карман на фартуке, изменился в лице, источая любезность.       — Прошу, наслаждайтесь времяпровождением. Мне убрать за этим господином или подойти позже?       — Исчезни! — повторил Зуланкар. Носильщик послушно кивнул и поспешил обратно к стойке.       — Тебе нечего мне предложить, мальчик, — покачала головой Джун.       — Я уже заплатил твой долг.       — Мой? Это старик начал, с него бы и взяли.       — Сундук септимов с меня весом.       — О, наконец-то я тебя догнал, — пробрался к их столику дядя, сильно запыхавшийся, — Ты бы подождал, пока я расплачусь на рынке...       — Я не мог упустить Джун.       Лонкано и Джилмо сбрасывать с хвоста не потребовалось — перебрав вчера медовухи, они выпросили себе выходной, взяв с Зуланкара и Айромара слово не покидать столицу.       Тем временем наёмница оценивающе оглядела дядю.       — Сундук септимов с него весом, — сказала она, указав на него пальцем.       Айро присмотрелся к ней, расплылся, как довольный кот:       — Вы заслуживаете как минимум половины сокровищ алинорского двора, госпожа.       — Украшения оставьте для ваших барышень. Хотите сделать приятное — купите Найле с десяток поросят на закуску. Или парочку дорогих кинжалов.       "Мэйв бы оценила её предпочтения".       Пока Айромар не парировал её слова новым комплиментом, Зуланкар протянул наёмнице руку:       — Договорились.       При себе у них не было и половины нужной суммы, но Зуланкар решил пока не упоминать о рассрочке.       Дорога была неблизкой, но она того стоила. Небольшое парусное судно казалось нелепым посреди стальных гигантов, кораблей доминионского флота, однако внутри их ждали сокровища, на которые можно было купить как минимум половину теплоходов, стоявших в бухте.       Ожерелья из камней, каких Катара никогда и не видела, обсидиановые и стеклянные мечи, топоры и стрелы, гравированные доспехи из сияющей стали, роскошные меха, эльсвейрские ковры, бутылки дорогих вин, облепленные ракушками, флаконы с редчайшими зельями и снадобьями, которые не купить и в Имперском городе, коробочки с ингредиентами из всех уголков Тамриэля: цветы алканны, пепельные бататы, слоадское мыло, скрибовое желе…       И письмена. Их было не так много, но среди них нашёлся свиток с приёмом "Ледяной вихрь", подходящий и для атаки, и для защиты. Свиток благодаря наложенным на пергамент чарам был предназначен для разового запуска заклинания, но Аанг схватывал на лету — какие-то техники ему достаточно было один раз увидеть, чтобы повторить. Катара лишь надеялась не отстать от него.       Только вот цена...       — Триста шестьдесят септимов, — покачал головой Джари-Ра — так звали контрабандиста, — Не надейтесь разжалобить меня.       — Может, двести шестьдесят? — Катара всё же попыталась. Зверолюд остался равнодушен.       — Нет. Если у вас сейчас недостаточно средств, значит, вы ещё не готовы к таким суммам и знаниям энергетически.       Катара хотела возмутиться, но очень своевременная резь в животе заставила её проглотить своё недовольство и отвернуться, чтобы никто не прочёл по её лицу её состояние.       Вместо неё высказался Сокка, ради этого вернув на оружейную стойку эбонитовый меч, который ему так приглянулся.       — Было бы, за что платить.       — О чём ты, парень? — спросил Джари-Ра. Сокка обвёл взглядом свитки.       — Старые, потрёпанные клочки бумаги. Как часто их берут? Их вообще кто-то покупает?       — Нам нужны не сами клочки бумаги, а то, что в них написано, — вступился в защиту древних знаний Аанг, — Как насчёт того, что мы сейчас отдаём двести, а через неделю ещё сто?       — В твоих расчётах, мальчик, потерялось ещё шестьдесят.       — Шестьдесят — это… это твоя скидка новым покупателям! Все любят делать подарки.       — И получать тоже. Ты потерял не просто шестьдесят септимов, а смысл слова "торговать". Вы мне нравитесь, правда, но я не могу сбавить цену за достойный товар.       Переглянувшись, Аанг и Сокка сдались.       — Мы хотя бы досмотрим, хорошо? — попросил Аанг, — А потом вернёмся, когда у нас будет достаточно золотых.       Его наивная уверенность была очаровательной. Катара улыбнулась через силу.       — Ого! Это что, двемерский артефакт? — Сокка достал с высокой полки круглую сферу из желто-оранжевого металла, корунда. Аанг тут же выхватил сферу из его рук.       — Ничего себе! Я помню, Буми показывал мне такую же! Это настроечная сфера, ключ от Города!       — Города?       — Да, города глубинных эльфов. Я там никогда не был, но… — Аанг повернулся к Джари-Ра с неугасающей надеждой, — Сколько?..       — Тысяча септимов, — с той же безразличной вежливостью ответил аргонианин, — Пожалуйста, положите на место.       Этих нескольких секунд было достаточно, чтобы Катара успела запихнуть свиток под нахлест ткани платья на груди. Осталось только выбраться с корабля без подозрений.       — Жаль. Но мы и на неё накопим! — заверил ящера Аанг, с помощью магии подбросив себя вверх и вернув сферу на причитающуюся ей подушечку. Момо, сидевший в его капюшоне и чуть не выброшенный из него неожиданным прыжком, сердито запищал, но своё излюбленное место не покинул.       Ещё пару минут они побродили между прилавками, пока Катара не нашла то, что было им по средствам: маленькую бутылочку эликсира, ускоряющего регенерацию, и поцарапанный, но вполне себе добротный футлярчик — такими пользовались гонцы, чтобы сохранить бумаги, ещё и с красивой петелькой. Как раз подходит под свиток.       — На это нам хватит золотых, не так ли? — ядовито улыбнулась она, показывая свои находки Джари-Ра. Тот удовлетворенно кивнул:       — Сто золотых.       Что ж, Катара была готова пожертвовать их из своей доли.       На этом они покинули корабль, спокойно пройдя мимо двух головорезов, карауливших трап. "Пираты. Всё, что они продают, тоже у кого-то отобрано или украдено. Я не сделала ничего плохого".       Аанг и Сокка шли впереди, пока жрец рассказывал о приключениях с Буми. Катара убрала эликсир в маленькую сумочку на поясе, проверила, на месте ли кошелёк, аккуратно вытянула свиток из-под ворота и затолкала его в футляр, довольная тем, как всё удачно сложилось.       Она едва не врезалась в Аанга, чуть примяв Момо, из-за чего пришлось сбавить шаг. Злокрыс пискнул на неё, ворочаясь на плечах хозяина. Осуждал? Нет, жаловался; что-то в капюшоне Аанга мешало ему расположиться с комфортом.       Аанг забрал сферу.       За спиной послышался возмущённый крик:       — Воры! Ловите! Эти дети — воры!       Катара не подозревала, что хрипящие, шипящие, бормочущие аргониане могут издавать такие громкие звуки.       Гулявшие по пристани горожане покосились на их троицу с презрением; какой-то мужчина двинулся к ним в порыве гражданского долга, наверняка не затем, чтобы помочь им спрятаться…       Думать было некогда — ребята со всех ног помчались прочь, но не в сторону Солитьюда, а к маяку, где было больше шансов оторваться. Катара старалась не думать о дискомфорте, повторяя про себя, что оказаться в плену у контрабандистов будет гораздо хуже, чем в темнице Мрачного замка или в крепости талморцев.       Оглядевшись, она не увидела ни Сокку, ни Аанга, слишком уж плотной была толпа, состоявшая в том числе и из этих самых талморцев; однако они, к приятному удивлению Катары, не спешили учинять ей препятствия и смотрели на всё как на представление.       Двое контрабандистов с лёгкостью прокладывали себе путь сквозь них, но и Катара бежала не медленнее, находя в себе ловкость перепрыгивать через ящики и прилавки.       Уровнем выше по каменному мосту, выдолбленному прямо из скалы, двигалось ещё что-то крупное, босмерка заметила его краем глаза, но разглядеть смогла лишь тогда, когда существо вдруг приземлилось перед ней.       Ящерица — нет, гигантский ящер, конечно, уступающий дракону в размерах, но на вид более устрашающий, с тремя рядами костяных шипов от загривка до кончика хвоста, длинными когтями и торчащими из пасти клыками почти с её ладонь. Кое-где у чудища проглядывала шерсть. Но самое удивительное — у него была всадница. Даже несколько всадников.       — Нужна помощь? — предложил один из них, спрыгивая с седла.       Зуланкар. За ним слез и генерал Айромар. Только их тут и не хватало.       — Лучше утопиться, — процедила Катара и оглянулась в поисках спасения. Она была хорошим пловцом и не боялась холодной воды. Но последует ли за ней этот ящер? Аргонинане дышат под водой, чем эта тварь хуже?       — Настолько отвратительный жених? — спросила черноволосая женщина, судя по всему, хозяйка необычного существа. Настоящая наёмница, в коже и стали, и, кроме того… маг? В ней теплился эфир…       Катара на секунду застыла, разглядывая её, прежде чем до неё дошёл смысл сказанного.       — Что?!       — Я же сказал, мне нужен мальчишка, — огрызнулся Зуланкар, подходя ближе, — Как только он будет у меня, ты можешь убираться на все четыре стороны.       Катара попятилась к краю деревянного помоста. Чем дольше она сомневалась, тем меньше у неё оставалось шансов. Трое других преследователей наконец нагнали её.       — А вы ещё кто? — спросил Джари-Ра, глядя сначала на всадницу, затем на принца и генерала.       Пока они отвлеклись…       Сейчас!       — Постой, девочка! — крикнул старый эльф вдогонку, но Катара уже летела вниз. Помост невысокий, поэтому приводнение не должно быть слишком…       Нечто обожгло её спину, прошлось по её рукам и ногам невероятно болезненной судорогой, отчего стало одновременно жарко и холодно; не успев сгруппироваться, она безвольным мешком упала в воду. Солёная вода, попавшая в рот и нос, обжигала, но эльфийка не могла откашляться, даже пошевелить пальцем не могла.       Её что... задело заклинанием паралича?       "О нет..."       Всё тело инстинктивно содрогнулось, пытаясь вытолкнуть воду изнутри, но это было бесполезно и мучительно. Боль разрывала лёгкие. Перед глазами чернело, лучи солнца таяли в толще воды, пока она быстро шла ко дну. Температура снижалась.       "Я не могу умереть, не здесь, не сейчас!"       Ей нужен был воздух, хоть один глоток, но это тело, как связанное, как каменное, её не слушалось. Катара научилась плавать быстрее, чем брат, была лучшей в племени, задерживала дыхание на несколько минут... и всё пропадёт зря.       Солнце над головой окончательно скрылось в тени. Паника переродилась в мертвенный, непреодолимый, всепоглощающий ужас.       "— Ночь спустилась, день закончен, попрощался с нами он…"       Она не выживет. Не выберется. Сокки нет рядом. Папы тоже. Никто не вытащит…       Она умрёт без солнца или луны, здесь, в темноте, в одиночестве. У неё не будет могилы.       "— Темнота зовет, волнуясь. Расцветает розой сон…"       Боль начала стихать.       Зато её тело останется в родной стихии, среди воды. А куда попадёт душа? В Совнгард? Не заслужила, это не бравая смерть… Встретят ли её мама с папой?       "— Спи же, спи, лети по следу, вот луною соткан путь…"       Что будет с Соккой и Аангом? С племенем?       Тень, закрывшая солнце, вдруг схватила её тёплыми руками и потащила вверх. У неё не было сил вырываться; холодная вода всё так же жгла грудь, пронзала изнутри ледяными иглами; голова кружилась, стук сердца замедлялся…       И мама пела колыбельную, как в детстве.       "— Отдыхай, к утру разбудит тебя нежный солнца луч…"       Её вытащили на берег и положили животом на чьё-то колено, опустив голову вниз и обхватив её под рёбрами, помогая прочистить лёгкие от воды. Онемение прошло, но вместо него накатила усталость; эльфийка только и могла, что судорожно втягивать воздух между позывами кашля и рвоты.       — Сколько можно вас спасать…       Катара подобрала ноги и руки, вставая на четвереньки, чувствуя подушечками пальцев приятную прохладу шершавой гальки. Тёплое прикосновение снова поддержало её, когда она попыталась сесть.       Берег. Водоросли. Соль. Металлический привкус во рту. Каменная арка над головой, скрывающая солнце. Звон в ушах и стук сердца, шум прибоя.       Высокий эльф в доспехе Доминиона и шрамом на пол-лица.       Он смотрел на неё также растерянно, как и она — на него.       Вымокшая до нитки, дрожащая, перепуганная, бледная, с посиневшими губами, почти в тон своему платью.       Ей нечего делать здесь. Её самопожертвование ради Довакина бессмысленно, потому что оно ничего не изменит.       "Останься в Солитьюде, учи заклинания, стань магом, раз так этого хочешь. Куда ты лезешь? В дела государств? В дела драконов и богов?"       Эльфийка, очнувшись, шарахнулась в сторону.       — Не жди… от меня… благодарности, — сипло сказала она, всё ещё ловя каждый глоток воздуха с трудом, — Всё это — твоя вина.       "Конечно, ведь это я парализовал тебя разрядом молнии и бросил в воду".       На такое была способна Азула.       — Ты нужна мне живой, — хмыкнул альтмер, отстёгивая наплечники. Исходя из того, как горело левое плечо, ране не суждено в ближайшее время затянуться.       Девчонка снова заговорила, на этот раз громче, сбиваясь на кашель:       — Для того, кха, чтобы поймать Аанга. Не потому, что ты весь, кх-кхм, такой благородный.       — Я не планирую убивать тебя и после поимки Довакина.       Между тем Зуланкар снял пластину и осмотрел плечо. Дело дрянь — даже на красной рубахе пятно крови было слишком заметным. И перевязать нечем…       — Как будто это делает тебя хорошим!       — Странные рассуждения от воровки.       — Что?       Парень взглянул на неё, прищурился:       — Ты что-то стащила, иначе за тобой не было б погони. Так ты у нас, оказывается, плохая девочка?       Босмерка оскорбленно насупилась, но промолчала. Затем вытащила из-за пояса тубус, открыла крышку, достала дрожащими руками свиток.       — И ради этого ты рисковала?       Убедившись, что содержимое свитка, каким бы оно ни было, уцелело, эльфийка шикнула:       — Не твоё дело, талморец.       Великолепно. Талморец.       Эти неучи вообще ничего не знают ничего про Доминион?       Раздался шорох гальки под тяжёлыми лапами; на берег спустился вамасу с Джун и дядей в седле. Айро спрыгнул со спины ящера и подошёл к ним, первым делом обращаясь к девчонке:       — Ты напугала нас, русалка, — он протянул ей флягу с огненным вином, — Сделай один глоток, согреешься.       Она недоверчиво потянула носом воздух и принимать подношение не стала. Тогда Зуланкар выхватил флягу и залил её содержимым плечо — боль не прошла, но до дома добраться он сможет.       — Племянник, ты ранен? — забеспокоился дядя, намереваясь осмотреть его, — Как, когда?       — Старая рана открылась, не повод беспокоиться, — Зуланкар вскочил на ноги, уворачиваясь от его рук. Чтобы не объяснять, когда он получил эту "старую" рану, он переключил внимание на Джун, безмятежно наблюдавшую за ними.       — Ты! Зачем нужно было обездвиживать её? — он взглянул сперва на вамасу (которому было плевать на дела людские и эльфийские), потом на наездницу. Джун только дёрнула бровью, не собираясь покидать седло.       — А ты думал, что сумеешь обогнать её вплавь? Уроженку этих краев? Водного мага? Подумай ещё раз, парень, и поблагодари Найлу. Благодаря ему ты не упустил невесту и стал героем дня.       Эти шутки уже были не просто раздражающими — невыносимыми.       — Я. Уже. Говорил! Мне нужен мальчишка!       — Вот вы где! — на берег выскочило ещё трое разбойников, те самые, что волочились за эльфийкой по докам.       Зуланкар выхватил из её рук свиток и преградил дорогу аргонианину, что хотел к ней приблизиться.       — Вас тоже обокрали, молодой господин? — заискивающе зашелестел ящер, благоразумно сбавляя шаг, — Эта юная особа украла у нас дорогое заклинание, как раз то, что вы держите, а её дружки унесли редчайший двемерский артефакт.       Зверолюд протянул руку... лапу? Как это назвать-то?       — Кто вы? — спросил принц, не спеша отдавать пергамент аргонианину. Если тот сначала и улыбался (хотя по змеиной морде прочесть хоть какое-то выражение было трудно), то теперь уж точно был недоволен. Когтистую лапу он убрал.       — Вам не захочется иметь дело с Чёрной Кровью.       — С развалившейся пиратской шайкой? — ухмыльнулась Джун, — В "Крысе" о вас говорят, как о безнадёжных должниках, что вы и носу там не кажете.       — Что ты знаешь, женщина? — заговорил редгард из сопровождения аргонианина, здоровый громила со скимитаром, — Если бы не обвал, без нашего ведома ни одна лодочка не спустилась бы на воду! Дай нам год, и о нас будут говорить все моря, как раньше!       — Как раньше? Я всю жизнь живу у моря, — эльфийка, подавшая голос, нахмурилась, потерла рукой подбородок, делая вид, что старается вспомнить, — Ни разу не слышала о вас.       — Ты посмотри, какая..! — редгард положил ладонь на рукоять скимитара, и Зуланкар зажег шар огня в своей.       — Я так понимаю, этот свиток представляет для вас ценность? — он занёс пергамент над языками пламени. Аргонианин тут же запаниковал:       — Осторожней! Старый, хрупкий, лёгко займётся, пропадёт!       — Мы начали с неверной ноты, — вмешался дядя, расставив руки в примиряющем жесте, — У нас есть общая цель — повстречаться с друзьями этой девушки. Мы можем помочь друг другу.       На самом деле, идея Айро была неплохой — привлекать к поимке Довакина солдат Доминиона или городскую стражу не стоило. А пираты могли предоставить убежище, скрытое от глаз Джаоса…       — И как же? — колебался аргонианин.       — Нам нужен мальчик, монах в оранжевой робе, — подхватил Зуланкар, — Я устрою так, что он явится к вам со всем награбленным, а вы поможете мне поймать его.       — Звучит как сделка, — кивнул зверолюд. Редгард убрал руки с оружия, Зуланкар погасил шар, но не отдал свиток в знак доброй воли, решив пока придержать его у себя; футляр с пергаментом он повесил за петельку на пояс.       Раздались медленные хлопки.       Джун, по-прежнему сидя в седле, с чувством, с расстановкой аплодировала.       — Первый акт мне понравился, но я спешу, поэтому не буду дожидаться окончания пьесы. Где-то за кулисами для меня есть награда?       — Мы ещё не поймали мальчишку, — Зуланкар покачал головой, — Останься, и получишь ещё половину.       Он не мог допустить, чтобы она сейчас отправилась к Джаосу. Если у коммандера осталась хоть какая-то вещь с запахом Довакина, взять хотя бы цепи…       — У тебя нет таких денег, — голос наёмницы источал скепсис, — Разве что ты какой-нибудь принц.       "Не поверишь, это не сильно помогает…"       — Изгнанный, — лесная эльфийка не упустила возможности вставить едкий комментарий. Зуланкар огрызнулся:       — Молчала бы, воровка.       "Вот тебе и благодарность. Что бы с тобой сделали пираты, если бы не мы? Не думала?"       — Да ты чё? — ахнул второй головорез из свиты аргонианина, норд с седым гребешком и косой по пояс, — Прямо принц? Талморский?       — Алинорский, — устало выдохнул Зуланкар, не находя в себе сил объяснять, в чём разница.       — Один хрен, эльфийский!.. А монаха ищете — поклонника Талоса, получается?       — Получается, — согласился альтмер, отметив про себя, что девчонка помалкивала. Должно быть, размышляла, что сделают пираты, узнав о Драконорождённом — помогут ему или же захотят поймать его сами.       — Важный монах, раз аж принц впрягся!.. — продолжал причитать разбойник. Тем временем зверолюд обратился к Джун со всей доброжелательностью:       — Присоединяйтесь, наш капитан будет рад гостям, поверьте, я его правая лапа, Джари-Ра. И вашего… хссс… скакуна мы тоже найдём, чем порадовать.       — Милая, расслабишься, угостишься женьшеневым чаем, только на рынке купил, — ласково добавил дядя, поигрывая бровями, — Не буду скромничать, я завариваю лучший чай на континенте.       — Ты опоздал с ухаживаниями на пару веков, старик, — фыркнула Джун, — Но вам повезло, мальчики, мне действительно интересно, чем всё кончится.       Одной проблемой меньше. Зуланкар вернулся к эльфийке, поднял с гальки наплечники, надел и затянул ремешки. Девчонка терпеливо наблюдала, не мешая и не пытаясь сбежать. Подозрительно. Напоминала хищника, высматривающего слабые места.       — Выходит, у вас целая банда малолетних преступников, — выдал он первое пришедшее на ум, чтобы отвлечь её. Эльфийка оскалилась, но промолчала.       — Быстро учишься держать язык за зубами, молодец.       Он подал руку, но она, не взглянув, попыталась встать сама. Тогда альтмер без разговоров схватил её за предплечье и потянул вверх. Девчонка покачнулась, наступила ему на ногу и ткнулась лбом в раненое плечо; ценой определенных волевых усилий ему удалось подавить стон боли. Эльфийка и не попыталась скрыть злую ухмылку — конечно, неуклюжесть в ней проснулась далеко не случайно.       — Знаешь, что бывает с хорошими девочками, когда они пытаются играть в плохих?       У неё были выразительные глаза — все эмоции словно открытая книга. Распознав в её взгляде вопрос, он ответил:       — Они попадают в очень, очень неприятные истории. С печальным финалом.       Зуланкар развернул её и связал руки за спиной — как ни странно, в процессе она не оказывала сопротивления, только вот старалась напрягать руки так, чтобы в расслабленном состоянии веревка не обтягивала слишком туго.       Должно быть, Драконорожденный поделился секретом — в Хелгене он очень легко избавился от пут.       — Но тебе повезло, — сказал он уже тише, чуть склонившись вперёд, — Я спасу тебя от пиратов.       — Плохой мальчик решил сыграть хорошего? — она качнула головой, и вода с её растрепавшейся косы брызнула ему в лицо и на руки. Холодная.       — А вот и нет. Я всегда был хорошим.       Пресекая любые возможные попытки побега, он скрестил её запястья и обвел веревкой так, что она уже не сможет распутать узлы без посторонней помощи. Эльфийка раздосадованно вздохнула, понимая, что уловка не удалась.       Зуланкар не считал себя мстительным, но торжество справедливости грело душу.       Когда они вернулись к кораблю Джари-Ра, талморец снова обратился к Катаре.       — Вы часто заглядываете в "Смеющуюся крысу"?       Девушка сжала челюсти, стараясь не выдать ничего лишнего своей мимикой. Принц несколько секунд всматривался, затем передал верёвку своему дяде и подозвал Джари-Ра и Джун. Втроём они верхом на вамасу — кажется, к этому виду принадлежал ящер, которого имперка называла по имени Найла, — уехали в сторону города.       — Оставить весточку твоим друзьям, — объяснил Айромар, прохаживаясь по палубе корабля и всё норовя заглянуть в трюм.       "Неужели они знают про Малборна? Или просто считают, что мы могли остановиться в этой таверне?"       Катара надеялась на второе.       — Мы это, — к Айро подошёл вояка-норд, явно смущённый тем, что собирается спросить, — Мы не талосопоклонники, если чё. Мы вообще только одного бога чтим, океан. Океан нас кормит. Это ж не запрещено?       — Никак нет, мой друг! — седой альтмер искренне улыбнулся и похлопал пирата по плечу, — Будь спокоен. Кстати, пока мы ждём, не мог бы ты проводить меня, показать товары?.. Я коллекционирую антиквариат, возможно, прикуплю что-нибудь…       — Ой, не-не-не, это к Джари-Ра, он у нас продавать умеет, — отказался северянин, однако умолкать не хотел, — Я по части рассказов, как мы эти сокровища добывали! Помню, как то…       Редгард закатил глаза, вздохнул и уселся на ящики, чтобы заточить скимитар, лишь изредка поправляя норда в его баснях, которые увлечённо слушал Айромар. Катаре же оставалось глядеть в небо, надеясь заметить силуэт Апамира.       Дракон так и не появился до возвращения вамасу.       На корабле Джари-Ра они прибыли в грот Сломанное Весло, расположенный на самой северной точке скайримского побережья, что в давние годы служил для пиратской банды "Черная Кровь" надёжным приютом, пока однажды свод пещеры не обвалился, оставив вместо просторного проёма маленькую лазейку, через которую мог пробраться разве что человек или эльф, максимум — большой ящер, вроде питомца Джун, но никак не корабль.       С тех пор Черная Кровь терпела одни беды. Катара надеялась, что и она сама станет одной из этих бед.       Аргонианин указал путь по рукотворным деревянным помостам и каменным выступам, которые обустроила сама природа. Где-то посреди одного такого мостика Зуланкар, шедший позади, вдруг отцепил от её пояса сумочку с флаконом.       — Это что у тебя такое? — альтмер покрутил склянку, посмотрел на просвет.       — Эликсир регенерации, — честно призналась Катара. Может быть, не станет забирать, если поймёт, что вещь безопасная?       — Не увлекайся, а то эффекта никакого, — осуждающе покачал он головой и закинул флакон в седельную сумку вамасу.       "Вредина! Хоть бы спросил, зачем он мне!"       Зато конфискация напомнила Катаре о том, что справа на поясе должен был быть ещё мешочек с септимами. Талморец на него внимания не обратил, потому что его и не было. Катара представления не имела, когда успела потерять их общий на всех троих кошелёк.       "О И`ффре, как Сокка будет злорадствовать..."       Джари-Ра провёл их через импровизированные казармы — зал посреди каменного коридора, где основная часть пиратов отдыхала в спальных мешках. На выходе их обзору предстала когда-то просторная бухта, теперь представлявшая собой жалкое зрелище из обломков скал. Только одно судно казалось совершенно нетронутым, остальные же либо затонули при обвале, либо же были использованы жильцами для строительства хижины на вершине странной многоуровневой конструкции, которая по сути являлась причалом.       Место было живописное, но его обитатели…       Катара с удивлением для себя обнаружила, что держаться поближе к Зуланкару и Айромару — хорошая идея. От них исходило тепло, что полезно в заледенелых пещерах, а ещё ей известно, чего от них ожидать, в отличие от пиратов. Их глаза были… темными. Нечитаемыми. Вязкими, как трясина. Они держались в стороне от вамасу, по чешуе которого порой пробегали искры, но всё же следовали за процессией, гонимые любопытством, ожидая интересной истории от Джари-Ра.       На подходе к хижине навстречу им вышел капитан, немолодой норд с лысеющей головой и большой татуировкой от шеи до брови, изображающей сплетение чёрных вен. С его плеча на них посматривал кровавыми глазами большой зелёный попугай с красно-желтым хохолком и синим оперением на грудке.       — Жёлтая тревога! Остроухие! — заверещала птица. Хозяина попугая это нисколько не смутило.       — Какими судьбами? — спросил он, оглядывая в первую очередь, конечно же, альтмеров, — Господа, если вы пришли обсуждать политику, это не ко мне. Мы не атакуем ваши судна, уж больно жёсткие они на вкус.       Джари-Ра вышел вперёд, услужливо пояснил:       — Нет же, капитан, они по личному делу, это…       — Предпочёл бы обсудить без лишних ушей, — прервал его Зуланкар, — Или сделки у вас заключаются прям здесь, стоя?       — Никто! — зацокал капитан, качая пальцем, — Никто не усомнится в гостеприимстве капитана Харгара! Джари-Ра, вели накрыть обед, а мы с партнёром пока познакомимся.       — Сразу нужно решить два вопроса. Первый — у нас вамасу. Найдётся ему место?       — Редкая скотина, — присвистнул Харгар, — Можно привязать к оружейной стойке у наковальни. Приручен?       — Не суй руки, и без моего приказа не укусит. И попугая подальше своего держи, — заверила Джун. Окинув имперку с ног до головы липким взглядом, капитан одобрительно кивнул.       — Второй вопрос — пленница, маг воды. Около жидкостей лучше не оставлять. Куда её..?       Харгар будто только увидел лесную эльфийку, подошёл ближе, присмотрелся.       — Какой хорошенький улов… Вода тут везде, куда мы её денем? Привяжите её к столбу куда-нибудь, чтоб была под присмотром. Хотя бежать здесь всё равно некуда.       — Бежать некуда, но уплыть может, уже пыталась, — заметил Джари-Ра.       — Ну привяжи покрепче! — вспылил Харгар, — Что я вам, как щеглам, объяснять должен?       Не желая больше ничего слышать, капитан пригласил Зуланкара к себе в хижину.       Дождавшись, пока Джун привяжет зверя к хлипкой на вид оружейной стойке, Джари-Ра повёл их по лестнице вниз, к уцелевшему кораблику, что служил пиратам столовой — на палубе они расставили столы.       Почти у самого трапа аргонианин привязал Катару спиной к опорному столбу и освободил Айромару место у очага, растолкав братьев по оружию. Джун же немного задержалась рядом с эльфийкой, недобро посматривая на зевак, не осмелившихся подходить совсем близко.       Катара попыталась устроиться поудобнее, насколько это возможно сидя на коленях с отведенным назад руками. Одно неверное движение — и поясница заныла с такой силой, что Катара невольно заскулила от боли, кусая губы в кровь. Организм, побывавший на грани между жизнью и смертью, на какое-то время заглушил все ощущения, не отвлекая эльфийку от выживания, но теперь, когда она оказалась в относительной безопасности, тело напомнило и о других, менее срочных, но всё же насущных проблемах.       Последней надеждой оставалась Джун. Как там обычно действовал Сокка?..       Подняв голову, Катара обнаружила, что наёмница уже смотрела на неё. Услышала всё-таки.       — Джун?       Женщина не среагировала, что Катара расценила как разрешение.       — У тебя… интересный питомец. Как зовут?       — Найла умница. Я растила его с самого яйца. Вырос за два года. Ещё бы, лучших цыплят ему давала…       — Он стреляет электрическими разрядами? — Катара постаралась аккуратно вернуть разговор в нужное ей русло.       — Да.       Сохраняя самообладание, Катара сказала как можно мягче, жалостливее:       — Я могла погибнуть...       — Я знала, что тебя достанут. Эльфёныш тут же за тобой прыгнул, даже сапоги не снял.       — …Мне было очень больно, — продолжала Катара, якобы уже не для Джун, а для самой себя, — Меня парализовало. Я наглоталась воды. В какой-то момент потеряла сознание. А ещё потеряла кошелёк, там были все наши деньги...       Джун развернулась к ней всем корпусом, скрестила руки на груди:       — Мне тебе дать кружку молока и сладкий рулет, укрыть одеялом и поцеловать в лоб?       — ...А ещё луны не милостивы ко мне сегодня. Молоко и рулет были бы кстати, но в первую очередь мне нужна ткань. Или бинты. Тот эликсир, который у меня отобрал талморец. И немного уединения, хотя бы пять минут.       Наёмница широко раскрыла глаза и… расхохоталась.       — Какой же глупый у тебя жених...       — Он не мой жених!       — Ищет зайца, когда в руках держит лисицу, — Джун изогнула тёмные накрашенные губы в подобии улыбки, — Хитра. Ладно. Тяжелый денёк у тебя выдался. Жди здесь.       — Только недолго, а то скоро стемнеет, меня брат искать будет, — Катара подалась вперёд, натягивая веревку, которой были связаны руки, — Видишь, уже почти выбралась.       — А я без пяти минут королева Скайрима, — бросила через плечо Джун, поднимаясь по скрипучим ступеням.       Катара мысленно поблагодарила Мару за милость и пообещала, что обязательно оставит пожертвование её храму в Рифтене. Если даже здесь, в логове разбойников, ей удалось найти понимающую душу, то не всё так плохо.       Никто не посмел воспрепятствовать Джун, когда она на время освободила пленницу. Вопрос гигиены был благополучно решён. Наёмница не забыла и про эликсир регенерации — несколько капель помогли снять спазм и должны были уменьшить кровотечение.       Когда Джун снова собралась привязать её к столбу, Дракон Запада впихнул эльфийке ложку и миску с ухой, приговаривая, что после пережитого ей необходимы силы. Катара и не думала о побеге — пиратов здесь было больше, чем стражников на фестивале, да и все как один следили за ней. Под их взглядами, со всеми этими ароматами кислого эля, помоев и немытых тел, куски рыбы застревали в горле, поэтому она обошлась только бульоном.       Мерзкое ощущение. Так и хотелось крикнуть им, что она не диковинная зверушка.       После еды путы всё-таки вернули, но жизнь определённо стала немного лучше.       Эльфийка не теряла время, разглядывая каждый уголок, попадавший в её зону видимости. Когда Аанг и Сокка придут сюда — а они придут, как бы Катара ни надеялась оградить их, — им нужно будет как можно скорее уйти. Без Апамира вряд ли обойдётся, а его вмешательство, скорее всего, станет для грота роковым. Погибнуть под камнями, после недавнего спасения, не шибко хотелось.       Ещё бы вернуть свиток... Но как? В прошлый раз в Устенгреве ей удалось отобрать у принца письмо Дельфины, но получится ли снова?.. С боем вряд ли выйдет... А как потом использовать? Успеет она его прочесть?       По лестнице спустились Харгар и Зуланкар. Капитан присел рядом на корточки, попытался взять её за подбородок, чтобы лучше рассмотреть под светом факелов — Катара отстранилась настолько, насколько позволяли верёвки.       — Породистая, — протянул норд, одним словом завоевав ледяное, чистое и безусловное презрение Катары, — Ваше Высочество, сколько за неё возьмёшь?       Принц молчал. Катара заглянула в глаза талморца, боясь его ответа. Каждый раз, когда она думала, что высокие эльфы не могут быть хуже, они снова пробивали дно её ненависти…       — Нисколько, — сказал наконец он, выдерживая её взгляд, — Когда всё кончится, пусть идёт домой.       "Ты просто не хочешь пачкаться. Ведь так?"       — Да ладно? — Харгар удивлённо оглянулся через плечо, — Думаешь, у неё есть дом?       — Получше твоего, оборванец, — бросила в сердцах Катара, — А ещё у меня есть имя.       Хохот капитана эхом прокатился по гроту.       — Клыки показывает, сирена! Не поднимай зря пену, оставайся, не обидим. Будешь нам путь в шторм прокладывать, коли маг воды.       — Женщина на корабле — быть беде, — раздалось с одного из столов. Харгар поднялся.       — Кто это сказал? А? Правильно ведь сказал. Пока хвост русалочий не отрастишь, нечего тебе в море делать. Тогда будешь здесь. Готовить, одежду чинить — умеешь? Остальному… научим. М-да... Как у вас там говорится? Fara?       В лёгкие будто снова налили ледяной воды — теперь, наученная горьким опытом, Катара точно знала, как ощущается страх, как вымораживает внутренности, как сковывает руки и ноги. Словно пойманную рыбку, её вытащили из проруби и бросили на лёд.       Она сжала кулаки. Мама не боялась, выступая против юстициара с одним луком, чтобы спасти их с братом жизни. Папа не боялся, каждый день бросая вызов Талмору.       Можно было испугаться морской глубины. Испугаться стихии в своей первозданной форме. Но шайка бандитов этого не заслуживала.       Она посмотрела на пирата с вызовом, представляя, как чёрные вены расползаются по всему лицу, по всему телу, источая яд. Интересно, магия воды на такое способна?..       — Чай готов! — восклик Айромара разбил тишину; Катара, вздохнув, только сейчас поняла, что задерживала дыхание. Харгар щёлкнул пальцем по её носу и прошёл на палубу. Девушка склонила голову к плечу и потёрла носом рукав платья, однако даже после этого ощущала себя заляпанной.       Зуланкар стоял на месте, не спеша идти пробовать дядин чай.       — Твоё имя? — вдруг поинтересовался он.       — Неужели за всё это время ты ни разу не слышал? — пусть она и хотела посмеяться над ним, на паре слов её голос всё-таки прозвучал слабее, чем планировалось; Катара никак не могла унять дрожь.       Альтмер, если заметил, не подал виду. Кажется, он и впрямь не прислушивался к их именам. Обидно, но... парень спас ей жизнь. Пусть хотя бы знает, кому именно.       — Катара.       — Отлично, — поправив искривлённые ножны, он присел на одно колено, чтобы пираты не слышали его следующих слов, — Буду знать, кого искать, если вы с Довакином снова сбежите.       Девушка осознала, насколько в гроте холодно и насколько счастливыми рождались маги огня. Пусть принц и держался на расстоянии, его тепло было почти осязаемым.       Почему её не привязали поближе к очагу с ухой? Или к горну?       — С Аангом. Его зовут Аанг. Я ведь уже произносила раньше.       Приманка сработала — Зуланкар не спешил уходить, а значит, продолжал её греть.       — Не боишься, что я использую это против него?       — Его имя скоро будет известно во всём Скайриме. Никто ни под какими пытками не выдаст тебе спасителя мира.       Он задумался ненадолго, а затем показал ей своё запястье, отогнув тёмно-красную ткань рубахи. Синяя бархатная лента и сапфир…       Катара подавила в себе желание броситься вперёд и как угодно, хоть зубами, отнять у него мамино ожерелье. Иначе он отойдёт, и ей придётся мёрзнуть дальше.       — Мне не понадобится никого пытать. Пока у меня есть это и пока я в состоянии платить Джун, вам не спрятаться.       Она помедлила. Намеренно. Что бы сказать?       — На мне оно смотрится лучше.       Физиономия эльфа вытянулась в удивлении: он наверняка ждал её праведного гнева или давления на жалость, точно не рассуждений о стиле. Пожав плечами (зря — тут же зашипел, рана дала о себе знать), талморец снял ожерелье. Охвата украшения как раз хватало бы на два оборота вокруг запястья, поэтому можно было бы не заморачиваться над застёжкой, но лента была разрезана его же кинжалом. Находчивость принца одновременно и поражала, и смешила — он соединил концы на месте разреза и связал красной ниткой. Такое святотатство над дорогой вещью Катара считала непростительным.       Зуланкар поднёс ожерелье к её шее, почти коснувшись кожи.       Святотатство было временно прощено, потому что злиться на единственную грелку в ледяном пиратском царстве оказалось сложнее, чем Катара предполагала. Огонь убивает, но кто боится костра, разведённого в лесу морозной ночью? Порой тянет и прыгнуть в угли, лишь бы согреться...       Где-то на горизонте сознания промелькнула мысль... очень глупая мысль. Девушка отложила её на другую полку памяти, обещая вернуться к ней попозже, желательно никогда.       Лишь спустя добрые десять секунд она отвлеклась от поглощения тепла и осознала, что все эти десять секунд эльф пристально её рассматривал. Жёлтые глаза напоминали куски тёплой, ещё не застывшей, ароматной древесной смолы. В Скайриме смолу называли лесным золотом, а бабушка говорила — жидкое солнце.       Катара не успела смутиться.       — И правда, лучше. Уйдёшь по-хорошему, не мешаясь — получишь его обратно. Согласна?       Своевременное напоминание — принц, несмотря на прекрасный потенциал живой печки, оставался придурком и подлецом. Сокка предупреждал, что такое не лечится.       — Ожерелье сначала носила моя бабушка, потом — моя мама. С чего ты взял, что имеешь право им распоряжаться? И после этого ещё меня называешь воровкой?       — Двое у входа! — крикнул часовой с каменной тропы по другую сторону грота, — Наши клиенты!       Способ передачи новостей тайным не назовёшь, но отрицать нельзя, очень удобно. Такое эхо не проспишь.       — Серая тревога! Серая тревога! — вторил ему попугай. Так значит, жёлтый в их системе оповещения всё-таки предназначался для солдат Доминиона. Очень смешно. Зуланкару захотелось "случайно" подпалить деревянные мостки, на которых всё держалось — но, увы, не сегодня.       Харгар встал из-за стола, подхватывая прислонённый к лавке топор. Остальные пираты побросали миски, ложки, кружки, карты, фишки — кто чем занимался после обеда, — и тоже повставали с мест. Джари-Ра метнулся наверх, чтобы встретить посетителей. Джун, до того нетерпеливо крутившая на пальце метательный нож с кольцом вместо рукоятки, слезла с насиженной бочки; дядя отставил в сторону ковшик, послуживший ему сегодня, вопреки всем традициям, заварочным чайником.       Зуланкар, не тратя время на то, чтобы надеть ожерелье на руку, спрятал его в карман и отвязал пленницу от столба. Доказывать ей свою правоту он не собирался.       Довакина и его товарища встретили у хижины, поближе к вамасу, которого Джун предусмотрительно отвязала и оседлала.       — Всем привет, отморозки! — дипломатично начал босмер, потирая руки, — Как вы тут ещё не вымерли?       Из капюшона драконьего всадника вдруг выпрыгнул белый злокрыс с серыми ушами и полосой по позвоночнику, яросто вереща в сторону попугая. Странный окрас, впрочем, как и у птицы. Попугай прохаживался по плечам Харгара, так и норовя броситься на крысу, но покорно ждал команды хозяина.       Вамасу громко храпнул, потрескивая молнией, и злокрыс тут же ретировался к ногам лесного эльфа.       — Присоединяйся к морским волкам, мальчик, — беззлобно заговорил капитан, — И тебя согреет любовь русалок.       В плачевном положении "Чёрной Крови" Харгару нужен был любой клинок, даже самый тупой.       — Спасибо за предложение, но меня уже в другое место приняли!       "Куда, в цирк?"       — Катара, всё хорошо? — спросил Довакин, помахав ей рукой.       — Всё отлично! — заверила Катара, — Я здесь как в родной стихии!       — Да ты же прямо сейчас дрожишь, — пробормотал Зуланкар, — Уверена, что лёд тебе подходит?       Вместо ответа он получил ощутимый, хоть и полностью безобидный тычок локтём.       — К делу, — на этом любезности Харгара кончились, — Условия вам известны.       Драконорождённый, переглянувшись с другом, вручил ему свой посох, снял со спины ранец, откинул крышку, доставая корундовую сферу. Потоптался в нерешительности, прежде чем двинуться вперёд, оставляя эльфа за спиной.       Зуланкар, конечно, подозревал, что они очень дорожат своей сестрой и подругой, но... так просто?       Принц ожидал подвоха в любой момент, но подвох не случился — Аанг отдал сферу жадно протягивавшему лапы Джари-Ра, встал перед Харгаром, покорно выставив запястья. Пока капитан связывал его, Зуланкар разрезал верёвку, соединявшую петли на каждой руке девчонки; дальше разберётся сама. Катара повернулась к нему лицом, потирая стёртую кожу.       — Ожерелье, — напомнила она.       Он покачал головой, проверяя карман — ожерелье было на месте, но отдавать его было рано.       — В самом конце.       Чутьё Синего Призрака встревожилось сильнее. Действительную опасность представлял только Довакин, но никакой драконий крик не вытащил бы их из окружения пиратов. Эльфийка разве что годилась в посвящённые, её брат вовсе не был магом и не превосходил Зуланкара в бою на мечах. Что могло пойти не так? Чутьё подсказывало, что он забыл о чём-то важном...       Голубые глаза обдали холодом, но Катара всё-таки покорно отошла, присоединяясь к брату. Харгар подвёл мальчика к Зуланкару; эльф опустил руку на футляр со свитком.       — Знаете, а мы ведь не знакомы! Меня зовут Аанг, я Дракоронорождённый, — как бы невзначай прощебетал жрец.       Разумеется, они с босмером всё это спланировали. Харгар придержал маленького норда за капюшон, начиная сомневаться.       — Довакин? — тут же очнулся седой пират, рассуждавший накануне об эльфийских принцах и важных монахах, — Который убьёт Пожирателя Мира?       — Он самый! — поддакнул лесной эльф, — Его ищут и талморцы, и имперцы, соревнуются, кто больше даст за него!       "Как звучит-то, репетировали, что ли?"       — Ерунда, — Зуланкар выдохнул струйку дыма, — Вы читали легенды? Довакин — могучий воин, ломающий драконам хребты. Этот хилячок ветку-то не сломает.       — Эээй, — мальчишка свёл брови домиком, — Я не хилый! И в легендах не было такого!       — Пацанчик, а крик? — любитель историй всё-таки подобрался к ним через толпу, — Кричать умеешь? Как Седобородые?       "Да бл...еск".       — Джун! — крикнул Зуланкар, обволакивая кулак в пламя и замахиваясь на капитана. Харгар от неожиданности выпустил из рук ткань, увернувшись от летящего в лицо огня; но, честно сказать, Зуланкар и не стремился попасть, цель была только отвлечь. А вот в мальчишку он вцепился мёртвой хваткой, повалив на пол; прямо над ними протрещал электрический снаряд, поразивший несколько ближайших к ним разбойников, в том числе и капитана.       — Красная тревога! Красная тревога!..       Зашуршали мечи о кожаные ножны, заверещал попугай, запищал злокрыс, взревел вамасу — всё, как обычно, свелось к драке.       — Да брось, нормально же общались! — воскликнул со смехом Довакин, которого ситуация, похоже, только забавляла.       — Не припоминаю, когда такое было! — Зуланкар проследил взглядом за дядей — тот успел погрузиться на Найлу. Хорошо. Можно уходить. Эльф вскочил на ноги и одной рукой поднял жреца — ну в самом деле, хиляк.       Парочку пиратов, решивших проверить свои силы против огненного мага, он легко отправил в нокаут. Вовремя услышав свист разрезаемого воздуха, Зуланкар поймал летевший в него бумеранг.       — Пусти его по-хорошему! — предупредил лесной эльф, покачивая топориком. Принц послушно бросил бумеранг обратно, и босмер поймал его второй рукой, вспылил:       — Я не об этом говорил! Хотя, может, и об этом тоже...       Тем временем Джун прорвалась к ним с боем. Зуланкар хотел было подхватить Довакина, чтобы закинуть в седло, но тот прямо на его глазах скинул с себя верёвки и сделал глубокий вдох.       Драконий крик приглушил сорвавшееся с языка ругательство; и вамасу, и Джун с Айро впечатались в стену; Зуланкару повезло чуть больше, он до неё не долетел, поймав спиной стойку с оружием. Некоторые пираты, более устойчивые к электрическим разрядам, начинали потихоньку приходить в себя; со всех сторон к ним подтягивалось подкрепление.       Дело принимало скверный оборот.       Аанг подбежал к Катаре и Сокке; пока талморцы и пираты пытались разобраться между собой, у них было несколько секунд, чтобы ребята посвятили её в план (если, конечно, мальчики вообще его продумали). Несмотря на воцарившийся хаос, мальчик вспомнил и принёс заветную двемерскую сферу; Сокка тут же открыл ранец, и древнее сокровище исчезло в их бездонной сумке.       Катара прикинула, сколько пиратов они проходили ранее, добираясь до хижины, когда она ещё была пленницей. Путь к выходу вряд ли дастся им легко...       Аанг вложил что-то в руку эльфийки; он успел стащить ещё и ожерелье. Радостно воскликнув, она чмокнула его в щёку и прижала драгоценную память о матери к сердцу:       — Спасибо!       — Знаю, знаю, я молодец, — довольно похлопал себя по груди мальчик, краснея ушами, — Но все восторги потом.       Из казарм, то ли на шум, то ли по зову попугая, наперерез им выскочила целая дюжина головорезов. Сокка вручил Аангу посох, и норд принялся раскручивать им воздушные потоки. Катара спрятала ожерелье под платьем и материализовала из эфира две большие льдины; брат сжал в руках топор. На план всё это было мало похоже. Как всегда, импровизация...       А где Момо?..       Оглянувшись, девушка увидела катающихся по земле злокрыса и попугая, сцепившихся в битве не на жизнь, а насмерть. Она не сомневалась в талантах Момо, но острый клюв птицы был грозным оружием. Однако помочь питомцу она не успела, потому что в них обоих вдруг угодил красный шар заклинания — его направила Джун, вернувшаяся в седло Найлы.       Момо и попугай замерли, переглянулись... И вдруг бросились в атаку: попугай налетел на пиратов, намереваясь клювом цапнуть их за уши и носы, а Момо... Момо, оскалив клыки, побежал к ней.       В этот момент произошло сразу несколько вещей.       Аанг направил раскрученный вихрь вперёд, в толпу мчащихся на них пиратов, от чего их раскидало по сторонам. Путь на свободу был чист.       Вамасу, откинув последнего пирата, что стоял между ним и троицей, бросился вдогонку.       Катара, не зная, как ловить взбеленившегося Момо, растопила одну из льдин и бросила ему в лапы, тут же замораживая снова; скованный льдом, злокрыс повалился набок.       И раздался гром, прокатившийся по гроту оглушающим эхом; колоссальная мощь ударила в верхний свод комплекса пещер, обрушивая с потолка целые пласты камня и льда.       В висках застучал пульс.       Аанг попытался засунуть Момо в капюшон, но тут же получил укус в плечо; схватив злокрыса за шкирку, Сокка подтолкнул их обоих к выходу, крича им что-то про потолок и осторожность.       Потолок как понятие исчезал на глазах. Падающие глыбы с треском разбивались о нижние скалы или же падали в воду, поднимая высокие столбы брызг. Одному такому валуну было достаточно приземлиться рядом с кораблем-столовой — вздыбившаяся волна тут же перевернула судно брюхом вверх. Хижина уже рассыпалась на доски, стоило всего одной опоре треснуть; если Харгар и хранил там какие-то ценности, все они ушли на дно.       Второй раз за день оказываясь на грани гибели, Катара не могла не признаться, что сейчас испытывала вместе со страхом ещё и пьянящий азарт. Руки и ноги её слушались, а значит, она была способна бороться, способна выживать; это понимание разгоняло кровь по телу, согревало и придавало сил. Ничего общего с чёрной пустотой спокойного моря, где она, беспомощная, могла только идти ко дну.       Знакомый треск она услышала за секунду до того, как в правую, рабочую руку угодила шаровая молния, посланная вамасу. Электричество будто оголяло каждый нерв, обжигая жаром и холодом одновременно, но на этот раз неприятные ощущения были... терпимее. По крайней мере мобильность всех остальных частей тела она не утратила.       — Куда-то собрались? — спросил Зуланкар, перебрасывая через них шар пламени; ударившись о каменный пол, он вдруг разросся огненной стеной, перекрывая выход с мостика. По другую сторону моста их зажимал в клещи Найла.       Альтмер спрыгнул с седла, готовясь к бою; Аанг насторожился, но не спешил атаковать первым. Зато Сокка сориентировался, запустив в эльфа первым, о чём додумался, то есть злокрысом.       — Сокка! — они с Аангом крикнули синхронно. Джун хлестнула вожжами, и Найла двинулся на них, оскалив пасть. Если от электричества ещё можно уклониться, что делать с бескрылым подобием дракона со смертельными зубами и когтями?       У Аппы был свой ответ на этот вопрос — он снова ударил, на этот раз вместе с обломками проваливаясь внутрь грота. Зацепило и мост, на котором они стояли; вся их дружная и не очень компания с визгами полетела в воду.       Бухта бурлила под каменным градом. Быстро вынырнув, Катара завертела головой в поисках берега. Найдя не тронутый обвалом клочок скалы, девушка выползла на него, хватая воздух.       Вокруг копошились выжившие. Кто-то из них дрался за место на досках, кто-то, несмотря на продолжающийся обвал, пытался нырять за сокровищами, кто-то сосредоточенно плыл к выходу.       Джари-Ра, правая рука Харгара, спихнул своего капитана с чудом уцелевшей шлюпки, и тот больше не всплывал. Айромар — какой-то невероятно живучий старик, с его-то неповоротливостью, — стоял на сохранившейся скале, помогая другим взбираться по камням. К нему из воды выпрыгнул Аанг; издалека эльфийка не слышала их короткий обмен словами, но, похоже, Айро не собирался его ловить. Расправив закрылки, мальчик спланировал к другому островку, где откашливался Сокка.       Катара вскочила, услышав плеск воды сбоку. Ну конечно же, его должно было прибить именно сюда.       Зуланкар буквально выкатился на скалу, не бросая попыток отодрать от своих наручей Момо, намертво вцепившегося в ремешок. Катара и не подозревала, что у злокрысов такая крепкая хватка.       Зрелище заслуживало отдельной театральной постановки.       — Прекрати смеяться и забери уже свою крысу! — взорвался талморец, свирепо зыркнув на неё. Катара засмеялась только громче.       — Между прочим, это заклинание Джун, — с прерывистым дыханием сказала она, не обращая внимания на дождь из камней, — Разве он не должен воспринимать тебя, как союзника?       — Если ты про красное заклинание, это Ярость, оно не так работает, — Зуланкар снял с пояса железный цилиндр и протолкнул его между своей рукой и челюстями Момо, наконец освобождаясь, — Оно заставляет в каждом видеть врага.       Катара перестала смеяться.       Аппа ждал их, расположившись на обломках скал прямо посреди бывшей бухты. Аанг и Сокка, кажется, ещё её не заметили.       Зуланкару, как она и предполагала, лично до неё не было дела; он тоже увидел Аанга и начал искать способ добраться до него, всё ещё держа свиток в честно оплаченном ею футляре.       — Некоторые с рождения живут под этим заклинанием. Во всех видят врагов.       Услышав её слова, альтмер закатил глаза.       — Ты про себя?       — Мир может погибнуть, а эльфы и люди всё что-то делят, — она сделала шаг ближе, — Ты же был там. Видел, что стало с Хелгеном.       — Не тебе напоминать мне об этом.       — Ты же понимаешь, что если Аанг не остановит Алдуина, то и вам не скрыться? Уверен, что на Саммерсете вы в безопасности?       — Мы побеждали драконов и раньше. Без Довакина.       — Алдуина победили норды!       — Как думаешь, дракон переживёт залп пушек со всех наших кораблей? Это оружие новой эры, драконы прошлого никогда не сталкивались с ним!       Катара прогнала из сознания жуткие картины. Аппа, если выживет, получит ужасающие раны. Допустим, Доминион в самом деле готов сразиться с драконами, но чем им мешает Аанг? Это же не Император, в конце концов?       Сбоку она услышала голос Джун, тревожный, будто ей не принадлежащий, зовущий Найлу. Наёмница пыталась выдернуть хвост вамасу из-под валуна.       Аанг и Сокка ждали Катару в противоположном направлении. Зуланкар бросил быстрый взгляд на Джун, думая, видимо, о том же, о чём и Катара.       "Проще снова поймать меня и ждать Аанга, чем самому гоняться за ним, да? Но сперва попробуй поймать".       Взяв Момо за загривок еле гнущимися пальцами правой руки, чтобы оставить полностью функционирующую левую руку свободной для плавания, Катара снова нырнула в воду.       Найлу угораздило застрять на открытом месте, далеко от опорных стен грота; здесь риск попасть под камни был выше всего. Джун при всей её отличной физической подготовке не могла помочь вамасу; Зуланкар сомневался, что и от его вмешательства будет прок. Валун был с него размером и наверняка многократно тяжелее.       Ему повезло найти хороший вытянутый обломок, подходящий в качестве рычага. Пристроив его в расщелину и опустив на небольшой камень, служивший точкой опоры, они с Джун надавили на длинное плечо. Валун чуть шевельнулся, но этого было недостаточно.       — Я могу попробовать взорвать его, — предложил Зуланкар.       — И с какой вероятностью заденет Найлу?       — Заденет.       Джун, в непривычной для себя эмоциональной манере, ударила о камень кулаком.       — Проклятье, мы из таких передряг с тобой выбирались, и так глупо умрём? — она указала на меч, — Руби, пусть без хвоста, но выживет!       — Не нужно, — сказала Катара, вытягивая из волн водную сферу, — Попробуйте ещё раз приподнять.       Без особой надежды следуя её совету, они снова надавили на рычаг; эльфийка направила в образовавшийся зазор воду.       Зуланкар догадался, в чём идея. Катара выдохнула, и вода, удерживаемая точно между камнями, начала застывать; при замерзании вода расширялась, распирала сковывающие её стенки, пусть и на какие-то крохи, но расширяя зазор. Джун отпустила рычаг и похлопала Найлу по чешуйчатому боку; вамасу, предвкушая свободу, собрал все оставшиеся силы и рванул, выбираясь из ловушки. Хвосту, конечно, досталось, но скорее всего, обойдётся только переломом и ссадинами.       Джун пожала принцу руку:       — Ну что, — она кивнула в сторону Катары, — Нам опять её ловить или сам справишься?       Всё, что должно было упасть в этом гроте, упало; устоявшие стены и часть потолка, конечно, уже ни под какой ремонт не годились и от любого ветерка могли так же развалиться, но пока что напрямую ничего их жизни не угрожало.       Белый дракон, копошась в воде, под руководством Довакина доставал пиратов, протягивая им то лапу, то хвост помощи.       "Пока не найдёт её, не улетит, а значит, шансы есть..."       Через пару лет, может быть, он бы трезво оценил, что после тяжелого дня, с незажившей раной и хроническим недосыпом, да ещё и на закате, когда магия огня не так сильна, шансов у него не было.       Но сегодня одна только мысль о том, что Довакин сам может прийти к нему в руки, заставляла двигаться дальше.       — Сам, — Зуланкар сдержал зевок, упрямо держа глаза открытыми, — Найди нас с дядей завтра в "Крысе", получишь свою награду.       Джун хмыкнула — "как знаешь".       — Имей в виду, если захочешь схитрить: Найла всегда может взять ваш след, — наёмница показала мешочек, которым Зуланкар расплатился в таверне.       — Я держу своё слово.       — Как-то незаметно, — прокомментировала Катара с упрёком, доставая из-под ворота платья своё ожерелье. Эльф посмотрел на запястье, хлопнул себя по карманам — пусто.       — Довакин... — процедил он сквозь зубы, — Вы друг друга стоите.       — Зануда, — насмешливо бросила Джун и подошла к Катаре, чтобы также обменяться с ней рукопожатием:       — Для первого лунного дня у тебя действительно насыщенная программа.       Эльфийка залилась краской, одновременно смущаясь и сердясь:       — Можно было и потише сказать!       — А разве это его не касается?       — Не касается!       Зуланкар испытал острое желание стереть себе память о последних секундах, боясь, что услышанное относится к ряду тех самых ненужных вещей, которые имеют свойство фундаментально, на века врезаться в голову. Зато что-то важное, например, ЦЕЛЫЙ ДРАКОН, которого он не учёл, почему-то появляется на уме только тогда, когда появляется уже и наяву.       Слава Восьмерым (и это при том, что Зуланкар не очень-то в них верил), женский разговор был прерван рассерженным стрекотом злокрыса, которого вамасу катал по полу, как мяч. Извернув шею, злокрыс укусил ящера за палец; толстая кожа ему была не по зубам, зато электричеством его ударило, вздыбив короткую шёрстку. Пушистая подвеска, кажется, теперь ещё и дохлая, Найле не особо нравилась, и он растерянно заурчал, подзывая хозяйку. Многопудовая машина для убийства вела себя как домашняя собака.       Джун оттащила злокрыса, вернула его Катаре, запрыгнула на Найлу и, не прощаясь, направила ящера вплавь к выходу. Эльфийка, убедившись, что удар молнией привёл зверька в чувство, растопила лёд, и злокрыс послушно уселся рядом, больше не планируя её атаковать.       Оставался нерешённый вопрос.       — Итак, ты сдаёшься, или сначала всё-таки поборешься? — спросил он, поворачиваясь к Катаре и периферийным зрением оценивая островок. Для поединка вполне годился — они как раз уже стояли по его противоположным краям.       Лесная эльфийка выставила ладони вперёд. Взаправду сдаётся? Не может быть.       — Ты думаешь, это честно? Использовать нас, чтобы шантажировать Аанга? Устенгрев, наша деревня, пираты...       — Это называется "тактика", — фыркнул Зуланкар, выдыхая дым, — Ловушки, в которые Довакин попадает каждый раз, потому что ничему не учится.       — Велика честь для воина, расставлять ловушки, — скривилась босмерка. В его сжатых кулаках загорелось пламя.        — Много об этом знает воровка.       Девчонка свела брови на переносице, оскалилась, развернулась для боевой стойки:       — Я маг!       Технически, до этого дня у них не было настоящего боя один на один. Две сферы, поднятые из воды, едва ли представляли для него опасность, даже если бы он не использовал огонь. Но раз уж босмерке так хочется поиграть в мага...       Шаг вперёд и мгновенный прямой выпад, тут же перехваченный одной из водных сфер. Вторая, не выпаренная пламенем, сделала в воздухе петлю и устремилась к его ногам, должно быть, с целью приморозить его к камню.       Зуланкар уклонился, развернулся на одной ноге и боковым ударом другой ноги отправил в сторону эльфийки новый залп огня. Пытаясь увернуться, она споткнулась и упала на колени, но быстро сориентировалась и протянула к нему руку. Из воды на Зуланкара с разных сторон полетело пять ледяных кольев, от которых пришлось отбиваться; хоть это и заняло у эльфа не дольше пары секунд, Катара успела подняться на ноги.       Но не надолго.       Объединив пламя из двух рук в одно, что сделало заряд мощнее, Зуланкар атаковал. Вода послушно выстроилась перед босмеркой ледяным барьером в последний момент, но уберегла её только от ожогов, не от взрывной волны. Катару откинуло к самой кромке импровизированной площадки для боя.       Затихла.       Альтмер подошёл ближе и опустился на колено, ища на поясе верёвку, но там оказались только ножны и футляр со свитком. Остаётся связать самим поясом. Катара не попыталась воспротивиться, когда он взял её за запястья, будто бы без сознания.       — Не надо притворяться, это ещё не самый сильный удар, какой ты могла получить.       Босмерка не шелохнулась, но пульс есть. Ну наконец-то, хоть помолчит.       Начиная первую петлю, Зуланкар услышал за спиной скрежет металла о камень и обернулся: подкравшийся сзади злокрыс застыл с футляром в зубах, рассчитывая слиться с окружающей обстановкой. Пусть уходит, плевать ему на этот свиток.       — Надо было тебя отдать на корм-       — Спасибо, что спас!       Одного мгновения для Катары оказалось достаточно, чтобы высвободить руки, приподняться, схватить его за ворот, привлекая к себе вплотную, ближе, чем когда-либо, и оставить на его правой щеке касание губ. Тёплых. Он думал, они холоднее.       Зуланкар шарахнулся назад, а босмерка, этого только и ждавшая, с хохотом обрызгала его водой, перекатилась на другой бок и исчезла в своей стихии, как не бывало. Отплевавшись, принц рванул к каменной кромке, но не увидел ни следа эльфийки.       Тяжёлая шерстлявая тушка прилетела в его затылок, из-за чего он чуть не потерял равновесие и не окунулся головой вниз. Злокрыс, использовав парня, как трамплин, приводнился далеко от него, как раз там, откуда вынырнула Катара. Существенно далеко.       — Тактика! — у неё хватало наглости оборачиваться и махать ему ручкой!       — Просто признай, тебе не победить в честном бою!       — Как и тебе!       Он прыгнул следом. Без надежды, скорее из отчаяния. Зуланкар отставал ненамного, но Катаре и без форы удалось бы сбежать: заметив свою подругу, Довакин взмахнул посохом, подхватывая её и злокрыса из воды и подкидывая прямо в седло.       Раскатистый хлопок крыльев — и дракон взмыл в открытое небо.       Когда Аппа выровнялся, Катара открыла глаза. Все события сегодняшнего дня с её плеч срывал ветер, оставляя голову пустой, свободной даже от усталости.       Они летели на юг. Вечернее солнце грело правую сторону лица, но уже не слепило; розовые, мерцающие золотом облака проплывали мимо.       Эльфийка пошевелила правой рукой — онеменение окончательно сошло. Украдкой проверила платье — вроде после всех её купаний, пробежек и даже полетов одежда оставалась чистой, а репутация — не подпорченной. Всё иное терпело до первой остановки.       Она достала ожерелье, надела его, планируя как следует починить на первой же стоянке. "Я выжила, мама".       Аанг, по привычке сидевший у самой головы Аппы, держась за рога, аккуратно прошёл по шее дракона к седлу и сел рядом, приобняв её за плечи одной рукой:       — А говорил, что ничего не знает про ожерелье. Может, хотел вернуть лично тебе?       Странно получается. С чего бы?       — Когда он это говорил? — по наитию, не задумываясь спросила Катара. Аанг почему-то не ответил, отвёл глаза.       Сокка хмурился, наблюдая за ними:       — У меня ощущение, что я упустил какую-то важную нить вашего разговора, ребят.       Красную нить, которой были связаны две половинки синей ленты.       Катара начала перечислять вслух, и с каждым словом облака становились темнее:       — У Зуланкара ранено левое плечо. Он носит оружие в искривлённых ножнах, как для скимитара. Когда он вытаскивал меня из воды, он сказал: "Сколько можно вас спасать". В последний раз вы виделись у Скрытой рощи, когда я только потеряла ожерелье, вы не могли его обсуждать. Если только не встречались позже, без нас.       Сокка щёлкнул пальцами:       — Синий Призрак? Наш придурок с хвостиком? Почему ты не сказал?       Норд неловко провёл ладонью по татуировке. Он ни в чём не был виноват, и Катара не хотела, чтобы он ощущал себя таковым, но это была важная информация, как для них, так и для Бато и Малборна.       — Я... Я не хотел скрывать! Просто подбирал момент.       Ещё одно полено в костёр, ещё одно пробитое дно. Расстраиваться не было смысла, Зуланкар и до этого лидировал в конкурсе "Самый отбитый талморец"... но Катара всё равно расстроилась.       "Ещё и поцеловала его, бррр. Это был, конечно, только отвлекающий приём... Ну хорошо, это была благодарность! Вот и всё. Он мог бы и не спасать меня. Я и Аанга поблагодарила, правильно? Но повторять бы не стала. Нууу... если бы от этого зависела моя жизнь, то может быть. Всё-таки я согрелась".       Заметив, как раскисли Аанг и Сокка, Катара заставила себя натянуть улыбку обратно.       — Боги ему судьи. Главное, что мы снова вместе, — она достала из футляра свиток, присмотрелась к тексту, — Я хотела, чтобы ты, Аанг, выучил новое заклинание, но теперь думаю, что нам будет полезнее его продать.       — Продать? Зачем? — не понял Аанг.       — Как вам сказать... Простите, ребят. Я не просто в плен попала, все планы сорвала... Я и кошелёк потеряла.       — Пустяки, с кем не бывает, — Сокка шутливо пихнул её кулаком в плечо, — Сегодня все отличились.       — Все? — уточнила Катара, поглаживая обвившегося вокруг её поясницы Момо, — Ты тоже что-то украл?       Сокка всхлипнул, якобы сдерживаясь, а затем, схватившись за сердце, приник к её плечу, фальшиво зарыдав:       — Наоборот, я оставил в гроте лук! Вытягивал им кого-то из воды и забыл!       — Опять?!       Вместо ответа последовали невыговариваемые звуки полного отчаяния. Девушка успокаивающе постучала брату по спине.       — Ну-ну, не плачь. Мы тебе новый купим. Когда разбогатеем. Как там говорил Джари-Ра?       — Нужно просто быть энергетически готовыми к большим суммам, — вспомнил Аанг и рассмеялся, а от него заразились смехом и Сокка с Катарой.       Так-то было лучше.

9 Огня Очага, 201 4Э

      Зуланкар обычно запрещал себе думать в ключе "этот день не может стать ещё хуже". Эта фраза была злым заклинанием, самопроклятием — обязательно случалось что-то ещё более ужасное.       Но вчера, выбравшись из грота под вечерним солнцем, он рассчитывал, что день уже закончился, поэтому сказать "день не может стать хуже" допустимо — уже ничего не успеет случится.       Он понял, что ошибся, когда они добрались до пристани.       Этим пасмурным утром Зуланкар дожидался Джун в "Смеющейся крысе" один, оставив дядю выхаживать Лонкано. Джилмо стало лучше: военный лекарь, присланный по просьбе Айромара Туллием, отменил постельный режим и оставил ему только указания по режиму питания в ближайший месяц.       В руках альтмер крутил флягу с остатками медовухи с позавчерашнего ужина у Кваэлина. Если отрава действительно уникальна, то Найла выведет его прямо на саботёров. Убийц.       — Ваши Высочества, на обычное расстройство желудка пожаловалась дюжина моряков, на кровавую рвоту — ещё двадцать. Сорок один — в тяжёлом состоянии, и... девять летальных исходов.       Летальных... от слова летать?       Он железным, несвойственным ему усилием воли заставил себя не засмеяться над ужасной шуткой, что прозвучала у него в голове. Нельзя было так компрометировать себя перед коммандером, который и без того трясся. Да, не все были такими, как Джаос...       — ...и в их числе адмирал.              Кто-то одним флаконом обезглавил Королевский военный флот Альдмерского Доминиона. На чрезвычайное собрание в Синий Дворец уже прибыли Эленвен и Рулиндил, Первый и Третий эмиссары; сегодня ожидали прибытия Второго, Ондолемара, из Маркарта. Зуланкар пока ещё не видел Императора или Элисиф, но, честно говоря, и не представлял, как себя вести.       Пенитус Окулатус, само собой, содействуют в расследовании, но Талмор найдёт виновных быстрее. И, по правде говоря, это и было страшно, потому что если окажется причастен кто-то из Легиона или же из скайримской знати...       Лучше бы это были Братья Бури.       Джун, появившись в таверне, не стала отпускать шутки и вспоминать вчерашний день; похоже, до неё тоже дошли сплетни. Она выслушала его и согласилась сразу же, понимая, что её награда поступит не из его кармана или кармана дяди, а из талморского бюджета.       Найла сразу взял след. Сперва он покрутился на пристани, как и ожидалось, затем повёз их уже знакомой тропой вдоль берега, мимо маяка и на север, дальше — на северо-запад. Посреди леса вамасу сошёл с тракта и довольно быстро вывел их к скалам; что-то заметив, Джун придержала ящера, и они затаились в зарослях.       Плотно растущие деревья, вероятнее всего, высаженные специально, скрывали вход в пещеру, который Зуланкар и не заметил бы, если бы около лазейки не стояло два босмера, шепчущихся о чём-то.       Дождавшись, когда эльфы скроются в пещере, Джун вывела Найлу из укрытия. Всё, что нужно, они узнали, можно было возвращаться в город.       Зуланкар был почти уверен, что либо Катара, либо её брат точно знакомы с этими босмерами. Он читал в старых отчётах о группе лесных эльфов, терроризировавших талморцев при любом удобном случае; как говорилось в досье, почти все они происходили от или являлись лично беженцами из Валенвуда, покинувшими родину после смены власти.       Среди них был и Хакода, принц, так и не ставший королём: Доминион, взяв Валенвуд под крыло, назначил правителем провинции его дядю, который был лоялен талморской политике. Хакода, пусть и покинул дом, умудрялся и в Скайриме портить Талмору (в лице Эленвен) жизнь, за что ему спасибо; его какое-то время знали как Синего Призрака, идейного лидера. Хакоду схватили, а его личину позаимствовал Зуланкар уже для своих нужд. Будет смешно, если Катара знала Хакоду. Или даже его дочка, внучка...       С тех пор подпольщики на несколько лет притихли, оказывается, всё это время скрываясь прямо у них под носом, буквально по другую от Талморского посольства сторону хребта, в гроте Зелёной Тени.       По крайней мере, хорошо, что инцидент не приведёт к войне — за нарушителями режима охотились и имперцы, натасканные талморскими агентами.       Принцу достаточно сказать Эленвен всего одно предложение, и всех жителей Зелёной Тени казнят, скорее всего, без разбирательств. Для отчёта юстициарам будет достаточно запаха яда, который привёл ищейку к их дверям.       Джун высадила его на пристани, где все уже готовились к церемонии. Десять деревянных лодок, укрытых белыми полотнами, качались на тёмных волнах между стальными гигантами-теплоходами.       Когда он проходил по лазарету, наспех организованному прямо на линкоре, его вдруг поймала за рукав Нирита. Бледная, как полотно, высохшая до костей, со впавшими глазницами, на себя прежнюю похожая только ореховым цветом радужек.       — Может, всё-таки расскажете что-нибудь? — попросила она сорванным голосом.       Зуланкар в нескольких предложениях, быстро и рвано, но всё-таки рассказал про встречу с Алдуином и о том, как уцелел в огне Пожирателя Мира.       — Славная история, — в конце Нирита улыбнулась.       Нирита была в десятой лодке.       — Среди них могут быть её друзья. Может, родственники.       Зуланкар повернулся к Джун: она выглядела абсолютно спокойной и вряд ли переживала за судьбу эльфов, что высоких, что лесных.       — Зачем ты это говоришь?       — Я не отговариваю, дело не моё. Это тебе просто для понимания, на что себя обрекаешь.       — Обрекаю? Эти дикари убили моих подданных! Последнее, что меня волнует, так это предстоящие прогалы в их семейном древе!       — Лесные эльфы мстительные, обычаи у них кровавые. Знаешь, если эта девочка попросит выследить тебя, я ведь не откажусь.       — У них столько денег нет, чтоб тебя купить.       — ...Справедливо, — протяжно хмыкнула Джун, — Бывай, принц.       Наёмница забрала расписку об оплате и уехала как раз перед началом.       Зуланкар не нашёл красивых и уместных слов, поэтому попросил дядю произнести эпитафию — он всегда знал, что сказать...       Погода дождалась, пока догорят костры, и разразилась ливнем, холодным, как и подобает осеннему дождю. Айромар предложил поехать в Синий дворец в экипаже, но Зуланкар предпочёл верхом. Холод и сырость пробирали насквозь, но это ощущение казалось необходимым после того, что произошло, и до того, чему предстоит случиться.       — Они не разберутся без нас? — спросил Зуланкар, вдруг испугавшись того, что ему нужно сказать на собрании, — Если я оставлю отметку на карте, этого будет достаточно?       — А где бы ты хотел сейчас быть, Зуко? — спросил Айромар, выглядывая из экипажа. День был настолько паршивый, что Зуланкар не стал поправлять дядю. Ответ знали оба — он хотел сейчас же отправиться за Довакином. В охоте на мальчишку была какая-то своя прелесть: не нужно сомневаться, можно выбирать только способы исполнения, а цель всегда чётко определена.       — Ты никогда не сталкивался с подобным, племянник, и я понимаю, что тебе непросто. Но если ты действительно однажды хочешь стать королем, тебе придётся перестать бегать. Тебе придётся принимать решения, и никто наперёд не знает, какое будет верным. Но если не будешь участвовать в истории, она тебя не запомнит ни под каким именем, ни плохим, ни хорошим.       Только в итоге всё сводилось не к тому, чтобы поймать одного человека, а к тому, чтобы вернуться домой. Он так давно не был дома...       А дальше... что?       — Воин сражается, маг колдует, вор крадёт. Мы — то, что мы делаем. Если ты — охотник за головами, бери Джилмо и ступай на охоту, я сам поговорю с эмиссарами, — вздохнул, наконец, дядя Айро, закрывая занавеску, — Но если ты принц, будь добр, оставайся рядом.       — С тобой?       — Со своим народом.