Стокгольмские галлюцинации

«Я рушу стены над миром смеясь, потом из обломков строю мосты»

17 февраля, 17:28

Вот же любопытное животное. Сидеть безобидно дома его не заставишь, это ты уже понял, но хоть драться нормально научи… Доучились – теперь он вообще тебя за человека не держит. «Ты чудовище, Кагуцу» – и не поспоришь ведь… Всего-то надо было проговориться о своем давнем оппоненте, который невольно тебя учил, – ничего конкретного, даже имени не назвал. А оно из тех крупиц уже на полноценное досье вышло, со всеми неприглядными трагическими деталями биографии… И это досье тебе под нос сунуло, мол, думай в следующий раз, Кагуцу, что сыну невзначай рассказывать. Сын ведь и до правды докопаться может, а потом кричать на тебя, голос срывая. Так то он спокойный, весь в мать – та же недоразвитая мимика. Пусть и знакомые говорят, что сам с годами камнем стал: пустой взгляд, лицо из гранита. Но тебе-то эмоции карма поотгрызала, а он сразу родился таким. Услышал его истерику разок – первый, и надеешься, последний. Страшен он, когда злится – это уже твои взрывоопасные гены… И покапать бы на душу Кусанаги-старшему, наверняка без его отпрыска не обошлось, потомственного информатора. Но отыгрываться за свои грехи на чужих детях – последнее дело. «Лучше дай пять сигар – тех кубинских, что шоколадом пахнут. Можешь потом хоть отрубить мне эти пальцы, но сигары нужны, я пообещал». С друзьями рассчитываться нужно вовремя, а с врагами – втройне. Хоть что-то из твоих слов в его сознании закрепилось, но теперь даже слушать не станет – после того, что узнал. Хоть у мелкого совесть пока не атрофировалась, а детектор зла функционирует исправно. Гордишься им, ведьма бы тоже гордилась… «Если отомстишь за меня, разгребать будет сын…» Сначала не придал значения, потом вдруг вспомнил – после того уже, как отомстил. Теперь вот сидишь думаешь, а был ли другой вариант? Куда еще ты мог пристроить свою демонстративную месть, чтобы и врагам урок был, и тем, кто прикидывается друзьями… Думать-то думаешь, а додуматься ни до чего не можешь, ну и толку? Что сделано, то сделано. Смотришь на это досье, и грызет тебя что-то изнутри – под ребрами так сдавливает, даже в живот отдается. Словить бы сейчас какой-нибудь инфаркт миокарда, чтобы перестать себя помнить наконец. Но без тебя его же тут сожрут эти крысы татуированные, костей не оставят… Бесит твой душный кабинет, что даже зиме не охладить. Ни дома сидеть не можешь, ни в одном из офисов – все разом стало противно. К океану только тянет, но не топиться, а успокоится. Часто сюда ездишь, когда жить мерзко, но еще ни разу убиться не тянуло. А вообще тебя же только океан и погасит, вулкан самовоспламеняющийся… Поджечь бы эту бумажку проклятую, чтобы память не терзала. И фото ведь старое, все как ты запомнил: невозмутимое лицо, гипнотическое спокойствие. Таким он был до встречи с тобой, а каким стал после? Без понятия, ты же его потом только в бинтах и видел… Номер еще зачем-то присобачили, разведчики малолетние, чтобы тебе больнее стало. Какой же чудовищный соблазн перезвонить, хоть прямо сейчас смартфон зашвырни подальше за горизонт, а следом за ним и пепел от досье развей по волнам… Красиво здесь на закате. Пусть и восточное побережье, но тебе так даже лучше – никакого раздражающе яркого пятна в небе, только вода и догорающий сине-сероватый день. А что мешает просто набрать и убедиться, что он в порядке? Тебя же никто не обязывает представляться, а голос вряд ли узнает, за столько-то лет. И так в курсе, что жив, но хоть пару слов услышать. По ним все и поймешь – окончательно его покалечило твое вмешательство или там что-то еще осталось от прежнего кошачьего тона? Стоит ли твоя просроченная совесть таких жертв? Только ее и ублажаешь. Но почему бы и нет, в конце концов… Если телефон, конечно, действующий. Черт, действующий. Теперь каждый гудок как плетью по спине. – Хабари Джин? – Кагуцу Генджи? – Узнали, неожиданно… – Не поверите, только что как раз вас вспомнил. – А вы меня забывали? – Вам свойственно переоценивать свою значимость. – Да, есть такой грешок, каюсь… Можете сейчас вообще разговаривать? – Не очень, на самом деле. Предлагаю встретиться, не возражаете? – Место, время? – После семи, адрес отправлю сообщением. Вы в Токио вообще? – К семи буду. Отправляйте… – Тогда до встречи, сейчас я занят. – До встречи… И что мешало тебе так сделать в любой чертов день из этих двенадцати лет?!

14 сентября, 15:36 12 лет назад

– В моем положении было бы крайне неразумно вам вредить. – Я никому не скажу. Нет, мозгов у тебя как у рыбы. И так ведь ясно, с чего начать, просто обстановка сбила с толку. Без предупреждения бьешь ему в кулаком в ключицу, по крайней мере пытаешься. Хабари среагировал еще быстрее, чем ты додумался ударить, проплыл вперед и влево, чуть в сторону от траектории кулака. Пока до тебя дошел смысл его действий, он уже какой-то магией поставил тебя на одно колено и заставил склонить голову, просто удерживая за предплечье и двигая им, куда ему хочется. – Да будет вам известно, что каждый поединок должен начинаться с поклона, – еще и нудятину свою мурлычет самодовольно. – Но это моя вина, следовало учесть вашу невежественность. – Как вы поняли? Ты же мгновенно это сделал. Только решил – сразу замахнулся, не готовясь. – Плечи напрягаете перед атакой, это выдает. Удар в торс – банальность, могли бы хоть в шею целиться. – Я вас не убивать собрался. – Так вы меня не убьете. По крайней мере пока я в сознании.

22 сентября, 07:11 12 лет назад

Ладно, что-то уже получается. Взялся за воротник и потянул. Не ровно назад, а чуть вправо. Одновременно ударил ступней под колено, вот и ноги подкосились. Схватил тот иссиня-черный шелк, что между пальцев рассыпается – и сразу вниз резко, пусть голову закинет, только скальп не сними… Но этим твоя победа и закончилась – ребром ладони в шею сбоку, потом вцепился пальцами в кадык и душит… Отпускаешь его – а он тебя. – Хоть я и позволяю на себе тренироваться, волосы, пожалуйста, не трогайте… Черт, он же сам вчера показывал, как за спину бить. Но это гибкость плечевого сустава нужна, на которую у тебя ни намека. Сила имеется – да, но толку от твоей силы, если такая вот балерина резиновая ее против тебя же направит… «Он ведь тоже с тобой учится, не замечаешь? Сразу витиеватыми финтами забавлялся, а теперь и сам начал действовать прямолинейнее, когда они бесполезны…» – Извиняюсь, не удержался… Договорились не бить по глазам, между ног и по затылку. С висками, шеей и солнечным сплетением тоже осторожнее, но приемы демонстрирует – в реальном бою пригодится. – Но вообще волосы – это эффективно. И чем ниже вдоль затылка, тем больнее, учитывайте. Однако если вам важнее маневренность, лучше хватать повыше: с такой позиции проще направлять голову противника в любую удобную для… Нет, на мне не пробуйте, я же сказал. «А вот на мне мог бы и попробовать – вечно ты боль с маневренностью путаешь…» – Опять ваша галлюцинация шутит? – Вы тоже ее слышите, сэнсэй? Не верьте ни единому слову, клевета – ничего я не путаю… – Уверены? Галлюцинациям обычно виднее. – Черт, и даже вы на ее стороне…

17 февраля, 19:22

До сих пор внутри все сжимается от нервов, тревоги, стыда, чувства вины и всего подряд, что только твоя покалеченная душа сумела из себя выдавить. Боишься. Как же ты чудовищно боишься этой встречи. Когда звонил, даже представить не мог, что он предложит увидеться. Скорее уж вежливого оскорбления ожидал в свой адрес, если он вообще тебя узнает… Узнал – каким-то чудом. Но оскорблять все же предпочел лично… Ты же за двенадцать-то лет голос прокурил до медвежьего рыка, даже сейчас сидишь на скамейке, куришь. Приперся за сорок минут до восьми, будет время прикончить полпачки. Вообще зона для курения у южного входа, но ты тут нервничаешь, тебе можно… Голые деревья смотрят с укором, а больше и некому. Каких еще идиотов потянет в парк в феврале вечером? Влюбленных школьников, разве что, но своего тут точно не встретишь: ему бои без правил интересней любой юбки. Сам, пока с ведьмой не познакомился, тоже в романтику не лез, а потом вам уже не до парков было… Последний раз видел свою галлюцинацию как раз тогда, когда к Хабари в больницу заходил. Больше не являлась – и хватит с нее твоего губительного общества, пусть теперь там с другими демонами развлекается… – Здесь нельзя курить. Черт. Не один ты пришел заранее… Голос тот же. Обернуться страшно – вдруг и он уже галлюцинацией стал. Вряд ли. Ладно, не валяй дурака, поздоровайся хотя бы… – Да? Ну извиняюсь… Оборачиваться не понадобилось – сам подошел и сел, тоже не глядя. Сигарету потушил, пепельница всегда с собой: ты тот еще мудак, но не свинья. – Вы сильно постарели. Он взглянул на тебя первым. Теперь твоя очередь. Не изменился почти. Морщин чуть прибавилось, седина местами, совсем немного. В свои тридцать шесть на двадцать восемь тянет – максимум. А ты на сорок два – минимум. – Чего не сказать о вас, – вот уж совесть надругалась. – В чем секрет? – Здоровое питание и минимум стрессов. Нет, вы точно сюда на разных машинах времени приехали. Твоя по пути петлянула через всю галактику, да еще и в черную дыру пару раз врезалась. А он напрямую с той больницы приехал, где ты его тогда оставил, только бинты поснимал… – Минимум стрессов? Странную вы для этого работу выбрали. Да и судьбу странную… Если бы рис с лососем лечил душевные раны, ты бы давно его глотал вместо дыма. – Источник стресса – не то, что с вами произошло, а ваша реакция на это. Пустые переживания еще ни одной проблемы не решили, драматизировать бесполезно. Вы страдаете только если сами убеждены, что заслуживаете страданий. Или видите в них какой-нибудь иной воображаемый смысл, наивно полагая, что кому-то есть до вас дело. Лично я не вижу. Вот же насмешил. Нет, не покалечил ты психику Хабари Джина, даже не надейся. Спокоен как чайное дерево. По-прежнему. – А я их, по-вашему, не заслуживаю? – Это не мне решать. Ваши страдания – ваш выбор. Он ведь действительно не в обиде. Либо просто не показывает, раз уж эмоции – просто шум. Самое смешное, что и сам понял эту абсурдную истину, когда смотрел на океан два часа назад. Полжизни восхищался такими людьми, умеющими держать себя под контролем в любой ситуации. А потом вдруг дошло, что тоже умеешь. Не так уж это и сложно, когда осознаешь, что эмоции – всего лишь шум. – Ага, еще скажите, что простили меня… – Боюсь, это невозможно, – даже если временами он звучит как музыка. – Но зла я не держу, вы того не стоите. – Ну да, мне свойственно переоценивать свою значимость… – Совершенно верно.

25 сентября, 06:04 12 лет назад

Наконец-то ты начал делать ему больно – и как же приятно. После всей той боли, что он причинил тебе, сейчас выламывать ему руку, опуская на колени. Вот о чем он говорил – контроль. Удерживая в такой позиции, ты можешь делать с ним уже что угодно: хоть уложить на живот, хоть свернуть шею. С обычной дракой не сравнить – и вправду. Когда не просто берешь скоростью и силой, а именно осмысленно давишь куда нужно, нанося контролируемый урон. – Вы будете меня весь день так держать? – Я никуда не спешу. – Если не отпустите руку, я освобожусь сам. И весьма малоприятным для вас способом. – Ну? Даже интересно… Нет, ты не идиот и не мазохист, просто любопытствующий ум. – Сначала я укушу вас за бедро опорной ноги, затем свободной рукой схвачу мизинец, который вы так непредусмотрительно задрали кверху, ведь думаете, что если на локтевой нерв можно надавить тремя пальцами, то оставшиеся два вам уже не нужны… Отпускаешь. Не позволяй ему себя кусать, это занудство может оказаться заразно.

17 февраля, 19:46

Врали тебе твои демоны – все с ним нормально. Смотришь на его целебное занудство, сам заражаешься. И легче становится – с каждым вдохом. Уже даже почти веришь, что не желает он тебя ни в мясорубку бросать, ни в земное ядро. – Я оскорблен вашим вмешательством в мою карьеру, Кагуцу Генджи. Но признаю, что оно было весьма полезным. Вот тебе вся анонимность. – И кому теперь язык отрезать? Невыгодно им было трепаться, да и мертвы теперь большинство из тех «помощников». А живые сами на покой ушли – не вынесли прелестей нового руководства. После того случая тебя и начали воспринимать всерьез. Но для этого пришлось умереть уже двум невиновным женщинам. – Наслышан о вашем пристрастии к членовредительству, однако не нужно никому ничего резать. У меня не так уж много влиятельных врагов-доброжелателей. Тоже дань репутации. Шпионов и перебежчиков станет куда меньше, если цена вступления в клан – отрубленный палец или любая другая часть тела. У остальных так принято за проступки наказывать, но для тебя само желание примкнуть к вам – уже проступок. Жестокость либо ломает, либо дисциплинирует. Но чаще и то, и другое. Что тебя не убивает, то оставляет шрам. – Да я просто из интереса, – хотя порой думаешь, что лучше бы убило. – Не испортит ли вас власть, как меня испортила… – И каково ваше заключение? Не лез он к тебе практически. Было пару конфликтов, но все решалось быстро и без вопросов, даже лично не вмешивался. Они же только зовутся «бюро юридических процедур», как нудятина заурядная. А по сути боевое подразделение там давно во главе всей конторы стоит, и оттуда уже судьбы мира воротит. Не всего земного шара, конечно, а его малой части под именем префектура Токио. Но другого мира тебе не надо. – Хороший коньяк не портится. Пусть тут и порядки нелепые, нафаршированные бессмысленной вежливостью с перебродившими традициями, и зимы нормальной не бывает. Но дом есть дом. – Предпочитаю авамори. – Пробовал, не впечатлило. – Каждому свое. Бывал на Хоккайдо пару раз зимой – влюбился в те белые горы. Тут у вас снег как шутка природы, даже смотреть на эту жалкую плесень не хочется. На севере февраль как февраль, а тебе пусть ленивый дождь в лицо капает. Вообще славное место, скамеечка у озера, вот только о крыше не подумали. По сути можно пройтись и к беседке, но зачем? Тут школа айкидо неподалеку. Сразу на карте заметил, пока добирался. Оказалось, что у тебя знакомый то место держит, один звонок – и арендовать не надо. Специально Хабари именно этот парк выбрал или просто совпало? Неважно. – Здесь додзе рядом с западным входом, вы в курсе? – В курсе. Но там занятия расписаны на месяцы, не срывайте детям тренировку. – Поздно. Уже час как сорвал.

30 сентября, 17:53 12 лет назад

Как-то ты злее сегодня, сам замечаешь. Надавила тебе та встреча в коридоре на какой-то жизненно важный нерв, вот до сих пор не отпускает… А теперь на Хабари отыгрываешься, ему нервы пережимаешь и на пол швыряешь с силой, будто тебе от этого легче станет. Драка, конечно, снимает стресс эффективнее самого ромашкового из чаев, но с хорошим коньяком даже ей не сравниться. Выпей сегодня чего-нибудь покрепче, успокой огненную бурю. «Тушить разгорающиеся чувства крепким – гениально. Кагуцу, да тебе не в мафию, тебе в пожарные надо было…» Черт, доигрался. Вскрикнул. Никогда он еще не пользовался голосом для этих целей на ваших тренировках, а теперь вот встать не может. – Сэнсэй? – Я же просил меня так не называть… Касается лодыжки. Пытается осторожно сгибать, но с трудом. Дополз до стены, оперся. Ощупывает ступню – шипит от боли, нажав куда не надо. – Вывих? У самого полгода назад трещина в голеностопе была, но тогда все сразу опухло. – Не трогайте, вы тут ничем не поможете. Врачи еще не приехали, к вечеру должны. Вот как раз таки сейчас ему хирург нужен, а будут акушеры. Да плевать, тут некритично. Если что, даже кого-то из своих ребят напряжешь, кто уже кости вправлял. – Простите… перестарался. – Нет, это моя вина – неправильно поставил ногу при падении. Странный у него вид сейчас. Привык, что вечно невозмутимый и сдержанный, а после той встречи сам не свой. Когда еще позволял тебе так нагло побеждать раз за разом, не сопротивляясь особо? С тобой-то все понятно: больно смотреть на чужое счастье. Может, и ему больно, что ты смотришь. Как он жену целует. А собственную несостоявшуюся теперь только ироничной галлюцинацией видишь, дорисовывая по памяти ее язвительные комментарии. – Мне следует вам кое в чем признаться. С моей стороны было неправильно молчать все это время, но… – …вы влюблены в меня, да? Не понял он твоей тупой шутки, вот и разряжай обстановку теперь. Сам себя нелепо чувствуешь, а ведьма уже даже насмехаться устала. Смылась куда-то в окно, там между деревьев бродит меланхолично, в том своем кимоно, на левую сторону запахнутом. – Нет. Это я застрелил вашу невесту, приняв ее в темноте за противника.

30 сентября, 20:10 12 лет назад

И сразу все стало кристально ясно. Что с ящерицами своими делать, их шуринами, чужими детьми и женами. Не держишь ты на него зла, конечно, однако… какая уже разница? Авторитет требует жертв, даже если ты к своей жертве успел привязаться. Как там эта хренотень? Скандинавское что-то… «Стокгольмский синдром. Но там наоборот: заложник к агрессору привязывается. Тут другое – забыла название, но тебе и так сойдет…» Дурость – название этому. Коротко и ясно. И ничего европейского. Неважный психиатр с твоей ведьмы, а вся ее терапия – «Кагуцу, не ной, справишься». Однако всегда помогало, вот и сейчас поможет. – У тебя еще номер того араба остался? – Какого араба? – Год назад у него динамит брали. – Это был иранец. – Да хоть марсианин… Найди мне его, дело есть.

1 октября, 05:02 12 лет назад

Родила. Ночью как раз, а ты и не спал почему-то. Все думал, как лучше устроить. С Хабари больше не виделся. Не смог бы ты ему сейчас в глаза смотреть. Взрывчатку скоро доставят. Думал, что тот заморский продавец-консультант будет пялиться на тебя как на изверга, пока объяснял детали на своем ломаном английском. Но нет, даже глазом не повел. Хирургам тоже по барабану: скажи им бомбу вшить в мертвое тело, спросят только, устойчив ли корпус к микрофлоре и кислотной среде и не рванет ли во время операции… Плевать твоим людям на все эти зверства, привыкли давно, да и знали куда шли. А даже если не плевать, понимают все прекрасно. Твою женщину убили, значит и этой нечего сына растить. С врагами нужно рассчитываться втройне, не мелочиться. Это ведь ее отец то подразделение возглавляет, шурин несчастный – все-таки он, перепроверил. И приехал даже лично на штурм, додумался. Ты тогда его вырубил, пока руки скованы были, а надо было просто добить сразу. Он же на церемонии в первых рядах где-то будет, и коллег наверняка притащит. Вот и устроишь им салют прощальный, подарок на похороны… Только мужа куда-то деть надо. Не желаешь ты ему смерти, пусть и жить после такого – мало удовольствия. Удерживать дальше будет неуместно, но и отпускать нельзя. Нужен весомый повод для отсутствия, а на уме только тяжкие телесные. Не побьешь ты его в сознании, значит подсыпь что-нибудь в завтрак… Можно было бы и подчиненным грязную работу спихнуть, но нет – ты сделаешь это лично. Твой выбор, твоя ноша, твоя ответственность. Он сам объяснял, как и куда бить, чтобы только переломы, но без серьезных последствий. Нет, еще потеря сознания нужна, он ведь и на коляске туда приехать может… Плевать, подкупишь врачей, чтобы продержали на седативных и транквилизаторах пару дней под какими-то там предлогами, они уже выкрутятся… А потом, обезглавив подразделение, надавишь на своих ящериц, чтобы подергали за оставшиеся связи и обеспечили Хабари должность командира. Даже если после этого сам с тобой начнет войну, его сожрут свои же: поймут к тому моменту, что с Кагуцу Генджи лучше не ссориться. Да и вряд ли начнет, если подумать. Он хоть и на принципах, но соображает. Ни друзьями, ни даже деловыми партнерами вам уже не стать, вообще желательно не пересекаться больше. Твоя помощь ничего не компенсирует, да и не собираешься ты извиняться. Просто не любишь, когда у власти всякое баранье, что чересчур талантливого зятя выше офицера не поднимет ни в жизнь. А тот слишком правильный, чтобы знать себе цену. У командира должен быть холодный ум и непредвзятое отношение, а не просто самолюбие зудящее… Пересечетесь еще когда-нибудь, по-любому. Слишком уж ваши пути связаны, чтобы так легко друг от друга отделаться. Но хватит себя терзать, все равно сделаешь как считаешь нужным. Лучше не теряй времени, звони и договаривайся. – Ребенок в порядке? Отлично. Спихните Хабари Джина из комнаты под каким-нибудь предлогом. Когда там у них завтрак? Подсыпь туда химии, чтобы вырубились. Да, обоим… Хотя нет, только ему – но не насмерть, просто потерять сознание и не очнуться от сильных ударов. Да, с парализующим эффектом. Ну и желательно, чтобы ничего не понимал и не чувствовал… Жену сам застрелю. Уверен-уверен, мне виднее… Вот и все. Осталось только сделать.

4 октября, 04:01

12 лет назад

Черт. Вечно эти женщины со своими сантиментами вынуждают творить всякие глупости. Не собирался ты к нему приходить, но пообещал ведь… – Доброе утро, сэнсэй. Не хотел вас беспокоить, но я здесь по одной причине: жена просила передать, что хотела бы держать вашего сына подальше от моего. Хотя, думаю, вы и сами догадаетесь… Он в кислородной маске, но слышит и соображает нормально, как врачи говорят. Пришлось тут весь этаж перекрыть ради твоего визита, ты же теперь почти что террорист. Первое время придется повозиться с судами и распугать дебилов-журналистов: пусть лучше за собственными семьями следят, а не бред тот пишут. «Ты чудовище, Кагуцу. Но я все равно тебя люблю…» Ведьмы не плачут, особенно мертвые. Просто смеряют взглядом снисходительно, даже немного с жалостью. Давно не видел, теперь вот явилась. Скучал по ней, всегда будешь скучать… Ведьмы не плачут, а якудза тем более. Вот и нечего тут время терять, воздух сотрясая попусту. Он даже смотреть на тебя не может – потолок разглядывает. Только одна фраза его отвлекла, рожденная твоим бездарным мозгом больше для шума, чем со смыслом. – Кроме того… она сказала, что в любом случае вас любит и желает жить дальше, – отвернулся уже сам: не вынесешь ты его взгляда, пусть бы обратно в свой потолок пялился… – Вот и живите. А я пойду, всего доброго…

1 октября, 07:11 12 лет назад

Сказали, что отключился. Прекрасно – услышал бы выстрел, и конец вам всем тут. Так-то он может и не рискнет в одиночку против всех, но за жену мог бы. Горе превращает людей в чудовищ, по себе видишь. Побьешь его потом сам, когда здесь закончишь. Переломаешь все, что получится, лишь бы на похороны не сунулся. Главное правую кисть оставь, чтобы расписываться мог где надо. – Хабари-сан? – ваш первый и последний разговор. – Как вы себя чувствуете? Совсем на твою не похожа. Застывшая полуулыбка на лице, а хитрости в ней столько, что любая кошка обзавидуется. Боится тебя, определенно. И все равно свою вежливую маску не уронит, выдержит. – Доброе утро, Кагуцу-сан. У вас отличные врачи – я в порядке. Но это ненадолго, верно? Понимает. Все она понимает, лисица эта. – Сожалею, сегодня вам придется умереть. Не буду увиливать, это мое решение, пусть и вынужденное. Улыбка никуда не делась, только глаза опустила. Темно-фиолетовые – никогда их теперь не забудешь. – Вам незачем оправдываться, – а теперь снова смотрит, в самую душу, которой там больше и нет. – Я сожалею, что вы потеряли невесту, но также рада, что не пострадал сын. – Я не трону вашего ребенка, клянусь, – и мужа постараешься не убивать, если он сам тебя не вынудит. – Будут какие-то еще распоряжения? Можете оставить записку или видео, если желаете. – Благодарю, не стоит. На самом деле есть еще кое-что, но… вы ведь не можете мне этого гарантировать… – Говорите. – Я бы не хотела, чтобы наши дети когда-нибудь встретились. И передайте это, пожалуйста, моему мужу. Да, придется повозиться. Надеялся, что обойдется уже без встречи, но такие просьбы игнорировать нельзя. – Передам. А также сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не допустить. Что-нибудь еще? – Нет, спасибо. Полагаю, на этом все. Достаешь пистолет – а она по-прежнему спокойна. Только в глаза тебе смотрит, и никуда ты от этого взгляда уже не денешься… Выстрел.

«За мной, как всегда, ведет колея, у края которой взрастают сады»