Дети Земли

      Пидж сидела, пока Коран заматывал её лодыжку. Она была сломана, но так и должно было быть. У девушки было лишь лёгкое сотрясение, хотя голову могло снести напрочь.       — Пидж, — наклонился к ней Широ. Его металлическая рука была раздроблена, а нога — сломана, — это не твоя вина.       Она сделала глубокий вдох, но голос всё равно задрожал.       — Ханк и Кит в лечебных криокапсулах.       — С ними всё будет хорошо. Ты же видела Лэнса, когда он вышел из капсулы. Как новенький.       Широ делал всё, что мог. Пидж знала: никто не хочет, чтобы она чувствовала себя виноватой, — но как? Это же был её план! Это была миссия, которую она организовала и которой руководила с самого начала! Широ помогал ей изо всех сил, но в итоге, он позволил ей одной принимать все решения.       — Мне очень жаль, Широ, — сказала Пидж. Не могла не сказать. Она никогда не перестанет повторять это.       — Готово, — сказал Коран, ласково похлопывая девушку по колену. — Будь осторожней, но, думаю, скоро всё будет нормально.       «Нормально» — определение, которое Пидж не очень любила. Стоит один раз оступиться и тогда твоё «нормально» превращается в: сыт по горло, неуверенный в себе, нуждающийся и измученный. Она никогда не считала себя «неуверенной в себе», но, может, тогда бы это уберегло её от глупых поступков.       — Почему бы тебе не пойти в кровать? — сказал Широ, потому что он свято верил, что отдых и сон могут всё исцелить. — Утро вечера мудренее.       Она не стала спорить.       Она не имела на это права.       Пидж захромала по коридору. Она заслуживала боль при каждом шаге. Иногда Пидж специально переносила вес на больную ногу. Это было глупо, она знала, но её ранение по сравнению с остальными было просто ничтожным.       Проходя мимо обсерватории, Пидж заглянула туда. За огромной стеной-окном была видна туманность, мимо которой проходил корабль.       Вид был слишком красив относительно того, как Пидж чувствовала себя сейчас. Она уже собиралась идти дальше, как вдруг услышала тихое мурлыканье. Заглянув снова в обсерваторию, она заметила Лэнса в одном из кресел. Он сидел, уставившись в пустоту.       Его рука была сломана в трёх местах. Часть лица так расцарапана, что фонарь под глазом по сравнению с тем, как он его получил, был даже красив.       Пидж стоило бы просто пройти мимо, но ей надо было сначала кое-то сделать.       — Эй, Лэнс?       Он подпрыгнул от неожиданности, едва не свалившись с кресла. Сжав свою футболку, он посмотрел на неё огромными глазами.       — Святый боже! Не подкрадывайся так больше ко мне!       — Прости, — сказала Пидж быстро, а потом уже медленней, с чувством повторила: — Прости меня, пожалуйста.       — За что?       Она уставилась на него. Лэнс смотрел на неё так, как обычно смотрел на инструкторов в Гарнизоне: оторопело и непонимающе.       — Ты… все вы пострадали в миссии, которую я хотела провернуть, — сказала Пидж, еле ворочая языком, словно рот её был полон ваты.       — М-м-м, не-е-ет, — возразил Лэнс. — Мы все пострадали в миссии, которую мы хотели провернуть.       — Я плохо спланировала её, — произнесла Пидж и раз уж начала, то не смогла остановиться. — Я ошиблась! Я никогда ещё так не ошибалась! Вы все едва не погибли! Если бы я отступила всего чуть-чуть… теперь мне всё ясно. Я двигалась слишком быстро, потому что это было то, что я хотела сделать!       Лэнс потянулся и взял кричавшую Пидж за рукав. Пока девушка продолжала свою тираду против самой же себя, он успешно сумел притянуть и усадить её в кресло рядом со своим.       — Я почти убила всех вас! — воскликнула Пидж, и слёзы потекли из её глаз. Она не заслуживала и их. Если она будет плакать, тогда остальным станет жаль её. А она не заслуживала сочувствия.       — Пидж, — сказал Лэнс, вытаскивая руку из рукава своей рубашки, зажав его зубами, и промокнул слёзы на лице подруги. — Это, конечно, потрясающе, что ты обратила внимание на все эти вещи, но всё равно: вся ответственность за итог операции ушла от тебя, как только мы согласились с твоим планом. Может, ты его и придумала, но когда мы сказали: «Да, сделаем это», — ты уже не несёшь никакой ответственности за итог миссии.       В его словах был смысл, но они никак не могли избавить Пидж от разрушающего чувства вины. Словно огромная колючая глыба льда решила поселиться в её груди.       Лэнс наблюдал, как Пидж борется с тем, что он сейчас сказал. Он знал, каково это; на самом деле, его слова были лицемерными. Но она была слишком хороша, чтобы позволить ей думать иначе.       — Эй, Пидж, — сказал он, беря её за руку, — у меня идея.       Он улыбался, и Пидж была прямо-таки застигнута врасплох его озорным видом.       — Что?.. — Она знала по опыту, что когда у Лэнса такой взгляд, то жди беды.       — Хочу попробовать одно магическое заклинание, — сказал он, вставая и по-прежнему держа её за руку. — Оно передавалось из поколения в поколения в моей семье. Каждого ребёнка в семье учат ему, но мне нужен партнёр, чтобы заклинание сработало.       — Лэнс, прости, но… — Пидж ненавидела магию. Но он был так воодушевлён своей идеей, что она не могла отказать. Особенно после того, что натворила.       — Ладно, — сказала она. — Что мне делать?       Лэнс поднял её на ноги и повёл на свободное пространство. Света туманности хватало лишь для того, чтобы осветить их лица, окрасив в разные цвета.       — Хорошо, — сказал он, поворачиваясь лицом к Востоку, — мы соединим руки вот так.       Лэнс обхватил правое плечо Пидж в районе бицепса и сказал ей сделать то же самое.       — Потом ты должна встать на мои ноги.       — Что, прости?       — Давай же, — засмеялся он, — встань на мои ноги.       Пидж осторожно сделала это и впервые ощутила, как между ними мало пространства. Она чувствовала его дыхание на своём лице.       — Держись крепко, — сказал Лэнс, начиная покачиваться и кружиться по комнате. Он напевал что-то. Так делал её отец, когда она была ещё совсем крошкой.       — Лэнс, ты серьёзно?       — Ладно, теперь ты встанешь на свою здоровую ногу и приподнимешься на носок.       — Вот ещё!       — Раз и два… — он вытащил свою ступню из-под её хорошей ноги и отстранился, так что его ладонь соскользнула по руке Пидж. Крепко сжав её кисть, Лэнс вернулся назад и повернул девушку дважды, пока она не оступилась и чуть не упала.       Лэнс засмеялся, и Пидж тоже хмыкнула.       — Давай ещё раз, — сказал он, протягивая руки. — После третьего поворота ты должна снова встать мне на ноги. Я помогу.       — Я не хочу танцевать, — произнесла Пидж.       — Это не танец, — возразил он, — а магическое заклинание.       И они начали всё снова.       И снова.       И снова.       Каждый раз заканчивался тем, что они молотили руками по воздуху и заходились в приступе смеха. К четвёртому повтору Пидж поняла, что шаги, которые делает Лэнс, повторяются. Он не просто ходил по комнате, а повторял определенную хореографическую последовательность. Лэнс и правда думал, что выполняет заклинание?       — Ты только посмотри! — вскричал он радостно, когда Пидж удалось вернуться на его ноги, не споткнувшись и не упав. — Теперь ещё раз, у нас тут важное дело, разве нет?       — Как скажешь, — ответила она, закатывая глаза. Пидж сфокусировалась на сохранении баланса. Сначала всё было, как до этого. Лэнс напевал, покачивался, задавая ритм. Но в этот раз он добавил к движениям слова. Те строчки, что он помнил, он просто мычал с закрытым ртом.

Блуждающий ребёнок земли, Знаешь ли ты, как важен? Ты идёшь по этой тропе с рождения, М-м-м-м… Есть те, кто скажут: ты не прав. Они постараются заглушить твою песню, Но это твоё место, Так что больше не ищи. Ты — рассвет нового дня, который просыпается; Шедевр, что ещё не окончен; Синий цвет в океане серости. Ты прямо там, где тебе нужно быть: Готов вдохновлять и добиваться успеха. Однажды ты посмотришь назад и поймёшь это.

      Лэнс тянул последнее слово, пока поворачивал Пидж три раза. Когда она остановилась, он закончил песню.

В твоих глазах сомнение: Ты пытаешься всё постичь, Но жизнь не в этом. Просто верь — вот путь. Мир будет пытаться определить тебя, М-м-м-м внутри тебя. Так что не смей прятаться — Пусть твои страхи исчезнут. Ты — рассвет нового дня, который просыпается; Шедевр, что ещё не окончен; Синий цвет в океане серости. Ты прямо там, где тебе нужно быть: Готов вдохновлять и добиваться успеха. Скоро ты найдёшь свой путь.

      Лэнс снова закружил Пидж, вернул обратно и поцеловал в макушку.       — А это ещё зачем?       — Это часть заклинания, — сказал он, улыбаясь и отступая. Лэнс посадил её обратно в кресло и устроился рядом.       Пидж нахмурилась и перевела взгляд на свои ноги. Лодыжка болела.       — Так что делает это заклинание? — спросила она, потирая ногу.       — Увидишь, — ответил Лэнс с раздражающе самодовольным видом и смешком. — Ты выглядела очень глупо, чтобы ты знала.       — Агх! — Пидж поднялась и промаршировала — попыталась, во всяком случае — в свою комнату. Лэнс такой идиот! Больно или нет, её вина или нет, но этот парень был невыносим! Она бросилась на кровать и ударилась перевязанной ногой о твёрдый край.       — Ай! — Пидж свернулась клубочком и потёрла лодыжку.       Глупый Лэнс заставил её делать глупые вещи, когда она и так чувствовала себя глупой! Такой глупой! Такой…       На сердце было легко.       Пидж моргнула, уставившись в потолок. Она всё ещё испытывала чувство вины, но она больше не чувствовала себя… саморазрушительно. Ледяная глыба исчезла. Пидж словно смогла посмотреть на себя со стороны. Неудивительно, что ребята так волновались…       Щёки запылали, когда Пидж вспомнила про идиотское заклинание. Всё это время она была так сосредоточена на шагах и сохранении баланса, что даже не обратила внимания на то, что Лэнс пользовался всего одной рукой.       От Лэнса пахло дезинфицирующим средством и мылом… не то чтобы она постоянно думала об этом.       И почему она раньше не обратила внимания?!       Погодите…       — Гр-р-р, — Пидж схватила подушку, пытаясь заглушить своё рычание.       — Ненавижу, когда Лэнс прав!

***

      — И что это было?       — На этом корабле все хотят, чтобы меня хватил удар? — вскричал Лэнс, когда Широ присел рядом с ним.       — Я видел, что вы делали с Пидж… поцелуй был очень нежным.       Лэнс вспыхнул и нервно пригладил волосы.       — Таким нежным, что мне показалось, будто она и не поняла ничего.       — Всё ясно, — простонал Лэнс.       — И?       Лэнс, всё ещё красный, пробормотал в ответ:       — Мои родители так делали, когда кто-то из нас ранился или мы чувствовали себя плохо из-за вещей, на которые не могли повлиять.       Широ улыбнулся и взъерошил волосы парня.       — Ты молодец.