Лирик, или Человек по ту сторону зеркала

Этот сон был быстрым, без сновидений. И я даже обрадовался этому. Удивительно, что после пережитого мне не приснились кошмары. Я просто лежал и смотрел в потолок. В то же самое место, что и вчера утром. «Или сегодня утром? Вот и спи после этого днём. Так, на часах… одиннадцать вечера. Всё-таки сегодня». И тут я понял, что нужно чем-то занять себя до утра. Первой на ум пришла идея погулять, но я её отклонил. Изучать район лучше в светлое время суток, но уж точно не глубокой ночью. Значит, нужно искать занятия в пределах квартиры. Но мои мысли прервало громкое урчание в животе. Оно и не удивительно, ведь я почти сутки ничего не ел. И теперь мой желудок требовал наполнить его, желательно полностью. Я побрёл на кухню, мысленно поблагодарив себя за то, что догадался сначала купить продукты, а потом выпивку. Было решено соорудить себе ужин из всего, что можно было съесть, не прибегая к готовке. Как же хорошо, что я не слежу за фигурой. А то готовить вообще не хочется. Думаю, многие поймут меня. Но я переоценил свой аппетит. Уже после нескольких «блюд», притом не самых больших, организм отказывался принимать в себя что-либо ещё. Как писал классик: «Когда тебя мучает жажда, кажется, что ты можешь выпить море». Так же и я, напился двумя кружками из колодца. Советские писатели били прямо в точку, и я являюсь живым тому примером. Убравшись на кухне, уже сытый я снова погрузился в раздумья. Ел я от силы полчаса, так что до рассвета было далеко. Не знаю, сколько я думал, пока не вспомнил о наличии в квартире интернета. Проходя мимо ванной, я с опаской оглянулся. Но Лирик не подавал голоса. «Спит, — подумал я.- А может ли он спать? Чёрт его знает». Я прошёл коридор буквально на цыпочках, после чего устроился в стареньком кожаном кресле перед монитором. И снова я задумался о том, что мне делать. Я просто смотрел на рабочий стол, где находились папки и программы разной степени нужности. И вдруг меня осенило. Передо мной лежали знания многих поколений прошлого. И на этого Лирика должно было найтись что-нибудь пригодное. Я ввёл в поисковую строку первый и, думаю, самый адекватный запрос, который мне пришёл в голову: галлюцинации. Просмотрев значительную часть сайтов с текстами и статьями по данному вопросу, я наткнулся на труды о неких псевдогаллюцинациях. Если не вдаваться в подробности и кратко изложить всё это, то понял я вот что: во-первых, их очень много видов, во-вторых, они отличаются поразительной правдоподобностью, в-третьих, они встречаются у людей, больных шизофренией. Узнав о последнем, я окончательно поник. С одной стороны, я понимал, что делаю не совсем правильные вещи. Знавал я таких людей, которые ставили себе диагнозы, прочитав пару статей в Википедии. Но с другой стороны, слишком много совпадений в одном месте часто свидетельствуют о том, что они совпадениями вовсе не являются. Единственный способ узнать про себя что-то новое — сходить к психиатру. С этим проблем возникнуть не должно. Зайдя на сайт ближайшей клиники, я первым делом оформил запись на приём к врачу, к некой Котовой Н. П. Впрочем, имя мне было незнакомо и ни о чём не говорило. Оставалось только распечатать талон. Звук работы принтера резко нарушил ночную тишину, отчего я даже вздрогнул. Но шум продолжался недолго. Я вынул ещё тёплую бумагу и принялся читать получившееся. Было видно, что пора менять картридж, потому что его с трудом хватило на печать талона. Ещё одна незначительная, но всё-таки проблема встала на моём пути. Но её, как и многие из категории «незначительных», было решено отложить в долгий ящик. Часы показывали половину четвёртого. Ещё немного, и будет рассвет. Но до того момента я решил немного отвлечься от жизни. Слишком много свалилось на меня за последнее время, и я имел право на отдых. А как многие могут знать, фильмы способствуют выпадению из реальности на многие часы, так что я, отправился бороздить просторы бесплатных интернет-кинотеатров. … Цифры в углу экрана показывали восемь. «Пора завтракать», — подумал я. Живот лишь поддержал мою затею, тихо заурчав. Двигаясь по коридору смелее, чем ночью, я всё равно не обнаружил в ванной признаков жизни. «Либо он спит, либо меня, наконец, отпустило, — мелькнуло у меня в голове.- Надо будет проверить». Оказавшись на кухне, я принялся готовить типичный холостяцкий завтрак, состоящий из яичницы и пары бутербродов. Всё гениальное — просто, и каждый раз получается вкусно и сытно позавтракать. Я вдруг почувствовал себя намного лучше, чем вчера. Солнце не било по глазам, голова не кружилась, руки не тряслись. Одним словом, я испытывал на себе все плюсы трезвости. Хотелось взяться за работу и сделать что-то хорошее. Но сначала надо было проверить… зеркало. Включив свет и зайдя в ванную, я увидел в отражении только себя. Настоящего себя. «Эй, Лирик, — негромко позвал я, — ты спишь?». Ответом мне было молчание. Я ещё некоторое время звал его, с каждым разом повышая голос, стучал по стеклу, но безрезультатно. Там никого не было. Меня захлестнула волна эмоций. Я радовался как ребёнок, рот сам растянулся в широкой улыбке: «Да! Да! Наконец-то! Спасибо тебе, Господи! Спасибо». Я встал перед зеркалом на колени и вознёс руки вверх. Из уголков глаз потекли слёзы, которые я и не думал сдерживать. Несколько минут я легко раскачивался и повторял: — Спасибо. Спасибо. Спасибо тебе. — Пожалуйста, — прервал меня голос. Улыбка мгновенно слетела с моего лица. Я медленно поднялся, боясь увидеть то, что может находиться в зеркале. Оттуда на меня смотрел Лирик. — Ну, и чего ты разорался? — спросил он у меня недовольным тоном.- Я тут, между прочим, отдыхаю. И как вы объясните своё поведение, молодой человек? Я ничего не ответил. Радость во мне моментом сменилась на гадкое чувство безысходности. Когда я шёл по коридору, он что-то говорил мне в след, задавал вопросы. Но особенно отчётливо я слышал, как он сказал: «Псих». «Вот уж не думал, что моя шизофрения обретёт самосознание и уличит меня в самой себе», — думал я, тяжело опускаясь на кресло. Но увидев талон, я вспомнил, что ещё рано считать себя шизофреником. Это должен подтвердить дипломированный специалист. Надо было лишь продержаться до завтрашнего приёма. Не знаю, откуда во мне столько оптимизма, но он отлично помогает, когда живёшь один. Решив использовать его высокий уровень на пользу себе, я полез искать проекты, отложенные мной «на потом». Также меня посетила идея не ходить к зеркалу без сильной на то необходимости. Так, на всякий случай. Вооружившись подобными мыслями, я начал думать, с чего мне начать работу. И хоть выбор был невелик, думал я довольно долго. Наконец, я решил делать всё по порядку. Работа шла, хоть и довольно медленно. Но мне важен был не результат. Важен был процесс. Прожив столько лет в одиночестве, я привык к монотонной работе за компьютером. Она водоворотом затягивает тебя и может не отпускать долгие часы напролёт. Время останавливается, и тебе кажется, что ты можешь провести за рабочим местом целую вечность. По сути, я этим и занимался почти восемь лет своей жизни. Никогда я не нуждался в чём-то, что не мог себе позволить на заработанные подобным образом деньги. А как показали события, я смог позволить себе новую квартиру. Не знаю, смогу ли я заработать столько же, живя своей обычной жизнью, или что-то во мне всё же изменилось после того случая с конвертами. Скорее всего, разница будет лишь в удивлении количеству накопленных богатств. Но у такой работы есть одни вечные ограничения, известные учёным людям под названием «естественные потребности организма». И с ними необходимо считаться. Самое страшное, что было сейчас в потребности — это обязательное посещение туалета и, следовательно, зеркала. Зло — это всегда зло. Но из двух зол надо выбирать меньшее. Уже ничего не опасаясь, я зашёл в уборную. Справляя естественные потребности, я не мог отделаться от мысли, что за мной наблюдают. Но когда я посмотрел на зеркало, Лирика там не было. Не знаю, мог ли он наблюдать за мной, не являясь при этом моему взору. Так или иначе, мне было спокойнее думать, что в такие моменты я нахожусь наедине с собой. Я уже собирался выйти, как меня окликнул голос: — Подожди. Я хочу спросить кое-что. — Скажи честно, — начал я, не дожидаясь вопроса, — ты наблюдаешь за мной, когда я сюда прихожу? — Если ты о походах на белый трон, то нет, мне это не интересно. — Что ты хотел спросить? — До какого приёма ты хочешь продержаться? — Я что, сказал это вслух? — Да. И мне стало интересно, что ты там собираешься делать. Расскажешь? — Я записался на приём к психиатру. Завтра на три часа дня. — Ясно. Ты всё же решил, что я — твоя галлюцинация. — Да. Да, я так решил. И имею на это полное право. — Говорить о правах сейчас — хорошая затея. Но не боишься ли ты, дорогой сосед, что тебя увезут в дом с мягкими стенами? — Конечно, боюсь. Но я не знаю, что мне ещё делать. Смириться с тем, что у меня в квартире происходит нечто паранормальное, я не могу. А гадалкам я доверяю не больше, чем тебе. — Я буду очень громко смеяться, если психиатр скажет тебе, что ты здоров, но я при этом не исчезну. К такому выпаду со стороны Лирика я не был готов. Ведь такой сценарий более чем возможен. И как бы я того не хотел, но стоило это признать. И как назло, аргументы подбирались крайне неохотно. А если случится так, как предсказал Лирик, то остаются два возможных варианта: психиатр зря ест свой хлеб, или галлюцинации не имеют к этому никакого отношения. Но согласиться с тем, что в зеркале заперта душа моего друга, я пока отказывался. Поэтому я решил идти до конца. — Лирик, — начал я дрожащим голосом, — ты же понимаешь, что ты… не можешь существовать? Ты не существуешь. Это антинаучно. Паранормальные явления невозможны. — Послушай, Лёша, я понимаю твои эмоции. Людям свойственно бояться всего неизвестного. Но со временем это поменяется. Каждый день ты будешь приходить сюда, видеть и слышать меня, и привыкнешь к этому. Не стоит бояться меня. Закончив фразу, Лирик вытянул в мою сторону руку. Я инстинктивно отпрянул от зеркала, но далеко уйти не получилось. Я упёрся спиной в стиральную машину. Но скоро мне стало понятно, что рука, хоть и увеличилась визуально, не выходила за границы зеркала. — Давай пожмём руки. Это знак того, что я тебе не враг. — Ты меня обманываешь. — Не узнаешь, пока не попробуешь. Несмотря на свои слова, я всё же протянул руку в ответ. Я уже был готов к его прикосновению. И как только я поднёс к зеркалу руку… ничего не произошло. Чувствовалось лишь прикосновение стекла. — Вот видишь. Я даже прикоснуться к тебе не могу. Всё моё существование ограничено этим зеркалом. Так что я — самое безопасное существо на этой планете. Спокойствие, с которым всё это время говорил мой собеседник, очень настораживало. И доводы его, на первый взгляд, должны были внушать доверие. Но я не торопился сдаваться. Ведь отступать было уже некуда. — Если я каждый день буду приходить сюда, и ты будешь здесь, то через пару недель у меня поедет крыша. А я этого очень сильно не хочу. — А если ты выйдешь на улицу, то твоя крыша поедет ещё быстрее. Когда я был Его частью, я такого наслушался и насмотрелся, что впечатлений хватит до конца жизни. И никто на это не жалуется. — Именно поэтому я не выхожу из дома. А теперь мне вообще деваться некуда! — Не кричи. Это верный признак того, что ты чувствуешь скорое поражение. — А с каких это пор ты стал психоаналитиком? — Это не важно. Важно лишь твоё отношение ко всему в этом мире. — Моё отношение к психическим расстройствам я оцениваю как резко негативное. И ты — одно из этих расстройств. — Что ж, твоё право в это верить. Но ты подумай над моими словами. А до тех пор я с тобой прощаюсь. После этих слов отражение вернулось в первоначальный вид. Я вновь остался наедине с самим собой. … Как бы я не старался, но вернуться к работе у меня не получалось. В голове крутились слова, сказанные Лириком. Внезапно я обнаружил себя лежащим на диване в попытках обдумать действие, развернувшееся в ванной. Какая-то часть моего сознания пыталась анализировать, взвешивать, соглашаться или не соглашаться. Но остальная часть была консервативна и просто отрицала всё произошедшее. И вновь я стою перед выбором, в какой из двух непримиримых лагерей мне податься. Только я не чувствовал себя героем фильмов или книг, от выбора которых зависит победа той или иной стороны конфликта. Хотя, всё происходящее тянуло на сценарий для конспирологических роликов. Но я уже ни в чём не был уверен. Всё то, что я знал и к чему привык до этого, все представления о мире разбивались вдребезги об это зеркало. А если быть до конца точным, о его обитателя. Я просто лежал и думал о том, почему это происходит именно со мной. «Это наказание мне за отшельничество. Надо было чаще выходить на улицу и радоваться жизни. Но я и так на неё не жаловался. Тогда какого чёрта это происходит со мной? Что плохого я сделал? И почему он решил так быстро уйти? Ведь я не успел задать ему столько вопросов. А может, это мне награда за хорошую жизнь, и Лирик — не вестник чего-то плохого? Нет, это какой-то бред. Я сплю. Я просто сплю. Или это розыгрыш. Точно, это всё глупый розыгрыш. Готов поспорить, что Кирилл поставил в ванной камеру перед отъездом. Он в этом деле разбирается. Да, всё именно так». Мысли мои бесцеремонно прервал желудок, требующий очередную порцию еды. На часах значилось без нескольких минут три, так что желание что-нибудь съесть было вполне законным. Но делать этого на кухне мне не хотелось. Я скажу больше: мне не хотелось находиться в квартире. Было принято единственное в таких ситуациях решение. Одевшись и выйдя из дома, я отправился на поиски кафе. К моему удивлению, ближайшее заведение общественного питания нашлось довольно далеко от моего дома. Шёл я до неё с единственной мыслью в голове: «Как бы где не заплутать». Поэтому я старался идти по прямой и делать минимум поворотов. Первое, что бросилось мне в глаза при виде кафе, было отсутствие каких-либо отличий от тех, что я видел в своём городе. Наверное, я рассчитывал на чуть более оригинальные вывески, уютную атмосферу, интерьер. Но из вышеперечисленного там было ровным счётом ничего. «Тем привычнее», — подумал я, открывая дверь. Рассматривая меню, я вспомнил наш с Кириллом разговор. Мой товарищ был абсолютно прав, когда говорил об отсутствии фантазии: ничего нового придумать не могут. С другой стороны, составителей можно понять. Напиши что-нибудь не то, и твоё творение просто не пройдёт по стандартам качества. Никакой свободы. Я заказал тарелку супа и, когда официант отошёл, направил свой взгляд в окно. Теперь у меня было больше времени на то, чтобы рассмотреть окружающую действительность. За окном открывался свойственный большим городам пейзаж: каменные джунгли, состоящие из сталинок, хрущёвок и возвышающихся над ними многоэтажных домов, а кое-где и настоящих небоскрёбов. Забавно, что если отъехать километров на 20-30 от Москвы, то пейзаж резко изменится, но суть его останется прежней. Везде будут хрущёвки, везде будут многоэтажки, смотрящие на всё живое, как на муравьёв, и везде будут одинаковые кафе, мелкие магазины и прочие прелести разрастающейся сферы обслуживания. Вот всё, что принёс нам новый век. Разница лишь в том, что лет тридцать назад все становились строителями, учителями и врачами, а сейчас — официантами и парикмахерами. Странная расстановка приоритетов, но такова реальность. Принесли суп. Рассольник, так нелюбимый в детстве, теперь воспринимался совершенно нормально. Но есть я начал не сразу. Некоторое время я просто размешивал содержимое тарелки, не осознавая смысла своих действий. Может, меня занимали мысли о мире вокруг. Я редко думаю о нём, так что есть, над чем поразмыслить в минуты скуки. Может, я думал о своём одиночестве. Столько лет, проведённых в стенах родительской, а затем и собственной квартиры, отразились на моём поведении, мироощущении, а возможно даже на психике. Теперь мне открылся новый сценарий развития событий: Лирик — это порождение моего разума, подсознательного желания проводить больше времени на улице, с друзьями, в походах в театры или чего-то подобного. Это призыв изменить мою жизнь, вылезти из своего панциря. «Вот уж не думал, что судьба заявит о себе так радикально», — медленно раздумывал я, продолжая размешивать суп. Но в какой-то момент я начал замечать, как на меня посматривают другие посетители. Впрочем, это неудивительно. Решив не быть белой вороной, я всё же принялся за еду. … Я быстро расправился с супом и оплатил принесённый счёт. Больше меня здесь ничего не держало, но я решил ещё немного посидеть. Взгляд мой переходил от окна к кассе и обратно. Туда. Обратно. И вдруг я заметил сидящего в углу неприметного молодого человека, что-то увлечённо печатающего на ноутбуке. Я не был уверен, тот ли это человек, которого я знал по нескольким встречам, поэтому начал активно присматриваться. Видимо, это не осталось незамеченным с его стороны. Увидев меня, он мгновенно оживился. Теперь никаких сомнений не было. Я поднялся и пошёл к его столику. — Какие люди, — поприветствовал он меня, — Алексей Семёнович. — Григорий Константинович, — ответил я, — рад тебя видеть. — Какими судьбами, друг? Давненько ты не выбирался в Москву. — А мне больше не надо сюда выбираться. Я теперь здесь живу. — Да ты что? А где? — Тут недалеко. Где у Кирилла дед жил, прямо в той же квартире. Ты же Кирилла помнишь? — Помню. И деда его помню. А чего это вдруг он решил тебе квартиру продать? — Старик как раз преставился. Квартиру мне продал уже Кирилл. А сам он с девчонкой какой-то уехал. — Интересная история. Давно я ничего подобного не слышал. Ну, и что скажешь о своём новом месте проживания? — Приличное. Район хороший, красивый. Я его пока плохо знаю, но он мне уже нравится. А у тебя что интересного? Чем ты там занимаешься? — Да вот, рекламу сочиняю. С этими словами он развернул ко мне свой ноутбук. На экране красовалось непонятное мне устройство с его подробным красочным описанием. Пытаясь понять, что это и для чего оно нужно, я осознал свою отсталость в плане новейших технологий. — Как тебе? — Слишком много умных слов, — честно ответил я. — Ха, понимаю тебя. До меня тоже не сразу дошло, что это такое, и с чем, как говорится, его едят. Очень сложный девайс. — И много платят за такую работу? — Много. Тут большие мозги нужны. Ну, и от успеха рекламы это тоже зависит. И тут меня осенило. Передо мной сидел человек, чьи познания в технике во много раз превышают мои. Он одним своим словом мог подтвердить или опровергнуть теорию о том, что Лирик — это всего-то глупый розыгрыш Кирилла. — Слушай, Гриш, а ты же в технике разбираешься? — Ну, типа да. А что именно тебя интересует? — Как бы тебе сказать… Можно ли заставить отражение в зеркале искажаться и делать определённые действия? — В принципе, если поставить вместо зеркала экран, то, наверное, можно. — А камеру туда вмонтировать? — О, это запросто. Лёш, а с чего это ты такими вещами заинтересовался? Решил кого-то разыграть? — Нет. Похоже, что разыграли меня. — Объясни. — Это долгая история. — А я до вечера свободен. Рассказывай. — Ну, хорошо. Когда я полностью переехал на квартиру, начали происходить странные вещи. Каждый раз, когда я захожу в ванную, в зеркале появляется что-то непонятное, как будто собранное из разных людей. И разговаривает оно голосом Кирилла. Это продолжается уже третьи сутки. И, кажется, я всё понял. Кирилл работает графическим дизайнером, а это означает, что создать образ на экране для него — сущий пустяк. Он нашёл знающего человека, который помог ему с техникой, уехал, и теперь так вот развлекается. А когда я звонил ему и просил объяснить происходящее, он рассказал историю про то, как с друзьями вызывал духов. Вот духи и пришли. Не самый правдоподобный рассказ, не находишь? А существо в зеркале говорит, что раньше было частью души самого Кирилла, потому и столько совпадений в голосе, манере общения, мимике. Я уже думал, что у меня крыша поехала. Но теперь понимаю, как на самом деле обстоят дела. — Очень интересная теория. Не совсем понятно, зачем Кириллу это было нужно, но версия достаточно правдоподобная. А доказательств у тебя пока нет, верно? — Только косвенные. — Когда пойдёшь домой, проверь внимательно всё зеркало на наличие камер. Если они там есть, то ты абсолютно прав. Ох, и шутник же наш Кирюша. — Надеюсь на это. Очень надеюсь. Ну, был рад встрече. — Пока, Лёш. Ещё увидимся. Мы пожали друг другу руки, и я уверенным шагом направился домой. Как ни странно, дорогу я запомнил, так что не пришлось спрашивать её у местных. Всегда чувствовал себя немного неловко в таких ситуациях. И очень радовался, когда их удавалось избежать.