Случайности

Несмотря на сильнейшее желание свалиться на диван и уснуть, Пайк проявил уважение к Нами, дождавшись её ухода в университет. Они вместе не торопясь позавтракали, не обмолвившись и словом, что делали всю неделю, после чего девушка потеплее оделась и жизнерадостно сообщила, что сегодня вернётся рано. Едва ли Нами пересекла порог, Пайк, не переодеваясь, рухнул и заснул глубоким сном. Когда он снова открыл глаза, уже было полностью темно. Из кухни приятно пахло жареным мясом и было слышно, как Нами что-то напевает. Преодолев крепатуру, Пайк сел на диване и размял затёкшие мышцы. Время неумолимо неслось; у него в запасе было несколько часов перед отъездом обратно. Он ещё не сказал об этом Нами, но уже предвкушал, как сильно её это огорчит. Не включая свет в комнате, Пайк вышел в коридор. Нами пританцовывала, крутясь в кухне. Она вела себя как дома, совершенно не стесняясь хозяйничать; для Нами квартира Пайка стала настолько родной, что могла бы посоперничать с домом её родителей. Пока мужчина спал, Нами позвонила мать. Она не ждала этих звонков, потому что семья для неё стала поводом для грусти и страха. Сейчас они общались крайне редко; родители перечисляли ей немного денег на праздники и интересовались учёбой. Нами постеснялась в неловком разговоре рассказать о Пайке. Да и как его представить? Как человека, у которого она снимает комнату? Как парня? Как работодателя? В разговоре она поверхностно сказала о том, что нашла подработку, пусть даже и работала девушка за еду и крышу над головой. Когда Нами положила трубку, обида захлестнула её. Ропот перед взрослыми не позволял высказать всё, что она чувствовала, но эта боль душила её каждый раз, когда Нами вспоминала, как родители почти продали её из-за её пси-способностей. Они проявились у неё слишком рано, так, что она бы и не смогла их скрыть; навык управлять водой был редок и крайне ценен у людей, готовых выкупать псиоников ради их уникального генетического материала, дававшего им способности. Нами практически сбежала из семьи; они не преследовали её и не проклинали, но отношения были испорчены навсегда. Но Нами старалась не отчаиваться после разговора с матерью, а отвлечься на что-нибудь. Готовя обед, она думала о том, что ей наверняка предстоит нечто особенное вечером. Погрузившись в свои фантазии, она и не заметила, что Пайк уже встал и молча наблюдает за ней, прислонившись к дверному косяку. Мужчина не торопился: он подбирал слова, чтобы рассказать о своём скором уходе. Девушка всю неделю думала о том, что ей стоит признаться Пайку в чувствах. Если они невзаимные, то вряд ли что-то изменится — так она рассуждала. Тем более это был самый простой и вероятный способ узнать, скрывает ли Пайк от неё семью или другую девушку. Ей было страшно: не разозлит ли это мужчину? До этого она не видела от него ярких эмоций и предполагала, что в худшем случае он посмеётся над ней. Нами даже была морально готова вернуться в общежитие, если он попросит — наверное, это было бы даже неплохо, если бы Нами снова сосредоточилась на учёбе, а не на своих чувствах. — Эй, — тихо обратился Пайк и прошёл в кухню. Нами улыбнулась и обернулась через плечо; в кухне было жарко, поэтому она была одета легко, а форточка была открыта. — Это что, моя футболка? — скептически спросил Пайк, прищуривая глаза. Девушка испугалась. — Я просто постирала всю свою пижаму, и вы не забирали у меня эту футболку с первого дня, поэтому я иногда… — она прятала взгляд, краснея от стыда. Нельзя же просто так брать и забирать чужие вещи! Пайк ощутил досаду: он не хотел припугивать Нами; резкие движения выдавали её чувства. Она хотела выскочить из кухни и переодеться, но Пайк ловко поймал её, выставив руку в проход. — Носи, если она тебе нравится, — видя её всё ещё недоверчивый взгляд, он продолжил: — Ничего страшного не произошло. Успокойся. Нами сама уже поняла, что её сердце колотится в груди как бешеное; она быстро несколько раз кивнула и накрыла на стол. Пайк не мог найти в себе силы снова обидеть Нами, но и молча уйти в ночь тоже не мог; он неосознанно барабанил пальцами по скатерти, не принимаясь за еду. — Вы такое не едите? — растерянно спросила Нами. — Что же я так сегодня со всем не угадала… Пайк покачал головой и взял приборы; ему просто было тошно от мысли, что ему нужно вернуться к Виктору и Самире, выполнять приказы и чувствовать ненависть к самому себе. Ему хотелось просто выдохнуть и расслабиться. Неужели его поступки?.. Но он же не виноват, он же не хотел. Был ли у него выбор?.. Неужели служение безумцу — это плата за одну ошибку? Девушка знала его имя и умерла с ним на губах. На белых от снега ресницах дрожали, но не таяли, снежинки, очки на одной дужке перекошенно сидели на носу. Она пыталась втянуть ладони в рукава свитера, тонкие пальцы… Было ли обручальное кольцо? Как же её звали?.. — Пайк, — Нами аккуратно накрыла его ладонь своей и легонько потрясла, — вам плохо? Он поднял на неё взгляд. Воспоминания, терзавшие его, медленно отступили. Пайк убрал руку и встал из-за стола. — Нет. Мне нужно вспомнить кое-что важное. Одержимый мыслью узнать имя девушки, которую он увидел много лет назад, он быстро вошёл в комнату и открыл ноутбук. Для него не существовало ни Нами, ни Самиры, ни надобности куда-то ехать… Он листал списки погибших, тысячи человек, мирных, военных, наёмники… Он помнил её лицо, каждую морщинку, каждый изгиб… Нами стояла в дверях, вжав голову в плечи. Ей было не на шутку жутко от поведения Пайка, но, увидев, что вокруг него лучится пси-энергия, приобретая очертания, она вскрикнула и забежала в ванную. Она увидела мёртвых, похожих на огромных призраков. Она зажала рот руками, заходясь в беззвучном плаче. У неё даже не было телефона, чтобы позвать на помощь. Юми же предупреждала её, что всё не может быть так хорошо… Во что же она вляпалась?! — Нами? — голос Пайка впервые звучал настолько напугано. Она взвыла. Нами забилась в угол под раковину, чувствуя ледяное касание смерти; призраки ползли по её лодыжкам; их не сдерживали ни дверь, ни стены. Их вытянутые в оскале пустые морды не издавали ни звука, но Нами чувствовала кожей их ненависть и злость. Лампочка над её головой два раза мигнула и потухла, оставляя Нами наедине с собственными страхами. Призраки излучали нерезкий бирюзовый свет; их глазницы мерцали розовато-фиолетовой бездной. Нами не могла отвести взгляд, её трусило от страха. Она онемела, будто смирилась со своей смертью; колючие обрывки, словно сосульки, впивались в её кожу, не оставляя ни единого следа. Кровь Нами похолодела, сердце замедлило стук — вот что чувствуют люди перед смертью. Интересно… она станет таким же призраком? Пайк вбежал в комнату, и монстры отпрянули от Нами; она обняла себя за плечи и сжалась в комок. Прошло всего десять секунд, но для Нами они растянулись на долгие минуты. Все её внутренности будто застыли, не желая должным образом работать. Голова Нами раскалывалась, от холода её перетрушивало. Мужчина сел перед ней на колени и обхватил ладонями её лицо. Его глаза ярко светились насыщенным синим светом. — Не смотри на них, — глядя ей прямо в глаза, твёрдо сказал Пайк. — Они подчиняются мне, я контролирую ситуацию. Нами было трудно дышать, словно всё внутри неё покрылось тонкой ледяной коркой. — Прости меня, — он гладил щёки Нами большими пальцами, собирая с холодной кожи слёзы. Он не знал, как такое можно простить, как после такого вообще можно оправиться. Девушка в его руках ни на что не реагировала, скованная страхом и холодом. Он взял её на руки, спрятав лицо Нами в своё плечо, и вынес в комнату. *** — Разве он не должен уже возвращаться? — сердито спросила Самира, вальяжно развалившись в кресле Виктора. — Мне скучно! Тот шикнул на неё и указал на небольшой экран вдали от остальных. С помощью невидимых дронов он следил за выбросами пси-энергии Пайка, изредка включая камеры, чтобы знать, как и в каких ситуациях это проявляется. Виктор давно знал о Нами; тем не менее, не в его полномочиях запрещать что-то своим подчинённым. Девушка интересно воздействовала на Пайка, делая природу его пси-способностей нестабильнее. Самира фыркнула, увидев полностью выведенную на другой монитор Нами. — Пайк по малолеткам, оказывается? — глумливо подшутила она, но Виктор не отреагировал. Сона может и подождать среди своих «друзей». Вестнику Прогресса срочно нужно было узнать чуть больше о том, почему другой человек тоже смог увидеть призраков Пайка. *** — Я знаю, что холодно. Скоро пройдёт. Ты жива, всё хорошо, — без особого разбора сыпал Пайк успокаивающими словами. Он привык к влиянию призраков над собой, но как их ощутила Нами, он не знал. Пайку стоило огромных усилий контролировать свои эмоции, чтобы не вызвать очередной выброс энергии, поэтому всё своё внимание он сконцентрировал на девушке, мелко дрожащую на его коленях. Одной рукой он обхватил ноги, а другой придерживал её за спину, стараясь и согреть, и создать ощущение безопасности. Разве может обеспечить покой тот, кто чуть не убил её? Пайк с досадой сжал губы. Он не включал в комнате свет, пока нёс Нами, а теперь не мог этого сделать, потому что держал её. Пайку приходилось ориентироваться на дрожь в её коленях и температуру кожи. Спустя минут десять она успокоилась и приподнялась, заглядывая в лицо Пайка, но ничего не увидела в полной темноте. Она подняла ладонь, и маленький светящейся фонарик из воды осветил их обоих. Пайк не знал, что сказать и что сделать; наверняка, утром она уже будет в общежитии. Тихий, словно приглушённый голос Нами разрезал тишину: — Перед смертью в голову лезут странные мысли. Стала бы я призраком, если бы умерла в тот момент? Пайк покачал головой, убирая руки с тела Нами. — Не надо, мне всё ещё холодно, — она взяла его за ладони и положила себе на талию. Она придвинулась ближе, полностью развернувшись телом на Пайка; это было чересчур интимно, но ещё не пришедшая в себя Нами плохо соображала, что делает. Она плавно обхватила его за шею; с первого дня её жизни в этой квартире ей хотелось потрогать его горячую кожу, почувствовать твёрдые рельефные мышцы. Если Пайк спросит, то она просто не в себе, а если не спросит, то ей нечего терять. Нами подтянулась выше и накрыла губы Пайка своими. Она просто прижалась, ожидая встречной реакции. Руки Пайка дрогнули, отпустили талию Нами. Он отвернул голову, не резко, но Нами всё равно обожгло обидой. — Что ты делаешь? — Пайк шумно выдохнул, всё ещё не имея возможности встать под весом Нами на своих бёдрах. — Я влюбилась в Вас, — невинно посмотрела ему в глаза Нами. Голубое освещение придавало лицу девушки поистине ангельский оттенок; Пайк только что чуть не убил её, а теперь она признаётся ему в чувствах и, не стесняясь, лезет целоваться. Обескураженный её поведением, мужчина посадил её на диван и переспросил: — На тебя только что напали по моей вине, ты была на грани смерти, но решила признаться в чувствах? Он встал и начал ходить из стороны в сторону по комнате; Нами стыдливо обняла себя за колени и упёрлась в них подбородком, следя за Пайком глазами. — Ты ничего обо мне не знаешь. — Ну так расскажите, — спокойно предложила Нами решение. Он злобно сверкнул на неё глазами, но не смог выразить свою ярость вербально. Этот вечер выбил Пайка из колеи, все события разворачивались слишком быстро и неконтролируемо, не давая Пайку выбора. — Призраки, которых ты видела, — это порождения моих эмоций. Я не могу с ними разговаривать. Они не имеют чувств и воспоминаний. Мёртвецы — это совсем другое, — Пайк замолчал, смирившийся с тем, что он уже не сможет остановиться и не рассказать Нами о своих пси-способностях. — Я могу пересекать черту между мирами живых и мёртвых. Нами кивнула. — Я поняла. И ваша работа связана с тем, что вы используете свои способности для слежки или скрытности. И о том, что призраки ненавидят именно вас, я тоже догадалась. Наверняка, вы занимаетесь чем-то незаконным. Я права? Пайк подошёл к ней и присел на колени перед диваном. Нами равнодушно рассматривала его лицо. — Ты пытаешься откусить кусок больше, чем сможешь проглотить. Девушка пожала плечами; фонарик лопнул, осыпав их двоих сверху мелкими брызгами воды. — Мои пси-способности, Пайк, намного серьёзнее, чем я Вам рассказала, — Нами закрыла глаза. Позади неё начали собираться острые блестящие копья из воды, направленные на Пайка. — Меня пытались продать из-за того, что я управляю водой. Копья превратились в несколько рыбок, плывущих по комнате. Они легко махали светящимися плавниками. — Я сбежала из дома, потому что я не хотела становиться заложницей мутаций в своих генах. Разве может случайность, сделавшая меня псиоником, решать, кем я буду? Девушка искренне посмотрела Пайку в глаза. В её взгляде явно читался вопрос: «Вы меня понимаете?», — но Пайк не мог ответить прямо сейчас. Его мысли были заняты не философией отношения к пси-способностям, а неправильным пониманием ситуации Нами. — Вы хотите сказать, — шёпотом спросила Нами, — что мне лучше уйти? Она хихикнула; это был отчаянный, полный тоски смешок. — Но где и кому я нужна? Она снова заплакала, но теперь это был безумный плач. Нами почувствовала, как ненависть к собственной слабости пожирает её изнутри; ей было стыдно, что она открылась почти незнакомому человеку. Внутренние барьеры Нами, за которыми она держала всю обиду и злость, треснули и рассыпались на осколки. Она никогда в жизни не чувствовала себя настолько беспомощной, как сейчас. Пайк понимал, что Нами оказалась перегружена событиями и говорила всё это лишь для того, чтобы не сойти с ума; ему было сложно сказать в ответ что-то складное и внятное, что-то вразумляющее. Да и была ли нужда сейчас рассуждать логически? — Мне нужна, — Пайк взял её ладони. — Ты нужна мне сейчас. Успокоить через взаимность оказалось верным решением: Нами приподняла заплаканное напуганное лицо и смущённо отвела взгляд. — Давай ты поспишь, а утром мы всё обсудим на трезвую голову, — спокойно предложил Пайк. Нами покачала головой. — Я не усну, — она шмыгнула носом и ещё больше ссутулилась. — Хорошо, — так же сдержанно согласился он, но всё же поднял её на руки и занёс в спальню. Он положил её на кровать, укрыл одеялом и включил настольную лампу. Нами грустно смотрела в угол комнаты. Её светло-карие глаза блестели от слёз. Мужчина сел на край кровати. Пайку было жаль, что всё так сложилось; через несколько часов он должен быть на базе, как верный цепной пёс, но уйти сейчас он не мог. Его телефон зазвонил. С трудом перебарывая нежелание поднимать трубку, Пайк всё же ответил. —…Понял, — было всё, что он сказал. Виктор неожиданно сообщил, что Пайк не нужен сейчас на базе и может делать что хочет до следующих распоряжений. Грудь Нами мирно вздымалась, дыхание было ровным и спокойным, но выражение лица было печальным. Пайк заправил выбившуюся прядь ей за ухо, и девушка перевела взгляд на него. — Вы не любите меня? — опасливо спросила Нами, с силой хватая себя одной рукой за запястье другой, боясь услышать отрицательный ответ. Пайк глубоко вздохнул, закрыв глаза. Он не мог сказать «нет» и не мог сказать «да», потому что это в обоих случаях не соответствовало бы правде. В желание видеть её и проводить с Нами время он не вкладывал слово «любовь» или «страсть»: его чувства к девушке были сложнее. — Я… — Пайку было невообразимо сложно подобрать правильные слова, — я готов умереть за тебя. Нами кивнула, удовлетворённая ответом. Она высунула руку из-под одеяла и охватила ладонь Пайка. Её пальцы казались слишком хрупкими и нежными на фоне его широкой жилистой ладони. Ему было дискомфортно сидеть рядом с ней сейчас, отчасти из-за того, что поднятая тема была чужда мужчине. Он хотел уйти, но Нами настойчиво сжала руку, противясь этому. — Побудьте со мной немного, — она сжалась, пряча край лица под одеяло, — пока я не усну. Она стыдливо поджала губы и подтянула руку Пайка ближе, уткнувшись в неё носом; медленное дыхание щекотало кожу. Ему приходилось сильно наклоняться, чтобы так сидеть, отчего затекала спина. — Мне неудобно, — буркнул Пайк. Нами, будто стесняясь сказать напрямую, потянула ещё настойчивее; Пайк угрожающе вздохнул: выходки Нами начинали действовать ему на нервы, но что он мог противопоставить ей в этой ситуации? Он действительно провинился, а если в качестве извинения достаточно потакать один вечер глупым девичьим желаниям, то почему бы и нет? Пайк рухнул рядом, злобно смотря Нами в глаза, стараясь скрыть неловкость. Она лучезарно улыбнулась, отодвигаясь и освобождая ему большее пространство. Она чувствовала лёд в груди, будто один из призраков вцепился острыми когтями ей в сердце и не хотел исчезать. Нами старалась держать это в себе, но стоило ей отпустить руку Пайка хоть на мгновение, хватка ужаса сдавливала её грудь сильнее. Девушка прижалась к нему, ища тепла и нежности. Нами чувствовала себя одиноко, несмотря на близость Пайка: ей казалось, что мужчине всё равно на произошедшее и он делает всё это лишь для того, чтобы она успокоилась. Ему не было дела до её чувств, Нами накрыло с головой мыслью, что всё, сказанное ею, не имело смысла. Сомнения душили её, даже когда она случайно потёрлась носом об скрытую под майкой грудь мужчины и он накрыл её макушку свободной рукой. Сейчас он лежит рядом и охраняет её покой, а завтра снова пропадает в неизвестности. Ей безумно хотелось, чтобы он хоть что-то сказал — даже будничное «я заварю нам чай» подошло бы, но Пайк молчал, и с каждой секундой тишины негативные мысли Нами всё больше затмевали собой хорошее. Нами улыбалась самой лучезарной из своих улыбок, потому что не знала, как ещё можно спрятать страх. Она улыбалась ему каждый день и каждый раз, когда видела его, потому что его угрюмый взгляд пугал её. Действительно ли она влюбилась или просто нуждается в благах, которыми он её обеспечивает? Все мысли о ресторанах и совместных выходах сейчас ей показались дичайшими глупостями: неужели взрослому и серьёзному Пайку это может быть интересно? Она задрала голову, чтобы посмотреть Пайку в глаза. Её выражение лица было серьёзным, как никогда до этого. Он понял, о чём она думала. Сейчас любое неверное движение могло испортить их отношения навсегда. Пайку странно было думать, что несколько минут в тишине к чему-то привели; ещё он понял, что улыбка Нами значила ложь. Понимание, что ей больно и она превозмогает себя, излучая позитив, ударило Пайка под дых. Нами резко стала старше в его глазах. Он не воспринимал её серьёзно всё это время — и вот, к чему это привело. Пайк знал, что стоит сделать, но не успел: Нами опередила его. Она отчаянно поцеловала его; её пальцы сжали ладонь Пайка со всей силы от страха, что он снова её отвергнет. Он отпустил её руку и приподнялся над её лицом на предплечьях, не разрывая поцелуй. Его ладони зачесались в волосы. Пайк прервался и подождал, пока Нами не откроет глаза. Они молча посмотрели друг на друга; Пайк встал, выключил настольную лампу и замер. Он услышал шуршащий звук — это Нами сняла футболку и откинула на край кровати. Пайк не был уверен, что это действительно правильный поступок, но отступать уже было некуда. Он был зол на самого себя, что идёт на это, но, посмотрев на силуэт Нами, подсвеченный бледным светом из окна, Пайк понял, что ему действительно не хватало женского тела. Воздух в комнате стал вязким и душным; Нами откинула с себя одеяло, не зная, стоит ли тянуться за мужчиной или нет — всё-таки, она вполне непрозрачно намекнула. — Сколько же тебе лет? — саркастично спросил Пайк. Его тихие шаги медленно, почти угрожающе приближались к Нами. — Уже можно, — неожиданно весело ответила Нами, с удовольствием отмечая, что быть придавленной к кровати действительно ей по душе. С её предыдущими кавалерами всё не заходило так далеко, и Нами думала, что в первый раз ей будет куда страшнее, но когда Пайк поцеловал её первым, все мысли разом улетучились. Он был слишком массивным и горячим, чтобы у Нами всплывали хоть какие-то другие воспоминания. Если бы она и хотела перехватить лидерство, ей бы ни за что не удалось. Майка мужчины была откинута вслед за футболкой, Нами вцепилась ему в плечи, боясь, что он вновь уйдёт, но опасаться ей было явно нечего. Пайку было чуждо спустя года прикасаться к чужому телу, особенно к такому гибкому и маленькому, как у Нами. Ему было приятно просто сжимать мягкую кожу, чувствуя отдачу, — Нами кусала губы, стараясь не стонать слишком громко. У него были вопросы, которые хотелось бы задать "до", но теперь было не до этого, особенно когда острые зубы настойчиво впились ему в плечо. *** Нами сонно потёрла глаза и оказалась ошарашена тем, что вполне спокойно лежит на плече Пайка, раскрытая и совершенно голая. Румянец залил её щёки: неужели она и правда была настолько не в себе, что всё-таки… Но воспоминания были тёплыми, нежными; странное начало вечера, ужасающее продолжение и вполне романтичная концовка всплывали эпизодами, но яркими. Она тихонько сползла и нашла чистую одежду. Смотреть на Пайка она решительно не могла: одно дело в полной темноте ориентироваться лишь на тактильные ощущения, и совсем другое — видеть воочию. Смущённо прикрыв дверь своей спальни, Нами поставила рюкзак в коридоре и собиралась в университет. Если она скажет Юми, что занялась сексом, потому что ей было грустно, то подруга назовёт её сумасшедшей или нимфоманкой? Стараясь не запищать, оживляя в памяти ночь, Нами опустила лицо под струю холодной воды. После этого она с досадой отметила, что в кухне царил беспорядок: никто так и не убрал после ужина. Наспех перекусив йогуртом, Нами мысленно извинилась перед Пайком, что бросает бардак как есть. Выскакивая в подъезд, Нами почувствовала себя совершенно другим человеком. Было холодно: впервые в году пошёл снег.