Таймлесс. Pov Гидеон

Мы ехали в Белгравию к дому леди Тилни на экипаже Хранителей. Я наблюдал за Гвендолин и видел, что в Лондоне 1912-го она многое узнавала от современного города. На улице лето было в самом разгаре: парки цвели и благоухали, было очень тепло и зелено. Многие барышни прикрывались зонтиками от солнца, мужчины были в шляпах, а я оставил свой цилиндр в подвале, не желая и дальше развлекать девушку своим видом. — Это прямо как декорации к мюзиклу! — сказала она с восторгом в голосе. — Я тоже хочу такой зонтик. — Мы искали денёк посолнечней, — сказал я. — И год поспокойней. — А почему бы нам не встретиться с ней прямо в Темпле, когда она придёт на элапсацию? — спросила Гвендолин. — Я уже дважды пробовал это сделать. Не так-то просто было убедить хранителей, что я пришёл с миром. На мне был перстень, я знал пароль, но реакцию хранителей из прошлого предугадать невозможно. Если произойдёт заминка, они, скорее, кинутся защищать путешественника во времени, которого они знают и видят постоянно, чем какого-то непонятного пришельца из будущего. Возможно, если мы посетим её дома, шансы на успех увеличатся. К тому же, мы возьмём неожиданностью, — объяснил я. — А не может такого случиться, что к ней приставят круглосуточную охрану? Она же, в общем-то, знает, что рано или поздно мы должны явиться, да и она сама ждёт нас, притом много лет подряд, не так ли? — В Хрониках Хранителей нет никакого упоминания о дополнительной охране. Только тот страж, который должен следить за домом каждого путешественника во времени. — Человек в чёрном! — воскликнула Гвендолин. — Возле нашего дома тоже один такой ходит. — Не очень-то хорошая конспирация, правда? — я ухмыльнулся. — Да уж. Моя младшая сестра считает, что он волшебник. А у тебя есть братья или сёстры? — вдруг спросила она. — Младший брат, — сказал я, вспомнив Рафаэля. Мы уже давно не виделись, и я скучал по нему. — Но он уже достаточно взрослый и самостоятельный, ему семнадцать. — А тебе? — Девятнадцать. По подсчётам нашего времени. — В школу ты больше не ходишь, чем же ты тогда занят целыми днями? Кроме того, что ты постоянно прыгаешь в прошлое. Ну и кроме всякой там игры на скрипке и тому подобного. — Формально я студент Лондонского университета, — ответил я. — Но этот семестр я, наверное, прогуляю. — А ты студент какого факультета? Что за допрос? — Отчего это ты вдруг стала такой любопытной, а? Мне было приятно, что она хочет узнать обо мне побольше, но я обещал себе не проявлять чувств к ней, и поэтому не показал виду. — Надо же мне чинно вести беседу, — сказала она спокойно, будто не пыталась выведать подробности моей жизни сейчас. — Так что, какой факультет? — Медицинский, — я смутился. Не хотелось сейчас говорить о том, почему я выбрал именно этот факультет. Гвендолин промолчала и отвернулась к окну, однако я заметил, что заинтриговал её своим ответом. Была моя очередь задавать вопросы. — Этот тип из твоей школы — ты с ним встречаешься? — вырвалось у меня прежде, чем я успел сам осознать вопрос. — Что? Кто? — она озадаченно посмотрела на меня. — Тот, который положил руку тебе на плечо, — спросил я как бы мимоходом, скрывая за безразличным голосом свой интерес. — А, ты про Гордона Гельдермана? Ах, боже мой… — Если вы не вместе, почему ты разрешаешь ему прикасаться к себе? — мне хотелось добавить: «Не позволяй ему этого больше». Кажется, это называется ревность. Идиот, прекрати! — ругал я самого себя. — Я не разрешаю. Честно говоря, я просто не заметила, что он это сделал, — равнодушно ответила Гвендолин, при этом её лицо залилось румянцем. — Ты почему покраснела? Из-за Гордона Геллана? — спросил я. Может, ей нравится этот придурок. Поездки в экипажах, кажется, стирают с меня все самообладание. — Гельдермана, — поправила она. — Ладно, Гельдермана. На вид он настоящий дурачок, — высказал я. Она рассмеялась. — Не только на вид, — сказала Гвендолин. — Болтает всякую чепуху. И целуется ужасно. — Такие подробности меня не интересовали, — сказал я и нагнулся, делая вид, что завязываю шнурок. При этом я желал скрыть эмоции, которые, без сомнения должны были отразиться на моем лице. Зачем она мне это сказала? Я напустил на себя надменный вид, выпрямился, скрестил руки на груди и выглянул из окна.  — Вот, это уже Белгрейв-роуд. Интересно тебе поглядеть, как выглядит твоя пра-прабабушка? — перевёл я тему, пока она не выболтала мне другие подробности своей личной жизни. Я боялся, что услышу ещё что-то более личное и тогда не смогу так легко взять себя в руки. — Да, и даже очень, — ответила она. Дверь нам открыл швейцар. — Добрый день, — поприветствовал я. — Мы друзья лорда и леди Тилни, решили сделать сюрприз хозяевам дома, оказавшись проездом в Лондоне. — Леди Тилни сейчас дома, — ответил дворецкий, не собираясь нас впускать. — Доложите ей, что её подруга — Гвендолин Шеферд — решила нанести визит. Леди Маргарет это должно обрадовать. И швейцар удалился, оставив нас в холле. — Мне кажется, ты для него недостаточно изысканный, — сказала Гвендолин. — Такой ты скучный без цилиндра и бакенбард, — сказала она, желая, скорее всего, разрядить обстановку. — И без усов, — сказал я, поддержав её намерение. — У лорда Тилни такие усищи, от одного уха до другого. Видишь? Там впереди висит его портрет. — Вот это да, — сказала Гвендолин. — А что, если она к нам не выйдет? — спросила она. Я тоже подумал об этом, но ведь леди Тилни сама попросила о встрече с Гвендолин, так что я не сомневался. — Может, ей уже надоело с тобой встречаться, — предположила девушка. — Не думаю. С последней нашей встречи для неё прошло восемнадцать лет. — Неужели так долго? — удивилась Гвендолин. На лестнице стояла женщина, стройная, высокая и рыжеволосая. Это было так странно, увидеть за один день, как жизнь человека проносится перед твоими глазами. Всего за несколько часов я успел застать юность, зрелость и старость этой женщины. Теперь же некоторые её черты напоминали мне матерей Шарлотты и Гвендолин. Насколько сильное у них семейное сходство! Леди Тилни кивнула и улыбнулась, словно и правда увидела свою подругу. Я выждал несколько секунд, но не услышав ничего от женщины, начал сам: — Леди Тилни, у меня к вам всё тот же разговор, что и восемнадцать лет назад. Нам нужно немного вашей крови. — Я отвечу вам то же, что ответила восемнадцать лет назад. Ты моей крови не получишь, — она посмотрела на меня с улыбкой. — Но зато я могу предложить вам чаю. Хотя ещё довольно рано. За чашечкой чая наша беседа потечёт более свободно. — Тогда нам срочно нужно выпить по чашечке чая, — галантно произнёс я. Мы последовали за хозяйкой дома наверх по лестнице и вошли в комнату, которая находилась в глубине коридора. Маленький круглый столик у окна был накрыт на троих: тарелки, чашки, приборы, хлеб, масло, мармелад, а посередине горка бутербродов и булочек. — Всё наготове, будто вы только нас и ждали, — сказала Гвендолин. Я тоже это заметил и начал оглядываться по сторонам. Леди Тилни снова улыбнулась. — Да что вы говорите? Действительно, такая мысль вполне может прийти в голову. Но на самом деле я ждала других гостей. Садитесь же, прошу вас. — Нет, спасибо. При таких обстоятельствах мы лучше постоим, — я напрягся. Что-то мне подсказывало, что я был прав и мы все-таки угодили в ловушку. — Не будем вам мешать. Нам бы только хотелось получить пару ответов, — сказал я, не добавляя «и скорее убраться отсюда». — На какие вопросы? — Откуда вы знаете, как меня зовут? — спросила Гвендолин. — Кто рассказал вам обо мне? — Мне нанесли визит из будущего, — Маргарет улыбнулась ещё шире прежнего. — Со мной такое частенько случается. — Леди Тилни, в прошлый раз я уже пытался вам объяснить, что другие ваши посетители из будущего оперируют совершенно неверными фактами, — сказал я. — Но Вы не стали слушать меня. Вы совершаете большую ошибку, доверяя не тем людям. — Я ей тоже об этом твержу, — сказал мужской голос. В дверях появился Пол де Виллер. Я узнал его по фотографиям, он нисколько не изменился с тех пор, как они были сделаны в 1994-м. — Маргарет, я устал тебе повторять, ты совершаешь большую ошибку, доверяя не тем людям. О, выглядит великолепно. Это для нас? — спросил Пол, посмотрев на столик. Вот кого ждала леди Тилни! Я резко вдохнул, потянулся к Гвендолин и схватил ее за запястье. — Ни шага вперёд! — прошептал я. Пол удивлённо поднял бровь. — Я бы взял бутерброд с сыром, если ты не против. — Пожалуйста-пожалуйста, — сказал я. И тут леди Тилни вышла из комнаты, а на пороге появился швейцар. — Проклятье! — тихо выругался я. Вдвоём они попытаются справиться с нами и взять кровь. Хранители были правы, говоря о том, что Люси и Пол хотят использовать тайну в своих корыстных целях. — Милхауса можете не бояться, — сказал Пол. — Как-то раз он, правда, сломал шею кое-кому, но по неосмотрительности. Правда же, это был несчастный случай, да, Милхаус? Гвендолин смотрела на Пола во все глаза, скорее всего, пытаясь понять кто он. — Гвендолин Шеферд! — Пол широко ей улыбнулся. Его взгляд был дружелюбным и открытым, будто он тоже встретил свою давнюю приятельницу после долгой разлуки. — Для меня большая честь познакомиться с тобой, — его голос на мгновение сорвался. Пол протянул ей руку, но я крепко схватил Гвендолин и прижал к себе. Адреналин в моей крови зашкаливал и я радовался тому, что по телу не прошёл разряд электричества в этот раз. — Не притрагивайся к ней! — крикнул я. Пол снова удивлённо поднял бровь. — Чего же ты так боишься, малыш? — Я точно знаю, что тебе от меня нужно! — Кровь? — Пол спокойно взял один из тонко нарезанных бутербродов и отправил его себе в рот. — Но у меня нет ни шприца, ни скальпеля, разве ты не видишь? А сейчас отпусти бедную девочку. Ты же её удушишь, — и снова этот странный взгляд, обращённый к Гвендолин. — Меня зовут Пол. Пол де Виллер, — представился он. — Я так и подумала, — сказала она. Наверное, заметила сходство с Фальком, особенно по золотисто-карим глазам волка. — Это вы соблазнили мою кузину Люси и толкнули её на кражу хронографа. Зачем вы это сделали? Пол снова улыбнулся. — Как-то мне не по себе, оттого что ты мне вдруг «выкаешь». — А мне не по себе оттого, что вы меня знаете. — Прекрати с ним разговаривать, — сказал я. Надо уходить отсюда немедленно, пока Пол не воспользовался ситуацией. Я постарался открыть боковую дверь, продолжая держать Гвендолин одной рукой. Затем заглянул в соседнюю комнату. Там откуда-то появился ещё один мужчина в белых перчатках. — Это Франк. Он не такой большой и сильный как Милхаус, поэтому в руке у него пистолет, видишь? — Да, — процедил я и захлопнул дверь. Пистолет у этого Франка действительно был. И мы действительно попали в ловушку. — Откуда вы узнали, что мы появимся именно сегодня? — спросила моя спутница Пола. — М-да, если я сейчас скажу тебе, что просто проходил мимо и решил заглянуть на чашечку чая, ты мне, наверное, не поверишь? Так? — он схватил булочку и уселся на стул. — Как дела у твоих дорогих родителей? — Замолчи! — прошипел я. Он пытался удержать нас разговором, видимо, ожидая ещё подкрепление. — Неужели мне нельзя всего лишь невинно осведомиться, как идут дела у её родителей? — Хорошо, — ответила Гвендолин, не обращая на меня внимание. — У мамы всё хорошо. А папа умер. Пол, кажется, испугался. — Умер? Но он же был здоров как бык, такой крепкий и сильный парень! — У него был рак крови, — ответила Гвендолин. «У нас у обоих нет отцов» — подумал я в этот момент. Что-то общее между нами, кроме гена. — Он умер, когда мне было семь лет, — добавила она. — О, боже мой. Мне очень жаль, — взгляд Пола стал серьёзным и грустным. — Наверное, сложно тебе было расти без отца. — Прекрати с ним разговаривать, — снова предпринял я попытку остановить ее. — Он просто хочет задержать нас, пока не прибудет подкрепление. — Ты всё ещё считаешь, что я здесь из-за вашей крови? — янтарные глаза засветились каким-то опасным блеском. — Разумеется, — ответил я. — И ты считаешь, что Милхаусу, Франку, мне, да ещё и пистолету с тобой не справиться? — насмешливо спросил Пол. — Разумеется, — снова сказал я, не дав понять, что сомневаюсь в правдивости своих слов. У меня ведь тоже был с собой пистолет. Как же удачно, что я прислушался к Гвендолин и захватил его с собой. — О, я уверен, дорогой брат, что хранители постарались сделать из тебя настоящего костолома, — сказал Пол. — Ты же, в общем-то, должен вернуть всё на круги своя. Или этот самый Круг завершить. Второй хронограф тебе поможет. Я-то всего лишь немножко фехтую, ну и по традиции, играю на скрипке. Но держу пари, ты дополнительно занимался тхэквондо и другими подобными штуками. Надо же уметь как следует драться, когда тебе предстоит постоянно прыгать в прошлое и брать у людей кровь. — До сегодняшнего дня все эти люди сдавали мне кровь совершенно добровольно, — парировал я выпад Пола. — Но лишь потому, что они не знают, к чему это приведёт! — Нет! Потому что они не хотят разрушить то, что столетиями изучали, охраняли и разрабатывали хранители. — Да конечно! Такими высокими речами нас тоже напичкали в своё время по самое не могу. Но нам известна правда! Мы знаем, каковы намерения графа Сен-Жермена. — И какова же эта правда? — вырвалось у Гвендолин. У меня тоже крутился этот вопрос на уме, я бы сам хотел узнать ответ на него. Но тут со стороны лестницы послышались шаги. — А вот и подкрепление, — сказал Пол, даже не обернувшись. — Правда в том, что он только и делает, что врёт, — сказал я, не доверяя Полу. Швейцар посторонился и пропустил в комнату хрупкую рыжеволосую девушку. Она вполне могла бы сойти за дочь леди Тилни, будь она несколькими годами младше. — Не могу в это поверить, — сказала девушка. Она смотрела на Гвендолин так, будто ей в жизни не приходилось встречать чего-либо более странного и удивительного. Да что тут происходит?! Почему все они так смотрят на Гвендолин?! — Да, это так, принцесса! — сказал Пол. Голос его стал нежным и заботливым. Девушка не двинулась с места. — Ты — Люси, — сказала Гвендолин. Они были очень похожи, особенно их сапфировый цвет глаз. — Гвендолин, — сказала Люси. То есть, она прошептала это одними губами. — Да, это Гвендолин, — сказал Пол. — А этот тип, который её заграбастал, будто она его плюшевый медвежонок — это мой двоюродный племянник. Или как там это правильно называется. Он, правда, всё время порывается уйти. — Пожалуйста, останьтесь! — сказала Люси. — Мы должны с вами поговорить. — Возможно, в другой раз, — твёрдо сказал я. — В более спокойной обстановке, — меня немного успокоило, что появилась девушка, а не десяток вышибал с оружием. — Это важно! — сказала Люси. Я нервно засмеялся. — Не сомневаюсь. — Уходи, если хочешь, малыш, — сказал Пол. — Милхаус проводит тебя до дверей. Но Гвендолин ещё ненадолго останется с нами. Мне кажется, она более разговорчива и дружелюбна. Ей пока что не успели промыть мозг всем этим… чёрт! Последнее относилось к пистолету, который Пол увидел в моей руке. Пора было уходить, пока все не закончилось плохо. Я холоднокровно направил оружие на Люси. — А сейчас мы с Гвендолин покинем этот дом, — сказал я. — Люси проводит нас до дверей. — Ну ты и… подлец! — тихо сказал Пол. Он встал и нерешительно поглядывал то на Милхауса, то на Люси, то на нас. — Сядь, где сидел, — произнёс я ледяным тоном, несмотря на участившийся пульс. Свободной рукой я прижимал Гвендолин к себе, пресекая любые попытки с её стороны остаться и поговорить с Полом. — А вы, Милхаус, присаживайтесь рядом с ним. Тут ещё остались бутерброды и булочки. Пол снова присел и посмотрел на боковую дверь. — Скажешь Франку хоть слово — и я нажму на курок, — сказал я. Люси смотрела на меня широко открытыми глазами, но мне не показалось, что ей было страшно. А вот Полу было. По-моему, он действительно поверил, что я могу выстрелить. Вид я постарался принять убедительный. — Делай, что он говорит, — приказал он Милхаусу. Швейцар присел за стол, бросая на нас злобные взгляды. — Ты с ним уже встречался, правда? — Люси посмотрела мне прямо в глаза. — Ты уже виделся с графом Сен-Жерменом. — Дважды! — сказал я. — И он знает точно, что у вас на уме. По крайней мере, это знаю я и все ему доложу. — Обернись! — приказал я и приставил пистолет к затылку Люси. — А теперь вперёд! — Принцесса… — Всё в порядке, Пол. — Они снабдили его проклятой автоматической пушкой. Мне казалось, это противоречит Двенадцати Золотым Правилам. — Мы отпустим её, когда окажемся на улице, — сказал я. — Но пусть только дотронется до кого-то из нас — и я нажму на курок. Пойдём, Гвендолин. Придётся им поискать другой способ, чтобы добыть нашей крови. Гвендолин замешкалась. — Может, они действительно просто хотят с нами поговорить? — Я совершенно уверен, что это не так, — ответил я. Ну что за сумасбродная девчонка, она погубит сейчас нас! — Это бесполезно, — вздохнул Пол. — У этого мозг уже промыт дочиста. — Это дело рук графа, — сказала Люси. — Он, как ты знаешь, умеет убеждать. — Мы ещё увидимся! — сказал я, соглашаясь с ними насчёт графа. Но им этого знать необязательно. Никому знать необязательно, пока я не разобрался со всем. — Это, кажется, угроза? — крикнул Пол. — Мы действительно ещё увидимся, можешь не сомневаться! Я держал пистолет у головы Люси, пока мы не вышли из комнаты. Вокруг царила тишина. — Вы не должны позволить Кругу замкнуться, — настойчиво сказала Люси, когда мы спускались по лестнице. — И вам нельзя искать встречи с графом. Особенно тебе, Гвендолин, тебе нельзя его видеть! — Не слушай её! — мне пришлось отпустить Гвендолин, потому что одной рукой я держал пистолет, а второй пытался открыть дверь. Я выглянул на улицу, проверяя, не ждёт ли нас там засада. Но никого не было, даже экипажа, который должен был увезти нас обратно в Темпл. Сверху доносился гул голосов. Там наверху сидели трое сильных мужчин с пистолетом. Там им и следовало оставаться. — Я уже с ним встретилась, — сказала Гвендолин Люси. — Вчера… — О нет! — лицо Люси побледнело ещё сильнее. — Он знает, в чём твоя магия? — Какая ещё магия? — Магия ворона, — сказала Люси. — Магия ворона — это выдумка, не больше, — я крепко схватил Гвендолин за руку и потянул вниз по лестнице, на улицу. — Это неправда! И граф тоже это знает. Я всё ещё держал Люси под прицелом, но смотрел на окна второго этажа. Там вполне мог стоять Франк со своим пистолетом. Пока что нас прикрывал козырёк крыши. — Подожди, — попросила Гвендолин и посмотрела на Люси. — А почему ты так уверен, что они лгут, Гидеон? — тихо спросила она. Я раздражённо взглянул на нее. — Уж я-то знаю, — прошептал я. Хотя ничего не знал и понимал, что Люси и Пол действительно что-то выведали. — Звучит не очень убедительно, — сказала Люси. — Вы можете нам доверять. Никому нельзя доверять, — хотел сказать я, но смолчал. — Осторожно! — крикнула Гвендолин. Но Милхаус уже был совсем рядом. Он замахнулся, чтобы ударить, но в последний момент я резко развернулся, предупрежденный криком девушки. — Милхаус, нет! — Это был голос Пола. Он доносился с лестницы. — Беги! — крикнул я в надежде, что хотя бы сейчас она меня послушает. Я стоял лицом к Люси, не опуская пистолет, и поэтому лишь по шуму быстро удаляющихся шагов понял, что Гвендолин побежала. — Поговори с дедушкой! — крикнула Люси ей вслед. — Спроси его о зелёном всаднике! Люси стояла неподвижно, Милхаус отошёл назад, в доме все было тихо и я решил тоже бежать. Нагнав Гвендолин за поворотом я поблагодарил её за предупреждение: — Спасибо, — и засунул пушку в карман. — Главное, её здесь не потерять. Сейчас — прямо, — дал я указание Гвендолин. Она огляделась. — За нами кто-нибудь гонится? — Не думаю, — сказал я. — Но на всякий случай нам лучше поторопиться. И откуда он вдруг там взялся, этот Милхаус? Я всё время следил за лестницей. — Наверное, в доме есть ещё один выход. Куда же запропастился этот хранитель с нашим экипажем? Он ведь должен был нас дождаться. — Чёрт-те что, — выругался я, задаваясь тем же вопросом. Люди на улице бросали на нас удивлённые взгляды, когда мы пробегали мимо, но нам было не до этого. — А кто такой этот зелёный всадник? — спросила Гвендолин на бегу. — Я без понятия. Она понемногу начинала сбавлять темп из-за усталости, но мы были почти на месте. Я повернул на маленькую улочку и, наконец, остановился у входа в храм Святой Троицы. — Что мы здесь делаем? — спросила девушка, еле переводя дыхание. — Мы пришли исповедаться, — сказал я, удивляясь тому, что могу шутить в данной ситуации. Я огляделся по сторонам и отворил тяжёлую дверь. Мы попали в тёмный зал, дверь за нами закрылась. Здесь витали тишина и покой. Это была милая церковь. На окнах сверкали пёстрые витражи. Стены из светлого песчаника, подсвечники, в каждом из которых пылали по нескольку свечей. Каждая из них таила чью-то молитву или чьё-то желание. Я провёл Гвендолин по левому нефу прямо к исповедальне, отодвинул завесу и указал на место в маленькой кабинке. — Ты что, серьёзно? — прошептала она. — Да. А как же ещё. Я сяду на другую сторону и мы дождёмся прыжка в наше время. А заодно я обдумаю все произошедшее. Гвендолин смущённо уселась на деревянный стульчик. Я задёрнул штору и прошёл на свою половину. Отворив маленькое резное окошко, я спросил у нее: — Удобно? Гвендолин была напряжена и не ответила. Я посмотрел с наигранной серьёзностью и решил помочь ей прийти в себя. — Итак, дочь моя! Возблагодарим же Господа нашего за кров над нашими головами. Она уставилась на меня непонимающим взглядом. Кажется, в этот момент она думала о том, что я слишком легко все пережил, будто каждый день целился в затылок безоружной девушке. — Ты что, снова язвишь? Я смутился и пожал плечами: — Придумай что-то получше! — Да уж! Может, песенку сочиним по мотивам того, что только что произошло? Почему Люси и Пол говорили, что кто-то промыл твой мозг? — Мне-то откуда знать? — я провёл рукой по волосам, чтобы унять дрожь в руках. — Они хотят вселить в тебя неуверенность. И в меня тоже, — добавил я. — Люси сказала, что я могу спросить своего дедушку. Наверное, она не знает, что он умер. Бедная. Ужасно, наверное, никогда больше не увидеть никого из своей семьи. Я ничего не ответил. Лишь думал о том, что Люси и Пол сами сделали этот выбор, скрывшись с хронографом в прошлом, какими бы не были их мотивы. Я же этот выбор не делал, мои самые близкие родственники просто бросили меня. А ещё я думал о том, что наши жизни вновь подверглись риску. При этом Гвендолин будто не замечала опасности, когда хотела продолжать разговор с Люси и Полом. Не будь там меня, она бы точно осталась и, кто знает, чем это все закончилось. Я вспомнил вчерашние слова графа о контроле над рубином и подумал, что он был прав. Нужно добиться послушания с её стороны, пока нас не укокошили, например, завтра. — А ты уверен, что можешь доверять графу Сен-Жермену? — спросила она. Я глубоко вздохнул. Я совсем не был в этом уверен, но никаких прямых доказательств в моем распоряжении не было, поэтому я сказал, убеждая её и себя: — Он гений. Он открыл такое, что ни один человек до него… да, я ему доверяю. Что бы ни придумали себе Люси и Пол, они ошибаются, — я снова вздохнул. — По крайней мере, ещё совсем недавно я был в этом полностью убеждён. Всё казалось таким логичным. — А сейчас тебе так не кажется? — Я знаю только одно: всё было под контролем, пока не появилась ты! — сказал я. — Ты что, винишь меня в том, что впервые в жизни не все танцуют под твою дудку? — она подняла вверх брови. — Нет! — я покачал головой и застонал. — Гвендолин! Почему с тобой всё так сложно? Почему ты не такая, как Шарлотта? — я подался вперёд. Я был полон решимости осуществить план, который только что созрел в моей голове. Раз уж это подействовало на Шарлотту, то могло прокатить и с Гвендолин. Только времени у меня не было совсем и действовать надо было без промедления. Главное, не спускать свои мысли и эмоции с предохранителя. В тот момент мне казалось, что я справлюсь, что это не сложнее, чем выстоять в поединке с тремя противниками. — А-а-а. Вот о чём вы сегодня так мило общались на школьном дворе, — обиженно сказала Гвендолин, вспомнив, видимо, как мы с её кузиной держались за руки. — Ревнуешь? — резко спросил я и широко улыбнулся. Кажется, будет легко провернуть мою затею. — Вовсе нет! — Шарлотта всегда делала то, что я ей говорил. А ты мне не подчиняешься. Что иногда очень напрягает, — я вновь вспомнил об опасности, угрожавшей нам вчера и сегодня. — Но вообще это очень весело. И мило, — я признался ей и себе, что в глубине души меня радовали наши приключения. С Шарлоттой бы точно все было гораздо спокойнее и скучнее. — А почему мы не возвращаемся обратно в Темпл? — после некоторого молчания спросила Гвендолин. — Тебе что, не нравится тут? Как только мы окажемся в Темпле, они опять заведут эти нескончаемые разговоры. Честно говоря, мне бы хотелось немного отдохнуть от дядюшки Фалька, который помыкает мной направо и налево. — Не очень-то приятное чувство, правда? Я покачал головой. Кажется, она имела в виду, что я обращаюсь с ней точно также. — Нет. Совершенно. — А что, если мы прыгнем обратно прямо сейчас? Не очень-то хочется оказаться на коленях у… э-э-э… ребёнка, принимающего причастие. — Не волнуйся, — я тихо рассмеялся. — В наши дни эта исповедальня свободна всегда. Она, так сказать, забронирована специально для нас. Пастор Джейкобс называет её лифтом в преисподнюю. Он, конечно же, один из хранителей. — А сколько нам ждать этого прыжка? Я посмотрел на часы. — Время ещё есть. — Надо провести его с пользой, — она хихикнула.  Это точно, пора было действовать. — Не хотел бы ты исповедаться, сын мой? — сказала Гвендолин, флиртуя со мной. Это было мне только на руку и я решил подыграть ей. — Только если и ты выдашь мне, какие грехи совершила. — А тебе только это и нужно, — изменив тон, ответила девушка. — Кстати, ты был прав насчёт ловушки. Но как же Люси и Пол узнали, что мы окажемся здесь именно сегодня? — Не имею ни малейшего понятия, — и я наклонился слишком близко к её лицу. Пока мне удавалось контролировать себя и воображаемый предохранитель. — Но, может, ты это знаешь. Она смущённо посмотрела на меня. — Я? — Может, это ты рассказала Люси и Полу, где мы должны были встретиться с Маргарет Тилни. — Что-о-о?! — удивилась она моему предположению. — Что за бред! Когда бы я смогла это сделать? Я ведь даже не знаю, где находится хронограф. И я бы никогда не допустила, чтобы… — она не договорила. — Гвендолин, ты же не знаешь, что ты можешь натворить в будущем. — Тогда это мог быть и ты сам, — сказала она немного погодя. — Тоже правда, — я снова залез на свою сторону кабинки. Я улыбался тому, что она все начинает хорошо понимать.– Кажется, с нами случится в скором времени много всего интересного, — я уже думал о том, что собирался сейчас сделать. — Да уж, с нами и правда могло бы случиться много всего интересного, — ничего не подозревая, ответила Гвендолин. — Недавно, когда мы сидели в карете и говорили про магию ворона, — помнишь? — начал я приводить свой дурацкий план в действие. Но лучшего мне не оставалось, я должен контролировать её, ведь в следующий раз нам может не повезти как вчера и сегодня. — Ты сказал, что никакой магии во мне быть не может, потому что я всего лишь обычная девочка. Такая же, как сотни других. Они только и знают, что стайками бегать в туалет и сплетничать про Лизу, которая… Я остановил её, положив руку на её губы. — Я знаю, что я тогда говорил, — я выдвинулся со своей стороны кабинки далеко вперёд и снова оказался совсем рядом с Гвендолин, — и я больше так не думаю. Она была поражена моими словами. Я бережно провёл пальцами по её губам, затем по подбородку, по щеке, наверх к виску. — Ты не обыкновенная девочка, Гвендолин, — шептал я, гладя её по волосам. — Ты очень, очень необычная. И не нужно никакой магии ворона, чтобы быть для меня особенной, — мое лицо оказалось совсем близко. «Я просто смогу отшутиться, если она вдруг оттолкнет меня» — пронеслось в моей голове. Я приблизил свои губы к её губам и поцеловал. Она ответила на мой поцелуй, как ни одна девушка до этого. Она целовала меня нежно, но при этом страстно. Её губы были мягкие, чувственные и сладкие как мед. Я пожалел, что мы оказались в кабинке для исповеди, потому что хотел прижать её к себе и никогда не выпускать из объятий. В этот момент я будто услышал в голове щелчок. Кажется, это был предохранитель.