Студенты

Подъезжая к старому аэродрому, еще издалека Дженк услышал шум рокота не менее полусотни моторов. Свет множества фар освещал участок, на котором скопились основные любители острых ощущений, а также зрители, желающие поглазеть на захватывающее зрелище и сделать ставки. Темное небо над ними озарялось серым светом из-за клубящегося в нем густого едкого дыма. Дженк въехал на взлётную полосу. Самые крутые и необычные спорткары можно было увидеть здесь. Вокруг них толпились ребята и девчонки, все как один адреналинщики. Дженк увидел черный BMW Пола Уильямса и направил свой мустанг поближе к нему. Подъехав, отрыл боковое окно и, заглянув в салон машины, неожиданно для себя увидел там Джин, сидящую на переднем сидении рядом с Полом. Дженка с ног до головы пронзило неприятное ощущение, нечто похожее на ревность, но не совсем. Скорее, это было чувство уязвленного самолюбия. Но, в любом случае, парня задело за живое ее присутствие рядом с его противником. — Что она здесь делает? — Дженк обратился к Полу, кивнув в сторону девушки. Джин, почувствовав недовольство в его голосе, злорадно улыбнулась, оскалив мелкие ровные зубки. — Пол пригласил меня, а ты знаешь, как сильно я люблю пощекотать нервишки, так что у меня просто не хватило духа отказаться от такой потрясающей возможности. Пол лишь победно улыбался, глядя на Дженка. — Ну что, ковбой? Ты готов ощутить прелести полета? Дженк только хмыкнул. Закрыв боковое окошко, поехал в сторону старта. Приблизившись к группе машин перед яркой фосфоресцирующей полосой, являвшейся отправной точкой, он вышел из машины. Пол, с чувством явного превосходства в связи с тем, что бывал уже на подобных мероприятиях неоднократно и считался в тусовке своим в доску, представил его ребятам. Парни с интересом осмотрели машину Дженка, а девчонки его самого, возбужденно перешептываясь и хихикая. Публика здесь была весьма разношерстной — от готов и татуированных подростков до бородатых лысых дядек неопределенного возраста. Наконец, ему сказали: «Добро пожаловать в братство», похлопав по плечам и спине и, добавив, что самое главное их правило — это отсутствие всяких правил, предложили выбрать себе соперника как новичку. Тот, кто проигрывает три раза, считается выбывшим на сегодня. Первым противником Дженка был, конечно же, Пол. Они поставили машины перед полосой, и, с вызовом глянув друг на друга, приготовились к старту. Джин так и сидела в BMW Пола. Это не воспрещалось правилами. Можно было брать с собой девушку и можно было гонять вместе с ней, если ни у кого не было возражений на этот счёт. Джин, не сводя своих блестящих ярко-карих глаз с Дженка, поцеловала Пола в щеку и шепнула ему что-то на ухо, на что тот послал ей масляный взгляд. Эффектная девушка в короткой кожаной юбке, открывающей ее стройные ноги практически от того самого места, откуда они, собственно, и росли, выскочила на взлетную полосу и встала между машинами, держа в поднятой руке белую тряпку. Пилоты за рулем напряглись, газуя на месте, накаляя и раскручивая двигатели так, что задние колеса вышибали дым из асфальта. Зрители возбужденно приблизились к стартовой полосе, готовые громкими криками и улюлюканьем поддержать гонщиков, кто-то делал последние ставки, другие замерли в ожидании. Гонки всегда манили Дженка, привлекая его возможностью развивать бешеную скорость, под стать его южному темпераменту. Эта новая машина стала будто продолжением его самого, единым организмом, управляемым его волей и властью. И сам он превращался в мустанга, усаживаясь в нее, дикого и необузданного. Дженк был из тех, кто чувствовал трассу задницей на водительском сидении и ловил волну драйва от самого процесса. Белое пятно в руке грид-герл медленно поползло вверх и резко упало да самой земли. Машины с визгом колес сорвались с места, стремительно улетая в темноту ночи. Дженк с наслаждением втянул в себя запах горелой резины и притёртых покрышек, будто аромат лучших духов самой красивой девушки. Его руки сжали руль при рывке с места и обжигающие иголки разнеслись по венам. Серебристый форд полетел как птица, набирая скорость и удаляясь от старта, оставляя после себя столб пыли и дыма. А сердце гонщика бешено застучало о рёбра так, что пульс отдавался в висках. От этого чувства, похожего на взлет, когда проносящиеся в боковых окнах картинки превращались в неопределенную сливающуюся полосу, он ловил настоящий кайф. Мотор уже не урчал, это был дикий рёв разъярённого хищника. Желание победить, быть первым, просыпалось в Дженке и рвалось наружу. Жажда скорости давила его ногой на педаль газа до упора в пол. Чувствуя всем телом, как его вжимает в сиденье невидимая сила, как сдавливает грудную клетку от безумной скорости, Дженк словно по щелчку отключал свой разум. Он не мог думать ни о чем, даже о самой гонке, а только действовать, повинуясь рефлексам. Стрелка спидометра уже давно упиралась в красную зону, а он продолжал гнать, с восторгом осознавая, как его стремительный зверь подчиняется ему. Темнота будто неслась на Дженка, желая проглотить его всего вместе с машиной, со свистом закладывая уши. Периферическим зрением он видел спущенного с цепи баварского экстерьера, гнавшегося рядом, почти притираясь к нему боком, отстающего всего на чуть-чуть. Где-то впереди была вторая светящаяся полоса, означающая конец пути. BMW теснит мустанга, пытаясь отодвинуть его напором и мощью, но тот ловко увиливает, и он снова впереди, не давая сопернику спуска. Перед самым финишем черный BMW делает резкий рывок, пыхнув из выхлопной трубы синим пламенем, но реакция форда оказалась молниеносной, ему удалось вырваться вперед и, ложась в дрифт, миновать финишную линию первым. Толпа на финише взорвалась ревем и свистом, машины зычно загудели, приветствуя нового победителя. Гонки закончились только под утро. Небо сделалось уже сероватым, а значит, уже приближался рассвет. Дженк, одержавший безоговорочную победу над своим главным соперником, был бы в прекрасном настроении, но было кое-что, что омрачало его радость — это Джин, что по-прежнему не отлипала от Пола. Большинство уже разъехалось, но Дженк медлил. Поравнявшись с мрачным Полом, сидевшего в своей тачке с каменным лицом, он сказал, обращаясь к Джин: — Я еду в школу. Поехали, я отвезу тебя… Джин, положив руку на плечо парня, сидящего рядом с ней, и, издевательски глядя на Дженка, ответила: — Я вернусь с тем, с кем приехала. За что получила одобрительную усмешку Пола. Дженк пожал плечами и поехал в сторону выезда с аэродрома. Но на душе у него было как-то неспокойно. Джин решила поиграться, сама не понимая, что такие игры могут не довести до добра. Пол проехал в сторону дороги и притормозил машину, не доезжая до нее. Джин расслабленно откинулась на сидение. Он развернулся в ее сторону. — Ну, ты получила то, что хотела? Девушка повернула голову в его сторону. — Естественно… Парень придвинулся к ней вплотную и хотел поцеловать, но отпрянул, схватившись за губу. Джин укусила его. — Ах ты, маленькая дрянь! Что ты делаешь? — в бешенстве закричал он на нее. — А ты не лезь без разрешения! — Джин сощурила глаза. Пол зло смотрел на нее, обдумывая положение, потом сказал хриплым голосом, в котором ясно чувствовалось ярость: — Ты что, решила за счёт меня вызвать ревность у своего бешеного турка? Захотела поиграть со мной? Джин рассмеялась. — Средство старое как мир, любимый. Оно всегда срабатывает… Пол и так был на взводе от поражения, а тут кровь ударила ему в голову. Его бледное лицо пошло красными пятнами, желваки заходили, а светлые глаза сверкнули недобрым блеском, не предвещавшим ничего хорошего. — Ты пожалеешь об этом. Он попытался схватить ее, но она дала ему оглушительную пощечину, содрав кожу с его щеки длинными ярко-красными ногтями. Открыв дверцу машины, выскочила и понеслась в сторону дороги. Прежде чем Пол успел тронутся с места, он увидел, как форд Дженка вернулся назад. Джин вскочила в него чуть ли не на ходу. Дженк развернул машину так резко, что раздался скрежет колес, и понёсся обратно по трассе. — Дикая кошка… — Пол прижимал руку к оцарапанной щеке — Вы оба пожалеете… Дженк молчал и не смотрел на нее, но по напряжению, с которым он держался за руль и по жёсткой складке возле рта, Джин поняла, что он просто в бешенстве. Она виновато поглядывала в его сторону, не решаясь ничего сказать. Потом положила свою ладонь ему на бедро. Не шелохнувшись и не поворачивая головы, он тихо, но четко проговорил: — Убери руку от меня. — Но, Дженк… Он свернул на обочину дороги и остановил машину. Обернувшись к ней, смотрел некоторое время так, будто впервые ее увидел. Потом, начиная успокаиваться, проговорил: — Ты не понимаешь, что играешь с огнем? Что, по-твоему, ты сделала сегодня? Джин с вызовом дернула подбородком, задрав свой остренький носик, ее карие глаза сверкнули. Она не привыкла извиняться, да и лучшая тактика — это нападение. — Это ты во всем виноват! Дженк с удивленной усмешкой смотрел на нее, высоко подняв брови. — Неужели? Но Джин уже понесло: — Да! Да, это ты виноват! Ты не оставил мне другого выбора! Ты совсем забыл обо мне из-за этой своей любительницы школьников… Дженк нахмурился и прищурил глаза, скрывая снова начинающий разгораться злой огонек. — Замолчи… Остановись лучше! — Не замолчу! Что будет, если директор узнает про ваши шашни? Тогда она больше не получит работу в школе! Это самое меньшее, что может быть. Дженк смотрел на нее и действительно не узнавал кто перед ним. — Я сожалею, что связался с тобой. Почему ты не осталась с Полом? Вы идеально подходите друг другу. Дальнейшую дорогу до школы он не проронил больше ни слова. Доехав до ворот и остановив машину, сказал, не поворачивая головы: — Выходи. Было ещё раннее утро и школьные ворота в такое время были ещё закрыты. — Я подожду в машине, пока откроют ворота. — Выходи, я сказал… Джин вышла, и машина Дженка сорвалась с места. Она осталась стоять одна у ворот.

***

Прошла уже почти неделя. Дженк полностью погрузился в учебу, тем более что начиналась череда зачётов, потому что учебный год близился к концу. Тренировки по теннису он исправно посещал, но к Дарио больше не цеплялся. Просто старался выполнить то, что от него требовала Лина и почти не разговаривал. Дарио заметил, что Дженк стал каким-то угрюмым последнее время, но спрашивать, конечно, ни о чем не стал. Он же не был его другом. Скорее, больше противником, с которым было заключено временное перемирие. Джин пару раз пыталась приблизится к Дженку за это время, но каждый раз наталкивалась на его жесткий взгляд. В конце концов, решила не лезть к нему, пока он совсем не успокоится. Она не пошла к директору, но не потому, что ей было жаль Лину, а потому что прекрасно понимала, что, если так поступит, то Дженк уже никогда этого не простит. К тому же она не была уверена на все сто процентов в том, что между ними есть какие-то отношения, да и у нее не было никаких доказательств ее слов. Хотя даже слова было бы достаточно, чтобы Лине больше не доверили уроков в школе. Директор слишком трясся за репутацию и престиж учебного заведения, так как это было основным его достоинством, именно из-за этого богачи со всего земного шара присылали своих деток сюда на обучение. За всю неделю Дженк почти не видел Элис, только мельком на переменах или после уроков, да и то издалека. Она даже не обращала на него никакого внимания. Максимум могла кивнуть, если их взгляды случайно встречались и тут же отворачивалась. От этого его настроение делалось ещё хуже. Он перебирал в голове, не мог ли он как-то случайно обидеть ее, но вроде бы нет, ничего такого не было. В следующую субботу Дженк снова поехал к заброшенному отелю, но Элис там снова не было. Он прождал до самого вечера, но она так и не появилась. Дженк обзавелся ее номером телефона прошлый раз, но почему-то сейчас набрать ей боялся. Целую неделю она вела себя так, будто они едва знакомы. Он пытался ей звонить несколько раз, но она почти не разговаривала с ним, отшучиваясь или говоря, что очень занята. Он надеялся увидеть ее здесь, но его надежды таяли вместе с последними лучами заходящего солнца.

***

Лина, выходя по вечерам из кафе, ощущала присутствие Дарио. Но он не приближался, и она не показывала виду, что понимает, что он здесь. Он не подходил к ней, но на самом деле уже поселился в ее голове. Лина ругала себя, пыталась отвлечься на что-нибудь, приводила себе различные доводы, почему она не должна думать о нем, но от этого думала ещё больше. На тренировках он вел себя абсолютно обыкновенно, ничем не показывая свою заинтересованность. Ее радовало то, что они перестали ссориться с Дженком и их успехи стали ещё более ощутимы. Кто знает, может быть они действительно смогут поучаствовать в соревнованиях. Нужно поставить их вместе против другой пары игроков и тогда будет видно. Пока же, она видела, что оба стараются приспособиться на корте друг к другу, и это не могло не радовать. Сегодня была пятница и Лина снова закрывала кафе. Она обернулась, но никого не увидела. Постояв немного, сказала в темноту: — Дарио, ты тут? Он отделился от угла здания. — Я знал, что ты знаешь… — сказал парень с улыбкой. — Конечно, знаю. Можешь больше не играть в шпиона. Давай прогуляемся… Они не спеша пошли вдоль улицы. Девушка поглядывала на Дарио, скосив глаза. — Ты ничего не рассказывал о себе. Ты ведь итальянец? Расскажи немного… Кто твои родители? — Итальянец, с самого юга Италии — с Сицилии. Поэтому в школе многие так и зовут меня — сицилиец. Но мне нравится. Мой отец — влиятельный человек в Италии и не только… Он замолчал. — А мама? — Мама умерла, когда мне было 5 лет. Старшая сестра воспитала меня, хотя и сама была ещё девчонкой. Но, несмотря на это, она ставила меня превыше своих собственных интересов… Совсем как ты. Дарио кинул быстрый взгляд в ее сторону и тут же отвёл глаза. Лина понимающе смотрела на него. Но где-то в глубине души проскочило лёгкое разочарование. Может быть, он ходит за ней только потому, что она напоминает ему сестру, а не потому, что она понравилась ему. Но девушка ничего такого не спросила. — А ты? Что собираешься делать дальше? Думаешь учиться? — он первый прервал небольшое неловкое молчание, на несколько минут воцарившееся между ними. — Я хочу оформить опеку над Сэмом и уехать отсюда, начать новую жизнь. — Почему? — Расскажу как-нибудь… — Что ты делаешь завтра? — У меня будут уроки по теннису, освобожусь только вечером, наверное… — Я могу тебе позвонить? — Конечно, звони… Проводив ее до дома, Дарио даже не сделал попытки поцеловать или набиться в гости на чай, скорее огорчив этим девушку, чем обрадовав.