Карнавальный дракон.

невнятные встречи. охуеть от собственной свободы, вытирая тушь со щек. не стыдно быть пьяными, стыдно быть несвободными. не стыдно посылать тех, кто в тебе никогда не видел человека. — я же, блять, живая. — мне похуй, если честно. туфли валяются в коридоре, скинутые в полпятого утра. остатки памяти выдают какие-то странные изгибы в явно чужой машине. неистовую нежность. нежность, которой так много, что нужно хоть кому-то ее отдать. теплоходы, проплывая мимо, смотрят на двух замерзших людей на набережной. очень пьяных, веселых, у которых уже сейчас пошел таймер обратного отсчета. когда радость сменится скукой. а она точно сменится. — ты для меня неброская. — выход там. стать тем человеком, кого всегда боялась. и явно была мужчиной в прошлой жизни. ведь непонятно отчего так неистово тянет к мужским рубашкам, l’homme ideal, жестким трекам и поцелуям с незнакомками со вкусом текилы глубокой ночью в углу в пауэрхаусе. хороших тянет к плохим, потому что хорошие хотели когда-то быть вот этими плохими. ебать правила, создавать свои. ламбада, мы танцуем у бара. ты милый, но не выдержишь. поэтому уходи сейчас, пока есть силы. у тебя есть силы. есть на все. если выкинешь все ненужное — останется прекрасная пустота. признаваться себе, что любил-то всего два раза в жизни (или один?), и вряд ли когда-либо еще рискнешь. ну, как любил. впадал в зависимость, умирал годами, а потом пересобирал себя с нуля заново. искал ебучие силы и находил, находил. вспоминая себя год назад, лишь выдохнуть свободно. жизнь — лишь (не)контролируемое падение. свободное. самое свободное из возможных. не надо пытаться его контролировать. закрыть двери, откуда дует огнем в пропасть. и выбираться. и обязательно танцевать. каждый день.