Невозможное

Алиса распахнула глаза, хватая воздух резко пересохшим, до боли сжавшимся горлом. Жажда была мучительной, душащей, высасывающей последние силы. Майор не понимала, что происходит, где она, и какое сейчас время суток. Странное видение, бывшее то ли сном, то ли кошмарной явью до сих пор окутывало всё её сознание туманной пеленой. Всё ещё будто находясь в полусне, она поднялась с того, что оказалось диваном в её гостиной и, шатаясь, почти на ощупь отправилась на кухню. На тот момент, когда стеклянный кувшин с прохладной водой оказался в её руках, она практически уже пришла в норму и снова начала видеть окружающие предметы. Выпив залпом половину графина, чудом не выронив его из дрожащих рук и не захлебнувшись, Рыбкина медленно моргнула пару раз, пытаясь переварить поглотившие её минуту назад ощущения. Привычный планируемый сон после ночного дежурства закончился крайне странным и неожиданным пробуждением. Она такого никогда не испытывала. Это был не обычный кошмар. Слишком живым, слишком настоящим был этот "сон", полоснувший по её реальности острым раскалённым клинком. Девушка чувствовала каждой клеточкой, как иссыхается её тело, скручиваясь болезненной судорогой, как жизнь утекает чрез холодные бетонные стены и равнодушие окружающих её людей. Нечем дышать, никто не поможет, она умрёт в этой камере. Она. Только это была не она. Алиса не знала, как это объяснить, даже самой себе. Она чувствовала всё это в своём сне, будто бы оно происходило с ней. Только то была не она. Это была другая. И одно Рыбкина знала точно. Ей нужна помощь! Сейчас нужна, уже минуты назад нужна. Девушка посмотрела в незашторенное окно на заходящее чётко очерченным оранжевым кругом солнце и сглотнула. Она точно знала, куда ехать. *** Видавшая виды тёмно-синяя Тойота неслась по начинающим пустеть вечерним дорогам в противоположный конец Москвы. Никакие доводы рассудка не играли роли в данный момент. Алиса действовала по наитию, подчиняясь чему-то доселе неизведанному, незнакомому, будто ведущему и направляющему своей рукой за собой. Оно было сильнее её. Не было ни страха, ни желания повернуть назад домой, в тёплую постель. Только туда, только к ней. Нужно было спешить. Поэтому стрелка спидометра стабильно зависла за пределами всех разрешённых в городе скоростных режимов. Привычно лежащее в кармане джинсов удостоверение помогло лишь единожды. Именно столько раз хватило местным ДПС-никам, чтобы дать дерзкой и очень убедительной оперу свободу в дальнейшем передвижении по городу сегодняшним вечером. *** В нужном же отделении СК всё оказалось отнюдь не так просто. Среди местных коллег не оказалось тех, кого она могла бы охмурить или запугать одним лишь мановением ресниц. Матёрые сотрудники не пустили Рыбкину дальше входной двери в нерабочие часы, не говоря уже о том, чтобы попасть к ней в камеру или поговорить с тем, кто был ответственен за задержание, несмотря на то, что Алиса сама принадлежала к числу доблестных служителей порядка. Лишний шум она поднимать не стала, справедливо рассудив, что сейчас лучше потратить усилия и неминуемо утекающее драгоценное время на другое, более эффективное решение проблемы. Рыбкина бы потом и не вспомнила, как именно, какими правдами и неправдами она этого добилась, но полчаса спустя генерал Яковлев собственной персоной в форме и со служебной ксивой появился перед входом в следственный отдел. Надо отдать должное начальнику, он без ненужных, теряющих время вопросов просто стоял тут, поддавшись напору своей особенно странной в этот ноябрьский вечер подчинённой, готовый выполнять её указания. Но наверное, дело было в том, что за время работы с этой девочкой он научился доверять ей и её чутью намного больше, чем самому себе. И сегодняшний день не был исключением. Генеральская звезда на погонах произвела совершенно другое впечатление на сотрудников отдела, которые хоть и не пали ниц в трепетном благоговении перед генералом и сопровождающей его майором, но и чинить дальнейших препятствий на пути к нужной части отдела не стали. Главный следователь по делу Антохин попытался поначалу возражать, но увидев напряжённое лицо старшего опера, отшатнулся в сторону и замолчал, глотая ртом воздух, будто бы увидел призрака. Алиса сверкнула корочкой, решительно сделав шаг навстречу коллеге и беря на себя обязанности переговорщика, оставляя Володю стоять рядом со входом в камеру как свой самый главный и самый важный козырь в данной битве: – Пустите нас к ней. Следователь всё так же молча пялился в её лицо расширенными полупустыми глазами, будто страшась стоявшую перед ним миниатюрную девушку с горящим взглядом. Он сглотнул, медленно отклонив назад голову, словно находясь в гипнотическом трансе. – Откройте. Дверь, – разделяя слова, отчеканила девушка, повторяя просьбу, всё больше звучавшую как приказ. – Она здесь по очень серьёзному обвинению, – наконец, послышался глухой, но отчего-то вдруг потерявший решительность, голос Антохина. Рыбкина вперила в него острый взгляд и снова сделала шаг навстречу, наступающе, почти угрожающе приблизившись к его лицу. – Я уверена, что назову как минимум десять нарушений данного задержания. А потом мой начальник – генерал Владимир Сергеевич Яковлев, глава Барвихинского ОМВД сделает пару телефонных звонков, и весь ваш отдел перетрясут к чёртовой матери, несмотря на то, что вы сами следственный комитет, – старший опер зловеще улыбнулась, игнорируя скосившиеся на неё глаза Володи, которого не предупредили о подобных деталях его роли в происходящем. Следователь мрачно смотрел на девушку тяжёлым взглядом, после чего отвёл глаза и едва заметно кивнул кому-то за её спиной. Засов на металлической двери противно лязгнул, возвещая о том, что Алиса добилась своего. Она повернулась и поспешно юркнула в открывающееся пространство за собой. На металлической кровати, тяжело дыша и шепча какие-то несвязные слова с часто проскальзывающим "Марина", лежала она. Губы потрескались и побелели, чуть приоткрытые глаза едва источали жизнь, обрамлённые почти чёрными кругами, заметными даже при столь скудном освещении. На секунду Рыбкина замерла, в неверии вглядываясь той в лицо. Но тут же снова кинулась к ней, поднимая голову девушки маленькими ладонями и кидая вошедшим в камеру вслед за ней мужчинам, главным образом всё тому же Антохину: – Принесите воды! Сейчас же! – она обернулась и бросила гневно сверкающий взгляд на следователя. Через пару секунд постовой вышел из "клетки", подчинившись безмолвной команде своего начальника, видимо, отправившись за водой. – Ведьма, что это? – испуганно выдавил из себя Володя, разглядев лицо находившейся в почти бессознательном состоянии причины их прихода сюда и не заметив странно посмотревшего на него стоявшего позади них следователя по делу. – К-кто это? Алиса, пропустив вопросы генерала мимо ушей, снова обратилась к Антохину не терпящим возражений тоном: – Ей нужна медицинская помощь! – Её задержали по подозрению в похищении ребёнка! А возможно, и убийстве! – неожиданно для всех прорычал мужчина. Майор посмотрела на него внимательным взглядом, после чего ответила спокойно, снова взглянув на Вику: – Она этого не делала. Я точно знаю, – и опять посмотрев на сотрудника СК, с нажимом повторила. – Приведите врача. – Хорошо, – наконец, согласился тот и, уже выходя, оставляя всех троих под присмотром ещё одного постового, добавил. – Но отсюда она не выйдет. – Рыбкина, у тебя сестра есть? Как её зовут-то? – несмело поинтересовался Володя, когда Антохин вышел. Майор отрицательно помотала головой, к удивлению начальника рассеянно ответив: – Не знаю... её имени. Она осторожно осматривала невероятно похожую на неё девушку, одновременно мягко пытаясь привести её в чувства. – Владимир Сергеич, нам надо её отсюда забрать, – Алиса подняла голову и посмотрела на Яковлева, всем своим лицом выражая данную просьбу. – Хм, Рыбкина, – замялся генерал, медля с ответом. – Это не так просто, ты сама знаешь. Это же, – он поднял указательный палец вверх и едва ли не подобострастно прошептал, – Следственный комитет, – и уже обычным голосом добавил. – Да и дело ей шьют серьёзное. Наконец, в камеру прибежал запыхавшийся пузатый постовой с поллитровой пластиковой бутылкой воды. Алиса, бросив на него недовольный взгляд, схватила бутылку и поспешно откручивая крышку, прокомментировала: – В ЦУМ что ли за водой бегал? – и безжалостно потребовала. – Ещё неси! Этого мало! – она точно знала. Пока тот уже более ретиво помчался за дополнительной порцией воды, Рыбкина осторожно начала вливать спасительную жидкость в сухие губы находившейся в её руках девушки. Вика медленно открыла глаза. Постепенно сознание начало проясняться. Мучительные видения стали отступать, комната приобретала более чёткие очертания, снова превращаясь в тюремную камеру. По горлу в тело поступала вода. Осознав это, девушка с неистовой жадностью схватила бутылку, сильно сжав её и едва не выплеснув содержимое на себя. Только потом заметила обеспокоенно смотрящие на неё карие глаза, почувствовала поддерживающие руки, скользнула взглядом по лицу девушки... И тут же в ужасе отшатнулась. На неё смотрело её собственное лицо. Чуть другое, отличное в мелких деталях, но её. Поначалу Вика подумала, что всё ещё находится в одном из своих видений, но увидев почти то же удивление в глазах незнакомки, только более умеренное, смешанное с беспокойством и интересом, слегка успокоилась и стала её разглядывать более внимательно, всё ещё чувствуя смертельную жажду из-за вмиг закончившейся воды, но уже почти не испытывая того разъедающего страха, что преследовал её с сегодняшнего утра. Почему-то появилось ощущение, что теперь всё будет хорошо. Дракон и змея, переплетённые в воинственном танце или же вечной битве, русые волосы, забранные в тугой хвост... Глаза экстрасенса скользили по малейшим деталям, отмечая сходства и различия. Родинка за ухом в том же месте, что и у неё, волосы того же цвета, но прямые, глаза красивые карие, совпадающие с одним из её. Вика практически вырвала одну из принесённых прозрачных бутылок из рук вбежавшего тяжело дышащего лейтенанта и, отрывая взгляд от Алисы, залпом осушила ёмкость до дна, тут же хватая вторую бутылку и отпивая из неё приличное количество жидкости. – Кто ты? – наконец, хрипло спросила она, снова взглянув на спасшую её девушку и игнорируя странного лысого мента в форме, уставившегося на них обеих с глазами срущей кошки. – Как ты сюда попала? Зачем? Алиса, не отрывая взгляда от разноцветных глаз, покачала головой и прошептала, не зная что ещё ответить: – Я просто шла... Вика улыбнулась, понимая её как нельзя лучше. *** – Надо подумать, что мы можем сделать, как тебя вытащить отсюда, – рассуждала Рыбкина, сидя за столом рядом с Володей и сидящей напротив Викой в предоставленной им допросной. В помещении постоянно присутствовал кто-то из местного отдела, но в целом отношение к задержанной девушке сменилось на человеческое, учитывая что ей предоставили воду, еду и тёплый плед, стоило Володе проявить свои начальственные замашки и гаркнуть пару раз на бегающих вокруг сотрудников. Вика лишь молча смотрела на деятельную, как оказалось, опера, благодарно улыбаясь усталой улыбкой. В допросную зашёл, но тут же был остановлен одним из окликнувших его подчинённых, Антохин. До сидевших за столом донеслись обрывки разговора: – Павел Игоревич, там обнаружились новые данные... Ещё один из банды... Признался... Кирсанов... Бывший опер... *** – Я её отпущу, – опустив потухшие глаза, следователь разговаривал только с Рыбкиной, не обращая внимания на её начальника, стоявшего в стороне от них в общем коридоре. – Но сначала я её кое о чём спрошу. Не допрошу, – добавил он, почувствовав снова напрягшийся взгляд старшего опера. – Это... личное, – он облизал пересохшие губы на сером лице, подняв на неё на миг свои бесцветные глаза. Алиса коротко кивнула и, бросив долгий грустный взгляд на мужчину, произнесла единственные показавшиеся правильными слова: – Мне очень жаль, что это произошло с вашим сыном. Он безучастно кивнул, будто бы не осознавая полностью смысл сказанного ею и заключил: – Ваша сестра сегодня уедет домой. Я обещаю. – Она не моя сестра. Она... – Алиса попыталась было объяснить, но остановилась, поняв, что всё равно не сможет, ибо и сама не понимает, кто ей эта девушка. Рыбкина обернулась и, улыбнувшись, сквозь стеклянное окошко в двери посмотрела на слабо, но с долей иронии улыбающуюся экстрасенса в дредах и тату на пол тела в ответ на уже, по-видимому, развлекающего её разговорами Володю. Она успела, и это главное. *** Утро ознаменовалось довольно сильной головной болью, служащей главным индикатором беспокойной и, самое главное, бессонной ночи накануне. Но несмотря на это Алиса собралась на работу с небывалой даже для неё резвостью и прибыла в родной барвихинский отдел за несколько минут до начала утренней планёрки. Нужно было убедиться, что у Вики действительно всё хорошо. По последним данным за ней должен был заехать коллега – бывший мент, но сама Рыбкина уехала за несколько минут до этого. Подрядив одного из оленей на пробивание телефона и адреса своей новой знакомой, Алиса снова отправилась к своему сердобольному(при правильном подходе) начальнику, чтобы без лишнего стеснения попросить его выяснить информацию о прогрессе дела, в которое оказалась втянута Гончарова. Вернувшись же в кабинет оперов и просмотрев данные на трёх найденных в нужном районе Викторий Гончаровых, майор с удивлением обнаружила, что нужной девушки среди них нет. Как её и не оказалось в остальных районах Москвы. Рыбкина как раз нахмурившись просматривала очередной список жительниц города с заданными параметрами, когда в кабинет зашёл Володя, имеющий крайне потерянный вид, и, уставившись на девушку круглыми глазами, произнёс отчего-то осипшим голосом: – Такого дела нет и не было в их отделе. Там никогда не работал Павел Игоревич Антохин. И у них не находилась в прошлую ночь Виктория Гончарова. И нас с тобой там тоже никто не помнит. Что происходит-то, а, Рыбкина? Опер, всё это время удивлённо взирающая на побледневшего начальника тоже округлившимися глазами, ничего не ответила, только молча пожала плечами, гадая, где же сейчас эта необычная девушка, и не померещилась ли она им обоим вовсе. *** Появление Вики на рабочем месте пусть вечером, но после, судя по всему, кошмарной ночи, вызвало недоумённые и обеспокоенные взгляды на лицах её коллег. Бессовестно проигнорировав и те и другие, девушка преувеличенно бодро поздоровалась и, не желая тянуть кота за хвост, сразу обратилась к уже пытающемуся отправить её домой начальнику. – Найди для меня эту вчерашнюю девушку, Никит. Я тебе про неё рассказывала. Она – опер. – Да, Вик, тут такое дело, я уже. Но в Барвихинском ОМВД нет сотрудниц с именем Алиса Рыбкина, – он со странным беспокойством посмотрел ей в лицо, а Костя с Ольгой почему-то как по команде опустили глаза. – В Москве вообще нет полицейских с таким именем и фамилией. Саня проверил. – Может, она тебе привиделась? – осторожно спросила Ольга. – Тебе же так плохо было. Обезвоживание, сильные переживания. Вика ничего на это не сказала, только улыбнулась уголком губ, и, подхватив со стойки ресепшен маленькую рыбку в её стеклянном домике, направилась к лестнице. – Я буду у себя, – сообщила она всё ещё странно поглядывающим на неё коллегам, намереваясь провести оставшиеся два часа рабочего времени у себя в гамаке в компании со своим лучшим другом.