Улыбка висельника

      МакГонагалл негодовала. Это было предельно ясно по её суровому взгляду, заставляющему внутри всё съёжиться, поджатым на миллиметр сильнее, чем обычно, тонким губам, и глубокой морщинке между идеально очерченных тёмных бровей. Поза выражала крайнюю степень неодобрения. Очки на кончике носа выглядели так, словно только их стекло спасает стоящую перед ней Сигрид от разящих молний из тёмно-серых грозовых глаз.       Юхас попыталась принять более-менее виноватый вид, но с треском провалилась. Сути претензий она не понимала. Её промежуточный тест перед началом семестровых контрольных лежал перед ней на парте без единого исправления, а время, отведённое под перемену, капало мимо метафорических часов Сигрид, в течение которых она собиралась перекусить — сандвич на дне сумки, завёрнутый в три слоя уже проверенных учителями эссе, манил примерно две третьих прошедших пар.       — Мисс Юхас, — МакГонагалл прекратила мариновать взглядом, под которым было совершенно неуютно, и всё же решила начать разговор. Сигрид сделала честные-честные глаза. — Из пятидесяти вопросов вы сделали ровно тридцать пять. В прошлом тесте, две недели назад, из двадцати пяти вопросов вы сделали восемнадцать. В проверочной работе на десять вопросов вы сделали ровно семь. Вы не хотите объяснить, почему каждый раз у вас получается ровно семьдесят процентов выполненной работы, которых достаточно, чтобы поставить вам «удовлетворительно», а дальше вы просто ничего не пишете?       Объяснять Сигрид не хотела. Она пыталась задвинуть про бессмысленность тестовой системы маман, когда её ещё запихнули в младшую школу вместо того, чтобы поддаться на уговоры и позволить сдать экзамены экстерном за несколько лет. Речь была продумана и написана в соответствии с лучшими заветами политиков, с использованием приёмов совершенно низкой манипуляции, кольцовкой текста и ненавязчивыми возвращениями к тем местам, на которых нужно было сделать акцент.       В школу Сигрид всё равно отправили. Primary был кошмаром и ужасом, следующий шаг, от которого её уберегла конкретно эта женщина, стоящая сейчас перед Юхас, обещал принести не меньше неудобств. Просто получить долбаный диплом никто давать не хотел — Сигрид не была тем человеком, который демонизировал капитализм, как было модно в её времени… Но. Система образования при подобной системе устройства общества откровенно противоречила всем представлениям о морали, чести и совести.       Юхас до сих пор была убеждена, что мать с её навязчивой идеей «соответствовать» ей бы удалось уговорить. Но противостоять всему британскому министерству образования с их идиотскими законами, согласно которым дети не имеют права заканчивать школу раньше восемнадцати, казалось ей немного трудновыполнимо.       В общем, школьным обучением Сигрид была не то чтобы довольна. Особую ненависть по какой-то неведомой причине вызывала система тестирования. Ставить галочки в правильных окошках всегда казалось ей самым идиотским занятием, на которое только можно убить время. Делать тесты до конца чаще всего у неё просто не хватало терпения и смирения с собственным положением. Поэтому в Хогвартсе, как и в Primary, как и в прошлой жизни после того, как её из прекрасной финской школы с полной свободой перевели в датскую частную академию по связям отца, Юхас пользовалась проверенной годами стратегией: она выполняла ровно то количество вопросов, какое было необходимо для получения удовлетворительной оценки.       В прошлой жизни учителя обычно до неё не докапывались. Удовлетворительно — значит удовлетворительно. Всех устраивает. Не устраивало родителей. В Primary это оказалось ещё одним поводом вызвать маму на приватный разговор для психолога. МакГонагалл в Хогвартсе, как выяснилось, тоже умела считать. Но сути претензий Сигрид не понимала: оценки до СОВ и ЖАБА не влияли решительно ни на что, даже стипендию тут, вроде бы, никому не платили.       За деньги Юхас, может, и поборола бы собственную антипатию к тестам, но не за идею. При всей её гриффиндорости и общей дурости это было вопросом принципиальным.       — Профессор, — Сигрид положила руку на сердце, искренне надеясь, что её тон не будет звучать чересчур сардонически. Просто как по-другому отвечать на это, она понятия не имела. Не посвящать же деканшу в глубину тех дебрей, в которых обитают её тараканы… — Вот честное слово гриффиндорца, если бы я могла, я бы выполняла ваши тесты целиком.       — И что же является причиной невозможности? — МакГонагалл сурово блеснула стёклами очков. Точно молнии бросает. — В последних нескольких тестах я специально ставила самые сложные вопросы в начало. Вы отвечаете на них идеально, а потом просто сдаёте работу. Ваши знания более чем позволяют вам быть впереди всего потока, особенно когда практическая часть стала налаживаться, — по мере монолога сухой и рубленный тон женщины немного смягчался, а вперёд выступали грассирующие шотландские звуки. — Мисс Юхас, вас кто-то запугивает? — вдруг совсем мягко спросила она.       Видимо, это была тактика. Сначала напугать напускной строгостью и гипотетическим ощущением приближающихся проблем, а потом сыграть на контрасте и расслабить пружину давления.       Сигрид отрицательно покачала головой. Первым предположением психолога из Primary было то, что её гнобят в классе. Зубрилок и ботаников в Британии по какой-то причине не любили. Любое положительное высказывания учителя в твою сторону могло очень легко сделать из тебя врага народа номер один. Сигрид недоумевала — иногда особенности менталитета, в который она так-то не особо верила, вгоняли её в ступор. Культурный код перенимать удавалось с переменным успехом.       Её больше интересовало, почему учителя, очевидно на собственной шкуре знакомые с местными порядками, всё равно могли легко, при всём классе, поставить кого-то в пример остальным, прекрасно зная, что за головой этого человека потом начнётся охота с кодовым названием «макнём нёрда в унитаз». Или это была такая компенсация из разряда: «Я страдал, страдайте и вы»? Ответов на вопросы как всегда не было, приходилось довольствоваться только собственными предположениями.       Лили здесь уже прилетало несколько обидных прозвищ в спину и подлитых чернил в сумку за излишнюю любознательность. Сигрид пыталась отслеживать, кто был главным вредителем, но Эванс пресекла любые попытки. Её философия была проста и примитивна: меня задирают, потому что завидуют, значит я лучше. До заезженного в твиттере высказывания Конфуция: «Если тебе плюют в спину — гордись, ты впереди» — Лили не хватало ещё как минимум пары лет и ещё энного количества времени до появления интернета, где такое залетало, особенно среди тринадцатилеток.       Тем не менее, она и сама прекрасно справлялась. Игнорировать любые нападки в свою сторону у неё получалось просто с королевским спокойствием. Юхас пришла к выводу, что это очень в характере её персонажа. Во всех появлениях этой персоны в каноне она всегда представала человеком, который покидал уже облюбованное купе из-за неприятной компании, говорил: «Не обращай внимания, Северус» — и предпочитал тактическое отступление вступлению в прямую конфронтацию, пока не прижмёт к стенке. Как она при таком раскладе умудрилась три раза бросить вызов Тёмному Лорду — ещё одна тайна, покрытая мраком роулингских чёрных дыр в повествовании.       В любом случае, МакГонагалл в это всё не вмешивалась. Сигрид это прекрасно понимала: человек старой закалки, учившийся где-то в тридцатые-сороковые, навряд ли будет сильно проникаться междоусобными разборками школьников, при всех её положительных качествах. Первую её за всё время обучения книжного Поттера попытку в психологическую поддержку читатель увидел в пятой части: «Возьмите печенье, Поттер».       С чего вдруг ей вмешиваться сейчас — в очередной раз непонятно. Юхас не будет интересоваться, что за фигня, просто потому, что в последнее время её планка для присваивания статуса «фигни» довольно сильно поднялась. Такими мелочами, как учительская попытка узнать, какого чёрта студент не выкладывается на полную для её предмета, Сигрид больше не проймёшь.       — Нет, профессор, — легко и честно ответила она. — Я просто очень не люблю тесты.       Судя по на миллиметр сдвинувшимся в сторону лба бровям МакГонагалл, такого ответа она не ожидала.       — Мисс Юхас, — спустя секунду молчания начала она, и Сигрид поняла, что сейчас будет лекция. — Я понимаю, что у вас довольно специфический склад мышления и именно это вам позволяет настолько быстро нагонять остальных на таких предметах, как трансфигурация и чары, где требуется именно нешаблонность и абстрактность ваших рассуждений, но хочу вас заверить, что внешний мир всё ещё существует и в будущем под вас подстраиваться не будет.       Пришла очередь Юхас хмуриться. Она не очень любила, когда начинали анализировать её, потому что каждый раз за этим возникала необходимость оправдываться. В новой жизни это вообще было невыносимо: когда тебе за двадцать, от тебя не ожидают резкого исправления и стараются хотя бы попытаться принимать твои завихи; когда тебе двенадцать, все особенности твоего характера, с которыми сложно мириться, списывают на рано начавшийся трудный возраст и ждут, что со временем это пройдёт.       Ещё один пунктик в копилку минусов одиннадцатилетнего тела. Плюс в виде отсутствия особенностей проявления женской физиологии пока что всё равно перевешивал.       — Я понимаю, профессор, — Сигрид поджала губы в намёке на признательную улыбку и кивнула. Она всё ещё могла в социальные взаимодействия. — Но наш внешний мир обычно формируется из не такого большого количества людей, как нам кажется, и в наших силах устроить всё так, чтобы комфортно при этом было всем.       Если МакГонагалл и была с ней не согласна (а она была), то спорить не стала.       Но устный опрос по всем не сделанным вопросам теста всё равно провела.

***

      Во время матча Слизерин-Рейвенкло дуэт Поттер-Блэк спалил половину слизеринских трибун каким-то экспериментальным салютом китайского дракона, которого, как поведал Сигрид Римус, Блэку прислал его дядя Альфард откуда-то из Азии. Сделано это было не то чтобы нарочно, поскольку отнекивались они вполне искренне, но тут Юхас была склонна верить в ту самую силу потаённых желаний и самопрограммирования, про которые заливала куча коучей личностного роста в её время. Если чего-то очень захотеть, то неуправляемый и неодушевлённый (хотя чёрт его знает, на самом деле) фейерверк полетит прицельно в сторону твоего нелюбимого факультета.       Сигрид пришла к выводу, что собственное чутьё её не обмануло: идея сесть подальше от Мародёров, поближе к начальству, в этот раз принесла закономерные плоды. На отработку отправили всех четверых, даже не причастных к произошедшему Люпину и Петтигрю, кажется, продолжив путь сюжетного детерминизма и тем самым только сплотив образовывающуюся команду мечты.       Какого чёрта в этой компании во время отработки забыла Сигрид? Нет, коллективизм и солидарность были ей чужды. Однако же она была с ними: сидела в тёмном, мрачном, пыльном и замкнутом помещении, ничего не делала и наблюдала за унылым надраиванием местного склада серебра.       Утащить хоть одну ложечку хотелось из чисто спортивного интереса. Пока что Юхас себя сдерживала.       — У тебя какая-то миссия тут? Сидеть и действовать на нервы? — Сириуса её присутствие порядком напрягало. За последние сорок минут он пытался до неё докопаться уже третий раз.       — У тебя очень слабые нервы, раз они не выдерживают даже моего молчаливого сидения на одном месте, — не стала долго думать над ответом Юхас. — И это ты ещё не достиг пубертата. Как тебя дальше колбасить будет — на людей станешь кидаться?       Ей ответили свирепым взглядом из-под сведённых красиво очерченных бровей.       — От того, что ты используешь странные магловские заумные словечки, умнее не выглядишь, — парировал он.       Сигрид довольно улыбнулась, продолжая раскачивать ногами. Парта под ней раскачивалась в такт движениям, кажется, нервируя этими звуками чуткий слух Римуса. Движения у него становились всё более и более нервозными и дёрганными с каждой минутой.       — Тебе напомнить, как ты пытался вставить магловские заумные словечки, чтобы выпендриться на Полётах? Я хотя бы понимаю их смысл, — почти пропела она елейным голосом.       — С чем тебя и поздравляю, — огрызнулся в её сторону Блэк, очевидно ставя точку в этой их перебранке. Учится — через пару лет можно будет нормально с ним упражняться в остроумии.       Джеймс, уже психующий из-за не оттирающегося налёта на каком-то медном кубке, над которым он пыхтел уже минут двадцать, кинул в их сторону усталый взгляд, с крайне мученическим видом вздохнул и полез во внутренний карман мантии. На тусклый свет двух канделябров был выужен знакомый пергамент, на которым Поттер, на секунду задумавшись и что-то подсчитав в уме, что-то черканул. Произведя все эти нехитрые действия, он сложил лист и сунул его обратно.       Очень интересно. Это он их с Сириусом перебранки так фиксирует? Записывает, кто победил?       Скрип тряпок по металлу снова заполнил небольшое подсобное помещение. Сигрид поморщилась, когда от долгого сидения в одном положении у неё начала затекать филейная часть. Находиться здесь было её личной инициативой, но время тянулось медленно и неохотно, как патока в жаркий июльский день где-то в Корнуолле.       В этот раз молчание прервала она. Ей было скучно, но и уйти так просто отсюда она уже не могла. В ней проснулся дух авантюризма и любитель детективных сериалов.       В любом случае, как-то скоротать время было нужно. А молчание было какое-то напряжённое.              — Нет, а если серьёзно… — начала Юхас, впиваясь взглядом в прямую, как прут арматуры, спину Блэка. Даже когда он ругался магическими существами в сторону тех, кто придумал трудотерапию в Хогвартсе, его осанка оставалась настолько идеальной, что в голову лезли аналогии исключительно с методами придания правильной формы покойникам в гробах. — То откуда ты про вестибулярный аппарат узнал? В маг-мире же вроде нет биологии, анатомии и прочей фигни, про которую рассказывают в магловских школах.       Этот вопрос, очевидно, заинтересовал не только её, но и всех остальных присутствующих. Даже Питер, который затихарился в самом мрачном и тёмном углу и старался не отсвечивать, повернулся в сторону коллектива. Теперь в идеально прямую спину Блэка упиралось уже четыре любопытных взгляда.       Тот это явно уловил, поскольку осёкся на полуслове, видимо, собираясь послать Сигрид с её попытками разрядить обстановку далеко и надолго. Товарищи же заставили его нахмуриться и демонстративно закатить глаза.       — Я в магловскую школу как-то проник, — коротко обрубил он. Поджал губы, скривился и расщедрился на продолжение под всеобщим неуёмным интересом. — Ну что? Я сбежал из дома, заблудился в магловском Лондоне, проходил мимо школы, рядом с которой меня приняла за ученика какая-то тётка и отправила меня на урок. Там начинался дождь, так что я решил, что это не самый худший вариант, где можно подождать, пока меня не хватятся и не начнут искать. Ну и зашёл вместе с потоком моих одногодок. А у них там тема эта была…       Работа, конечно, встала, но после таких признаний даже Сигрид была готова это проигнорировать.       Сириус Блэк сбегал из дома и до шестнадцати лет — это было откровением. В книгах он был показан с одной-единственной стороны и слышать такое из его уст было странно. Юхас вообще странно себя чувствовала, когда герои канона начинали рассказывать что-то из своей жизни и углубляться в детали. Сразу появлялось такое непонятное чувство. Хотелось спросить, а почему этого не было в повествовании? И кто после таких историй более нереальный персонаж: обычный ребёнок с проблемами в семье или она сама?       — А у тебя не спросили, кто ты и что там делаешь? — негромкий голос Питера заставил Сигрид вынырнуть из собственных невесёлых размышлений.       — Там какой-то новенький вроде бы должен был появиться, меня за него и приняли, — пожал плечами Блэк, продолжая елозить тряпкой по какому-то подсвечнику. Чуть поколебавшись, он всё-таки продолжил: — Меня моя маменька только к обеду нашла. Там такой крик стоял… Ну и половине той школы в результате память стёрли.       — Зачем? — не поняла Юхас. Что могло быть криминального в том, чтобы просто забрать ребёнка из Primary, как делали все родители во все времена? Ничего такого, что бы стоило таких магических затрат, лично она не видела.       Тут Сириус внезапно смутился, кажется, даже не собираясь огрызаться конкретно в её сторону. Взгляд он отвёл, а прямая спина, кажется, вообще начала выгибаться в другую сторону.       — Да я там случайно выброс устроил… — неохотно признался он. — Я на уроке что-то не то сказал, когда меня спрашивать начали, ну и на перемене меня местные в туалет затолкали, на разборки вроде бы. Ну и я в итоге там потоп устроил… — он замолчал на мгновение, а потом дополнил: — Маменька даже особо не наказывала. Подумала, что я хотел маглов утопить. Но наорала знатно.       Снова наступила тишина — никто, очевидно, не знал, как это комментировать. Римус глубоко вздохнул и, словно через силу, повернулся к Сириусу.       — А это был твой первый магический выброс? — голос у Люпина был хриплым. Прорезался только к концу фразы.       Блэк отрицательно помахал головой, потрепав отросшими кудрями. Он как-то кривовато усмехнулся. Воспоминания о первом выбросе явно были куда более приятными.       — Я волосы кузине спалил, когда у меня первый выброс случился, — злорадно протянул Сириус. Почему-то Сигрид догадывалась, о какой кузине шла речь. — Она меня сквибом дразнила, а я так рассердился, что из меня и полезло…       Поттер пропустил смешок. Питер и Римус как-то неловко переглянулись, не понимая, почему такая ситуация вызывает настолько тёплые чувства. Юхас хмыкнула.       — А я всего лишь перекрасил платье какой-то там родственницы, — подхватил новую тему Джеймс. — Она так свой Слизерин нахваливала, что мне как-то обидно стало. Она до конца вечера красно-золотая ходила. Отец так хохотал, что даже извиниться нормально перед ней не смог.       Сигрид улыбнулась. Это уже было более похоже на весёлую историю о первом магическом выбросе. У неё самой их было не то чтобы много — обычно она их легкомысленно списывала на усталость, разыгравшееся воображение и банальное «показалось».       — Я как-то все картинки в детских магловских книжках оживил, когда мы в гостях у маминой сестры были, — улыбнулся Питер, отчего на одной щеке появилась ямочка. — А у тебя какой был первый выброс? — он повернулся к Люпину. Тот дёрнулся и побледнел немного.       История явно была не такая приятная, как у всех присутствующих. Юхас нахмурилась, наблюдая за тем, как у Римуса начинают почти незаметно дрожать руки.       — Да я не помню уже, — чуть споткнувшись в самом начале, выдавил он вместе с судорожным вздохом. — Мне пять лет было…       — И что, даже родители не рассказывали? — удивлённо повернулся к нему Джеймс. Тот совсем съёжился, отрицательно покачав головой и уткнувшись в надраиваемую тарелку. Разговор, видимо, затих.       Сигрид было уже подумала, что на этом мирному общению настал конец, но тут к ней обратился Блэк, хоть и не без привычных в её сторону издевательских ноток.       — Ну а ты что сделала? Заставила скучные магловские учебники читать вслух самих себя и до смерти запытала этим окружающих? — протянул он безо всякого интереса.       Юхас фыркнула. Занимательное, конечно, у окружающих о ней мнение. Даже девочки иногда воспринимали её в качестве абсолютной зубрилки, несмотря на то, что её отношение к контрольным и домашнему заданию явно в рамки их представлений не укладывалось.       — Всего лишь перекрасила своего кота из чёрного в рыжий, — призналась она, пожав плечами. Больше особых происшествий у неё не было. Либо она их просто не замечала…       — Того, который с тобой сейчас живёт? — удивлённо вскинул брови Джеймс, поправляя сползшие на кончик носа очки. — И он до сих пор такой?       — Ну да, — кивнула Сигрид. — Его мама хотела выкинуть, потому что чёрные коты вроде бы приносят неудачи. Я испугалась, спрятала его у себя под кроватью, а утром он был уже таким.       Поттер восхищённо присвистнул.       — Вот почему тебя МакГи так любит, — констатировал он, щёлкнув пальцами. — Долговечная трансфигурация, ещё и на живом существе… Круто, — ухмыльнулся Джеймс.       Юхас польщённо улыбнулась краешком губ — приятно, даже от ребёнка. Сириус закатил глаза и фыркнул.       — Она только недавно колдовать научилась, — протянул он надменным тоном. — Не за что пока любить. В детстве у всех выбросы случаются, но никто не делает по ним выводов про способности.       Сигрид задумчиво почесала бровь, выуживая из рукава мантии собственную палочку. Та как-то предупреждающе моргнула оранжевыми переливами виднеющегося сквозь резьбу на древке пера феникса.       Кажется, кто-то был не в настроении. Юхас всё ещё осторожно относилась к этому предмету и каждый раз внутренне ожидала подвоха. Улавливать настрой собственной палочки получалось с переменным успехом. Несколько дней назад, например, когда в расписании очень удачно поставили травологию, зелья и историю магии, во время вечерних процедур ухода за древесиной в Сигрид кольнуло слабеньким ударом тока — не так сильно, как по первой, но претензия была понятна.       Юхас понятия не имела, что сейчас не так. Она исправно колдовала утром, а во время чар Флитвик наговорил её палочке кучу комплиментов, так что, по идее, всё должно было быть более чем нормально.       «Так, давай мы сейчас не будем выяснять с тобой отношения? Мы же обе знаем, зачем мы здесь,» — Сигрид аккуратно провела пальцами по рукоятке. Палочка чуть нагрелась и пустила небольшой удар статического электричества.       Юхас закатила глаза. Проблемы начались, когда она начала выпытывать у второкурсников, не знают ли они, что там произошло с Кингом, и твёрдо вознамерилась сегодня наведаться на место, где его настиг пожар, прихватив Мародёров для хоть и сомнительной, но страховки. Очевидно, недовольство её магического инструмента было связано именно с этим.       Кажется, это было из разряда: «Хочешь поиграть в ведьму на костре — иди одна, я гореть не планирую».       Тем не менее. Гипотезу надо было проверять.       Сигрид легко провела пальцами по всей поверхности дерева, мысленно пообещав, что всё будет хорошо. Снова последовавший слабый укол статическим электричеством, видимо, являлся саркастическим фырканьем.       — Но из того пожара нас Сигрид вытащила, — внезапно вступился за её честь Поттер, заставляя оторвать взгляд от палочки. Юхас удивлённо вскинула брови. — Так что, думаю, МакГи реально видит в ней потенциал, раз так относится.       О каком особенном отношении от МакГонагалл шла речь, Юхас понять не могла. За два с половиной месяца учёбы странное внимание к своей персоне она получала только от Пикса, причём максимально демонстративное. Но об этом все подозрительно молчали.       О, кстати…       — Кстати о пожаре… — Сигрид уловила момент, когда можно было перенаправить тему в нужное русло, и вступила как раз тогда, когда Блэк собирался вступать в спор. — Никто не хочет наведаться со мной на пятый этаж, в крыло перед гостиной Рейвенкло? Там ещё статуя трёхрукого чародея стоит.       Теперь на неё с одинаковым недоумением смотрели все присутствующие. Первым очнулся Римус, очевидно, догадавшись, при чём тут пожар.              — Ты хочешь посмотреть на место, где чуть не сгорел Алан? — проницательно предположил он. Сигрид кивнула. — И что ты там рассчитываешь найти? Профессора наверняка убрали всё, что могло представлять опасность, и уже выяснили бы, что произошло, если бы могли.       — А вы были там, где нас чуть не спалило? — вместо ответа поинтересовалась Юхас. Это же были Мародёры — наверняка они туда наведались сразу после выписки.       К искреннему удивлению Сигрид, те, переглянувшись, отрицательно покачали головами. Сириус даже, кажется, смутился.       — Там вроде бы ничего интересного, — не очень убедительно пробормотал он. Юхас вскинула брови.       — То есть ты заливал мне про отсутствие интереса к произошедшему, предлагал начинать какое-то там собственное расследование, а сам даже на место происшествия не наведался? — уточнила она, возмущённо складывая руки на груди. — Вот это вы авантюри-и-и-исты, — издевательски протянула она, подводя итоги этим новостям.       В комнате снова повисла тишина. Господам Мародёрам, видимо, было неловко, во всяком случае, главным инициаторам. Римус и Питер явно в собственном решении не лезть на рожон ничего плохого не видели. Сигрид крайне недовольно обвела взглядом собравшуюся компанию.       То есть, её заразили интересом к произошедшему, побудили копаться среди библиотечных каталогов местного искусства, а сами они не удосужились даже в тот-самый-коридор заглянуть? Серьёзно?       — Ничего я тебе не предлагал, — уязвлённо огрызнулся Блэк. — И вообще, что ты хочешь? Просто сходить и посмотреть на голые стены? За каким мордредом?       Обычно Сигрид поддерживала тех, кто критикует явно плохие идеи, ничего не предлагая взамен, но тут явно не тот случай.       — Ну не знаю, может, чтобы узнать, что случилось с картинами, которые там висели, — саркастично протянула Юхас. — Те, которые висят в нашем коридоре, покрылись копотью. Я хотела ещё на заднюю сторону холстов посмотреть, но меня спалил Пикс.       Будущие Мародёры стали переглядываться своими уже сформировавшимися парочками. Сигрид вообще заметила, что коннект между ними сложился довольно занимательный. Люпин и Петтигрю меньше бросались в глаза, но определённый уровень дружбы между ними уже сложился.       Может, в этом была причина, по которой Римус в каноне не стал добиваться до правды? Питер был ему ближе Сириуса, и поэтому в это было легче поверить?       — Всё равно нам тут ещё два мешка столового серебра расчищать, — ко всеобщему удивлению вступил в обсуждение Люпин. После неудачного вопроса Блэка он, кажется, уже немного отошёл. Ладони у него держали блюдо уже вполне твёрдо. — Ты что-то узнала, раз хочешь туда наведаться?       Очень проницательный ребёнок. Вот кому надо было в магический аналог полиции — преступникам было бы не скрыться.       — Ничего конкретного, — пожала плечами Юхас. — Пока я просто хотела свериться со школьными каталогами и посмотреть, что сзади рам. Но, во-первых, я не знаю точного места, где это произошло, а во-вторых, одной туда идти немного боязно.       Теперь на неё смотрели как на человека, объявившего, что Санты не существует, а на Слизерине учатся только честные и благородные.       — Что? — не выдержала Сигрид, когда молчание затянулось.       — Какими каталогами? — спросил Джеймс, видимо, озвучив всеобщее недоумение.       Дети. Она связалась с детьми. Более того, она собирается взять для подстраховки этих детей. Почему каждый раз, когда ей почти удаётся забыть про то, что она среди одиннадцатилеток, ей об этом так грубо и неделикатно напоминают?       Подавив тяжёлый и глубокий вздох, Юхас всё же пустилась в разъяснения:       — Все картины в Хогвартсе отревизированы и занесены в специальные книги, где описано всё, что можно, от художника до местоположения в замке. Эти каталоги хранятся в библиотеке и находятся в свободном доступе, — она потёрла кончик носа. — Вы вообще что собирались делать, чтобы что-то выяснить про пожар?       По неловким переглядкам становилось понятно — плана не было. Были желание, энтузиазм и неуёмная жажда приключений.       Наверное поэтому в каноне учителя не слишком переживали по поводу любопытства детей, когда начинали чинить в школе интриги. Дети сколько угодно могли хотеть сунуть свои носы во все взрослые дела, но банально не знали, с какой стороны подступиться к проблеме. Если бы не Гермиона Грейнджер, Мальчик-который-выжил бы в жизни не поучаствовал в том количестве приключений, которое на него свалилось.       — Всё равно сегодня не успеем, — стараясь скрыть собственную неловкость, буркнул Сириус.       Сигрид задумалась. Сделать это она хотела сегодня, потому что после той встречи с Пиксом она спать нормально не могла, не думая обо всей этой ситуации с погорельцами — даже волшебная хогвартская кровать не помогала. Раньше ей такие обсессии свойственны не были, так что сейчас она переживала некоторый кризис. Хотелось поскорее разобраться, чтобы можно было с чистой душой продолжить жить и учиться.       — Может быть, я могу просто очистить всё очищающими чарами, м-м-м? — исключительно из альтруизма и человеколюбия предложила Юхас. Никаких заклинаний для уборки она, естественно, не знала, но надеялась, что кто-то из присутствующих был в курсе.       Поттер заметно приободрился. Римус и Питер задумчиво оглядели всё ещё маячащий перед ними фронт работ и явно ничего против такого предложения не имели. Блэк закатил глаза и уничижительно фыркнул — Сигрид забирает свои слова обратно, нихрена он не святой.       — Ты сейчас взмахнёшь палочкой, и нам придётся убирать ещё и тот разгром, который вы устроите, — с непоколебимой уверенностью заявил он.       Заклинание знал, что не удивительно, Поттер. Он продемонстрировал движение рукой, рассказал руническую формулу, которую нужно держать в голове во время произнесения, и сказал слова. Сигрид кивнула, покрепче сжимая руку на древке. В себе она ни капли не сомневалась — в последнее время заклинания выходили с первого раза и даже без подсказок со стороны палочки. В колдовстве, когда та не выпендривалась, они действительно крайне преуспели.       Ха. Три раза ха.       «Когда она не выпендривалась». Ещё три раза «ха». Когда такое вообще было?       После произнесения заклинания и взмаха рукой маленькое подсобное помещение погрузилось в хаос. Из нагромождения платяных шкафов посыпались какие-то старые бумаги, мешки со стоящей на очереди на помывку посуды опрокинулись на пол, хогвартское серебро начало мотать по полу, словно к ним ворвался враждебно настроенный Пивз, а из вёдер с водой небольшими фонтанами начала расплёскиваться вода.       «Вот ты сучка, конечно,» — обречённо подумала Сигрид, уже слыша знакомые шаркающие шаги за дверью. Филч определённо шёл на шум. Палочка, определённо крайне довольная собой, подмигнула тёплым отсветом.       — Юхас, ну мать твоя моргауза… — тут с Блэком спорить определённо никто не стал бы, даже если бы захотел. Тут сама Сигрид не собиралась с ним спорить. Этот ребёнок был абсолютно, совершенно прав.