Улыбка висельника

      МакГонагалл, профессор Спраут, профессор Дэвис и явно недоумевающий за каким чёртом его оторвали от расчёсывания хвоста его любимому фениксу директор в довольно забавно обставленном кабинете по мнению Сигрид являлись вполне неплохими персонажами для какого-нибудь анекдота. Начать придумывать юмористические заготовки мешало то, что на них (на неё, Поттера, Блэка, на ту самую хаффлпаффку, с которой всё началось, и ещё двух зеленовато-синеватых барсуков) вроде как орали.       — …За все пятнадцать лет моего педагогического стажа я не видел такого вопиющего прецедента!.. — Дэвис, не смотря на свою внешность человека скорее действия, чем мысли, распинался уже минут двадцать и с таким искусством и такой красотой речевых выражений, что у Юхас периодически возникало желание начать за ним записывать. — Первокурсники, без всяких зачатков понимания, где они находятся, устроили просто несоответствующий данному учебному заведению акт неповиновения! Эта самоубийственная выходка поставила под угрозу жизни их однокурсников и их самих, а вы предлагаете мне ограничиться ДВУМЯ НЕДЕЛЯМИ ОТРАБОТОК У КАКОГО-ТО СКВИБА?! Я настаиваю, вы слышите, Дамблдор?! Я настаиваю на немедленном выявлении и отчислении всех зачинщиков и участников!.. Потому что это… — и так уже треть часа. В основном он ходил по кругу, возвращаясь к одним и тем же тезисам и аргументам, не давая вставлять другим членам педагогической коллегии хоть слово. Пару раз МакГонагалл открывала рот, но терпела неудачу.       В кабинет к директору притащили тех, кто был в небе на момент прихода Дэвиса. Сигрид со своим просто неподражаемым первым впечатлением оказалась в их числе. И теперь она мысленно прикидывала, удастся ли ей выбраться из этой передряги без особых последствий или оруэлловский принцип «кто-то равнее» сработает и тут.       Гарри Поттеру после чего-то подобного подарили супер-крутую и дорогую метлу новейшей модели и определили в местную команду. Сириуса и Джеймса вряд ли исключат: они, судя по книгам, и не такое устраивали и вполне нормально выпустились.       А вот что будет с ней и хаффлпаффцами — большой вопрос.       Феникс Дамблдора явно начинал нервничать. Хаффлпаффка рядом с Юхас — подозрительно шмыгать носом, с каждым витком криков Дэвиса всё громче. У самого директора, кажется, начиналась мигрень.       МакГонагалл пока ограничивалась железобетонными взглядами в сторону всех студентов с красными галстуками. На Сигрид, которая галстук сегодня не надела, она вообще даже смотреть избегала, что, видимо, было не слишком хорошо. Спраут сохраняла такое спокойствие, словно на её месте сидел удав. Надо было к ней на факультет идти. Эта полная женщина, с которой пока ещё не было ни одного занятия, выглядела просто неприлично адекватно для волшебного мира. Тот же Дэвис время от времени перекрашивал свою зачёсанную назад шевелюру в ярко-красный, но очень быстро одёргивал сам себя и возвращался к нормальному тёмному оттенку.       — Профессор Дэвис, спасибо, что просветили нас, — Дамблдор поднялся из-за своего стола и внезапно оказался выше профессора по полётам. Тот как-то сразу заткнулся и съёжился. — Но мне кажется, что стоит послушать самих детей и понять их позицию.       — Да что эти дети!..       — Профессор Дэвис, — лучистые голубые глаза директора очень грозно блеснули. Новый виток словоизлияния оборвался на полуслове. — Я хочу услышать версию учеников.       Теперь на них смотрели все. Сигрид недоумевала: и что они хотят услышать? А самое главное, от кого? Ждут, когда виновный в разжигании беспорядков признается и покается?       — Прошу прощения, — Юхас точно знала, что ждать чего-то подобного от одиннадцатилеток не стоило, поэтому решила взять право ответа на себя. На неё с удивлением покосились все её однокашники, видимо не понимая, что ей руководило. — Однако я не понимаю, что вы хотите, чтобы мы вам сказали? Мы виноваты. Готовы понести заслуженное наказание. Но довольно странно было со стороны профессора Дэвиса, вы уж извините, — она демонстративно развела руками, когда тот вскинулся и уставился на неё откровенно угрожающим взглядом, — оставлять кучу одиннадцатилетних детей на поле, наедине с мётлами, и ожидать от них, что те будут стоять смирно и послушно ожидать преподавателя.       — О, вот как, — Дамблдор задумчиво почесал подбородок своей птичке. Сигрид, глядя на феникса, испытывала острое желание вернуться в свой мир и начать отвечать всем тем, кто называл это создание «курицей» что-то вроде: «Захлопните пасти, если вы не видели его в жизни!». Потому что ничего величественней она не видела никогда. — То есть, профессор Дэвис опоздал.       — Уверена, у него на это были веские причины, — в стиле скромной милой девочки потупила глаза в пол Сигрид.       — Что ж… — выдохнул директор. Бабочки у него в бороде зашевелили крыльями. — Думаю, учитывая все факты, можно заключить, что не только дети виноваты в произошедшем, — он строго посмотрел на Дэвиса. — Полагаю, две недели отработок всех вовлечённых в этот инцидент всё-таки устроит. Но если нет, — заметив, что профессор снова открыл рот и побагровел от гнева, Дамблдор приветливо улыбнулся, — то вы, профессор Дэвис, можете обсудить приемлемое наказание с родителями учеников. Уверен, Вальбурге Блэк и Юфимии Поттер будет очень интересно послушать о том, как так получилось, что дети остались в одиночестве на уроке Полётов.       Теперь профессор Дэвис побледнел. Кажется, возражений у него больше не было.       Видимо, Поттер и Блэк продержались в школе аж до самого выпуска, потому что никому из педагогического состава не хотелось связываться с их матерями.

***

      Окей, Сигрид понимала теперь, почему весь факультет так боялся Доркас Медоуз.       Она была ужасающа. Воплощение всего того, с чем бы точно не хотелось столкнуться ночью в пустом коридоре.       Задница болела. Поэтому Юхас валялась на животе на собственной кровати, пытаясь исхитриться и не заляпать чернилами весь лист бумаги, на котором сочиняла письмо Петунье Эванс. Её сестра сидела на соседней кровати и планомерно выносила Сигрид мозг.       — Я говорила, что это плохая идея.       — Ага, — Сигрид чертыхнулась, когда очередная закорючка превратилась в сползающую вниз каплю чернил. Пододеяльник уже впитал в себя некоторое количество тёмной жидкости, а используемый в качестве планшета учебник по трансфигурации, кажется, уже пропитался ею насквозь.       — Я говорила, что это опасно, — Лили не успокаивалась. Три их остальные соседки уже не выдержали бубнёжа рыжей и пошли в гостиную, несмотря на угрозу попасться разгневанной Медоуз на глаза. Вообще, внизу было очень тихо. Госпожа Главная Староста всех распугала, пока гонялась по всему гриффиндорскому общежитию за провинившимися первокурсниками, с которых сняли почти все заработанные факультетом за две недели баллы, швыряясь жалящими заклинаниями.       Она действительно было похожа на Медузу Горгону. Ещё немного и её зачёсанные в высокий хвост волосы бы начали вздыматься и шипеть. Теперь Юхас понимала, почему её так называли.       Лично ей почти удалось убежать от Медоуз. На самом деле, она была единственной из тройки главных виноватых (про остальных семь гриффиндорцев история умалчивала, поскольку им повезло вылететь из игры до прихода преподавателя), кто получил всего один сглаз. Сириус и Джеймс, кажется, готовы были разрыдаться от облегчения, что завтра будет суббота, а значит им не придётся идти на уроки и сидеть на пострадавших филейных частях.       Даже интересно, как методы воспитания Доркас коррелировались с неприкосновенностью личности, гуманизмом и прочими ценностями новой демократии? Нет, физические наказания в школах Британии до сих пор пользовались большой популярностью, но обычно их всё же применяли учителя и за действительно серьёзные проступки.       Главный принцип римского права — никто не должен быть наказан за одно и то же деяние дважды. Сигрид на самом деле довольно серьёзно оскорбилась с этой выходки старосты и теперь посещать ещё и отработки совершенно не собиралась. С ней такое не пройдёт. Если надо, она хоть до преподавателей дойдёт, но её пострадавшая задница не останется неотомщённой.       — Угу, — она снова поддакнула Эванс, даже не слишком прислушиваясь к тому, о чём она там говорила.       Тор тёрся рядом и пытался когтями расцарапать лежащую на редкость спокойно палочку Юхас. Она даже не пыталась поджечь кровать. Видимо чувствовала, что её обладательнице недавно досталось и потому пребывала в на редкость благодушном настроении.       Ну ничего, и на неё найдётся управа.       Сигрид раздражённо скомкала напрочь испорченный лист бумаги и выудила из своей лежащей на прикроватной тумбочке косметички с различными шампунями, мылом и прочими банными принадлежностями коричневый карандаш для глаз, стащенный у матери. Краситься она пока не планировала, но, если вдруг что, между ресницами им можно было прокрасить, чтобы глаза ярче выделялись.       Но это было так, задел на будущее. Пока Сигрид пользовалась только бальзамом для губ и мягким увлажняющим кремом, а карандаш, видимо, будет использоваться в качестве единственного нормального пишущего предмета. Уроки каллиграфии пока не помогали настолько, чтобы писать пером везде и всюду, при любых условиях, как это могли делать родившиеся в маг-мире изначально.

Привет, Петунья. Это Сигрид Юхас, ненормальная одноклассница твоей ненормальной сестры. Пишу тебе, поскольку не имею ни малейшего понятия, к кому ещё обратиться по этому поводу. Видишь ли, за последние две недели я прославилась как самая бездарная ученица Хогвартса за всё время его существования. Если коротко, то моя волшебная палочка меня ненавидит. Мне кажется, что причины кроются в глубокой психологической травме, которая заставляет её всячески саботировать любые мои попытки начать колдовать. Собственно, это и есть главная проблема. У волшебников нет ничего похожего на литературу по психологии. Они полные профаны в этом вопросе. Так что не могла бы ты посмотреть в вашей городской библиотеке что-нибудь про воспитание детей и особенно про особенности взаимодействия с детьми, взятыми из приюта? Взамен могу помочь с написанием различных эссе любого профиля и сложности. Ну и просто переписываться с тобой было бы довольно интересно. Я попрошу сову дождаться ответа, хорошо? Они питаются мясом и сухариками. Прошу прощения, если эта просьба будет чересчур обременительна. Большой привет, Сигрид

      Вот так было намного лучше. И плевать, что грифель немного размазывался по бумаге. Зато никаких клякс. Волшебникам бы стоило призадуматься над перьями, которые сами регулируют количество чернил и их непротекаемость.       — Пройдёшься со мной до совятни? — прерывая всё не останавливающуюся Лили, поинтересовалась блондинка. Не от большой любви, а скорее от вежливости.       За две недели все уже более-менее научились ориентироваться в пространстве. Если знать, как строились такие сооружения, то можно было довольно быстро сообразить, как петлять по местным коридорам.       Лили уничижительно фыркнула, всем своим видом демонстрируя своё отношение к безответственности Сигрид.       Ну и не очень-то надо было.       В гостиной, как и предполагалось, народу было очень и очень мало для вечера пятницы. Отбоя ещё не было, за окнами хоть и вечерело, но пространство пока просматривалось. Самое оно для пешей прогулки…       Когда Сигрид уже было подобралась к выходу из гостиной, над ней возникла грозная фигура человека, благодаря которому гордые львы изображали из себя затаившихся барсуков.       — Куда это ты намылилась? — Доркас подозрительно прищурилась. Пятая точка у Юхас моментально заныла, явно переживая болезненные флэшбеки.       — Вам-то какая разница, госпожа Главная Староста? — складывая руки на груди, фыркнула Сигрид. Чёрта с два её запугает какая-то семнадцатилетняя мадам, непонятно что о себе возомнившая. — До комендантского часа ещё три часа. Я вольна распоряжаться своим временем так, как мне заблагорассудится.       Ноздри Медоуз возмущённо раздулись. Кажется, она не привыкла, чтобы по отношению к ней испытывали что-то кроме страха и трепета напополам со странным и необъяснимым уважением. Вот лично Юхас была слишком зла на неё и трепетать и восхищаться как-то не собиралась.       — До того момента, пока тебя снова не потянет к метле, — прошипела Доркас, разворачиваясь и удаляясь к своему месту, перед самым большим камином.       Все собравшиеся гриффиндорцы смотрели на Сигрид с таким ужасом и шоком, словно она как минимум предложила учинить революцию. Храбрость и смелость прямо лезли из ушей всех местных. Юхас на это уничтожительно фыркнула, разворачиваясь и прошмыгивая в сам по себе открывшийся лаз.       После Приветственного Пира все картины выглядели так, как и должны были выглядеть. Персонажи, тогда переселившиеся повыше и закатившие феноменальную попойку, сейчас в основном находились на своих местах, лишь изредка шатаясь на полотна друг к другу. Полную Даму, однако, после отбоя в пределах своей рамы застать было почти невозможно. Сигрид слышала, что близнецы Пруэтты — те самые рыжие братья — довольно часто ночевали под дверями факультета.       Сама Юхас выбиралась ночью из общежития всего пару раз, упросив походить с ней Почти Безголового Ника. Всё это было в тайне от старостората и девочек-соседок.       Ночной или хотя бы вечерний Хогвартс — это совершенно иной Хогвартс, полностью отличающийся от дневного. Словно ты переносишься из привычного и понятного тебе мира в Зазеркалья, где все порядки и убеждения перевёрнуты с ног на голову. По стенам блуждают потусторонние тени, с картин за тобой пристально наблюдают молчаливые люди, жившие несколько веков назад и уже позабывшие, какого это — быть живыми, а в начищенных до блеска доспехах мелькают странные отражения. За каждым поворотом может оказаться что-то неизведанное и опасное, а огни факелов и расставленные в старинных канделябрах свечи то и дело сами собой гаснут, безо всякой на то причины.       Сигрид ощущала себя героиней романов сестёр Бронте или Мэри Шелли, когда бродила по замку в неположенное для этого время суток. Если днём замок походил на иллюстрацию к детской сказке — радостной, пёстрой, яркой и лёгкой для восприятия, с обязательным хеппи-эндом, то ночью он обращался местом действия событий какого-нибудь жуткого готического романа Брэма Стокера или Джозефа Ле Фаню. Юхас такие вещи любила, и хотя хогвартские призраки не были особенно вредными, если не вспоминать про Пивза, но тот же самый Кровавый Барон или меланхолично проплывающая мимо Серая Дама вместе с потусторонней атмосферой застывшего много веков назад времени щекотали нервы.       На выходе из замка Сигрид окликнули. Она обернулась, недоумевая и пытаясь вспомнить, где и когда она слышала этот голос.       По коридору почти бегом неслась уже виденная ею сегодня хаффлпаффка.       — Привет! — выпалила она, останавливаясь около стоящей напротив главных ворот Юхас и упираясь руками в колени. Выглядела девочка крайне запыхавшейся. — Я тебя сегодня не поблагодарила за то, что ты вступилась!.. Вот. Сейчас благодарю…       Уровень умения выражать свои мысли где-то рядом с Хагридом. Ладно, это было даже мило.       — Эм. Не за что, — пробормотала Сигрид, моргая. Лицо хаффлпаффки почему-то казалось знакомым. Где-то раньше она его уже видела, не считая совместных уроков… — А ты?..       — Софи Бёрк, — протягивая руку, проговорила она. Юхас, всё ещё пребывая в недоумении, за эту руку ухватилась.       Так, стоп, точно. У той рейвенкловки, которая подходила поиздеваться после первого совместного урока чар, было точно такое же лицо.       — А у тебя случайно нет близняшки на Рейвенкло? — решила уточнить Сигрид, выпуская чужую руку. Девочка моментально смутилась и отвела взгляд.       — Да… — она замялась. — Её зовут Корделия. Мы не очень ладим. После того, как её пообещали выдать замуж за Нотта, она стала просто невыносимой.       Юхас понятия не имела, как на это реагировать. В её понимании договорные браки были пережитком прошлого и являлись одной из форм угнетения женщин, свидетельствовавших о допотопности и отсталости общества, но в магическом мире всё было как-то чересчур сложно и запутанно. Девушки легко занимали должности в министерстве, к ним относились с почтением и уважением, никто (за редким исключением, но это уже были личными заморочками тех, кто рос при матриархате) в сторону женщин не выступал и к плите отправлять, кажется, не собирался. Но при этом половина одноклассниц Сигрид были сговорены чуть ли не с младенчества. Когда адекватная и наиболее близкая к пониманию блондинки Данбар ляпнула, что родители договариваются о её браке с МакЛагеном, Юхас натурально выпала из разговора. А когда она задвинула про необходимость самостоятельного и осознанного выбора в возрасте более зрелом, чем даже пресловутые семнадцать, на неё вылупились как на чокнутую все соседки.       Так что в этом вопросе Сигрид понимания не нашла.       — И она этому… рада? — аккуратно поинтересовалась блондинка.       — Конечно! — удивлённо подтвердила Софи, словно сам факт сомнения вызывал у неё непонимание. — Это же мистер Нотт!.. Он такой… Такой!.. — и мечтательно выдохнула, тут же смутившись.       Судя по тому, что к его фамилии добавлялось «мистер», возрастная разница волшебников между потенциальными брачующимися тоже не слишком смущала.       — А сколько ему лет? — всё так же деликатно попыталась выяснить Юхас.       — Ну, он, кажется, ровесник моего отца. Но выглядит он очень хорошо, — Бёрк совершенно точно не замечала в тоне собеседницы странных ноток.       — Нотты всегда были симпатичными, — раздалось откуда-то справа. Сигрид вздрогнула и обернулась, встречаясь взглядом с какой-то представительной дамой, чей длиннющий колпак упирался в раму. — Вот помню в моё время я как-то гуляла с одним…       От затянувшей длиннющий ностальгический монолог дамы они с Софи сбежали как-то чересчур синхронно и не сговариваясь. Портреты вообще любили вдаваться в подробности своих прошлых жизней, и собеседник им обычно даже не требовался особо. Собственно, призраки в этом отношении на них очень походили. Почти Безголовый Ник, например, обожал пересказывать все подробности судебного заседания и своей казни. При этом он не проверял, слушают его или нет.       — Ты в совятню? — поинтересовалась Софи. Юхас кивнула. — О, здорово. Я тоже шла туда. Корделия наверняка уже отправила моим родителям сообщение о произошедшем на уроке, так что хорошо бы отправить и свою версию произошедшего, на всякий случай. Плюс, профессор Спраут тоже наверняка им что-то написала…       — Деканы так делают? — вскинула брови Сигрид, чувствуя непонятный мандраж от подобных мыслей. Конечно, было бы глупо переживать о том, как подобное сообщение выбесит мать. Она не собиралась возвращаться на Рождество, а до лета та точно успокоится. Но было бы неприятно. У них установилась вполне милая переписка и портить впечатление разбором полётов (ха-ха, каламбур в лучшем стиле британцев, она начинает улавливать местный менталитет) бы не хотелось.       МакГонагалл после заседания в кабинете директора отбуксировала их в собственный кабинет и уже там вынесла мозг в приватной обстановке. Блондинка под конец стала улавливать только «Я крайне разочарована!» и «От вас, мисс Юхас, я вообще ничего подобного не ожидала!». Но ни о каких письмах родителям речи не шло.       — Профессор Спраут делает. Профессор Флитвик вроде бы нет, — пожала плечами Софи, явно завидуя рейвенкловцам. — Не знаю, как на других факультетах. Но мне точно влетит дома. Подобные игры не одобряются у нас в семье. Мама говорит, что меня после такого никто замуж не возьмёт, — она раздражённо фыркнула.       Учитывая обилие незамужних волшебниц в саге про «Мальчика-который…», Сигрид склонялась к тому, что подобные заморочки с замужеством были скорее личными заморочками отдельных семей, чем общей тенденцией.       — Институт брака переоценён, — найдя свободные уши, приободрилась Юхас. Интересно, в волшебном мире есть какие-нибудь феминистические организации? Если нет, то она прямо сейчас, пожалуй, возьмётся за её создание и вербовку первых участниц. Будут потом бороться с силами Лорда тесным женским кружком. — Мне кажется, местные девочки чересчур одержимы идеей выйти за кого-нибудь замуж. Ты не замечала?       Дорога до совятни стала не в пример интереснее. Что-что, а загрузить кого-то своими мыслями и идеями Сигрид любила.

***

      Воскресное утро ознаменовалось тем, что Сигрид на голову сбросили три огромных пособия, целиком и полностью посвящённых детской психологии и трудностям детской адаптации в приёмных семьях. Пособия были весьма потрёпанными, а на форзацах были записи о принадлежности книг библиотеке Коукворта.

Мне нужно эссе по «Робинзону Крузо», Дефо. Тема — «Борьба человека за существование». Объём — 5-7 страниц. Тебе лучше постараться, чтобы это вышло действительно впечатляющим. Я еле убедила эту тупую птицу, проторчавшую у меня в комнате целый день, пока я лазила по библиотеке и искала эти книги, дотащить их в эту вашу школу. На эссе тебе времени до следующей пятницы, мне его сдавать в следующий понедельник. А книги нужно вернуть до конца месяца. Желаю удачи, Петунья.

      Сестра Лили была очаровательна. Всё по делу, с тонким налётом невысказанных претензий. Сигрид улыбнулась, читая короткую записку на вырванном из тетради листке.       — «Настольная книга приёмного родителя. Практическое пособие», — Гвен Данбар изящно вскинула бровь. Лили потянулась за вторым пособием.       — «Особенности психологии детей-сирот», — прочитала она, полностью копируя выражение соседки.       — «Когда любви не достаточно. Руководство по воспитанию детей-сирот с реактивным нарушением привязанности», — вмешалась Марлин, утром очень долго не определявшаяся, нужен ли ей завтрак или она хочет второй выходной подряд проваляться в кровати до ужина.       — Спасибо, девочки, однако я умею читать, так что ваша помощь в данном вопросе не требуется, — сохраняя полнейшую невозмутимость, протянула Юхас, накладывая себе на тарелку побольше тостов.       — Нет, Сиг, серьёзно, зачем они тебе? — Мэри забрала у МакКинонн самый громоздкий трактат и с на редкость скептичным выражением пролистала его. — «Психологическая резилентность ребёнка определяется врождённым набором качеств, а также совершаемыми в ходе социализации ошибками воспитателей…», — зачитала она, три раза запнувшись на самых сложных словах. — Тебе что, хогвартской учёбы мало?       Сигрид фыркнула. Как раз хогвартской учёбы ей было очень даже недостаточно. Палочка продолжала демонстрировать все грани своего на редкость отвратительного характера, а Юхас бы хотелось хотя бы немного понимать, что происходит с её сознанием, если оно вообще в этом случае присутствовало. Было довольно наивно полагать, что человеческая психология будет применима к хрупкому мироощущению волшебных палочек, но в какую сторону двигаться, пока всё равно было непонятно, так что она не видела причин, чтобы бросать эту затею сейчас, когда мотивы поведения вредной деревяшки становились хоть немного ясными.       Ну, во всяком случае, Сигрид на это надеялась. Она всё ещё не понимала, что ей в этой ситуации надо было делать, и тыкалась в неизвестность, как слепой котёнок.       Расшифровывать все свои выводы соседкам было чревато всеобщим непониманием и репутацией немного ненормальной. Не то чтобы ей было до этого дело, но она всё-таки хотела сохранить за собой хоть какой-то авторитет среди своих соседок, чтобы в будущем решать проблемы, непременно возникающие при совместном проживании.       Юхас слишком ценила свой комфорт, чтобы так просто расставаться с кое-как созданной себе репутацией «мамы-утки».       Иногда она была слишком мелочной и меркантильной. Пока что она не видела смысла с этими своими качествами бороться.       Когда на завтраке собралось достаточное количество учеников, директор внезапно поднялся из-за стола, привлекая к себе всеобщее внимание. Пурпурная мантия с летающими кометами делала почти физически больно глазам. Сигрид прищурилась. В последнее время с её зрением и так всё было не слишком хорошо, так что на дамблдоровские мантии она старалась не смотреть — на них было слишком много мелких и постоянно мелькающих деталей.       Хотя, наверное, человек, который их создавал, обладал на редкость богатой фантазией. Или что-то нюхал. Тут уж одно из двух.       — Пожелаю всем приятного аппетита в это чудесное воскресное утро и, пользуясь случаем, представлю вам нового профессора по ЗоТИ, которого нам всё же удалось найти, — громко, на весь зал, проговорил директор. Из-за стола поднялся второй человек, на которого Юхас раньше просто не обращала внимания. — Профессор Эрик Пикс, да-да, мистер Лестрейнж, родственник того самого Гленмора Пикса, чьё изображение все из вас наверняка видели на карточках из шоколадных лягушек или на шестом этаже нашей школы, где висит его портрет.       Названный человек был невысоким, но плечистым. У него была целая грива ярко-рыжих кудрей, и Сигрид мысленно застонала, осознавая, насколько велика вероятность, что и этот тоже будет говорить с дурацким шотландским акцентом, всё ещё режущим ухо, хоть уже и не вызывающим таких больших трудностей, как в начале. Теперь она этот диалект терпеть не могла чисто из принципа, чем по каким-то объективным причинам.       Зал громко захлопал, хотя до аплодисментов в начале года эти хлопки не дотягивали. В воскресенье не все считали необходимым спускаться к завтраку, так что людей было не слишком много.       — А что за Гленмор Пикс? — появление нового профессора, в сторону которого уже начинали исходить тяжкие и длинные женские вздохи со стороны присутствующих старшекурсниц, переключило внимание соседок Юхас с её новоприбывших учебников на куда более интересные новости. Лили, во всяком случае, явно была куда более заинтересована в этом.       — Волшебник, живший в восемнадцатом веке. Был чемпионом мира по дуэлям в течение десяти лет и умудрился убить Кромерского морского змея, — Гвен вообще удивительно хорошо знала историю. Кажется, это было как-то связано с тем, что всех членов её семьи называли в честь героев легенд про Артура Пендрагона.       — А ещё на шестом этаже есть его портрет, — в разговор вмешался один из внезапно подскочивших близнецов Пруэттов.       — И коридор, названный в его честь, — подхватил второй.       — И тайный лаз, который открывается, только если назвать пароль, — продолжил первый.       Учитывая, что именно так они загоняли первокурсникам про процедуру распределения, веры им было не то чтобы много. Лили во всяком случае демонстративно фыркнула и отвернулась. Она всё ещё злилась на них за Хогвартс-экспресс.       — Видимо, этот новый профессор действительно хорош, раз его предок так прославился, — протянула Марлин, приподнимаясь из-за стола, чтобы рассмотреть мужчину получше.       — Я так и не поняла, что случилось со старым, и почему у нас так долго не начинался ЗоТИ, — вставила Мэри, которой до нового преподавателя особого дела не было.       — Ну, у нас сменился уже третий препод по Защите за всё время нашего обучения, — один из братьев Пруэттов плюхнулся напротив Сигрид, пока второй сел рядом. Несмотря на две недели сосуществования в пределах одной гостиной, она всё ещё не знала, кто из них был Фабианом, а кто Гидеоном. — Не знаю, как было до этого…       — В прошлом году был один старичок, который постоянно икал мыльными пузырями, — хмыкнул второй рыжий. — Мы были уверены, что в этом году он тоже будет вести. Но, кажется, он отказался продлевать контракт в последний момент. Из-за этого они и не смогли найти нового препода к началу учебного года.       Видимо, тут ещё не все были в курсе касательно проклятия должности. Наверное, Том Риддл это не так давно провернул.       Сигрид ухватилась за край широкого блюда с фруктами, пододвигая к себе. Она намеривалась запастись едой на целый день. Без перекусов с трёхразовым питанием приходилось плохо — её растущему (хотя судя по стремительно сужающимся запястьям — уменьшающемуся) организму этого было категорически недостаточно.       — Кстати, — вдруг вскинулся первый близнец. — Мы чего к вам, малышне, подсели-то…       — Мы тут краем уха услышали про то, за что Гриффиндор лишился в пятницу почти всех баллов, — снова подхватил второй, лукаво блестя голубыми глазами и полностью игнорируя возмущённое «ЭЙ!», незамедлительно последовавшее от «малышни». Сигрид оторвалась от тарелки, понимая, что обращаются к ней, и вопросительно вскинула брови.       — Считаем честью пригласить вас, о королева «Огнедышащих драконов», на сегодняшнее мероприятие, которое состоится в час пополудни на квиддичном стадионе, — широко улыбаясь продолжил первый.       — Нашей сборной в следующем году понадобится новый ловец, так как Эдмунд Спраут выпускается после этого, — уже нормальным тоном расщедрился на пояснения второй. — Так что наш нынешний капитан команды решил подыскивать ему замену уже сейчас. Первокурсникам запрещено играть и иметь собственные мётлы, но против тренировок с командой никто не возражает. Ты мелкая и, судя по описаниям очевидцев, достаточно ловкая и вёрткая. Попробуй, — подмигнул он.       Сигрид закусила губу. Летать ей понравилось. Но вот что-то подсказывало, что с профессором Дэвисом ей такого шанса больше не предвидится.       Но с другой стороны, у неё было чем заняться. Сочинение для Петуньи, плюс проблемы с палочкой, плюс домашка, которую никто не отменял…       Однако. Если правильно распределить время и заняться всем этим вечером и ночью, то можно освободить день для собственных нужд. Наверное.       — Хорошо, — кивнув, согласилась она. — Я попробую.       В конце концов, квиддичные команды это же не сицилийская «Коза ностра». Сигрид может уйти оттуда в любой момент.