Избавь меня от стресса

      

***

      Настоящие друзья познаются не только в беде. Последняя неделя в Стране Воды была невыносимой именно из-за брошенных вскользь комментариев Шисуи. Этим дежурством – на главном рынке столицы, где они вели слежку за шиноби Тумана, предположительно зачинщиком беспорядка, – Итачи был близок к тому, чтобы использовать на лучшем друге силу своего Шарингана. Забавы ради он перебирал в голове варианты сводящих с ума иллюзий: бесконечно утомительные разговоры Шисуи с собственной матерью, такое же по длительности заполнение отчётов и что-нибудь ещё из этого же раздела. – Ты не можешь так поступить со мной, я тебе нужен, – самодовольно заявил Шисуи. Итачи сделал вид, что не услышал, хотя они оба прекрасно понимали, что это было чистой воды игнорирование. Раньше он не прикладывал столько усилий, чтобы терпеть замечания друга, потому что в его жизни не было Харуно Сакуры, а значит, у Шисуи не возникало поводов подшутить. – Ещё немного, и я воспользуюсь данной мне властью, – отчеканил Итачи и сместился правее. Шиноби Тумана остановился у лавки сувениров и, оглянувшись в последний раз, скрылся за шторкой. – В этом мире есть только два человека, кому не страшны твои угрозы. Один из них я. Кто второй, ты и сам догадываешься. Не слушать Шисуи было нельзя, потому как это лишало ценной информации касательно миссии. Самое раздражающее было то, что Шисуи знал его так хорошо, что без каких-либо объяснений со стороны Итачи примерно представлял что произошло вчера между ним и Сакурой. – Длинный был отчет? – с насмешкой спросил Шисуи, лежа на своей кушетке и прожигая вернувшегося Итачи тем самым «я все знаю» взглядом. Итачи притворился уставшим и лег в свою кровать, не проронив и слова. Шисуи посчитал это забавным, от вопросов воздержавшись лишь по одной причине: он всегда мог задать их на следующий день. Однако уснуть было невозможно, события вечера не давали Итачи покоя. Медицинский отчет Сакуры длился от силы пятнадцать минут. Итачи на это время потонул в медицинских терминах, а когда она замолчала, то не успел вылезти из этого научного омута, как погрузился в новый: Сакура посмотрела ему в глаза. Её нижние ресницы спутались, а у уголков глаз были аккуратно нарисованы стрелки. Итачи сокрушенно вздохнул: его внимательность к деталям достигла своего пика. Её тонкие брови дрогнули. – Мы так и будем смотреть друг на друга? – весело спросила Сакура, отложив папку с подробным отчётом в сторону. Нефритовое кимоно невероятно ей шло. Не было никого, кто мог бы пристыдить его за изучающий и скользящий взгляд. Как один раз подметил Шисуи, ничего так не выдавало Итачи, как его взгляд, как и ничего лучше чем взгляд, не вселяло страх. Часть суммы за кимоно была оплачена из его кармана; этот секрет Итачи решил унести с собой в могилу. Он отнюдь не считал себя щедрым человеком, но никогда не жалел денег на близких ему людей. – Не вижу ничего предосудительного в своих действиях. Нахожу даже приятным. – Поэтому ты так внимательно меня слушал? – Это я тоже нахожу приятным, – поспешно ответил Итачи, надеясь, что ему не придется цитировать каждое её слово. Он не был уверен в точности некоторых формулировок. – А что ты не находишь приятным? – глаза её опасно блеснули. На ум не приходило ни одной достойной реплики, поэтому Итачи кашлянул и бросил заинтересованный взгляд на папку. Сакура расстроено воскликнула: – Мой отчёт? Однако на лице её не было недовольства. Ситуация была до того нелепой и забавной, что он был готов признать отсутствие хоть какого-либо сносного ответа. К его удивлению, комната наполнилась женским смехом. Её веселье было настоящим. – Итачи-сан, вас так приятно дразнить. – У тебя это прекрасно получается, – его улыбку можно было назвать растерянной, с чем однако он никогда бы не согласился. – Есть ли вопросы ко мне как к капитану? – Один есть вопрос, – она отвела взгляд, вспоминая, что же хотела спросить. – Мне можно покидать дворец? Итачи напрягся. Шиноби Тумана не было известно об ирьенине из Конохи, иначе они первым делом бы нацелились на Сакуру. За исключением преданных слуг, никто не знал о полном выздоровлении принца. Слух о том, что наследнику стало хуже, укрепился в столице благодаря усилиям Абураме и Хьюга. – За пределами дворца есть какое-то важное дело? – Я хотела посмотреть город и купить подарки для близких. – Это возможно только в сопровождении члена команды. – Тогда... идём вместе? – вопросительные нотки выдавали смятение Сакуры; получив его утвердительный ответ, она уже увереннее заявила: – С тебя ужин, с меня моти. – Почему моти? – опасливо спросил, не зная радоваться или нет внезапному желанию отправиться на прогулку вместе. – Итачи-сан, – возвращение к вежливому обращению стало неким знаком, он уже знал, что за этим следовало безобидное поддразнивание. – То, что вы любите сладкое, давно не тайна, как и ваш талант к гендзюцу. – Скромно промолчу о своих способностях, – в этот раз он разрешил себе дать ироничный ответ. – Что касается моти, мне нравится определенный вкус: сочетание сладкого с соленым. К такому вкусу не просто привыкнуть, но со временем лучше сладости не найдешь. С недавних пор этот десерт приобрел для меня новое значение. Отчасти из-за того, что он называется сакура-моти, отчасти из-за того, что его вкус напоминает вас, Сакура-сан. Её губы приоткрылись от удивления. Она казалась смущенной его прямым и долгим взглядом, но старалась этого не показать. – На это, – она сделала ударение на последнее слово. – я отвечу позже. А сейчас идёмте. Последнее слово Сакура любила оставлять за собой. Что же, Итачи был из тех, кто мог пойти на уступку, поэтому кивнул в ответ и жестом указал к двери, пропуская её первой. Поведение Сакуры было любопытным явлением, начиная от её просьбы поставить на резерв ответную реплику, далее мило ему улыбнуться и завершить это всё полным достоинства выходом из комнаты. Именно это делало Сакуру такой интересной. Столица успела наскучить за прошедший месяц. Пресыщенный архитектурой и красотами заграничных городов, Итачи равнодушно смотрел вокруг, подмечая для себя лишь улочки, за которыми легко можно было скрыться. Глаза Сакуры с восторгом и жадностью перескакивали с фонтанов на яркие палатки. Расписные стены больше всего привлекали внимание куноичи, она замедляла шаг, чтобы лучше рассмотреть рисунки. Их маршрут был проложен по самым красивым местам города. Будь на его месте Шисуи, он непременно бы нахваливал себя, Итачи же широким жестам предпочёл молча показать и дать ей насладиться видами. Каждые две минуты она поправляла сползающий вниз платок на голове, что скрывал её розовые волосы. – Ты любишь путешествовать? – Сакура поравнялась с ним шагом, в голосе её была вежливость, доказывающая, что ей по-прежнему было непривычно находиться в его компании. Как и обращаться на «ты». Её рука была в нескольких сантиметрах от его, из-за чего пальцы его подрагивали в нетерпении к ней прикоснуться, но он не хотел нагло врываться в её личное пространство. – Нет, – последовал равнодушный ответ. – Думаю, тебе понравилось бы в Стране Волн. Там красиво. Спокойно. Из-за разницы в росте ей пришлось откинуть голову, чтобы их взгляды пересеклись. Глаза её наполнились эмоциями, которые она ему не показывала раньше. Итачи постарался запомнить малейшие изменения, чтобы позже проанализировать и дать этому точное название. – Забавно, – Сакура усмехнулась. – Та, что любит путешествовать, не может вырваться, а тот, что на дух не переносит, вынужден терпеть. – Уезжать на миссии и уезжать ради отдыха – разные вещи. Я редко бываю в деревне, предпочитаю проводить отпуск дома. Разве тебя не посылают на долгосрочные миссии за пределы Страны Огня? – Уже нет. С тех пор как отец… неважно, – она издала нервный смешок. – Кое-что произошло, из-за чего мне можно покидать деревню только три раза в год и при определенных условиях. Каждый раз когда разговор касался семьи или около семейных отношений, Сакура заменяла правду расплывчатыми фразами. Итачи и сам не любил говорить о семье. Впрочем, Сакура не задавала лишних вопросов, словно прощупала его границы и не переступала их. Он считал это большим противоречием. Она требовала правды во всем, кроме семейных вопросов. Вероятно, ей было неинтересно знать больше. – Я хотел бы взять тебя за руку, если ты не против. Свои слова он подкрепил действиями: остановившись, протянул ей левую руку и терпеливо ждал, когда она прикоснется следом. Нельзя было тянуть дольше пятнадцати секунд, чтобы это не вынуждало её согласиться, но десять секунд были бы признаком неуверенности, и он упустил бы свой шанс. Время замедлилось, а вместе с ним и люди вокруг: стих шум голосов. На двенадцатой секунде Сакура кивнула и вложила свою ладонь. Волнение от ожидания сменилось чувством правильности – и секунды пошли по привычной схеме. – Ты будешь спрашивать разрешение каждый раз? – задавая вопрос, она смотрела на их руки, наполовину прикрытые длинным рукавом её кимоно. Стук её сердца будто отдавался в ладони, по крайней мере, так чувствовал Итачи. – Да, – он расслабил руку, чтобы дать их пальцам переплестись. – И когда захочешь поцеловать? – наполовину игриво, наполовину с волнением. – Да. – И когда захочешь помочь мне избавиться от одежды? – В этом случае я спрошу дважды, – голос его стал ниже. – Одного раза будет достаточно, – тихо ответила Сакура, скрывая лицо за волосами. – Почему для тебя так важно просить разрешение? – Есть три причины. Во-первых, это меньшее, что я могу сделать. Во-вторых, не хочу унижать тебя. В-третьих, мне нужно знать, что ты этого хочешь в равной степени, что и я, а это свидетельствует о моей эгоистичной сущности. – Интересно, – ответ произвел на Сакуру впечатление. – ты был таким всегда? Или это заслуга воспитания? По моим наблюдениям, выходцы больших кланов воспитываются в строгости. Итачи между строк прочел упоминание о Хьюга. Ревность была не частым гостем, однако мысль о его схожести с гением второго сильнейшего клана Конохи была неприятной. – Отчасти воспитание, отчасти дело во мне. Саске повел бы себя иначе. Ему не так легко спрашивать из-за стеснительности, – говоря о странностях брата, у него даже поднялось настроение. – Стеснительность и Саске? – удивленно воскликнула Сакура. – Он ведёт себя как засранец! Разбил сердце моей подруги одним щелчком пальцев! – В этом случае Саске выбрал некрасивую правду. – Ты просто его защищаешь, – пробормотала она, качая головой в неверии. – А Саске в курсе о...нашей ситуации? – В общих чертах, – Итачи старался не представлять недовольное лицо младшего брата. – Он сам догадался. – Вот умник, – прошипела Харуно. – Даже словом не обмолвился. Видел бы ты его самодовольное лицо всезнающего гуру. Сакура обладала способностью вытягивать из него признания, а ему не хотелось выставлять себя в плохом свете, рассказывая о глупой драке с братом. – Есть предпочтения на ужин? – он грубо перевел тему. – Однозначно сурими. Из креветок или минтая. Можно попробовать и с иваси, – Сакура говорила с таким же воодушевлением, как и о медицине. – Надеюсь, ты любишь морепродукты, но если нет, то закажем по отдельности. Нет надобности уступать мне в вопросах еды, чтобы понравиться. Сакура заметно расслабилась в его присутствии. Хотелось спросить, что изменилось, но из опасений испортить атмосферу, он передумал. – Мне не нравится острая еда, – он поморщился, ощущая во рту привкус красного перца. Острые блюда вызывали неприятные ощущения: учащенное сердцебиение и потливость. – При ужасном настроении отлично помогает, – она улыбнулась, вспомнив что-то связанное с острой едой. Они повернули на улицу ресторанов. Выбор Сакуры пал на заведение с хвалебными отзывами от посетителей и фотографией местной звезды. Как оказалось, Сакуру можно было подкупить кричащими названиями с плаката, Итачи же был полон сомнений и надеялся, что их не оставят в дураках. Как только двери за ними закрылись, Сакура высвободила руку, и к Итачи вернулось ощущение неправильности, от которого можно было избавиться, лишь прикоснувшись к ней. Оказавшись внутри, сложно было игнорировать обклеенные стикерами и фотографиями стены. Сакура с интересом разглядывала людей на выцветших фотографиях, некоторые исписанные фломастерами стикеры вызвали у нее улыбку. Наконец освободилось место, и они сели напротив друг друга. Во время общих ужинов Сакура всегда сидела в трех-четырех метрах от него, а сейчас между ними был один столик. Если он пододвинет свой стул, то они обязательно столкнутся коленями. После того, как работница заведения записала в блокнот их заказ – сурими из королевских креветок и минтаем, онигири с тунцом и чайник ягодного чая, – она спросила не хотели бы они оставить стикер на память или даже сфотографироваться. Сакура поспешно отказалась и вежливо улыбнулась девушке. Её отказ напомнил, на чем они условились: никаких цветов и подарков, ничего того, что напомнит об их связи. Когда они снова остались наедине, Сакура поделилась своим наблюдением: – Я заметила, что ты ешь много белка, не употребляешь соль, а ещё нашла парочку симптомов заболевания лёгких. Это не мое дело, конечно, но ничего не могу поделать с профессиональным любопытством. Она вложила в свой взгляд просьбу не сердиться и даже позволила их коленям столкнуться. Или все это вышло случайно, а Итачи слишком много думал. – Есть остаточные осложнения. Это произошло, когда мне было шестнадцать, – он впервые говорил о своей болезни кому-то, кто не являлся членом семьи. Итачи тогда был в одной из деревушек Страны Огня вместе с отрядом Корня. Болезнь будущего главы клана Учиха была выгодна для прислужников Данзо, поэтому оставалось только молча терпеть и надеяться, что ему не станет хуже к тому времени, когда он найдет себе медика. О возвращении в Коноху можно было только мечтать. – Мне стало легче, когда проявилась твоя способность к излечению. – Я могла бы тебя осмотреть. Дать рекомендации, – она не вкладывала в свои слова той игривости, что была в их предыдущих разговорах. Они оба были напряжены, будто заперты в тесном помещении. Не было внимательных сокомандников и любопытной дворцовой прислуги, который могли бы напомнить о правилах поведения между капитаном и ирьенином рангом ниже. – Было бы неплохо. Итачи положил локти на стол, игнорируя укоризненный голос матери в голове о соблюдении этикета. Сакура подперла ладонью щеку, склонив голову вбок. Этот жест означал готовность идти на контакт, проявление открытости; в некоторых книгах расценивался как признак восхищения. – Ты всегда знал, что встретишь родственную душу? Или надеялся когда-нибудь встретить? Честно говоря, я мало что знаю, несмотря на то, что отец с матерью одни из них, – говоря о родителях, в ней всегда появлялось что-то болезненное. – У меня давно сформировалось собственное мнение, но я хочу сначала услышать твоё. Из досье Сакуры было известно лишь о разводе родителей, Итачи и подумать не мог, что те были связаны судьбой. Это многое прояснило. – Я надеялся, что… – он искал то, что смягчит правду, но вспомнил о своем обещании быть с ней искренним. – что это обойдет меня стороной. Есть плюсы, и есть минусы встретить свою родственную душу. Сейчас я все больше склоняюсь к плюсам. – Если бы огонь не причинял мне боль, я бы... не искала тебя, – она осознавала жестокость собственных слов, возможно, поэтому позволила себе откровенность: – Брак родителей был эмоциональными качелями: постоянные крики и ссоры. Сегодня они друг в друга влюблены, завтра – ненавидят. Я смотрела на их счастливые лица, как они улыбались, твердили, что все хорошо, и ждала, когда они снова будут несчастны, потому что поверить означало снова обмануться. Во время ужинов одна колкость матери влекла за собой следующую, а затем в доме снова разговоры на повышенных тонах. Голос её казался далеким, но несмотря на это, она продолжила с нотками иронии: – Мы говорим себе, что такое не повторится в семье, которую создадим сами, но я в это не верю. Сначала мы с тобой будем прекрасной парой, влюбленной друг в друга, а потом упрёков и недовольства будет так много, что это станет нашим концом. Я не понравлюсь твоим родителям, но мы будем закрывать на это глаза и надеяться, что однажды они примут меня. Все будут ждать, что я стану прекрасной хозяйкой и матерью, а мне нужен карьерный рост. Я буду смотреть в глаза нашим детям, не в силах просить прощения за то, что мы не выдержали испытания. А потом буду их уверять, что они не были ошибкой. Итачи был бы глупцом, начни уверять в обратном. Потому что она была права в равной степени, как и не права. Он сильно просчитался. Вопреки его выводам, Сакура задумывалась об их совместном будущем даже на таком раннем этапе. Она превосходила его в контроле собственных чувств и эмоций, чем несомненно восхищала, но в то же время это не доставляло радости. Их стол заполнился блюдами. Итачи разлил по чашкам чай, поставил одну перед ней, вторую пододвинул к себе. Он думал над ответом, она же смотрела в свою тарелку с сурими и будто жалела о сказанном. – Я хочу изменить клан. – Что? – она встрепенулась. – Моя мечта – изменить клан. Ради светлого будущего Конохи. Напряжение медленно спадало. Сакура заняла себя едой, осмысливая сказанное им. – Мне нравится твоя мечта, – она несмело улыбнулась, давая негласное согласие находиться в настоящем. – Что насчёт твоей? – Стать главой госпиталя, выпустить как можно больше талантливых ирьенинов и жить, не испытывая финансовых трудностей. Последнее звучит… – Сакура сморщилась. – Практично, – подсказал Итачи. – Пусть будет так, – она издала смешок. – Ты отлично сглаживаешь углы. – Сглаживать углы – часть моей работы с титулованными людьми, – сказано было не без усталости. – Должность Хокаге обеспечит тебя нужными ресурсами для защиты Конохи, почему бы не занять пост? – Сейчас это невозможно. Учиха плохо себя зарекомендовали. – Поэтому ты первым делом изменишь клан, – Сакура была довольна своей догадкой. – Старейшины и правда не жалуют Учиха. За два месяца, что я заменяла Шизуне на посту помощницы Пятой, услышала немало лестных замечаний. Мне жаль, что до сих пор существуют предубеждения насчёт Учих. Если все сложится удачно, мой друг, Наруто, станет следующим Хокаге. Он хочет изменить клан Хьюга и обязательно поддержит Учиха. – Саске мне не рассказывал, – Итачи пару раз пересекался с Узумаки в доме родителей. Как правило, они обменивались кивками, и он уходил прежде, чем друг младшего брата заговорит с ним. – Почему Узумаки хочет изменить Хьюга? – Это сложная история, – Сакура не намеревалась рассказывать чужую тайну. – Лучше поговорим о связи между нами. Есть моменты, которые мне важно знать? Какие-то побочные эффекты кроме того, что я не могу на тебя обижаться, а ты злиться в ответ? – Звучит будто для тебя это неизлечимая болезнь. – А разве это не так? – она оборонялась. Что именно её задело? Имел ли он к этому отношение? – Каждый случай индивидуален. Есть несколько схожих моментов. Например, если бы я состоял в отношениях или был влюблен в другого человека, огонь все еще продолжал бы защищать тебя. Итачи воспринимал способность родственной души как некий щит. – Связь становится крепче с каждым взаимодействием. Будет непросто расставаться. Болезненно, но как и при любом расставании, терпимо. Итачи не стал делиться печальной историей дедушки, он и так нервничал, затронув тему расставания. По его наблюдениям, Сакуру отталкивало всё, что причиняло душевную боль. Сурими, зажатые палочками, застыли у рта Сакуры. Платок изящно упал на пол. Сакура моргнула, не зная, что сделать первым: поднять платок, съесть сурими, поправить волосы или ответить. – Я подниму. Он потянулся за платком и задержался на несколько секунд дольше, чтобы дать ей время привести себя в порядок. Кимоно Сакуры было достаточной длины, чтобы прикрывать щиколотки, но стулья кафе были неудобными, и из-за того, что Сакура часто ерзала, ткань поднялась. Итачи покраснел. Сложно было объяснить, почему его так смутил маленький участок обнаженной кожи. Принимая протянутый платок, Сакура перевела взгляд с остывшего чая на него. Её замешательство было очевидным. Что успело произойти за эти десять секунд? – О чём ты подумал? – она выглядела взволнованной, причиной были не его слова, а что-то другое, из-за чего волнение передалось и ему, застряв в горле. – А что? – Ничего. Мне просто показалось… – Скорее всего. – Или не показалось... Было неловко признаваться. Он хотел затянуть Сакуру в иллюзию, в которой не было маленьких столиков с дурацкими стульями, любопытных взглядов работников кафе, давящих стен с фотографиями счастливых пар. Отправиться туда, где он смог бы притянуть её к себе за край широких рукавов кимоно и склониться к её лицу, спросив разрешение поцеловать тихим шепотом. Целовать её было приятно, это они выяснили ещё в Конохе. – Более точный ответ я дам позже, – он ухватился за её же спасительную формулировку. – Когда нас не будут окружать свидетели. И ответ будет звучать как вопрос. Она вдохнула полной грудью, выдохнула и с раздражением процедила: – Я не любитель загадок и в отличие от тебя нетерпелива. Ты можешь сказать сейчас? – Если скажу, то сдержаться не получится. Но могу показать. Многие называли пугающим и завораживающим переход с черного на красный, у Итачи он получался ещё и плавным, будто все это время Шаринган был активирован. – Иллюзиям предпочитаю реальность, – отказ не бил по самолюбию, больше походил на провокацию. Итачи сделал короткий глоток ягодного чая, сладость которого была приятным бонусом вечера, Сакура повторила за ним, промочив горло. Ему не нужно было набираться смелости, он только хотел выразиться как можно деликатнее: – Можно поцеловать тебя так, чтобы это не было вынужденной мерой? Взгляд Итачи не спускался с её ресниц к губам, не огибал изгибы её тела, этот взгляд был таким же прямым, как и его намерения. Сакура вспыхнула, глаза потемнели – он и не думал, что цвет её глаз может достигать такой глубины. – Можно, – она кивнула, не слыша собственный шепот. Его стул скрипнул. В неверии хлопая ресницами, Сакура указала на людей вокруг, напоминая, где они находились. Итачи скучающе огляделся, рассчитал количество людей и охват территории, мысленно щелкнул пальцами, погружая в короткую иллюзию всех, кроме Сакуры. Все они видели скромно беседующую пару, не предоставляющую и малейшего интереса. Однако реальность была полна сумасшествия. Для Итачи так точно. Обойти стол было не проблемой, всего лишь сделать один широкий шаг. Пальцы Сакуры схватились за угол стола, будто это помогало удержаться на месте. Когда он склонился к её лицу, она замерла, затаив дыхание. Постоянная осторожность утомляла, сейчас его даже не посетила мысль был ли он груб, подцепив пальцами подбородок Сакуры. Раньше он никак не мог понять, почему ей передалась стихия огня, ведь он обладал и другими техниками. Ответ, наконец, нашелся: Сакура пробуждала в нём глубоко спрятанный огонь, неконтролируемый и сумасшедший. Деликатность и воспитанность сейчас вызывали одну усмешку. После этого вы все ещё уверены, что мы не дойдем до конца? Заданный днями ранее Сакурой вопрос, что так вовремя всплыл в голове, был окончательным спусковым крючком. Итачи забыл о нежности и о том, что хотел передать искренность своих теплых чувств. Его заботило одно: они должны гореть вместе. Её губы были горячими и податливыми. Сакура была покладиста до тех пор, пока не справилась с замешательством – ей было неудобно тянуться к нему, поэтому она приподнялась с места, разорвав поцелуй. Её оби сместился, завязанный бант был впереди, так и приглашая развязать его. Расширенные зрачки Сакуры подтверждали, что все шло правильно. Он дал ей перевести дыхание и поцеловал во второй раз, придерживая за талию и не давая поясу развязаться окончательно. Эффект иллюзии вот-вот должен был закончиться, но когда Сакура запустила пальцы в его волосы, он понял, что остановиться будет сложно. Ками-сама, он нарушит ради неё немало правил. Посуда на столе задребезжала – Сакура не рассчитала шаг назад, столкнувшись со столом, когда потянула к себе, смело схватившись за его сетчатую майку, что выглядывала из треугольного выреза кофты. Она тихо ахнула и спрятала лицо на его плече: к ней пришло осознание, где они находились. Из них двоих помятым выглядел именно он. Сакура несла ответственность за его взъерошенные волосы, растянувшуюся сетчатую майку и припухшие губы от покусываний. – Я предупреждал, – прерывисто дыша, сиплым голосом проговорил Итачи. – По крайней мере, мы не в Конохе, – она не поднимала голову, продолжая прятаться, как она думала, от шокированных взглядов посетителей. – Есть идеи как отсюда по-тихому убраться? – Меня не зря называют гением Учиха. Он не был мастером нахваливать самого себя, поэтому совсем не удивился, когда Сакура фыркнула. Гениальный мозг ничего лучшего, как оставить деньги на столе и скрыться за крыльями десятков воронов, не придумал. Карканье птиц было оглушающим. Сакура прижалась сильнее и заглянула ему в глаза, настолько впечатленная происходящим, что не могла вымолвить и слова. Что же, на её месте у него самого бы закружилась голова. Отвлекающий маневр был впечатляющим. Пока посетители в панике прогоняли взявшихся из ниоткуда воронов, им удалось выбраться наружу. Когда все утихло, а они переместились на безлюдную улочку, Сакура принялась смеяться в его объятиях. – А с тобой не соскучишься, гений клана Учиха. Итачи скромно улыбнулся, игнорируя укоризненный взгляд Карасу, что наблюдал за ними, сидя на столбе с платком куноичи в клюве. Такую же улыбку сейчас наблюдал Шисуи, на секунду отвлекшись от наблюдения за шиноби Тумана. Сувенирная лавка находилась в другом районе и отличалась размером от той, куда Итачи с Сакурой отправились после своего злоключения в ресторане. Сакура приобрела с десяток открыток и милых безделушек, и только потом они вернулись обратно во дворец, предпочитая разговорам уютную тишину и обмен улыбками и взглядами. Они оба намеренно не замечали преследующего их Карасу, что никак не мог подобрать момент вернуть платок. – Страшно подумать, каким влюбленным идиотом ты будешь по возвращению в Коноху, – Шисуи вздохнул. Итачи сверился с часами, встроенными в компас. – Объект не выходит уже пятнадцать минут. Пора дать о себе знать. – Хоть не отрицаешь, что влюбленный идиот. – Какова вероятность, что ты выживешь от Аматерасу? – Неужели ты лишишь своих детей крёстного отца? – Найди аргумент убедительнее, – он спрыгнул с крыши, поставив точку в словесной перепалке. – Харуно на тебя плохо влияет! – крикнул вслед Шисуи, заметивший за другом новую привычку огрызаться в том же стиле, что и его родственная душа.

***

      Повелитель Воды тянул с подписанием договора. Его предложение отпраздновать выздоровление наследника, поимку шпионов дворца и устранение Тумана Итачи встретил со скрипом зубов. С каждым днём сдерживать интерес правителя к Сакуре было сложнее. – Умелые руки Сакуры спасли моего сына, – так мужчина отошел от обсуждения политики. Щеки его покраснели после двух выпитых бутылок саке. Как правило, он нахваливал работу ирьенина, остальные шиноби Листа не представляли для него интерес. – Я хотел бы лично поблагодарить её. Инстинкт самосохранения у правителя все же был, раз он лично не наведывался во дворец наследника и не искал встреч с Сакурой. – Я передал Харуно-сан ваши слова благодарности, она их с радостью приняла и пообещала молиться за ваше счастье, – былая вежливость Итачи испарилась в день знакомства правителя с ирьенином Конохи. – Мы не можем больше злоупотреблять вашим гостеприимством. – Отчего же? – он осушил отёко, чуть не пролив саке на себя. – Лорд Огня не хотел бы надоедать вам своими подданными. После предательства брата, господина утешат лишь хорошие новости о заключении мира между Огнём и Водой. Мужчина недовольно прохрипел. – Торговые караваны спешат направиться в столицу, – Итачи пододвинул к правителю свиток. – Коноха также с радостью поможет наладить отношения с Суной. – Мягко стелешь, Учиха, – лицо его перекосилось. Он неохотно поставил свою печать. – Чтоб завтра я вас здесь не видел. – Приятно иметь с вами дела. Итачи поклонился и удалился как можно скорее, пряча свиток за спину. Наконец их миссия подошла к концу, ему не придется терпеть общество неприятного во всех отношениях правителя Воды.

***

      Свое раздражения он не замечал до тех пор, пока об этом не сказала ему Сакура. Их привычное место встречи – временный кабинет Харуно – на этот раз заменилось дворцовым садом, где они случайно столкнулись. Сакура играла с наследником в классики. Мальчик перепрыгивал клетки на одной ноге и широко улыбался. Подошла очередь Сакуры бросать камешек – тот докатился до ближайшей к ней клетки, и она возмущенно воскликнула: – Опять три! Мальчишка засмеялся и как попугай повторил за ней: «опять три». Для удобства Сакура заменила кимоно своей стандартной формой шиноби, а протектор привязала к широкому поясу. – Киньте ещё раз! Сакура приняла идею наследника, подобрала камень с земли, сжала его в своих перчатках и бездумно подбросила к начерченной палкой табличке. – Четыре! Четыре! – заверещал мальчик, радостно подпрыгивая. – И что тут веселого? – пробормотал Итачи. – Веселье в удаче. Мы бросаем наугад, – Сакура давно заприметила появление Итачи. Она склонилась к мальчику и тихо сказала ему: – Капитан сегодня не в духе. – Он обиделся, что мы не предложили играть вместе, – так же тихо вторили ей в ответ. – У меня есть идея, – Сакура была воплощением коварства. – Капитан, помните, вы обещали мне тренировку? – А мне можно посмотреть? – умоляющий детский голос. – Молодой господин, вам нельзя покидать дворец. Тренировка может проходить только за пределами дворца, – Итачи покачал головой, мальчик расстроено выпятил нижнюю губу. – Но я могу показать, что умею. – Капитан – мастер показывать разные фокусы, – заверила Сакура. Они оба понимали, на что она намекала. – Лучше Саске-куна точно не будет. Каким образом младший брат стал для наследника Воды объектом восхищения было большой загадкой. Мальчик даже никогда не встречал Саске. Итачи с неудовольствием признал, что это задевало его гордость. Одной иллюзии и огненного шара должно было хватить, чтобы впечатлить шестилетнего ребенка и вызвать у Сакуры улыбку. Однако у него все равно не получилось сместить Саске с пьедестала почёта. – Предложение потренироваться в силе? – поинтересовался Итачи, провожая взглядом возвращающегося в свои покои принца. Сакура помахала мальчику в последний раз и пожала плечами. – Завтра мы должны покинуть столицу. – Уже? – безрадостно откликнулась. – Не хочешь возвращаться? – он догадывался, что причина в принце, с которым она успела сблизиться за прошедший месяц. – Что будет с нами в Конохе? – на лице её отразилась тень беспокойства. – Не уверена, что готова рассказывать о тебе. Вопрос Сакуры напомнил, что они находились в разных социальных кругах, и, если быть предельно честными, оба были не готовы сталкивать эти два мира. – Расскажешь, когда захочешь. – Но как мне объяснить другим нашу внезапную дружбу? – Люди сближаются на совместных миссиях. Что касается личных встреч, двери моей квартиры открыты для тебя. – Звучит заманчиво, – Сакура улыбнулась. – Тайный роман с гением Учиха. Яманака разорвет меня на кусочки, когда поймет, что я от неё скрывала. Итачи же беспокоило, как он будет шифроваться перед младшим братом. Саске хоть и подал идею сблизиться с Сакурой, вряд ли будет счастлив застать их вместе. Что уж говорить о родителях. Дни в Конохе обещали быть сплошной катастрофой.