Point of no return

      Внезапно он открыл глаза и судорожно вдохнул. Обстановка вновь была знакомой. И он уже не был так уверен, что это его комната в доме, находящемся в его родном измерении. Вставать решительно не хотелось, но тревога не давала сидеть на месте.       Говард попытался отдышаться и осторожно коснулся ступнями пола. Ноги не слушались, из-за чего до двери он дошёл с большим трудом. Брезгливо коснувшись ручки, он медленно надавил на неё и выглянул из-за двери. Пока никого не было. Можно было выйти из помещения, предварительно ещё раз оглядевшись.       — Ночь длинна, Говард. До рассвета ещё далеко, — раздался где-то неподалёку знакомый голос.       «Довести меня хотите?!» — подавил желание возразить Лавкрафт. Нервы уже сдавали, однако он старался держаться вежливо. Что-то ему подсказывало, что если начать грубить, сущность может и перестать желать оставлять его в живых раз за разом.       Писатель устало взглянул на стоящее неподалёку существо. Чего же оно хотело на этот раз?       — Сдаётся мне, что в прошлый раз тебе понравилась та пещера, — с наигранной любезностью протянуло создание, неспешно начав подходить к собеседнику и теснить того к стене.       Говард же, припоминая, что это было за измерение, начал медленно отрицательно мотать головой.       — Да брось ты, было весело, — сущность подошла совсем близко.       Спиной мужчина ощутил беспристрастную твёрдость деревянной перегородки. Отступать было некуда. Осознав это, он попытался хотя бы спрятать взгляд, однако прикосновение холодного склизкого щупальца к щеке заставило его вновь посмотреть на сокрытое в тени капюшона лицо собеседника.       «Но едва они схватили зловещую фигуру, застывшую во весь рост в тени часов, как почувствовали, к невыразимому своему ужасу, что под саваном и жуткой маской, которые они в исступлении пытались сорвать, ничего нет» — невольно припомнились писателю строки из «Маски Красной смерти» Эдгара По, что придало происходящему ещё более зловещий окрас.       — Вижу, ты не хочешь ничего мне возразить или предложить какую-либо альтернативу, — во взгляде сущности читалось некое самодовольство.       — Ах, а каким же смелым ты был вначале, — изобразив гротескную печаль, создание отодвинулось от писателя, резким движением втолкнув его в стену, в которой, судя по всему, открылся очередной портал.

***

      Говард безвольно шлёпнулся на спину, еле как сумев уберечь голову от удара. Он осторожно приподнялся на локтях и начал осматривать окружающее пространство.       Глазам к темноте привыкать не пришлось, потому как место, в котором он оказался, было освещено натуральным образом: с высоких сводов пещеры свисало что-то похожее на бусы, явно способное к флюоресценции. Диковинные отростки не казались особо опасными, однако чутьё подсказывало, что лучше их не трогать, да и к тому же пространства было достаточно, чтобы с ними не соприкасаться.       Мужчина медленно встал и начал осторожно продвигаться в неизвестном ему направлении по влажному скользкому полу. Под ногами отчётливо ощущались неровности и шероховатости поверхности, иногда перемежающиеся острыми выступами, больно впивавшимися в кожу: приходилось терпеть, раз за разом плотно стискивая зубы. Сидеть и ждать помощи было неоткуда. Да и к тому же, писатель был научен горьким опытом: если бездействовать, сущность начнёт проявлять недовольство и обязательно станет измываться над своей жертвой, лишь бы себя развлечь.       Однако это измерение (по крайней мере на данный момент) было каким-то подозрительно спокойным: тут что ты бездействуй, что иди, по-любому ничего не произойдёт.       — Странное вы нашли место для избавления себя от скуки, — шёпотом ядовито процедил мужчина, чувствуя, как холод постепенно начал его пробирать — впервые спокойствие и ровное сердцебиение не сыграли ему на руку.       Однако такое состояние — то ли к его счастью, то ли к ужасу — продлилось недолго: вскоре Лавкрафт начал замечать, что светящиеся бусы природного происхождения стали как-то чаще ему попадаться и избегать их становилось всё тяжелее. Паника начала подкатывать к горлу, отбирая контроль над телом, однако писатель ясно понимал: свои действия на данный момент нужно контролировать с особой тщательностью.       Ему всё ещё удавалось лавировать между отростками, смотря параллельно под ноги. Но количество пустого пространства уменьшалось с каждым пройденным метром, а флюоресценция слепила глаза, не давая возможности даже разглядеть направления.       Так что довольно быстро Говард оказался в ловушке: куда ни глянь, везде одни и те же нити, похожие на щупальца португальского кораблика. И хотя логичным решением представлялось стоять на месте, писатель, поддавшийся панике, поступил абсолютно противоположным образом: бездумно рванул вперёд, отмахиваясь от липких отростков. Кожу жгло и шпарило, однако мужчине было всё равно: его страдания рано или поздно подойдут к концу, и неважно, каким именно образом.       Отмахиваться от щупалец становилось всё тяжелее, они начинали путаться под ногами, затрудняя передвижение. От боли спёрло дыхание, а на глаза накатили слёзы, размазывая окружающее пространство. Писатель наугад выставил руки вперёд: может, где-то всё-таки есть стена?       Он продолжил так идти, значительно замедлив ход и стараясь словно прощупать воздух. На коже уже почти не осталось живого места, когда впереди ощутилось пустое пространство. Не думая, он из последних сил подошёл к нему, безвольно поддавшись гравитации и упав в полость.       На секунду, казалось, он потерял сознание, очнувшись на знакомом ковре. Где-то неподалёку послышался издевательский смех.       Говард усилием поднял голову, приподнявшись на локтях. Сущность, вдоволь насмотревшаяся на его страдания, собиралась, очевидно, открыть в стене портал и уйти. Но внезапно что-то пошло не так, и она с размаху врезалась в книжную полку, свалив попутно пару увесистых томов.       Лавкрафт, воспользовавшись замешательством существа, притянул к себе лежащий рядом с кроватью сборник сонетов Шекспира и, не раздумывая, кинул его в спину создания (отчего-то он решил, что это может нанести хоть сколько-нибудь серьёзный урон).       Фигура обернулась, со злобой уставившись на писателя, и стремительно начала к нему приближаться. Говард же начал медленно пытаться отползти к двери, но ожоги мешали ему двигаться с достаточной скоростью.       — Я бы не советовал тебе записываться в мои враги, — злобно прошипело существо, будто без всяких усилий подняв человека с пола, и резким движением пришило того к стене, сдавив костлявыми пальцами горло.       В ответ тот прохрипел что-то невнятное, слабо ударяя по держащей его руке.       Через некоторое время, впрочем, сущность сама его отпустила (вялые попытки Говарда сопротивляться тут явно были ни при чём), надменно хмыкнув и усевшись в противоположном углу комнаты, рядом с книжными полками.       Они долгое время сидели молча, иногда лишь обмениваясь обозлёнными взглядами. Такая дистанция, однако, позволила писателю получше рассмотреть своего мучителя. Образ всесильного бесплотного существа начал стремительно таять: под слоями плотной ткани вырисовывалась довольно субтильная фигура, явно принадлежащая созданию из плоти и крови — это можно было понять по неровно вздымающейся грудной клетке.       «Его явно что-то беспокоит» — сделал вывод Лавкрафт.       Он долго не решался заговорить, однако любопытство окончательно заняло место страха.       — Что произошло? — осторожно поинтересовался мужчина у сидевшего в углу существа.        То нехотя повернуло голову в сторону говорящего, с минуту помолчав, и только потом раздражённо бросило фразу: — Я принял материальную форму. Правда, не по своей воле, — вновь отвернулось оно. В его речи появился странный акцент: губные согласные оно выговаривало нечётко и с большим трудом, а голос стал значительно выше, хоть всё ещё больше напоминал шелест гонимой ветром листвы, нежели издаваемые живым существом звуки.       «Выходит, есть кто-то могущественнее его» — подметил про себя писатель.       — И долго обычно длится такое пребывание в материальном виде? — опасливо продолжил расспрашивать Лавкрафт.       — Зависит, — коротко ответил собеседник. В разговоре он явно не был заинтересован, что, впрочем, не волновало писателя.       — А это появляется в силу каких-то причин? — с намёком спросил Говард.       — Нет, — отрезало создание, язвительно добавив: — К твоему сожалению.       — То есть это регулируется какими-то бессознательными, природными процессами? — всё не унимался писатель.       — Что толку, что я тебе сейчас начну объяснять? — тяжело вздохнув и помотав головой, устало ответила фигура.       — Раз мы здесь вдвоём на неопределённый срок, то за разговорами можно хотя бы скоротать время, — пожал плечами мужчина, осторожно встав с пола и, прихрамывая, дойдя до письменного стола, сев затем на стоящий рядом стул.       Создание в ответ промолчало, недовольно фыркнув.       — Что ты от меня хочешь? — чувствуя на себе испытывающий взгляд Лавкрафта, неохотно вновь заговорило оно. — Ждёшь объяснений?       Тот одобрительно кивнул, слегка улыбнувшись.       — Ну ладно, — собираясь с силами будто, начало существо. — Есть одно божество, находящееся вне пространства и времени. Оно всё знает и всё видит, но ничего никому не говорит. Однако помимо этих свойств есть у него одна способность: давать возможность другим божествам проявлять себя в трёхмерном пространстве.       Говард ужаснулся своим догадкам. Если они были верны, то тогда он надерзил явно не просто какому-то абстрактному существу, а кому-то гораздо более могущественному.       — Нижестоящих божеств он трактует если не на равных, то по крайней мере уважительно и считается с их желаниями, — неспешно продолжило создание. — Со мной тоже так поступали. До определённого момента.       — Теперь же наши отношения носят несколько иной характер, — после недолгого молчания вновь заговорила фигура, — что в некоторой степени ограничивает мою свободу. Впрочем, я на это согласился сам, будучи осведомлённым о всех возможных последствиях.       — Тогда у меня не было другого выбора, — словив вопросительный взгляд Лавкрафта, ответило на немой вопрос оно.       — Мне… мне жаль, что так вышло, — тихо произнёс писатель. Что-то в этой истории его тронуло: искренность ли? близость ли к живым существам?       — Не стоит, я сам в этом виноват, и лишь расплачиваюсь за свои оплошности, — сухо отрезал собеседник.       — А-а это никак нельзя исправить? — волнительно и неловко выпалил человек.       — Можно. Но проблема заключается в том, что с тем, кто может мне как-то помочь, отношения не заладились, — спокойно ответило божество.       Писатель хотел было что-то ещё спросить, однако его собеседник внезапно поднялся с пола и, неуверенным движением искривив пространство, быстро в нём исчез, бросив напоследок многозначительный взгляд и оставив за собой горькое ощущение недосказанности.       Говард ещё некоторое время сидел и сверлил пустым взглядом стену. Существо явно разожгло в нём любопытство — внезапно перехотелось от него отделываться всеми силами.       И теперь в душе поселился страх, переродившийся из тайного желания: а что если божество больше не вернётся?