Если успеем...

Органы выворачивает наизнанку, больше всего сейчас Юре хочется содрать свою кожу. Страх вперемешку со злостью впивается в его тело длинными коготками, одна смс способна разрушить волшебство. А было ли оно, это волшебство? Или Юра придумал его? Он ведь видел, замечал, даже написал эти гребаные симптомы, а потом, не выдержав, выдернул проклятый лист бумаги и, скомкав, выбросил его подальше. Подсознательно он оправдывал все, прикрывая глаза, старался не замечать кричащих ему моментов. Стоило взглянуть… – Эй. – Звонкий голос выдергивает из темноты. – Ты чего там застыл? Пропустишь все самое интересное. – Девушка весело хохотнула и подмигнула. Ее щеки раскраснелись, в глазах поблескивали искорки, ей было хорошо. Ей было тепло, в отличие от него. – Ничего, – еле протянул он, ужасаясь собственному голосу. – Юр, – она произносит его имя мягко, как умеет только она, – что-то случилось? – На лице шатенки промелькивает беспокойство. Улыбка сползает с ее лица, она аккуратно ступает, приближаясь к нему. Дернувшись, он реагирует не сразу, быстро нажав на кнопку блокировки смартфона, парень едва успевает отбросить его на диван. – Все нормально, просто задумался. – Сглотнув, он старательно натягивает улыбку, еще немного – и он буквально расплавится под ее изучающим взглядом. – Засмотрелся на тебя, – выдавливает врач, голос все еще хрипит, и Юра буквально молится, чтобы она поверила. Девушка молчит еще минуту, внимательно осматривая парня, Ксюша прикусывает губу. Он, склонив голову, улыбается ей, протягивает руки, заключая ее в объятья. И, прижимаясь к его груди, она вдруг ощущает страх. Обнимая его, она чувствует липкий ужас, которым буквально пропитан врач. Ксюша не верит ни слову. *** Тяжело выдохнув, рыжая девушка, удерживая ногой дверь, протолкнула тяжеленную тележку в помещение. Из-за предстоящей презентации всех горничных завалили работой, и неважно, заместитель ты или нет, – тряпку в руки и вперед. Оглядевшись, Комисарова довольно выдохнула и улыбнулась. Пусто, все работают, а самое главное – начальницы было не видно. Откатив уборочный инвентарь, Юля с удовольствием плюхнулась на стул. Времени было только одиннадцать утра, абсолютно ничего хорошего. Ночь у девушки выдалась бессонной, от чего усталость чувствовалась особенно сильно. Покрутившись в кресле, Юля прикрыла глаза, надеясь хоть на десять минут сна. Звук открывшейся двери она уже не услышала. – Комисарова, ты страх потеряла? – воскликнула Валентина. Постукивая каблучками, женщина подошла к подчиненной. Сон сняло, как рукой. Дернувшись, Юля распахнула глаза. – Валентина Ивановна, – жалобно протянула она, – я просто не выспалась сегодня, голова болела, – с придыханием говорила горничная. Для убедительности она чуть закатила глаза. – Я все сделала и села буквально на пару минут, – добивала она, жалостливо поджимая губы. Казалось, это подействовало, недовольное выражение лица сменилось. Внимательно оглядев девушку, женщина обошла ее и положила на стол бумаги. Повернувшись вполоборота, она еще с минуту оглядывала ее, а затем, словно окончательно поверив, грустно улыбнулась и ответила. – Я тут подумала, ты дуй-ка на выходной сегодня. – От удивления руки девушки опустились. – Ну а что, гостей хочешь распугать? – резко сменяя тон, добавила Валентина. – Дуй давай, я давно тебе обещала отгул. – Повторять три раза для Комиссаровой не нужно было. Бросив полотенца, девушка довольно улыбнулась. – Спасибо. – Хоть это было весьма неожиданно, Юля была не против. – Что, прям выходной? – все же уточнила она, усмехаясь, словно не веря в собственное счастье. – Так ведь сегодня презентация? – Выходной, выходной, – вторила старшая горничная. – Тебе что, пять раз это произнести? – тут же нахмурила брови Валентина. – С презентацией без тебя разберутся, подружка твоя дополнительный клининг из Москвы заказала, так что дуй давай. – Поняла, – протянула Юля. Сбросив надоедливый фартук, девушка еще раз взглянула на Валентину и, кивнув ей головой, застучала каблучками по металлическим ступенькам. В неожиданно подвалившее счастье верилось с трудом, но оставаться и переспрашивать она не будет. Ночью она почти не спала, и сейчас в голове представлялась уютная кроватка и возможность поспать пару часов. Как только дверь за девушкой захлопнулась, женщина устало выдохнула и с шумом опустилась в кресло. *** Оглядывая светлые стены кабинета Юра медленно сходил с ума. Работа не помогала. Каждую минуту, каждую секунду он думал. Крутил мысли, мерил кабинет шагами и, ухватившись руками за голову, устало выдыхал. Ночь выдалась бессонной, но усталости совсем не было, скорее даже наоборот. Сейчас Юра не отказался бы упасть без сил и моментально уснуть, забыв обо всем. Симонов крутанулся на стуле и, обернувшись к светлому окну, недовольно выдохнул, еще сильнее сжимая губы. Любопытство, которое раздирало его последние недели, перевоплотилось в страх. И удовлетворять его совсем не хотелось. Не хотелось спрашивать и выпытывать, не хотелось звонить другу или бежать в эту клинику. Это было ни к чему. Сейчас Юра чувствовал себя маленьким мальчиком, который старательно прячется от правды. Он шаг за шагом сводил себя с ума. Черт возьми, ты врач. Это могла быть консультация, это может быть доброкачественная образование, это может быть что угодно. Заломив собственные пальцы до хруста, парень откинулся на стул. Все это он уже проходил, тогда с мамой, он не верил и отрицал. Все как по книжке: сначала шок, а затем ужас переходит в отрицание. Ее симптомы играют против него и его версии. Это могла быть психосоматика. Тут же находится ответ, он словно ведет диалог у себя в голове с самим же собой. Где одна личность придумывает различные варианты, а вторая просит снять розовые очки и посмотреть на все холодным взглядом. Ксюша – девушка эмоций. Если она поверила во что-то ужасное и представила это у себя, она легко могла загнать себя до такого состояния, прямо как он сейчас. Самый простой вариант – это спросить прямо, только это и самый сложный вариант. И дело далеко не в этической стороне, а в страхе услышать не то, на что надеешься. *** Оторвав очередной кусочек оранжевой кожурки, неспеша очищая мандаринку, девушка с легким прищуром втянула цитрусовый аромат. Это была уже третья мандаринка, от кислоты желудок неприятно съежился, но это не остановило. Отправив в рот небольшую дольку, Ксюша довольно усмехнулась. Она с утра представляла, как будет есть цитрусовое удовольствие, мандарины пахли новым годом, сказкой и чудом. Это был запах ее детства, запах волшебства. Тогда, будучи маленькой, Ксюша куталась в мягкий плед и, ухватив миску с мандаринами, умоляла папу их почистить. Он не отказывал, тепло улыбаясь, он зажигал елку и устраивался с ней поудобнее на скрипучем диване. Сейчас это был все тот же запах, только теперь она не чувствовала в нем волшебства, не было того ощущения чуда и радости. Отправляя дольку за долькой, она словно пытается почувствовать ту самую сказку детства. Вчерашний вечер не оставлял девушку, от него в горле чувствовалось горькое послевкусие, он был теплый, но с горечью. Что именно оставляло тот самый вкус, шатенка разобраться не могла. Она разобрала вечер на фрагменты, на маленькие кусочки, но пазл так и не складывался. От изучающего взгляда парня ее пробирало до костей, стоило только вспомнить, как тело тут же передергивало. Он улыбался ей, обнимая, прижимал как можно сильнее, но ей было холодно, не спасал и горячий шоколад, приготовленный его руками. Она то и дело замечала в глазах парня неподдельное беспокойство, его плечи были чуть опущены, словно на него давил тяжелейший груз. Его теплый взгляд вдруг изменился, уверенность и мягкость сменились на потерянность, которая пугала ее. Закинув небольшую дольку мандарина, она поморщилась, желудок издал слабое урчание, явно противясь цитрусам. Устало выдохнув, девушка подтянула снятые туфли. Спускаться в лобби желания не было никакого, усталость брала верх. Подцепив целлофановый пакетик с мусором, шатенка быстро сбросила его в урну и, пройдя до зеркала, остановилась. Одернув костюм, Ксюша попыталась улыбнуться, вышло неважно, все было видно по глазам. Постояв еще пару минут, управляющая махнула рукой на отражение и направилась прочь. Нужно идти работать, сегодня важная презентация. Стараясь забить голову рабочими мыслями, она, хлопнув дверью, выскочила из кабинета. *** – Юрий Сергеевич, можно? – В едва приоткрытую дверь заглянула женщина. Дернувшись на звук, врач удивленно вскинул взор на зашедшего менеджера. – Валентина Ивановна. – Парень кивнул головой на свободный стул. – Да, конечно, проходите. Что-то случилось? Что-то с Борис Леонидовичем? – тут же предположил Юра. Лицо женщины выражало беспокойство, поджав губы, она еле слышно прошла в кабинет и отрицательно качнула головой. – Нет, – опустившись на стул, произнесла она, задумчиво осматриваясь, – я хотела спросить. – Чуть замявшись, женщина с шумом выдохнула. – Глиосаркома – это очень опасно? – после небольшой паузы добавила она. – Я читала, что это опухоль, но хотела узнать у Вас. – Замолчав, горничная подняла глаза на врача. Глиосаркома. Злокачественная опухоль головного мозга. В голове тут же всплыла строчка из учебника. Где-то под лопаткой противно защемило, какое-то скрытое седьмое чувство вдруг яро закричало, максимально сигнализируя. – Опасно. – Юра мотанул головой, движение получилось рванным. – Очень, – уже аккуратнее продолжил парень, – это злокачественная опухоль в головном мозге. Валентина Ивановна? – Столкнувшись с вопросительным взглядом врача, женщина опустила глаза. – Позвольте спросить, с чего такой интерес? Выжидающе смотря на менеджера, он всеми доступными способами старался успокоить свое сознание. Получалось из рук вон плохо, все мысли смешивались в непонятную кашу. – Просто… – Сглотнув, женщина замолчала. Ее плечи дрожали от напряжения, а взгляд бездумно блуждал по кабинету. – Просто мне показалось… – Слова прозвучали нелепо. – Я переживаю, мне кажется, у одной нашей сотрудницы что-то подобное, – кое-как вымолвила она и опустила голову. Звон в ушах был настолько громким, настолько оглушающим, что парень едва сдержался от рвотного позыва. Липкий страх прошлой ночи был тут, окутывал и погружал его в эту тьму снова с новой силой. Перебороть это чувство едва получалось, он совершенно не заботился о том, как выглядел, о своих эмоциях на лице, и как это могла понять женщина. – Кто? – это все, что у него получилось вымолвить, как бы он не старался, слова застревали глубоко в горле. – Я не уверена, Юрий Сергеевич. – На секунду врачу показалось, что женщина уже жалела о своем решении прийти сюда. Сделав глубокий вздох, он постарался придать лицу спокойствия, ему нужно знать. – Валентина Ивановна, поймите, это очень опасная болезнь, если человек работает в нашем отеле, я должен знать. За пациентом нужно наблюдение, и очень серьезное. – Вкладывая максимальное хладнокровие, Юра едва цедил слова. – Человеку нельзя работать на тяжелой работе, Вы же понимаете, что лучше проверить и ошибиться, чем молчать. – Это было жестоко, но действенно, он давил на совесть и человечность женщины. И, смотря на то, как она поджимала губы и опускала взгляд, врач понимал – это помогает. Она молчала совсем не долго, какие-то секунды, которые парню казались слишком долгими. Ладошки вспотели, а по спине пробежался холодок. – Это Комиссарова, – с шумом выдохнув, наконец-то отвечает менеджер, ее плечи понуро опускаются. Юра замирает, сердце стучит гулко. Сжав челюсть, он был готов услышать ее имя. Недоумение вперемешку с облегчением проскальзывает на его лице. Следующее, что он чувствует, – это противный укол совести, становится немного противно от себя. – Юлия? – сглотнул врач. Женщина, ставшая бледнее стен в его кабинете, кивнула, не находя слов. Пазл в голове, разбитый на мелкие кусочки, упорно не хотел складываться. Дернувшись, парень встал и прошелся по кабинету. Сконцентрировать взгляд совершенно не получалось, мысли смешивались в кашу. С шумом выдохнув, он запустил руку в волосы, а спустя секунду, развернувшись к притихшей женщине, сделал шаг в ее сторону. Движение получилось рванным, что не ускользнуло от горничной. – Валентина Ивановна, а откуда у Вас такие мысли? Юлия говорила об этом? Или Вы что-то видели? – взяв себя в руки, добавил Юра. Сейчас ему нужна любая информация, он должен разобраться в этом. Где-то на горизонте промелькнула надежда, и пусть это звучало отвратительно, он всего лишь человек, он не готов терять близкого. Еще раз… – Она не говорила, – отрицательно качнула головой горничная, – я лишь видела, она что-то читала с телефона про эту опухоль. – Женщина развела руками, слова звучали сумбурно. – Я замечала это не раз. А еще она бледная, уставшая какая-то, не знаю, – произнесла она на выдохе. Неловкая тишина наполнила кабинет, для врача же каждый глоток воздуха приносил крохи успокоения. – Юрий Сергеевич, я правда не знаю, я не уверена в своих выводах. Но, пожалуйста, если можете что-то сделать, помогите. – Скрывать эмоции Валентина совсем не умела: все переживание, весь страх были написаны на ее лице. – Не переживайте, я присмотрюсь и постараюсь поговорить с Юлией, – как-то механически отозвался он. На самом деле ему было искренне жаль женщину и, конечно же, Юлю. Однако сил показывать это совсем не осталось. На парня вдруг обрушилась вся усталость, накопившаяся за прошедшие сутки, в одну секунду, словно по щелчку пальцев, он ощутил истощенность. – Не переживайте раньше времени, все, может, совсем иначе, чем мы себе представляем. – Сказанные слова явно предназначались им обоим, это вырвалось неконтролируемо. – Давайте я выпишу Вам успокоительное? А сам займусь Юлией, хорошо? – Стараясь придать голосу мягкости, парень передернул плечами и нахмурился, получалось из рук вон плохо. От перепада эмоций и внутренней грызни он едва ли мог контролировать себя. – Хорошо, – в тон ему ответила Валентина Ивановна. – Не надо успокоительных, Юрий Сергеевич, у меня есть, – добавила она поднявшись со стула. – Я пойду. – Сейчас ее раздирало сомнение, и врач прекрасно это понимал. Кивнув ей, он вернулся на свое рабочее место. Когда дверь из темного дерева наконец-то закрылась, он с шумом выдохнул, маска слетела. Человеческий мозг – забавная штука, на самом деле, сейчас, когда у Юры появилась эта информация, в голове тут же появились полные надежды мысли. Он с легкостью находит объяснения всему. Юля могла представиться именем подруги, чтобы скрыть диагноз, возможно, она побоялась называть реальные данные. Мало кто в такой ситуации не растеряется. Махнув головой, врач тяжелым взглядом осмотрелся. Неужели он действительно пытается оправдать все, что знает? Опрометчиво, но да, он пытается. Он ищет спасение, словно слепой котенок, тыкается, ища тепла и надежду на спасение. А Ксюша? Она переживает за подругу? Она знает? Две девушки были и впрямь очень близки. Если проблема у одной, то вторая не оставалась в стороне. Юра не раз видел, как они находили успокоение в компании друг друга, как после тяжелого дня Ксюша кралась по темным коридорам к подруге с бутылкой вина. Все логично, все сходилось. Ручка, мирно лежавшая на столе, вдруг полетела в стену. Твою мать. Он действительно это делает, оправдывает весь этот ужас. И, черт возьми, он готов признать: этот вариант нравится ему больше, чем тот, что он уже успел придумать вчера. Дьявол. Это неправильно. *** Оглядывая украшенное помещение, Ксюша сжала подрагивающие руки. Волнение, которое с утра едва ли проявлялось, усиливалось. Спустившись в лобби, девушка ожидала массу вопросов или проблем с презентацией, но, к ее удивлению, все было в порядке. Шныряющие официанты украшали столики, приглашенные музыканты вовсю настраивали оборудование, даже высокие баннеры, которые привезли только сегодня, уже вовсю красовались в ресторане. Где-то в глубине души заиграла обида, отель функционировал, как часы. Сам. Без нее. У них полная загруженность, а у нее нет работы, такого она не видела еще. Даже будучи простой горничной, она видела, как разрывались управляющие в такие дни, а сколько раз она проходила это сама. Тогда она мечтала, чтобы все работало само, а теперь душа упорно рвалась в бой. Простояв в лобби еще десять минут, она не выдерживает, желудок противно сжимается, к горлу подступает тошнота, руки подрагивают, все вокруг раздражает. Свернув в узкий коридор, Ксюша торопливо направляется к его кабинете. Прошло больше половины дня, а она все еще не видела его, ни одной смс, ни одного пересечения, ничего, после вчера он словно закрылся. И как бы он не улыбался, девушка чувствовала холод, что-то изменилось, она ощущала это всеми фибрами души. – Юрий Сергее… – Стукнув пару раз, она отрывает дверь и замолкает на полуслове, за столом сидит лишь Стелла. Подняв голову от компьютера, она внимательно смотрит на управляющую. – А его нет, Ксения Борисовна, – констатирует она. – Здравствуйте, – тут же смущенно добавляет медсестра. – Выскочил куда-то, стоило мне прийти. – Пожимая плечами, она улыбнулась. – У Вас что-то случилось? – А? Нет. – Дернувшись, Ксюша мотнула головой. – Все в порядке, хотела кое-что уточнить просто. – Где-то в районе лопатки начинало неприятно подсасывать. – Вы ему не говорите, что я заходила, – чуть тише добавила шатенка, выдавливая приветливую улыбку. – Хорошо, Ксения Борисовна, не скажу. – Медсестра добродушно улыбнулась. Аккуратно прикрыв дверь, управляющая едва удержалась на ногах, хотелось прислониться к чему-нибудь холодному, остыть, успокоится. Первым порывом было позвонить. Разблокировав смартфон, она даже открыла его контакт, но нажать кнопку вызова не решилась. Круто развернувшись, управляющая поспешила скрыться в недрах отеля. Все, что ей хотелось, – это стаканчик горячительного кофе и свежий воздух. Однако идти в бар совершенно не было желания. Сейчас она чувствовала себя, как улитка, которой хотелось спрятаться глубоко в своем панцире. На улице на холодном промозглом ветру девушка пробыла без малого полчаса, и, лишь когда руки окончательно замерзли, она прошмыгнула в своей кабинет. От него известий не было, и желание позвонить, увидеться нарастало вместе с гадким страхом. Нарастающая тревога, неизвестно чем вызванная, занимала одно из лидирующих мест в списке нелюбимых ощущений Ксении. Это повелось с раннего возраста, когда ты чувствуешь, что что-то идет не так, а что и почему, понятия не имеешь. И все, что тебе остается, – это изводить себя. Завгородняя не любила это, впрочем, как и все люди. Голова словно раскалывалась от мыслей – Юра, вчерашний вечер, предстоящие анализы, сейчас она даже не могла сказать, что волновало ее сильнее всего. Анализы, от которых зависит шанс на ее операцию и выздоровление, или парень, который вдруг изменился. До презентации оставалось без малого пять часов, как бы девушка не хотела, ей нужно присутствовать, она официально приглашена на банкет, который будет после. Присутствовать? Одной. Не долго думая, поддавшись порыву, Завгородняя быстро набирает сообщение. Кому: Юрий Сергеевич. Составишь мне пару на вечерний банкет? Одно нажатие, и сообщение отправлено, пути назад нет. Минута. Две. Три. Сообщение даже не прочитано, он был в сети больше двух часов назад. Заблокировав смартфон, она подхватывает ключи от кабинета. Как бы плохо не было, ей нужно выглядеть отлично. Уже в коридоре девушка вновь достает телефон и заходит в мессенджер, сообщение остается все так же непрочитанным. *** Ступая по пустым коридорам, рыжая девушка довольно улыбалась. Двухчасовой сон помог, да и внезапный выходной не мог не радовать. Играющая в наушниках музыка лишь усиливала эффект отличного настроения. Завернув за угол, она едва не столкнулась с выскользнувшим из комнаты парнем. Выдернув один наушник, она приветливо кивнула и уже хотела проскользнуть мимо, как ее окликнули. – Юлия, здравствуйте. – Чуть прищурившись, Юрий Сергеевич опустил ключ от комнаты в карман и перевел взор на горничную. В руках он крутит сложенный в несколько раз листок. Внимательный и одновременно подозрительный взгляд врача не смог ускользнуть от рыжей. – Здравствуйте. – Улыбнувшись, девушка протянула руку и вытащила из уха второй наушник. – Как у Вас дела? – Вопрос прозвучал максимально нелепо, вздернув бровью, Юля замерла. Это было что-то новое. – Хорошо, спасибо, – едва не хохотнув от нелепости, произнесла она. Сейчас, стоя в пустом коридоре, Юра как можно внимательнее старался рассмотреть горничную. И, черт бы его побрал, то, что он видел, ему не нравилось. Девушка совершенно не выглядела, как человек, узнавший о растущей в голове опухоли. – Юлия, я скажу честно. Я заметил, Вы в последнее время выглядите бледной. – Он замялся, стараясь подбирая слова. – Уставшей. – Улыбка с лица горничной исчезла. – Вы хорошо себя чувствуете? На слова врача Комисарова реагирует с осторожностью, длинно выдыхая, она выпрямляет спину и насупливается. – Все хорошо, Юрий Сергеевич, я отлично себя чувствую, – как можно непринуждённее отвечает она. Симонов – не онколог, но курс онкологических заболеваний он помнит прекрасно. И сейчас, как бы он не старался, парень не замечал ничего, кроме неловкости и напряжения. Неужели это такое непринятие? Конечно, реакция организма может быть разной, но в голову начинало закрадываться подозрительно гадкое чувство. – Вы уверенны? – На одобрительный кивок девушки Юра окончательно теряется. – Хорошо, – он лишь кивает. – Извините, что задержал. – Рыжая лишь пожимает плечами и, махнув рукой, обходит его. Он остается один в пустом коридоре с раздирающейся на мелкие куски душой. Минутная надежда, подаренная им же, тает. Все сходится, все признаки, поведение, все сходится… только с другой девушкой. *** Ответа на смс она так и не получила, ни через час, не через два, по истечении третьего часа она начала заламывать руки и обходить комнату. Кое-как нанеся вечерний макияж, девушка мерила комнату шагами. Презентация начнется через час, времени совсем не остается. Трясущимися руками она находит прописанные врачом таблетки и заглатывает парочку, они, вроде, должны уменьшить головную боль и успокоить. Запив большим глотком воды, она делает глубокий вдох, ей нужно одеться и спуститься вниз. Вместе с платьем управляющая натягивает улыбку. Шум голосов нарастал, просторный ресторан постепенно заполнялся людьми в строгих костюмах, все приветливо улыбались и кивали девушке. Она отвечала всем, приветливо улыбалась, кивала, глазами ища знакомый силуэт. Его не было, он не пришел, не прочитал ее смс, испарился. Теплая рука подхватившая ее под локоть, заставляет вздрогнуть и обернуться, рыжая подруга натянуто улыбается и, кивнув кому-то, тянет девушку за собой. – Нужно поговорить, – бубнит она, не забывая кивать проходящим гостям. Завернув за стеклянную перегородку, подруга останавливается. – Ксюха, я должна предупредить, я Юрца видела недавно, – с придыханием начинает она, – и он странно выглядел, весь белый, как стена, расспрашивал меня о моем самочувствии. – Поморщившись, шатенка замирает. – Как я себя чувствую, спросил и сказал, что я бледная, – тараторит подруга. – Не знаешь, с чего это он? По вмиг изменившемуся лицу управляющей Юля понимает ответ без слов. Опустив глаза, девушка скрещивает руки на груди. – Нет, – чуть слышно отвечает она, делая глубокий вдох. – Он странный со вчера, смотрит словно сквозь меня, а сегодня вообще не появляется и не отвечает. – Слова даются тяжело, нависают грузом, в голове неприятно гудели мысли. – Юль, я вижу, что-то происходит, он словно стену кирпичную между нами выстроил вчера, буквально за вечер. – Воздуха не хватает, дышать становится тяжелее. – Подруга, может он знает? – Юля произносит это осторожно, приглушенно. – Или догадывается? Ему могли сказать? – управляющая поднимает полные отчаянья глаза на подругу. Втягивая воздух через стиснутые зубы, Ксюша спешно отводит взгляд, моргая как можно чаще, она старательно сдерживается. – Не знаю, нет, не могли, если только из больницы не позвонили. – Смахнув съехавшую прядку волос, Завгородняя ухватывает подругу за руку, словно ища опору. – Я с глупости сказала им место работы. – Замечая перепуганный взгляд подруги, Юля сглатывает подступающий комок. – Так, тихо, – обхватив подругу за плечи, тепло произносит она. – Все нормально, слышишь? Даже если он знает, он тебя не оставит, он любит тебя. И это даже правильно, если он будет знать. Тихо, – сбивчиво произнесла горничная, поглаживая руками по плечам шатенки, – если хочешь сбежать, я могу помочь, – добавляет она и кивает поздоровавшимся гостям. – Симпапулька. – Грозный голос не дает Завгородней ответить. – А ты чего за уголком прячешься? – Лев Глебович стоит в паре метров от них. – Ты должна быть в зале, – шипит он, попутно улыбаясь гостям. – Давай бегом, потом пообнимаешься со своей рыжулей. – Он усмехается, но в его голосе Ксюша слышит стальные нотки. – Иду. – Шмыгнув носом, управляющая кивает подруге и, обойдя ее, подходит к Федотову. – Пойдемте? – Она коротко улыбается ему и поджимает губы, стараясь унять внутреннюю дрожь. Оглядываясь на едва ступающую подругу, Юля хмурится. От хорошего настроения не остается и следа. Долго наблюдать за шатенкой у нее не выходит. Обогнув стеклянные перегородки, она, кивнув прошедшим гостям, выскальзывает из ресторана. *** Шум в ушах заглушает все звуки вокруг, помутневший взгляд категорически отказывается концентрироваться на презентации. Шикнувший на нее Федотов недовольно оглядывает управляющую, он явно не в восторге от ее поведения. Внутренности стягивает в узел, первый час проходит, словно в тумане. Опустошив бокал шампанского, она понимает, легче не становится. Девушка несказанно рада, когда люди рассаживаются за свои столики, и ведущий начинает вещать, это возможность передохнуть. Желание сбежать скапливается с каждой секундой все сильнее. Поджав губы, она прикрывает глаза и распахивает их спустя секунды, переключить внимание получается с трудом. Чей-то сверлящий ее взгляд она улавливает сразу. Ежась, Ксюша подносит бокал с шампанским к губам и осторожно оглядывается. Первое, за что она ухватывается взором, – это рука с до боли знакомыми часами. Заторможено приподняв глаза, Ксюша буквально впечатывается в него. Он смотрит на нее пристально, нахмурившись, и она сжимается, внутри что-то обрывается. Страх. В горле чувствуется повисшее душное напряжение, люди вокруг исчезают, комната темнеет в ее глазах, среди всей черноты она видит лишь его. Они смотрят глаза в глаза, сжигая друг друга. Она не помнит, как отводит взор, первая, проигрывает. Металлический вкус крови чувствуется на языке, прикушенная губа тут же отдается болью. Ксюша буквально давится воздухом, все мысли расплываются, под его взглядом ей становится неуютно. Он подходит спустя минуту после начала банкета, спустя минуту, как заканчивается речь ведущего, и она слышит каждый его шаг. В шумном помещении с массой людей, играющей музыкой она слышит каждый его шаг, он отдает в голове эхом. – Потанцуем? – Он произносит одно слово, с улыбкой кивнув Федотову, подает ей руку. Парень выглядит с иголочки: костюм, белоснежная рубашка, легкая улыбка и искрящийся взгляд, от которого ей почему-то холодно. – Иди давай, Симпапулька, развейся, – бурчит Федотов, махая рукой Зуеву, – а то весь вечерь потерянная сидишь. – Кивнув на приветливого врача, Лев усмехается. На негнущихся ногах Завгородняя встает и подает руку парню, его кожа горит, и от прикосновения становится теплее. На секунды ей кажется, что все хорошо, но это лишь пока она ступает за ним. Он оборачивается к ней, страх просыпается с новой силой. Обнимая ее, Юра чувствует, как тело девушки сотрясается. Стараясь улыбаться ему, она тряслась словно осиновый листок. И ему стыдно, мерзко, гадко, он совсем забыл о ней, о ее чувствах. Горечь на кончике языка. – Юр. – Его имя звучит странно, голос словно скрипит, откуда-то вдруг появляется смелость, сил растягивать у нее нет. Ноги подкашиваются, все внутренности выворачивает, приталенное платье душит, сжимается, принося боль. Ей нужен ответ, и она сбежит, скроется от всех, спрячется как можно дальше. – Давно ты знаешь? Его руки – ее опора. – Со вчерашнего вечера.