персеверация

март/2024

без вступления. …и твоя вот эта зажигалка бензиновая с гравировкой вечного дерева, и глаза твои тоже вечные, голубые, нежные, злые, нейтральные, игривые, весёлые, с отливом неба в сколотом стекле. и твои вот эти руки, сильные, грубые, в ссадинах, порезах и царапинах, раздвигающие остроту терновых пут на пути к будущему, светлому-мягкому, как твои вот эти волосы, абсолютно приятные, пшенично-золотые с выгоревшим вечным летом, вечным теплом, видавшие самые дурацкие на свете стрижки, растрёпанные на ветру, аккуратно уложенные, выкрашенные когда-то в белый-пепельный. и твои вот эти губы, невесомые, треснутые зимней злобой, шершавые, и твое вот это противодействие их увлажнению, и никакого масла, никакой помады, «нормально всё». и твоя вот эта толстовка-мерч, огромная, на семнадцатилетие подаренная, согревающая, потрёпанная и особенная, таких больше не сыскать. и таких, как ты, тоже. ты уникальный, таких больше нет и никогда не будет. ты неповторимее всех вот этих звездопадов и огненных смерчей, ты ярче вспышек молний, ты горячее вулканической лавы, и мне по-хорошему давно сгореть, обогроветь, обуглиться, но ты верхняя точка аккуратности, ты греешь и не сжигаешь. и твои вот эти родинки на левой щеке, чуть ниже скулы, я пыталась посчитать — вывода не напросилось. и твой вот этот кот — рыжик, по-собачьи воспитанный, полурыжий полубелый, фантики обожающий и к тебе нитью привязанный, без тебя печальный бесконечно и поесть просящий вечно. и твоя вот эта вольво первая, серебристая, «снежная королева», любимая, и столько с ней произошло, и столько в ней произошло, и до нее, и после-после-после. и наша вот эта встреча первая, пятого марта двадцатого, и вот это твоё «могу я закурить при тебе?» и прочие обходительности, приятные в своём абсолюте. и наше вот это песня через песню, сначала твоя, потом моя, и твоё вот это если хочешь, чтобы я туда пошёл, тогда возьми меня за руку, и твои вот эти провожания до подъезда, а потом истории возвращения домой невероятные. и наша вот эта разлука почти после знакомства в карантинных ограничениях, и общение в дискорде почти печальное, ожидающее. и вот теперь прошло четыре года, опять весна, март, погода меняется быстро, раздражает даже, и ты спишь в соседней комнате, и завтра твой день рождения, тебе двадцать один! я на кухне расстроенная: переборщила с мукой и испортила блины. и ты прошёл немалый путь, обрёл много людей, потерял столько же, и я не изменю себе в утверждениях: у тебя всё впереди. всё, что захочешь. всё, что в твоих силах — твое. всё, что в моих силах для тебя — твоё. движимое и недвижимое, ощущаемое и нематериальное, всё — твоё. только не бросай на первой неудаче, только продолжай, только смотри на меня вот так, как смотришь обычно.