***
Pov Ревнитель
Просыпаюсь в холодном поту, судорожно хватая воздух ртом. Обвожу взглядом комнату, и поняв, что это вновь лишь сон, спокойно выдыхаю. После битвы прошло уже больше месяца, но события прошлого до сих пор не дают мне покоя: почти каждую ночь, черт бы её побрал, она мне снится. Только не той, какой я ее запомнил. Она снится мне мёртвой. — Девочка моя, как же ты там? Тру глаза большими пальцами до появления цветных бликов, устраиваюсь на кровати поудобнее, пытаясь вновь заснуть. В голове ненавязчиво всплывает ее образ: небольшого роста, с длинными чёрными волосами, все время собранными в хвост. Белая, почти прозрачная мраморная кожа, на фоне которой ярко выделялись изумрудного цвета глаза. Томный, бархатистый смех, ослепительная улыбка… Воспоминания до боли начинают сдавливать грудную клетку, дышать становится труднее. — Мортред… Качаю головой из стороны в сторону, прогоняя девушку из своих мыслей. Сажусь на край кровати, надевая на ноги уже затасканные тапки. Иду на кухню, наливаю стакан ледяной воды и залпом выпиваю — необходимо освежить мозг. Подхожу к подоконнику, выглядываю на улицу через открытое окно. Погода особо не радует: зима уже целиком и полностью вступила в свои права — огромные белые сугробы полностью укрывали землю, холодная вьюга завывает свои песни, заставляя деревья скрипеть под своим натиском, а лютый мороз абсолютно отбивает желание выходить куда-либо. Поплотнее закрыв окно, возвращаюсь в кровать. Прикрываю глаза, старательно пытаясь заснуть быстрее. В полудреме слышу женский крик со стороны леса. Чуткий сон словно снимает рукой, мгновенно соскакиваю и подхожу к окну. Благо улица освещена, поэтому пусть и не очень хорошо, но я могу разглядеть всю картину, представшую перед моими глазами: небольшой силуэт, более похожий на женский, на последнем издыхании прячется непонятно от кого-то в кустах, зажимая очевидно раненый бок ладонью. Откидывает голову назад, нервно пытаясь отдышаться. Следом, где-то из глубины, выходит силуэт покрупнее: видимо, мужской и от части кажущийся знакомым. Осматривает окрестности вокруг себя, и не найдя то, что ищет, направляется обратно вглубь. Девушка в кустах облегчённо выдыхает. — Будет неправильно, если я ее так и оставлю. Всезнающий мне этого не простит — думаю я, приглаживая бороду тяжёлой ладонью. Отправляюсь в коридор, накидываю старый, но очень тёплый поношенный тулуп, валенки и выхожу на улицу. Холодный ветер хлещет по щекам, заставляя их краснеть. Сузив глаза от его порывов, медленно продвигаюсь к нужным кустам. Наконец подойдя к ним, раздвигаю их в разные стороны и тихо, стараясь не спугнуть, проговариваю: — Девушка, вы в… — останавливаюсь на полуслове, вглядываясь в знакомое, родное лицо. Сердце в груди отбивает чечетку о ребра, в висках неистово пульсирует. С огромным трудом взяв себя в руки, стараюсь сохранять спокойствие. — Мортред… — в бессознательном состоянии девушка ничего не слышит и никак не реагирует на происходящее вокруг. Присаживаюсь на корточки, протягивая ладонь к девичьей щеке. Большим пальцем провожу по скуле, будто пытаюсь тактильно запомнить черты ее лица до того, как она снова исчезнет. Осматриваю девушку: ее ноги согнуты в коленях, ладонь покоится на боку, где-то под ребром. Осторожно беру ее руку и убираю от раны. Следом отдираю куски испорченной брони и вижу лишь тонкую, черную кофту, пропитанную кровью в районе брюшной полости. Оценив предполагаемую масштабность ситуации, принимаю решение отнести ее в дом. Осматривать повреждения на холодном снегу в минус тридцать пять — решение сомнительное, поэтому поднявшись с земли, обхватываю одной рукой ее ноги под коленями, другой под лопатками и поднимаю её с земли. — Легкая, как пушинка, ей-богу. Заношу ее в дом, ногой на ходу закрывая дверь. Укладываю хрупкий женский стан на диван, присаживаясь на табуретку рядом. Задираю край кофты, случайно касаясь пальцами разгоряченной нежной кожи на плоском животе. Под ребром «красуется» длинный глубокий порез — то ли от ножа, то ли от хорошо заточенного меча. Видно, что свежий. Беру со стола вату, смачиваю в перекиси и прикладываю к ранению. От реакции лекарства с кровью рана начинает щипать, отчего Мортред издаёт сдавленный стон. Ее пухлые губы содрогаются, длинные тонкие пальцы судорожно сжимают ткань дивана, которая по ощущениям вот-вот лопнет, а грудь тяжело вздымается вверх при каждом рваном вдохе. Сейчас она выглядела такой маленькой и беззащитной, что невольно вызывала странное щемящее чувство с левой стороны грудной клетки: что-то между нежностью и порывом вполне обоснованной заботы. Порез довольно быстро был обработан и заклеен пластырем. Слава Всезнающему, что все обошлось — то, чем он был нанесен, не задело внутренних органов, а лишь разрезало кожу, хоть и достаточно глубоко. Но радоваться пока было рано: как ни крути, она все еще без сознания. Хотя, к слову, это неудивительно — организм переживает большой стресс. Правда ее состояние было не единственной проблемой: помимо серьезного ранения под ребром, у нее однозначно есть ссадины поменьше, но их размер — не повод их игнорировать, следовательно, их тоже надо обработать. Только вот как до них добраться? — Придется раздевать ее самому… М-да, не так я представлял нечто подобное, и тем более не при таких обстоятельствах — тихо хмыкаю про себя своим же мыслям, аккуратно снимая с ее груди остатки того, что раньше называлось броней. Куски металла легко отламывались друг от друга, поэтому убрать их особого труда не составило. Следом за испорченным средством защиты пошла и тонкая черная кофта, которая больше напоминала водолазку — вся ее нижняя часть была пропитана кровью и грязью, так что годной к носке ее уже нельзя было назвать. В моем поле зрения оказались еще с десяток мелких рубцов, покрывающих преимущественно ее изящную шею. Аккуратно ватой провожу по мелким полоскам, ненавязчиво касаясь кожи кончиками пальцев. Наклоняюсь чуть ниже к ее лицу, дабы достать до более далеких ссадин, как в нос ударяет такой знакомый запах корицы. Воспоминания отзываются в голове острой болью, заставившей зажмуриться.flashback
… Огненный закат, приятная прохлада от реки и девушка, сидящая на обрыве. Ветер дует откуда-то с запада, путаясь в непослушных черных волосах, будто играя с ними. Мортред задумчиво кидает камни в воду, совсем не переживая за свою безопасность — а она, к слову, почти на территории врагов. Сзади слышны тихие шаги — даже не оборачивается, ведь прекрасно знает, кто это. Громобой присаживается рядом, поворачивает голову в ее сторону, молча любуясь профилем белокожей красавицы. — Пришел помолчать? — обращает на него взгляд, не поворачиваясь. Ответа не последовало. Без слов придвинувшись ближе, закидывает руку на женские плечи, слегла приобнимая. Таково их общение наедине — отчужденное, практически лишенное слов, в то же время понятное только им двоим. Смотрит снизу верх, через пару секунд доверчиво кладя голову на плечо мужчине, блаженно прикрывая глаза. Ревнитель кладет подбородок на ее макушку, иногда наклоняясь, оставляя еле ощутимые поцелуи на коже головы и вдыхая яркий запах корицы, исходящий от волос и так приятно щекочущий нос. Постепенно становится прохладнее и солнце окончательно садится, погружая все вокруг в кромешную тьму. — Пойдем, Мортред. Девушка молчит. Мужчина слегка потрясывает ее за плечо, но в ответ слышит лишь недовольное бурчание. Наклоняет голову и видит потрясающую картину: длинные пушистые ресницы ассасинки слегка подрагивают, губы приоткрыты, а из звуков лишь ее тихое сопение. Поднимает ее на руки и относит отдыхать. — Спи спокойно, девочка.Конец flashback-а
Разум возвращается в реальность, отгоняя назойливые воспоминания. Аккуратно избавляю девушку от оставшейся одежды, заканчивая обработку ран. Достаю с полки старую белую рубаху с длинным рукавом, и с осторожностью надеваю на девушку. Никакой реакции. Укрываю Мортред теплым пледом, распускаю ее волосы, слегла их приглаживая. Слышу ее тихое сопение, наклоняюсь, оставляя легкий поцелуй на лбу. Снова погружаюсь в воспоминания, и сам того не замечая, тихо шепчу: — Спи спокойно, девочка.