Астры

Октябрь — прекрасный месяц, если погода располагает. В этом году он выдался и вовсе чудесным: листва не пожухла раньше времени, как это бывает при обилии шотландских дождей, а пестрит яркими красками. Повсюду цветут астры — красные, фиолетовые, белые. Они украшают вазы в Большом зале, пуффендуйскую гостиную и даже теплицы. Полуденный воздух субботы свеж и пропитан запахом прелых листьев и можжевельника. Шестикурсники в желто-черных шарфах неспешно направляются в школу после дополнительной травологии, постепенно они разделяются на несколько групп: девчонки в одну сторону, мальчишки в другую. Кто-то идет парочками. Пуффендуйцы вообще дружный народ, так что их практически невозможно увидеть по одиночке в Хогвартсе: где один, там и второй, и третий, и, вон, еще десять бежит. Юэну Форни едва исполнилось шестнадцать — у него каштановые вихры на башке, серые глаза и дурацкие ямочки на щеках. Он не заправляет рубашку в брюки и не любит носить галстук, а после травологии вообще выглядит как трубочист (руки по локоть в грязи, как и мантия вместе с обувью). Рой Флетчер — лучший друг Юэна — постоянно стебется над его увлечениями, мол, что ты как девчонка? Юэн посылает друга в задницу и продолжает периодически зависать с профессором Стебль над уходом за хогвартскими растениями. Ему нравятся травы, возня с саженцами и рассадой, нравится таскать плоды цапня и наблюдать за молоденькими мандрагорами. Рой этого не понимает, но замечает, что в новом году Юэн налегает на травологию с особенным рвением. А Юэн не понимает, почему Рой всегда на его стороне. Они не так уж похожи, и дружба началась самым обычным образом: просто шли по алфавиту друг за другом, рядом сели за пуффендуйский стол. Потом отправились в общежитие и заняли соседние кровати. Так вышло. Будто судьба взяла их за руки, подвела и сказала: дружите. Ну, они и дружили. Не задумываясь о причинах, просто потому что так было надо. Выручали друг друга на уроках и с домашкой, устраивали какие-нибудь проказы, а потом пристыженные за свое «детское поведение» огребали от профессора Стебль, бдительно следящей за ними как за родными детьми. И бесились же довольно шумно. Вот хотя бы вспомнить вчера: — Мне тут тетка посылку прислала, — Рой, устав строчить огроменный доклад по трансфигурации, вытащил из тумбочки белую ковбойскую шляпу и нацепил ее неправильной стороной себе на голову. Завязки он закрепил бантом под горлом. — Нормальная шляпа? Тетка Роя была маглом, но сам Рой отношение к немагическому миру имел весьма отдаленное и не очень-то понимал, как пользоваться магловскими вещами. — Шляпа нормальная, а ты в ней — нет, — прыснув от смеха, Юэн отобрал у друга тетушкин подарок, и потом они полчаса скакали по мягким пружинистым кроватям как первокурсники, разбив хэллоуинскую тыкву (куски пришлось убирать по всему полу и счищать со свитков доклада) и в конец помяв плотные поля и белую тулью. А, и еще проломив дощатый пол — когда Рой запутался в простыне, попавшей под ногу, и смачно завалился на задницу. В общем, сегодня тоже надо было чем-то себя развлечь. Праздник же на дворе. — А давайте устроим барбекю? — неожиданно Юэн замедляет шаг, смотря на озеро. Палые листья плывут по поверхности, а блики осеннего солнца играют на темной воде. На улице еще тепло, да и день полностью в их распоряжении. Домашку можно же завтра сделать. — Тебе еды в Большом зале не хватает? Скоро пир будет, — Рой тормозит вместе с еще парочкой парней: Бобом и Сэмом. — Ну это не то. В конце октября Хогвартс всегда устраивает масштабное празднество в честь Хэллоуина, однако у ребят хорошее настроение, так что предложение Юэна они обдумывают с интересом. — И где мы его готовить будем? — почесывая затылок, спрашивает Сэм. Судя по тону, уже активно размышляет, как все организовать. Сэм всегда за любой кипиш. — На улице, конечно. Пойдем к Черному озеру, — Юэн указывает рукой в сторону блестящей глади. Они любят отдыхать на берегу. — Преподы застукают, — Боб, пожалуй, единственный из всей компании, у кого глаза еще не загорелись, но это и неудивительно. Он хочет стать лучшим учеником школы в этом году, так что штрафы ему противопоказаны. Да и вообще, Боб тот еще брюзга. — А правилами не запрещено! — парирует Сэм. — Логично. А что, мне нравится. Слово Роя, как это всегда бывает, ставит точку. У них часто так: Юэн предлагает какую-нибудь сомнительную идею, остальные спорят, а Рой — в самом конце — поддерживает Юэна. И все получается в лучшем виде. Рой дает Юэну пять, и парни весело продолжают обсуждать грядущие посиделки у костра. Решено ничего не откладывать, потому что «надо ловить момент, пока он есть», так что они меняют направление и вместо школы сразу идут на озеро. А потом понимают, что мяса-то нет. Сэм предлагает завалить оленя или, на худой конец, фазана. Боб с присущим ему скепсисом говорит: «Ну, вали». — Блин, придется устроить набег на кухню, — решительно заявляет Юэн. — Идея с оленем уже не кажется такой абсурдной, — а Боб косится на него с недоверием. — Одно дело тырить пирожки, другое — сырое мясо. — Готовьте жаровню, мы пошли, — Рой без лишних слов подхватывает идею Юэна, оставляя недоверчиво ухмыляющихся Сэма с Бобом заниматься трансфигурированием пня. И они действительно идут на кухню, прячась от домовых эльфов, чтобы стащить хотя бы несколько стейков. Хватит, честно говоря, и двух — куда важнее азарт и возможность посидеть на улице, явно делая что-то недопустимое, но еще не прописанное в запретах школьных правил. В кухне (такой родной для пуффендуйцев) царит праздничная обстановка: повсюду тыквы со смешными прорезями глаз и зубастых ртов — нет ни одной повторяющейся. Венки из астр и хризантем, гирлянды волшебной паутины. Ароматы витают просто нереальные — всевозможные травы и пряности. — Паки почти слепой, стянем миску мяса у него. — Кто будет отвлекать? — Я, ты в прошлый раз отвлекал Филча, — Юэн, ежась, вспоминает про школьного завхоза и как они с Роем недавно воровали (то есть возвращали!) из конфискованных вещей свои шахматы. Задница горит до сих пор. — По рукам. Пригнувшись, парни проходят у стеночки, чтобы разделиться: Юэн смахивает с одного длинного стола огромную стопку грязных кастрюль, которые с грохотом и звоном раскидываются по всей кухне, привлекая внимание причитающих домовиков. — Опять ученики! Воры! Шаромыжники! — домовиха вопит, завидев не сильно прячущегося Юэна, который поспешно вытягивается во весь свой внушительный рост, поднимая руки. — Я не вор! Дайте еды. Пожалуйста. — Ученикам в обед есть надо, все-то ходят, гуляют, а потом голодные, — старая домовиха ворчит, но уже что-то вытаскивает из-под стола. — У меня растущий организм, — Юэн заглядывает ей за плечо, чтобы увидеть целый таз зеленых яблок. Домовики регулярно для профилактики ругаются на учеников, приходящих за едой, но обычно относятся к ним довольно благосклонно. Завтраки, обеды и ужины в Хогвартсе всегда очень щедрые, но съедается далеко не все, поэтому корпеющие целыми днями над плитами эльфы на самом деле радуются, если кто-то приходит. Меньше продуктов испортится. Юэн и Рой покидают кухню с охапкой яблок, хлебом и целой чашей сырого мяса. Последнее было героически стырено Роем, пока Паки демонстративно делал вид, что увлечен кастрюльным разгромом. Какое-никакое, а все-таки приключение! Куда более безобидное, чем у гриффиндорских драчунов (которых хлебом не корми, дай с кем-нибудь повоевать), и куда более бесполезное, чем у когтевранцев (которые на все пойдут ради знаний); но приключение же. Пуффендуй любит иногда вознаградить себя за долгую кропотливую работу веселыми посиделками с вкусной едой и не_нарушением правил. Парни крайне довольны собой. Где Юэн, там и Рой. И наоборот. Скоро все изменится, но сейчас Рой самый близкий человек для Юэна. Они не знают, что станут врагами. Что еще несколько лет и Рой захлебнется собственной кровью, так и не сумев выпустить непростительное в сторону Юэна. Что у Юэна в душе что-то окончательно сломается с этой смертью. Сейчас они — подростки, со смехом и подколами кидающиеся друг в друга кусками хлеба вместо проклятий. Сидят на раскиданных по старому поваленному дереву мантиях, костерят почем зря нынешнего преподавателя ЗОТИ и исходят на слюну от невозможного аромата жареной на гриле говядины. Время летит ужасно быстро, когда тебе весело. Юэн, как «единственный самостоятельный мужик», прекрасно маринует мясо и вообще любит готовить. Одинокая жизнь с отцом, помешанным на работе, рано научила его тому, что если хочешь есть — еду надо сделать самому. После выпуска готовить он будет чаще, но отнюдь не еду, а алкогольные настойки по старым отцовским рецептам — снимать стресс и напряжение. — Ух, огонь, — приговаривает Сэм, помогая раскладывать румяные сочные стейки по наспех наколдованным тарелкам. Розмарин, перец, чеснок и жареный рибай, пропитанный запахом дыма — что может быть лучше? Четыре живота урчат на разные лады. — А-а-а, блин, горячо! — Боб, который меньше всех поддерживал идею пикника, лезет за своей порцией первым. — Да ты не хватай сразу, придурок. — А чего вы попить ничего не прихватили? — Водички, вон, попей, — Рой кивает в сторону озера. Боб уже всех задолбал. Юэн наблюдает за друзьями и улыбается. Вокруг летают наколдованные (для атмосферы, конечно) летучие мыши. Давно они так не отдыхали. Сентябрьский приезд Аластора Грюма в школу заставил большую часть учащихся погрузиться в тревожные раздумья, даже шебутные «мародеры» (которых слизеринцы с гыгыканьем называли «говнодерами») ходили как в воду опущенные. Поттер перестал выеживаться при любом удобном случае, Блэк — задирать Снейпа. Все чувствовали, что грядет нечто ужасное, но боялись себе в этом признаться. Ну, кроме слизеринцев — подавляющее их большинство наоборот предвкушало положительные изменения, еще не зная, чем для них обернется война. Никто ни о чем не знал. — Видя смерть своих детей, она поклялась возвращаться в каждый Самайн и забирать детей у маглов… — Рой с мрачным видом рассказывает старую страшилку про волшебницу, не сумевшую спасти семью. Получается у него довольно жутко, хотя эту историю каждый слышал не менее сотни раз. Маленькие летучие мышки кружат ореолом, а день постепенно клонится к закату. — И что вы тут устроили? Парни замирают с тарелками в руках: у кого-то в зубах кусок мяса, у кого-то набит рот, кто-то весь в жиру (это, конечно, Боб, который потом будет полчаса брюзжать: «ну и как мне теперь отмыть мантию?»). Недалеко от них, уперев руки в боки, стоит староста девушек, и ее появление обычно не предвещает ничего хорошего нарушителям правил. Даже если они ничего не нарушали. — Бле, врассыпную! Каждый сам за себя! — командует Рой, кидая тарелку с недоеденным стейком в землю, и многозначительно подмигивает Юэну, который успевает только рот открыть, чтобы что-то возразить. Им двоим не нужно рассказывать о чем-то друг другу, чтобы все понимать. Юэн за считанные мгновения остается один с кучей посуды, мусора и затухшим костром. Пойманный, как говорится, на месте преступления. И кем? Чешет ногтем кончик носа, отводит взгляд. — Э-э-э, ну мы тут… трансфигурацией занимались?.. — Любой из твоих друзей звучал бы убедительнее, Юэн Форни. Он хмурится, внимательно изучая кусок мяса под ногой. Вот, Дамблдор, понимаете ли, выбивает в Министерстве лучшее финансирование для школы, чтобы дети ни в чем не нуждались, а они едой тут разбрасываются… Мерлин. Синий галстук в белую полоску, значок старосты на груди, суровый взгляд — Миллисента всегда смотрит на Юэна так, если ему грозят неприятности. — Ладно, — она вздыхает и закатывает рукава мантии, — давай помогу, иначе ты не успеешь вернуться до Комендантского часа. И всегда по возможности помогает этих неприятностей избежать. Миллисента, вернее Милс, ему нравится. Давно уже. В меру серьезная, в меру веселая, оптимистичная. Иногда Юэн жалеет, что они на разных факультетах: можно было бы проводить друг с другом больше времени и это бы ни к чему никого не обязывало. А так… начни они встречаться, ее мать, наверное, удавится от злости и страха. Ведь Милс ждет блестящее будущее, карьера в Министерстве, которую прочит ей семья. И тут он — грязнокровка. Равносильно держать над головой плакат с надписью «все, кто со мной, в смертельной опасности». Поэтому Юэн по возможности старается избегать ее с начала учебного года. К счастью, старостат отнимает у Милс все свободное время. Переворачивают самодельную жаровню на землю, вытряхивая древесный пепел и головешки на траву. Каждая оставляет звездчатый серый след вокруг себя. Все уже погасло, но до сих пор сохраняет сильное тепло — редкие красные искры вплетаются в восходящие потоки воздуха. В прошлом они иногда гуляли здесь: бросали плоские камешки на водную гладь — кто дальше, — собирали кое-какие лекарственные травы. Просто по-дружески (большего он не хотел). Но год назад почему-то все равно притащил ей букет астр, а потом сказал, что это дружеский подарок. Так было проще — Слышала, твой отец умер. Я сожалею, — Милс, собирая яблочные огрызки из травы, говорит тихо и как бы между прочим. — Да. Спасибо, — коротко отвечает Юэн и кивает. Она молчит, будто хочет сказать что-то еще, но никак не может подобрать слова соболезнований. Юэну они, если честно, совсем не нужны, даже наоборот, и в этом вся прелесть дружбы с Роем и минус дружбы с Милс. Если с первым по возвращении в Хогвартс достаточно было молча посидеть на койке в общежитии, чтобы почувствовать себя лучше, то вторая искренне хотела помочь и вызывала этим только чувство неловкости. — Ну, по крайней мере, он умер своей смертью. А не как родители Крессвела. Приходится сказать хоть что-то, чтобы нарушить гнетущую тишину. — Это ужасно, — и тогда Милс прорывает, — еще год назад мы думали, что Волан-де-Морта поймают, а теперь прячемся здесь сами. Грюм со своей речью всю школу на уши поставил! — Я, кстати, решил принять его приглашение. — Что? Милс поднимает изумленный взгляд, сжимая в руках грязные миски. — Ну-у-у, он так вдохновенно говорил. — Ты — и вдруг мракоборец? — Она нервно смеется и с надеждой смотрит на Юэна, словно ждет, что тот признается, что просто разыгрывает ее. — Так ты не шутишь? — Нет. Юэн совершенно серьезен. — Но ведь… Мракоборцы погибают сейчас один за другим, как и их семьи. — Мне терять нечего, — он пожимает плечами. — А Фрэнк написал, что по результатам я наверняка пройду. Трансфигурацию только подтянуть. Время есть еще. — Почему тогда не Орден Феникса? — Для них я недостаточно талантлив. Да и какая разница? Мы все на одной стороне. Солнце клонится к закату, вода в Черном озере становится совершенно оранжевой под стать листве. Мерцают розовые всполохи отражения облаков на искрящейся поверхности. Приближение Самайна всегда вызывает какое-то странное умиротворение и особенное наслаждение остатками уходящей из природы жизни. Юэн смотрит на всю эту красоту и не чувствует чужого взволнованного взгляда. Увядание, угасание и цветущие астры. — Юэн, ты собираешься стать пушечным мясом. Кадеты сейчас самое уязвимое звено министерства, — голос строг и взволнован, но не дрожит. — Я — грязнокровка. Я в любом случае пушечное мясо. — Не говори так! — Так хотя бы, может, успею принести кому-нибудь пользу, — звучит буднично и оттого особенно неправильно. Смерть кажется Юэну чем-то таким же неотвратимым и закономерным, как наступление зимы. Наверное, это странные мысли для подростка, но он все лето в бессилии наблюдал, как быстро угасает отец от болезни, и так свыкся с ними, что больше не испытывает страха. Или думает, что не испытывает. Милс использует магию, чтобы трансфигурировать посуду и гриль в исходный вид, и зачем-то складывает объедки кучкой возле бревна — наверное, для диких животных. Раздраженная такая, не готовая смириться с услышанным: дышит носом шумно и резко взмахивает руками, колдуя. — Вот стану мракоборцем, еще тебя же защищать буду, увидишь, — примирительно говорит Юэн и улыбается. Хочет сгладить неприятный осадок. — Ты себя сначала защити. А я собираюсь работать в уютном офисе с бумажками, — она стряхивает с рук золу, недовольно фыркая. Но Юэн знает, что в душе у Милс та же рана, что и в его собственной. Заговаривать про Джека — их общего друга — он не решается. Джек погиб летом вместе со всей семьей. — Ты собираешься присоединиться к отделу по защите маглорожденных волшебников, в наши дни это такое же опасное дело. Главы этого департамента сменяют друг друга быстрее, чем времена года. И кто тут еще пушечное мясо? — Да мы с тобой, похоже, оба смертники, Юэн, — она невесело хмыкает, на какое-то мгновение отводит потерянный взгляд, чтобы почти сразу встрепенуться, оглянуться и подойти ближе. Вплотную. Так, чтобы запах дыма от мантии щекотал нос. На уголках ее воротника вышиты крохотные астры — Юэн и не замечал раньше. Горят как красные звездочки. На берегу откуда-то тоже проросло несколько кустов астры — таких же красных, как и прошлогодний букет. — Возможно. Смотрят друг на друга — долго и… Ничего. Просто стоят, нерешительно соприкасаясь взглядами. Слушают дыхание друг друга и собственный сердечный ритм. Они еще не знают, что переживут вместе. Что Миллисента через несколько лет займет пост Министра Магии, изменит мужу с собственным охранником. Что Юэн действительно станет мракоборцем и несколько лет будет искать покоя в смерти, которая по пятам пойдет за госпожой министром и ее семьей. Сейчас Милс близко, и все могло бы быть иначе. Если бы Юэн просто немного наклонился. Наверное, тогда бы они оба погибли.