чёрные бродячие коты крадутся в сердце

— Помнишь, я говорил, что однажды остановлюсь? — вдруг просто начал лежавший на её коленях Нуар. Пальцы Маринетт замерли в его волосах, по обыкновению спутанных из-за быстрого бега. И свободолюбивой и буйной кошачьей натуры, как подозревала Маринетт, но уточнить всё никак не решалась. Конечно, можно было спросить про вечную лохматость сейчас, когда они сидели на крыше одного из павильонов в Ла Виллет — ярко-алой, контрастировавшей и с чернотой костюма Нуара, и с тёмно-синим платьем Маринетт. Отвратительное место, чтобы прятаться, но удача была пока на их стороне.  — Конечно. Хочешь взять свои слова обратно? — голос Маринетт невольно дрогнул: она ненавидела смотреть новости, ненавидела слышать обо всём, что творил её друг, её Нуар, но обрывки так или иначе долетали до неё. В конце концов, она дружила с Альей, а значит, единственное спасение от новостей — это бункер, да и то — для Альи даже эта преграда будет лишь вопросом времени и упорства.  — Нет. Я всегда держу слово, данное тебе, миледи, — Кот Нуар игриво сцапал её ладонь и поднёс к губам. — Более того, хочу сказать тебе, что вчера я завязал.  — С чем? — глупо ляпнула Маринетт и тут же прикусила язык. Нуар бросил в её сторону осуждающий взгляд. В последнее время он всё больше стеснялся говорить с ней о своих прегрешениях. Она смущённо отвела взгляд. Нахмурила лоб, соображая, в какую сторону клонит Нуар. Что он скоро исчезнет?.. Маринетт не могла сказать точно, произнесла ли она вопрос вслух, испугавшись самой возможности, или же на её лице просто слишком явно отразился страх потери, но Нуар ответил — как всегда с убийственной простотой:  — Как Нуар — да. На глаза навернулись слёзы. Маринетт уставилась на своего тайного друга, на свою любовь, на мужчину, который однажды спас её, а теперь так просто говорил, что собирается уйти. Смысл его слов с трудом доходил до неё, и она с недовольством отмахнулась от чёрной когтистой ладони, потянувшейся, чтобы провести кончиками пальцев — и когтей — по её щеке.  — Мне кажется, ты не сообразила, почему я уточнил именно про Нуара. Наша связь и так ставит тебя в очень шаткое и опасное положение, Маринетт. Но я очень хочу вернуться к тебе без маски. Спустя некоторое время, разумеется, когда все поверят, что я исчез. Камень с плеч — это мягко сказано. Маринетт буквально ощущала, как с её шеи срезали фантомную верёвку, к которой этот самый камень был привязан. Дыхание перехватило: словно она тонула в полный штиль, запутавшись в собственных конечностях, и теперь на мгновение сумела вынырнуть, чтобы хлебнуть хоть немного воздуха.  — Ты хочешь открыть мне свою личность?  — Только если ты сама этого хочешь, — серьёзно, без тени улыбки кивнул Нуар и добавил: — Но не сейчас. Через несколько месяцев, я обещаю, что сделаю всё, чтобы ты смогла узнать меня без маски. Хах, кажется, верёвка вернулась на своё законное место — на шею Маринетт. Она сглотнула:  — Я хочу. И… Я не уверена, что выдержу несколько месяцев, Нуар, — Маринетт нервно облизнула губы и подняла взгляд в небо. — Я обещаю, что никому не выдам твою тайну, ты же знаешь, я не предам, я… Кот Нуар резко сел и, подняв ладонь, остановил её:  — Я знаю, что не предашь, но о том, что мы с тобой связаны, уже подозревает полиция, и если хоть малейшая тень подозрения падёт на мою настоящую личность, то ничем хорошим это не кончится. Ни для тебя, ни для меня. Мне очень больно оставлять тебя вот так, но это цена за нашу спокойную жизнь потом, — Кот Нуар осторожно подцепил её подбородок кончиками пальцев и заставил посмотреть в глаза.  — Это жестоко, — только и смогла выдавить Маринетт. Он кивнул. Нуар как-то едва заметно поник, словно огонёк озорства, будто бы всегда сопровождавший его, разом потух. Что ж, теперь Маринетт знала, что и ему будет непросто из-за их вынужденного расставания. Маринетт не была уверена, легче ли ей от этого.  — Знаю. Кот Нуар поднялся и протянул ей руку. Запоздало оглянулся, высматривая, не идёт ли кто мимо: вокруг них царила глубокая ночь, уже прогнавшая поздних гуляк по домам, но ещё не занявшаяся светлой полосой рассвета на горизонте. Нуар казался немного рассеянным, что бросалось в глаза. Потому что обычно пресловутый Кот Нуар собран, внимателен и сосредоточен. В конце концов, от его концентрации зависела его жизнь.  — Уже пора? — Маринетт только на мгновение подумала о своей тёплой кровати и пушистом одеяле и, не удержавшись, зевнула. Нуар рассмеялся — легко и немного тоскливо — и кивнул:  — Увы, завтра слишком много дел. Знаешь, — он ободряюще улыбнулся, — в нашем временном расставании можно найти и положительные стороны! Например, ты наконец вернёшься к здоровому распорядку дня! Грустно усмехнувшись, Маринетт пожала плечами:  — Для чёрного кота ты излишне оптимистичен, — и вложила свою ладонь в протянутую руку. Кот Нуар уже привычно подхватил её на руки, чтобы отнести домой. Вопреки их обычным вылазкам, дорога прошла в молчании. Маринетт лениво улавливала краем глаза огоньки фонарей и редких бессонных окон, позволяя тем смазываться в неясные полоски-блики. В груди засел странный ступор: хоть Кот Нуар и не сказал, когда именно он исчезнет, Маринетт всё казалось, что в воздухе повисло непроизнесенное «сегодня же». Задать уточняющий вопрос она так и не решилась. Крепко и немного отчаянно вцепившись в плечи Нуара, Маринетт чувствовала тупое неверие в реальность недавно сказанных слов. Когда Кот Нуар согласился помочь ей в обмен на общение — простое, иллюзорно дружеское, ни к чему не обязывающее, она и представить не могла, что ей может быть так больно от его ухода. Кот Нуар тогда не просил даже искренности, только чтобы она иногда его выслушивала. Мелочь в сравнении с тем, что он сделал для неё и для её семьи, когда избавил их от вознамерившейся заполучить пекарню мафии. Маринетт никогда не уточняла, как именно Нуар избавил их. Поначалу она боялась спрашивать, а потом… А потом она очень не хотела портить тот образ Кота Нуара, который успела полюбить. Они прощались на её балконе. Не в первый раз, но, судя по всему, — в последний. Маринетт обхватила себя руками, подняла голову. Поёжилась. Вечерний ветер в Париже неласковый и совсем холодный. Кот Нуар осторожно приобнял Маринетт, ласково провёл ладонями по предплечьям, пытаясь хоть как-то согреть. Маринетт уткнулась лбом в его плечо, вдыхая чуть горьковатый запах ткани волшебного костюма.  — Ты соскучиться не успеешь — я вернусь в твою жизнь. Может, не настолько симпатичный без этого обтягивающего костюма… — Кот Нуар усмехнулся, чуть натянуто и неуверенно, но Маринетт всё равно тихонько рассмеялась и несильно стукнула его кулаком в плечо:  — Ну так приходи в пекарню в плавках, тогда я тебя сразу узнаю. Или в водолазном костюме. Нуар на мгновение опешил, открыв рот и, видимо, представив себе экстравагантное дефиле посреди пирожных и булочек. Потом чуть смущённо улыбнулся:  — Боюсь, я не могу себе такого позволить. Но могу пообещать обтягивающие джинсы!  — Что ж, парень-в-обтягивающих-джинсах, буду ждать тебя, — Маринетт выдавила ещё одну улыбку, опустив взгляд. Он не ответил. Вздрогнул, будто спохватившись, и полез в один из навесных карманов на поясе посреди кобур для ножей и пистолета. Выудил что-то оттуда, сжав находку в правой ладони. Левой рукой схватил ладонь Маринетт.  — Я бы хотел, чтобы ты приняла этот подарок, — Нуар вложил в её ладонь что-то маленькое и холодное, глаза Маринетт удивлённо распахнулись. Она недоумевающе подняла взгляд, уставилась в его невероятно зелёные глаза. — Это очень большая ответственность, но я уверен: они подойдут тебе идеально. Маринетт непонимающе посмотрела на свою ладонь. Серёжки. Простенькие гвоздики из тёмно-серого металла холодили кожу. Ладонь Кота Нуара сжала её пальцы, и Маринетт подняла голову.  — Это не просто серьги. Ты… ты разберёшься, я уверен. Я — не самый лучший владелец Камней чудес, и ты станешь намного лучше, чище и полезнее меня, Маринетт, — он накрыл её ладонь своей и грустно улыбнулся. — А я буду всегда поблизости, чтобы твоей жизни ничего не угрожало. Всегда рядом — но в тени. Нуар не дал ей ответить, порывисто обнимая — немного неловко, руки у него чуть дрожали. Маринетт пробормотала:  — Ч-что?.. П-погоди, объясни толком, о чём речь, Н-нуар! Маринетт почувствовала лёгкий поцелуй на макушке. Нуар отпрянул и качнул головой:  — Кое-кто другой справится с этим куда лучше. Ты всё поймёшь, обещаю. Взволнованный, но абсолютно серьёзный, он смотрел на Маринетт, внимательно вглядывался в её лицо, словно пытался запомнить как можно лучше. Светлые волосы трепетали от едва уловимого ветра, зелёные глаза, подсвеченные магией, горели волнением. Нуар взволнованно облизнул губы.  — Ты уходишь, — заключила Маринетт. Вся его поза, лицо, да и что-то невысказанное, повисшее в воздухе, говорили об этом. Маринетт оставалось только констатировать факт. Нуар кивнул:  — Да. — Он вдруг хитро сощурился и, схватив её руку, осторожно коснулся губами тыльной стороны её ладони. Когти случайно царапнули запястье. — Я буду ждать нашей встречи, миледи.  — И я. Слова едва успели слететь с губ Маринетт, а Кот Нуар уже ловко перемахнул через ограду балкона и растворился в предрассветной темноте. «Как и полагается созданиям ночи», — промелькнуло в голове у Маринетт. В воздухе и на сердце повисла тишина.

***

 — Слово героине, ставшей настоящей сенсацией в Париже! Скажите пожалуйста, связаны ли вы с печально известным Котом Нуаром? Многих парижан очень беспокоит этот вопрос, вас связывают с этим преступником, кто-то даже называет вас сообщницей, хотя ваши поступки и говорят сами за себя…  — Спасибо за столь лестную оценку! Что же, я могу заверить вас, что ЛедиБаг никогда не встречалась с Котом Нуаром. Я слышала про его прощальное обещание нескольким журналистам, что он будет защищать мою жизнь в случае опасности, но я узнала об этом так же, как и все — из новостей.  — А что вы сделаете, если однажды встретите… Маринетт без особого интереса слушала собственное интервью. В маске ЛедиБаг, да. Пожалуй, это одно из самых странных событий в её жизни за последние несколько месяцев: в конце концов, прежде она никогда не становилась обладательницей древней магии созидания, не заводила подругу-квами и не облачалась в яркий алый костюм, чтобы причинять добро всем, кто подвернётся под руку. Исчезновение Нуара отчасти пошло ей на пользу: Маринет наконец-то начала относительно нормально спать по ночам и больше не вздрагивала от любых новостей в Интернете и по телевизору. Да, ЛедиБаг появлялась и в ночное время, но расписание своих вылазок Маринетт хотя бы могла контролировать. Самым странным за последние месяцы неожиданно стало другое. Вчера на её йо-йо пришло сообщение. Коротенькое, из одного слова и смайлика — кошачьей лапки на конце. «Завтра». И именно это сообщение стало причиной, по которой Маринетт решила сегодня сама поработать за кассой пекарни: ей было невероятно важно увидеть одного конкретного посетителя. Посетители разбежались, но Маринетт знала, что это не надолго: просто обеденный перерыв в ближайших офисах уже закончился, а туристы ушли одновременно по чистой случайности. Не пройдёт и пяти минут, как в пекарне снова будут гости. А пока ей оставалось только вполуха прислушиваться к собственному голосу в интервью и ждать. Нервно побарабанив пальцами по столешнице, Маринетт решительно потянулась к волосам, чтобы перезавязать распустившийся пучок, пока никого нет. Тёмные тяжёлые пряди опустились на плечи, и висящий над входом колокольчик тихонько звякнул. В пекарню зашёл мужчина. Высокий, с аккуратно уложенными светлыми волосами и смутно знакомым лицом. Маринетт моргнула, сообразив: один из известных моделей, Адриан Агрест. Человек, которого она лишь пару раз мельком видела вживую в пекарне — уж слишком редкий и известный гость. Вау. Резинка выпала из пальцев, и Маринетт застыла: что хуже — обслужить посетителя, да ещё такого, непричёсанной или нырнуть под стойку? Адриан Агрест остановился перед кассой, оглядел пустой зал пекарни, и на его губах мелькнула смутно знакомая хитрая полуулыбка. — Рад познакомиться с тобой снова, миледи.