Настоящая семья

      Гарри с Люпином и остальными гриффиндорцами вошли в уютную гостиную гриффиндора и молча расселись на кресла и диваны. Гарри смотрел в одну точку, но вдруг резко вскочил и с силой саданул кулаком по ближайшей стене. Теперь к досаде и переживаниям за крёстного добавилась ещё и ноющая тупая боль в области костяшек. Ремус обеспокоенно и понимающе посмотрел на студента, но ничего не сказал, решив, что пока его трогать не стоит.       Поттер более-менее успокоился через пять минут, до этого нарезая круги по комнате под пристальные взгляды однокурсников. Он опустился в кресло рядом с Ремусом и разочарованно запустил руки в непослушные волосы.       Ремус взял его одной рукой за плечо и легко похлопал.       — Выйдем, поговорим? Поттер, поразмыслив, отстранённо кивнул, нахмурив брови. — Извините нас. Мы скоро вернёмся.       Гарри с Люпином вышли через портрет и спустились из башни.       Разговаривать о чём-то там, где повсюду вокруг висят портреты, чтобы они потом разносили разные сплетни и получалось сарафанное радио, было небезопасно. Поэтому Ремус решил увести парня от лишних глаз и ушей.       — Хочешь есть? — как бы невзначай спросил он.       Гарри помотал головой, задумчивым взглядом смотря прямо перед собой.       — Тогда я покажу тебе сейчас замечательное и уютное местечко. Я уверен, тебе понравится, — загадочно и даже озорно улыбнулся Ремус.       Мальчик заинтересованно поглядел на учителя и кивнул. Они прошли несколько коридоров, поднялись по лестницам, оказались на каких-то незнакомых этажах, и наконец вышли к абсолютно голой стене. Гарри удивлённо посмотрел на Люпина, который только улыбнулся и попросил немного подождать. Уходить он явно никуда не собирался, и мальчик гадал, почему они стоят на одном и том же месте, где ничего нет.       Ремус начал ходить туда-сюда, что-то бормоча себе под нос и бросая задумчивый взгляд в сторону ученика, который в свою очередь кидал взоры непонимания на своего учителя.       Через минуту перед Люпином наконец открылась дверь, и он, довольно усмехнувшись удивлённому выражению лица студента, пропустил его вперёд.       Гарри осторожно прошёл внутрь, словно боялся, что как только он переступит порог, комната исчезнет. Но она осталась на месте, к удивлению и радости мальчика.       Это оказалось довольно просторное помещение, которое чем-то напоминало Гриффиндорскую гостиную, так как было оформлено в красно-бордовых тонах. Это была уютная комната со шкафами книг, большими мягкими креслами и таким же диваном, с невысоким прозрачным столиком и фортепиано у большого светлого окна. Лёгкие светлые шторы обрамляли деревянную раму и придавали комнате всё больше теплоты. Мягкий жёлтый свет разливался причудливыми бликами по всему, что здесь находилось.       Гарри встал на узорчатый ковёр и прошёл на середину комнаты.       — Что это?       — Выручай-комната. Никогда не слышал о ней?       — Я думал, это просто легенда…       Мужчина улыбнулся и покачал головой.       — Как видишь, она действительно существует. Очень полезная вещь. Она обустроится так, как ты захочешь. В этом ее большое преимущество. Как думаешь, где мы?       Гарри внимательно осмотрел комнату. Он прошёл вдоль шкафов, потрогал чистые полки и хотел уже сказать какое-то своё предположение, как вдруг его взгляд зацепился за одну колдографию. Она была совершенно новая, ещё не успела пожелтеть и стереться, будто фотограф специально наложил какое-то заклинание. Но при всём притом, эта колдография была странной. Отличало её от других то, что на ней были изображены те, кого уже давно нет в живых.       Ремус тихо подошёл к Гарри и с грустью вгляделся в молодые счастливые лица, улыбающиеся в камеру фотоаппарата.

***

      — Рем! Здорово! — Джеймс крепко схватил в свои объятия друга и счастливо улыбнулся. — Мы тебя уже заждались.       — Мы с тобой поменялись местами, Сохатый, — вернул парню лукавую ухмылку Люпин и пояснил. — Раньше я так говорил после того, как непостижимыми усилиями будил вас к началу первого урока.       — Да, было дело. — хмыкнул Джеймс.       — Теперь эта обязанность лежит на Лили, я полагаю? — рассмеялся Люпин.       — Ты совершенно прав! — послышался звонкий и радостный голос из кухни.       Его обладательница через несколько секунд появилась в коридоре и, раскинув картинно руки в стороны, вздернула брови.       — Какие люди! — воскликнула она и подошла ближе. — Ты на какой черепахе добирался?       — На самой быстрой. — деланно серьёзно ответил Ремус, но не удержался и улыбнулся. — Если бы я взял самую медленную, то с вами встретился бы только через два месяца. И то с пересадками.       Лили улыбнулась другу и обняла его, повиснув на шее.       — Я соскучилась. — произнесла она, оторвавшись от него.       — Я тоже. Кстати, а где Бродяга?       Не успел он это сказать, как коридор осветила яркая вспышка и показался из проёма двери виновник переполоха, который несколько напугал беседующих личностей.       — Привет, Лунатик. — ослепительно улыбнулся Блэк и начал рассматривать получившуюся фотографию. — У тебя тут такое лицо! Ну, короче, это надо увидеть. А лучше — сохранить — на память.       — Я тоже тебя рад видеть, Сириус. — вперился в него хитрым взглядом Люпин. — Джеймс, у меня есть план, как отомстить за неудачное фото.       — Какое? — тут же оживился Джеймс, лукаво улыбнувшись и подмигнув Сириусу.       Но открывшего рот Ремуса прервала Лили:       — У меня идея лучше. Не спорьте. Я знаю точно. Нужно сделать просто несколько хороших фото. О которых знать будут все, кто будет сниматься. — уже с нажимом добавила она, пристально глядя на Блэка.       — А я что? — невинно улыбнулся тот.       — Да, ты как обычно ничего. — картинно всплеснула руками Лили, совсем беззлобно ворча на парня.       — Тогда — в гостиную. — улыбнулся весело Джеймс, подлетая к Сириусу и выхватывая у него из рук фотоаппарат.       А через час уже перед друзьями лежала целая стопка забавных и красивых фотографий, копии которых теперь хранились у каждого из мародеров.

***

      — Это…       — Да, гостиная в доме Джеймса и Лили. — грустно вздохнул Ремус, вырвавшись из воспоминаний. — Именно такой я её запомнил, когда был там в последний раз.       — Так вот почему колдография новая… — прошептал Гарри. Он взял её в руки и провел пальцами по знакомым лицам. — У меня такой нет… Я могу её забрать?       Ремус аккуратно прикоснулся к деревянной раме и печально вздохнул.       — Конечно… Ещё один плюс этой комнаты.       Гарри бережно положил на диван фотографию и прошёл по комнате, проводя пальцами по мягкой мебели и чистым полкам.       — Как бы я хотел здесь жить. — прошептал он.       Ремус услышал и сочувствующе бросил взор на подростка. Люпин подошёл ближе к окну, около которого остановился Гарри, и оперся на подоконник, залитый тёплым жёлтым светом. Он посмотрел куда-то сквозь стекло, словно что-то вспоминал. Там была всего лишь картинка, копия того вида, который открывался из дома Поттеров.       — Этот дом всегда был гостеприимным и светлым, несмотря на то, что за его окнами шла война. Здесь всегда можно было забыть о проблемах, жить беззаботной радостной жизнью. Знаешь, мне до сих пор всё кажется страшным сном, который приснился мне в тот Хэллоуин. До сих пор надеюсь, что проснусь и увижу Джеймса, Лили. А потом придёт Сириус, и мы будем смеяться, обсуждать новости, вспоминать школьные годы. Наверное, ты подумаешь, что я трус. Но я всё время отгоняю мысль об их смерти прочь, до сих пор живу отчаянной надеждой, что всё случившееся нереально. Они как будто здесь, рядом с нами. Просто мы их сейчас не видим. А они за нами наблюдают, помогают и обсуждают всё, что происходит вокруг, только ничем поделиться с нами не могут. — голос Ремуса изменился, стал сиплым и тихим. Мужчина тяжело вздохнул, делая небольшой перерыв, и стал вглядываться в окна домов напротив. — Я часто сюда прихожу. Именно в эту гостиную. Это помогает как-то забыться и уйти в свои мысли и счастливые воспоминания.       Гарри его внимательно слушал и старался не упускать ни одного слова. Он так мало знал о родителях и своём доме, даже можно сказать, что ничего, и теперь внимал каждую фразу об этом с большим усердием и интересом.       — А вы можете рассказать некоторые из них? — осторожно попросил Люпина Гарри.       — Конечно. — улыбнулся тот. — Я думаю, Сириус мне в этом поможет.       Гарри сразу погрустнел. Он вспомнил, что крёстный сейчас находится в не лучшем положении и надо что-то с этим делать. Вопрос только: что и как?       Поттер опустился в кресло и потёр лицо руками. Люпин присел на диван.       — Почему Фадж просто не может поверить? — пробормотал устало подросток.       — Ты сам знаешь ответ. — внимательно посмотрел на него Ремус. — Фаджу не выгодно, чтобы открылась правда. Он мало заботится о чьих-то загубленных жизнях. Для него главное — его статус. Безусловно, он не хочет потерять свою силу власти после суда. И он будет делать всё, чтобы всё это сгладить и ввернуть в пользу для себя. Он не любит в чем-то разбираться и копаться. Особенно в таких делах. И естественно, сейчас он тоже не будет это делать. Поэтому просто надо подождать неделю до начала суда. — мужчина вздохнул. — А ещё я очень надеюсь на разумность действий Сириуса, что он не будет провоцировать министерских работников. Нет, я прекрасно понимаю, что нервы сейчас совсем ни к чёрту, да ещё и Фадж всё время встревает не к месту, но всё же: чтобы состоялся суд, Сириус должен как можно меньше идти на провокации и подколки министерских работников.       — Ты веришь, что у него это получится? — спросил Гарри.       Люпин снова вздохнул и оглядел комнату, будто она могла дать ему ответ.       — Я-то могу верить сколько угодно, но я знаю Сириуса. В этом то и дело. Он никогда не следует ни запретам, ни правилам и очень любит спорить. Поэтому я боюсь, что он в какой-то момент не сдержится и выскажет Фаджу вместе с его подчинёнными всё, что о них думает. А это ему грозит не проведением суда. Понимаешь, когда Сириусу ограничивают свободу, он идёт наперекор всему. Он очень дорожит ею. И тогда его вспыльчивость достигает достаточно высокого уровня, чтобы выпустить пар и не следовать всем установленным правилам. Для него просто невыносимо находиться взаперти долгое время. А так как он уже 12 лет просидел в Азкабане и сбежал оттуда, то сейчас он тем более против того, чтобы находиться в закрытом классе и под пристальным присмотром министерских работников.       Гарри тяжело вздохнул. Его крёстному и так пришлось по жизни несладко и даже сейчас, когда почти доказана его невиновность, ему нужно сидеть взаперти, а сам Поттер не может ничего с этим поделать.       — Хорошо, допустим. Но…вы же можете с ним поговорить? Ведь профессорам разрешено заходить к нему.       — Ты прав. Я могу, если, конечно, Фадж не решит прикопаться к нашей дружбе. Надеюсь, Сириус меня послушает. Ничего не хочешь ему передать?       Гарри подумал и с полуулыбкой сказал:       — Если только… Не лезть на рожон. Я надеюсь, он на это не обидится.       — Нет, — засмеялся Люпин. — Мы ему это ещё с первого курса говорим. Так что не ты первый. А думаю, он наоборот обрадуется.       — Чему? — удивился Гарри.       — Что ты помнишь о нём, переживаешь.       — Как я могу о нем забыть?! — повысил голос Гарри. — Он теперь стал для меня одним из самых близких людей.       — А в остальное число близких входят твои дядя с тётей? — наклонил голову на бок Люпин.       — Нет, — замотал головой Гарри. — Рон с Гермионой. А тётя Петунья с дядей Верноном… Ну, я думаю, они будут рады, что я наконец свалю из их дома.       — Почему? — нахмурился Ремус.       — Они меня ненавидят, — откровенно сказал Гарри, пряча глаза и начиная рассматривать рядом стоящий журнальный столик. — К тому же, я сбежал из дома на каникулах. И теперь не слишком представляю, как мне с ними уживаться под одной крышей.       — А что же произошло? — уселся поудобнее Люпин и взволнованно посмотрел на сына лучшего друга.       — Я надул тётю Мардж. Она — сестра дяди Вернона. Я не смог удержаться. Она оскорбила маму с папой. После этого случая я решил уйти из дома. И ушёл. — Гарри не стал рассказывать свои опасения по поводу обучения в Хогвартсе, свои мрачные мысли. Поэтому решил все эти подробности опустить. Он почему-то подумал, что если и расскажет такое, то будет себя чувствовать очень некомфортно, и даже стыдно. Он не считал, что это то, что надо рассказывать кому-то ещё, это уже личное. Лучше и вправду опустить это всё. — И именно поэтому мне никто не подписал разрешения в Хогсмид.       — Значит, скоро Сириус подпишет. — легко и успокаивающе улыбнулся Люпин.       — Надеюсь, — вздохнул Гарри.       — Эй, выше нос! Всё получится. Сириуса оправдают. Нужно просто подождать. А пока я предлагаю пойти в гостиную и выполнить нашу часть сделки.       Ремус подмигнул Гарри, и они вместе вышли из комнаты.